Петр Корытко. Томит неясное... Сборник стихотворений

Уважаемые читатели!

Прелагаемый Вашему вниманию сборник в этом году увидел свет...

И приобрести его можно здесь:

книгу "Томит неясное:" можно купить в следующих интернет-магазинах:

http://web-kniga.com/shop/14/desc/petr-korytko-tomit-nejasnoe-sbornik-stikho
v
http://www.sprinter.ru/books/tomit-neyasnoe-sbornik-stihov-petr-2972593.html

http://k.bookler.ru/bookauthor/eikvmei/1.shtml
http://my-shop.ru/shop/books/1260593.html
http://www.bosmedia.ru/a1260593.htm
http://www.shop-my.ru/cart.php?action=addcart&info=1260593

 

 

Мой карандаш

Мне говорят: "Нужны ль стихи, 
когда разрушена Россия, 
когда дела её плохи, 
в сердцах - базарная стихия?.." 

Но мой упрямый карандаш 
украдкой пишет о далёком... 
Он в мире купли и продаж 
с тоской мечтает о высоком, 

как парус в море голубом 
о новых землях неоткрытых... 
Он в тесной гавани с трудом 
снуёт среди шаланд разбитых; 

он часто падает из рук: 
ломают бури стройность строчки! - 
но в самой страшной из разрух 
он не дошёл ещё до точки...

Скоро осень

Ещё разок, ещё немного
игриво летняя жара
взовьётся вихрем над дорогой
и пылью ляжет у двора.

А день затеплится закатом
над потемневшею рекой.
И нерешительным раскатом
вдруг гром нарушит мой покой... 

И молния из тёмной тучи
блеснёт окурком... И дождём
притушит этот грозный лучик 
и георгины под окном.

И всё... И осень у порога.
И свежесть утренняя тут.
И мне осенняя дорога
откроет дальнюю версту,

чтоб я поёжился спросонок,
пошёл на поиски опят;
и поглядеть, как на сосёнок
берёзки грустные глядят,

листву теряя... Пахнет прелью
и отсыревшею хвоёй...
И журавлиной нонпарелью
сезон прощается со мной.

Стою раздумчиво... Мой прутик
собрал метёлку паутин.
О, лето, где ты, верный спутник,
- Ау! - но брызгами с куртин

мне отвечает эхом - осень:
- Ау! - как отзвук прошлых лет...
И мысленно я вижу проседь
зимы... в снегу свой первый след...

Как спохватившись, возвращаюсь
к своей приземистой избе
и молча с августом прощаюсь,
держа ромашку на губе...

Осенних дум седая свежесть

Из паутин тончайших соткан
прозрачный воздух сентября.
В нём чувство светлое, паря,
плывёт как облачная лодка,
туда, - за горы и моря, -

откуда белые туманы
несут задумчивость глазам
и недоверие слезам...
Закрыты летние романы.
Сезам, сезон седой, сезам!

Теперь уже иные дали
откроет влажная заря.
Прозрачный воздух сентября
к утру становится кристален,
с оттенком чистым янтаря,

и свеж, как свеж колючий иней,
предвестник первых зимних вьюг...
Печаль моя - мой верный друг -
как шубы, ждёт погоды зимней,
забыв о тёплом слове "юг".

Лубочную картинку пишет
воображение моё,
тоской наполнив до краёв
мой старый дом - до самой крыши...
Старьё былое всё, старьё.

Нет обновления в природе
ни летом пышным, ни весной.
Иду тропинкою лесной
туда, где мох на пне-колоде
сереет правдой прописной...

Метель позёмкой побежала…

Метель позёмкою бежала
застывшим зеркалом пруда...
И в нём Россию отражала
бедой застывшая вода.

Кто не склонился над водою?
Не смотрится в беду, как в лёд.
Позёмки белою фатою
лицо прикрыв, к зиме идёт,

скользит, не падая... Упрямо
невеста нового Христа -
Святая Русь - шагает прямо
с тяжёлой ношею креста...

К весне

От морозного, вьюжного ветра
издымились поля серебром.
Превращается прошлое в ретро, -
а надежды пылают костром, -

и пускай равнодушные вихри
остужают белесую мглу:
стуки в пульсе ещё не утихли,
сердце не прекратило игру...

Бесполезное солнце над лесом
превращает недавно в давно,
а берёзка глядит с интересом
в ледяное от стужи окно:

скоро ль выглянет чудо с улыбкой
в сарафанчике, с белым платком?
Скоро ль зимнее, ставшее пыткой,
вспыхнет первым весенним цветком?..

Слёзы русские

Я притих у иконного лика
в окруженьи горящих свечей.
Вся страна - от мала до велика -
источает сиянье лучей.

Безоглядно смотрю на икону.
Вижу капли таинственных слёз
и - под гул колокольного звона -
понимаю страданья берёз.

И берёзы иконами плачут!
И, в тоске от сочащихся ран,
не теряют надежды, в удачу
верят с болью, бинтуясь в туман...

Все распяты! - иконы и люди,
а не только Всевышнего Сын.
И берёзы гвоздей не забудут,
отражаясь в сияньи росы.

...Куполов окрестованных грозди
золотятся в реке у моста...
Кто же вытащит ржавые гвозди,
кто же снимет Россию с креста?

Сотворю я молитву пред нею,
не заплачу, но встану с колен -
и берёзу с иконой сумею
взять с собой на ковчег перемен.

Отсею лишнее

Не знаю, много ли найду 
богатства удалого, 
но росами в своём саду 
себя утешу снова. 

С надеждой выйдя за порог 
отеческого дома, 
я отшагаю сто дорог 
по весям незнакомым 

лишь для того, чтоб вновь припасть 
к заветному окошку, 
и всё никчемное проклясть, 
оставив за порожком... 

Возня сует! - тупая быль 
по трактам прошлогодним! 
Гроша не стоят прах и пыль 
на ниве плодородной. 

Но сердцу дорог чернозём 
и сгорбленный оратай... 
Я ценность меряю жнивьём. 
Иное всё - растрата.

Моя деревня

Печально глядятся берёзы
в зеркальную заморозь луж...
Во мне захолонули грёзы,
отчаяла синяя глушь:

не в саван ли белый пригорок
с утра облачился? - и спит,
погостом прикрывшись, и горек
деревни дымящийся вид...

Дымки поднимаются косо
за ветром в туманный восток
сиреневым знаком вопроса.
Распахнут калитки роток...

Как занавес, тьма на закате
напомнила пьесы финал:
свеча, из осины полати -
и мрак от закрытых зеркал...

В заброшенной деревне

Россия - часть Земли.
Земля - частица мира.
Но чей там след в пыли
к погосту, чья могила?..

И голос чей звенит
над улицей крапивной? -
Уносится в зенит
в печали неизбывной...

И рухнувший овин,
плетень упавший древний,
и сгнивший сруб, и тын, -
вы чьи? - мои, наверно.

Знать, я оставил сам
на пыльном перекрёстке
как весточку векам
зарубку на берёзке:

"Здесь были я и ты..."
Ты где ж теперь, подруга?
Здесь пыльные следы
заносит снегом вьюга.

Деревеньку мою не трожь!

Лошадиное ржание в рожь
убегает волнистой дрожью.
Деревеньку мою не трожь,
городское асфальтодорожье!

От машины бежит ковыль,
исчезая за синей далью.
Высыхает роса. И пыль
оседает в полях печалью.

И приходят со всех сторон
в петушиное царство быта
громогласные стаи ворон,
над погостом кружащие сыто.

Зарывают Россию в погосты…

Зарывают Россию в погосты.
А берёзы шумят на ветру
и звучат упокойные тосты
поздно вечером и поутру...

Чья там очередь? - Наша? - Могилы
нескончаемо множат ряды.
Тихо тают духовные силы
под журчанье весенней воды...

Зарывают с молитвой, достойно.
И дождей не хватает для слёз,
и гуляет привычно и вольно
ветер меж сиротливых берёз...

В самой страшной разрухе 
столетья
превратились в крестов череду.
Мы веками шагали в бессмертье,
но накликали рынка беду,

и теперь - зарываем Россию.
Торжествуя, галдит вороньё.
Одолеем ли горе - в бессилье -
и базарное иго своё?

Ведь мы стольких врагов сокрушили!
Неужели сдадимся Тельцу?
Воскресим ли себя для России, -
как славянскому роду к лицу?..

В сердце пусто…

В сердце пусто... Пустота
растеклась по жилам.
Тени ломкие креста
тянутся к могилам
всех желаний и забот...
В стороне от храма
тупиковый поворот.
Помоги мне, мама!..
И обратно позови
за порог и к печке,
чтоб хоть искоркой любви
осветила свечка
на отеческом столе
душу с тёплым хлебом...
Стало пусто на земле
под забытым небом.

Печальная повесть

Наш роман - как печальная повесть,
как написанный наспех рассказ.
Мы с тобою живём, беспокоясь,
что хорошее всё - не для нас...

Существуем с тобой, проживая
заполошно бегущие дни,
дорогими себя называя,
но не видя друг в друге родни.

Оскудела романтика в душах
и безвольными стали мечты.
Наш роман суетою разрушен.
Кто виновен? - не я и не ты.

Хочешь, снова я галстук надену,
собираясь, как прежде, в кино?
И тебя равнодушьем задену,
за дождём наблюдая в окно.

Наш роман не получится краше
оттого, что накрасишься ты
и глаза подведёшь... Чувства наши
как на клумбе осенней цветы...

Ты мне скажешь: "Мы смотримся плохо,
если смотрим, не видя себя".
Не скрывая спокойного вздоха,
промолчу я, ключи теребя.

Ощущение сонного царства

Ощущение сонного царства
в полудрёме текущей возни.
Непосильная тяжесть. Мытарства
приземляют ползущие дни...

Неспокойное сердце устало.
Напряжённые чувства гнетут.
И желаний становится мало,
и от жизни не передохнуть.

Но едва пробивается лучик
от какой-то всевышней зари -
и плохое становится лучше,
как расстроенно не говори,

что давно распростился с мечтами!
Озарением - новый восход!
Только этими, может, утрами,
просыпаясь, душа и живёт...

Предчувствие

Зимы предчувствие - в июле?..
Да что я, Господи прости! -
Шмели ещё летят как пули,
Грибам расти ещё, расти,

Так отчего ж я на закате,
Собрав ромашковый букет,
Слежу за небом в алом платье,
Весны отыскивая след?

Весна теперь уже далече.
И клейких почек аромат
Совсем забыт в июльский вечер,
Как наш с тобой цветущий сад...

Забыт подснежниковый запах,
Черёмух белая метель...
И солнышко - в еловых лапах -
роняет тень в лесную прель...

И зябко так... Хоть сосны свечкой
Под небом сумрачным горят,
Уже туман над синей речкой
Как жёлтой осени наряд;

Уже тяжёлый влажный ветер
Несёт предчувствие зимы,
А облака при звёздном свете
По мхам идут, надев пимы...

По-соседски

По-соседски к тебе забегу
и нажалуюсь, походя, с короб,
снегопад обругаю, пургу,
и замечу, что мир наш расколот
на богатых и бедных, а нам
дела нет до политики, в целом...

И увижу в ответ по глазам,
что нельзя тараторить меж делом
о таких бесполезных вещах:
по-соседски - не значит впустую,

и увижу в печальных глазах
всю тебя - совершенно другую...

Туман в лесу

Туман в лесу, взгрустнувшем в марте,
И – cолнца светлые лучи!
С каким-то сказочным азартом
при свете внутренней свечи
они зажгли переживанья
в моей восторженной душе
и я притих от ожиданья
любви… 

Она

пришла уже! –
Но серебристые иголки
покрытой инеем сосны
блестят в лесу, как кривотолки,
в тумане плачущей Весны…

Но свет течёт! – и слёзы счастья!
А жар невидимой свечи
в душе такой уже горячий,
хоть выпекай в нём калачи!

…Туман в лесу… и я в тумане…
Но чистый, нежный свет любви
в лесном весеннем океане –
как чувства новые мои!

Летом

Июль. Расплавленное лето.
Ресницы ищут ветерка...

А над землёю столько света,
что зеркалом блестит река
и совершенно не спасают
от солнца сумерки очков...

И даже мысли зависают
дымком белесых облачков...

И вдруг - спасительная туча!
Несёт раздолие грозы! -
Глаза иссохшие получат
надежду ливневой слезы...

Испытание

Сколько испытано горя!
Помнить страшнее, чем жить,
но в бесконечном повторе
рвётся реальности нить, -

значит, страшнее чем память
только обрывки её...

И повторяю упрямо
в жизни круженье своё
лишь потому, что надежда
вяжет и вяжет узлы!

Вяжет неловко, небрежно,
петли её тяжелы...

Сколько ж ещё испытаний
памяти будет дано?
Тёмная сила страданий
с сердцем сроднилась давно.

Болит вот здесь…

Болит вот здесь… 
Чуть-чуть левее.
Возможно, 
под седьмым ребром…

Закат красив: 
он багровее
над белоснежным серебром,
чем летом - 
пышным и цветущим…

Но как болит!.. 
К чему таблетки
здоровым и вперёд идущим? –
На воздух выйду подышать…

Горят сиреневые ветки
в закатном пламени!
…Опять
кольнуло тонкою иголкой.

В ушко продета нить веков –
и вслед за памятью 
с котомкой
бредёт мой дух…

И скрип шагов
я слышу здесь и – 
там…
Ужасно
болит и колет…

Я иду,
но воздухом дышать напрасно,
когда сознание в бреду…

Солнечный зайчик

Осталось немного лучей
в наборе у старого Солнца:
никак ни развлечь,
ни разжечь горячей
зайчонка в прикрытом оконце…

И стынет надежда моя
на светлую тёплую зиму,
но я улыбаюсь,
слезы не тая:
«Зайчонок мой неопалимый!..»

Бессонница

Свернувшись калачиком, дремлет
Пушистый котёнок на мне.
Уснули и древние земли
В сибирской моей стороне…

И выси ночные мерцают,
Свернувшись в небесный клубок,
И, сонные, не завершают,
Мурлыча, рассветный виток…

И я не хочу шелохнуться
В уютной ночной тишине:
Пускай на рассвете проснутся
Любовь и надежда во мне.

Собачка

В приятной мордочке собачьей
Есть дружелюбия оскал.
И с тёплой нежностью щемящей, –
Я так давно её искал! –
В ответ на нежности щенячьи
Трепал за холку 
и ласкал
Собачку юркую… 

Взвиваясь,
Она лизала языком
Ладони, 
в нос лизнуть старалась,
Виляла тоненьким хвостом,
И, 
пасть оскалив, 
улыбалась,
Скуля о чём-то непростом.

Растаял я от ласки зверской,
Слезою капнул ей на шерсть…
Не думай, пёс, о жизни мерзкой –
Любви ещё немного есть...

Свидание

Облачу в облака ожиданье, 
отойду от назначенных мест. 
Ни к чему здесь на гуще гаданье: 
у тебя не ко мне интерес... 

Перестану отыскивать взглядом 
сарафана сиреневый плеск, 
и неспешно отправлюсь за стадом 
на зелёное поле чудес. 

Одуванчики плетью сбивая, 
мне поведает байку пастух, 
что - "Ей богу, русалка живая 
у бельё полоскавших старух 

отобрала вчера сарафанчик 
и одела вприлип на себя! 
А случившийся рядом кабанчик 
с визгом бросился, пылью клубя, 

по дороге - не к дому, а в поле!" 
А тем временем дождь припустил. 
Ожидание - та же неволя. 
Обходя осторожно кусты, 

возвращаюсь назад безутешно. 
Поднимаю задумчивый взгляд - 
в сарафане, намокшем потешно, 
ты идёшь... вот так встреча... я рад...

Я вновь ошибся адресатом…

И снова год очередной 
ушёл в историю неспешно, 
и снова солнце над страной 
с утра восходит неизбежно. 

И снова царствие зимы 
весной закончится и летом, 
и снова острые умы 
никак не разберутся в этом... 

И снова осень грянет, вновь 
скукожатся к зиме рассветы... 
Не так ли вечная любовь 
тасует в космосе планеты? 

Не так ли сердце в тишине 
порой взрывается как атом - 
и пылко бьётся при луне, 
вновь ошибившись адресатом...

Молитва

Спасибо, добрый человек, 
За светлую молитву… 
Гляжу сквозь прорезь между век 
Подобьем острой бритвы, 

Но – понимаю: мне сейчас 
Желают благодати… 
Гляжу в глубины ясных глаз 
И – понимаю: кстати 

Молитва сердцу и душе, 
Уставших в скорбной боли… 
И сам творить готов уже 
Молитву доброй воли.

На берегу

Нахлынули смутные чувства
под светом вечерней звезды.
О нет, не печально, не грустно,
но в омуте чёрной воды
не плещутся яркие звёзды,
не тычутся волны в камыш...

Покой равнодушием создан?
К чему эта гладь, эта тишь? 
Над омутом спелая Вега
как ягода в поле чудес;
бесшумных созвездий телега
Луну укатила с небес...

И путь обозначился Млечный
над лесом как слепок с реки!
И в миг этот краткий и вечный
я стал продолженьем строки...

Натюрген

Анти-натюрморт

Люблю как женщину натюр-, 
когда она не -морт, 
когда в ней чувственный ноктюрн 
звучит а ля мажор; 

люблю извилистой тропой 
в таинственный лесок 
вбежать влюблённо, не с толпой, 
хотя бы на часок, 

остановиться в тишине, 
прислушаться к себе - 
и вдохновенный натюрген 
постичь, как дар судьбе...

Свеча

Её искали и нашли, 
И в полной темноте 
С горячей нежностью зажгли. 

Подобная мечте, 
Она сгорела до конца. 

И в полной темноте 
Стал образ милого лица 
Свечой в моей мечте.

Родник

В один прекрасный день случилось... 
В несносной проседи висков 
живая жилка вдруг забилась, 
как первый ключ в краю песков! 

И кровь вскипела так ретиво, 
затишье в бурю превратив, 
что злую силу негатива 
перевернула в позитив! 

И в ослеплении великом 
и в круговерти новых чувств 
я снова в мире многоликом 
за тенью собственною мчусь...

Печаль

Проходят мимо, мимо, мимо
толпой теснящиеся дни,
и грусть моя неуловима
как ночи дальние огни.

Печаль в огне переживаний
проходит обжиг до мечты
и светом зыбким ожиданий
на землю льётся с высоты.

Любовь моя находит счастье
в существовании души:
в её всесильном самовластье
несчастья даже хороши!

Моя печаль светлее грусти,
но грусть нежнее, чем печаль, -
и, струн души коснувшись, чувства
уносят звуки дней, - а жаль...

Осеннее

Постепенно желтеет
отражаемый свет;
И надежда немеет
от простуды и бед...

Словно старое лето
суковатой клюкой
разбивает рассветы
над стеклянной рекой.

Разве сердце сумеет
зимний свет обогреть? -
Как жестоко светлеет
поднебесная твердь!..

Притворюсь

Почему синим взглядом суровым
Вы расправились с шуткой моей?
Я обидел Вас ласковым словом?
Оскорбил Вас любовью своей?

Никогда, может быть, не откроюсь,
о любви ни за что не скажу -
и от взгляда жестокого скроюсь,
гнев Ваш праведный не разбужу...

Будет грустно, но стану смеяться,
чтобы скрыть от Вас чувства свои,
притворюсь, что могу притворяться,
что и знать не хочу о любви.

Полнолуние

Половинка луны в облаках,
половинка надежды в глазах,
половинка удачи в руках -
и всей жизни прошла половина.

Но неделя прошла - и опять
полнолунием стала сиять
яснозвёздная милая стать, -
знать, судьба моя в том неповинна,
что осталась мне дней половина.

Стихи-однодневки

Судьбой обласкан и обруган,
Один имею в сердце дар:
Порхаю бабочкой над лугом,
Пишу стихи, как пью нектар.

Стихи – простые однодневки.
Противник вечной суеты,
Не выношу единой спевки
Под флагом общей красоты.

Мой мир закончится сегодня.
Сегодня должен я успеть
Нектар отведать – и свободно
Стихами родину воспеть! –

И луг, и лес, и плёс, и омут,
Туман – и солнце над рекой…
Пусть однодневки в них потонут, –
Наступит вечность и покой.

Дождь

Люблю всем сердцем непогоду!
Люблю свинцовость облаков,
с тупым упрямством льющих воду,
и переплески ручейков.

Непросыхающие лужи
напоминают мне века,
когда Земля не знала стужи
и даже плавилась слегка.

Люблю я эту грязь и слякоть.
Ведь знаю я, что без воды
не мог бы я слезами плакать
от радости и от беды.

Круговерть

Алеют новые закаты
И жгут зелёные леса;
И грома летнего раскаты
К зиме уносят небеса;

И листьев жёлтые метели
Метелью снежной вдруг метут;
И возвращаются капели
Весенним грохотом минут…

И нет конца, и нет начала,
А между ними – я живу.
То в снег слеза моя упала,
То с грустью я упал в траву.

…Вцепившись пальцами в планету,
Пытаюсь я остановить
И ускользающее лето,
И эхо смысла в слове «жить…».

Отчего душа в печали?..

О нет, она не увядает,
свой век она не отжила.
Но как печалится, бывает,
что осень поздняя пришла!

Что ж, так устроена природа.
Должна собраться с духом - и
принять такое время года,
когда уже не до любви.

А это трудно. Это значит -
появится во взгляде лёд
и солнца луч, такой горячий,
по снегу белому скользнёт...

Как это всё случилось скоро!
Вдруг ветер северный задул -
и парусом качнулась штора,
запахло сыростью в саду -

и в дом вошла зима седая,
метелью старческой дыша.
Не увядая, но страдая,
ещё чего-то ждёт душа...

В июне

Июнь... Весенняя прохлада
перетекла в жару и зной,
и пышность розовая сада
не спорит с пышностью лесной.

Волной играет пряный ветер.
В лиловой дымке горизонт.
И не пугает на рассвете
огромной тучи колесо...

Я ждал грозу! - В зигзагах молний
есть ожидания ожог:
вдруг щедрый ливень мир наполнит
надеждой?.. - было б хорошо.

Первый снег

Сегодня снег пошёл... На крыши,
на листья жёлтые и в грязь
по прихоти небесной свыше
как будто манна пролилась;

он падал и мгновенно таял,
и лужи тёмные росли;
а чувства, струйками стекая,
печаль стекольную несли...

Стоял, снежинками любуясь,
но мысли были далеко;
их увлекла земли округлость
под одеялом облаков.

Кого я встречу в непогоду,
из дома выйдя?.. Все в тепле.
Гляжу на слякотную воду
и настроенье на нуле.

Ах, осень скорая! - В халате
с тобой пришла ко мне зима -
и капельницею в палате
наполнилась моя тюрьма...

Хоть говорят, что время лечит,
но не целебное "кап-кап"
всё ниже опускает плечи...
И что ни дума, то ухаб -

и брызги в стороны!.. И в грусти
снежинки белые как яд.
И первым снегом пахнут чувства,
и льдом глаза мои блестят.

Непогодь

Изорванные в клочья облака
мелькают, как Всевышнего записка,
оставленная людям на века...
А ветер над землёю гонит низко

обрывки... косо скомканы... Творец
растерянно за ветром наблюдает:
не света ль приближается конец? -
Но как же чудо-эра золотая? -

В которую так вложено трудов!..
Всевышний заливается слезами -
дождём над чадом дымных городов. –
Не справиться сегодня с облаками...

Точат призраки ножи…

А. Ахматовой

Научусь ли снова жить? -
Точат призраки ножи
в злостной памяти моей
наждаком коварной лжи...

Вжик да вжик. Под этот вжик
боль от памяти живей,
страх от памяти сильней...
Научусь ли снова жить?

Уход в море

Это крикнула чайка прощально,
это берег ушёл за кормой.
Я себе улыбнулся печально:
всё исчезло... куда, боже мой?..

Впереди - только волны и ветер.
Океанская вольная зыбь -
и пути на все стороны света,
и пучин беспросветная глыбь.

Паруса наполняются песней...
И в руках – как под сердцем – штурвал.
Есть ли что-нибудь бури чудесней? - 
берегись, мой несчитанный вал!

В пыли веков

Глубоким слоем прах и тлен
по всей земле лежит...
Но дунет ветер перемен -
и пыль веков слетит,
и вновь откроются глазам
глубины бытия. -
Но... пыльный воздух снова там,
где сущность видел я...

Стихи мои

Без раны душевной нельзя
Словами в сердца кровоточить, –
И капельки страсти, скользя,
Стекают с поставленной точки…

Разбуженный гений любви
Подобье творить начинает –
И штормы желаний в крови
Судьбы паруса разрывают!..

Аврал на моём корабле!
Мой вымпел зажёгся стихами!
Туманами, в дальней земле
Окутан я, словно бинтами…

Упало яблоко…

Стрелой запущенная осень
Попала в яблочко! – Оно
Последний раз метнулось в просинь
Меж веток и… пошло на дно…

Кольнула в бок стерня сухая.
И под опавшею листвой
Лежало яблоко, вздыхая:
«О, Боже, где садовник Твой?»

Но… ни садовника, ни змея,
Ни Евы не было в саду.
Под первым инеем немея,
Лежало яблоко в… аду.

Горы

Моему далёкому Тянь-Шаню

Когда весна раздвинет шторы
На размороженном окне,
Вдали мы вновь увидим горы,
Как белый стяг в голубизне…

Его не скрыть ни пыльным бурям,
Ни чёрным тучам грозовым.
Всё лето мы стремиться будем
К высоким скалам ледяным

На подступах к вершинам белым
В наряде строгом снеговом…
Зачем? – Подснежником-побегом
Надежда теплится в живом.

Следы

В пыли веков я отыщу следы,
чтоб к ним из любопытства прикоснуться
и с ужасом всем телом содрогнуться,
почуяв сладость в запахах беды...

Лихие от безумия века
оставили от многих поколений
одни окаменелости мгновений,
но с трепетом их чувствует рука!

Учёный люд изучит углерод
прошедших и распавшихся событий
и множество сомнительных открытий
расставит в книгах задом наперёд.

А я сквозь пальцы с дрожью пропущу
пыльцу и пыль соцветий и столетий -
и на душе притихшей отыщу
ошибку в самом правильном ответе...

Я

Я - чудесное творенье
бога-батюшки - Творца!
Вызывает удивленье
выражение лица? -

Да, с большой душевной болью
интеллекта жар;
да, с ослабленною волей;
и в груди пожар,

и волнений океаны...
Но и реки книг!
В неизведанных туманах
непролазный крик!

Эти страсти, эти чувства,
этот сердца стук -
поиск вечного искуства
и основ наук!

Это вечное стремленье
к тайнам, чудесам.
Даже, вот, стихотворенье 
написал я сам...

Простое слово

Скатилась капля с лепестка
подобием слезы.
Блеснуло в небе свысока
угрозою грозы.
Качнул берёзку ветерок,
нарушил тишину...

...Найду среди обычных строк
любимую одну, 
и с тайным умыслом тебе
с волнением прочту -
и слово даст моей судьбе
надежду и мечту.

Танец Тани

Татьяне Омаровой

Движения плавные, гибкость -
и грация как у змеи - 
в них нет ни малейшей ошибки:
уверенность в силы свои.

Струит искромётное тело!
И с каждым аккордом светлей
глаза вдохновенно блестели
в азартном сверканье свечей -

подобием протуберанцев!
Здесь нет и намёка игры:
в движеньях волшебного танца
страстей неземные миры...

Неспокойный ветер

В порывах ветра напряженье
моё душевное растёт,
и чувств растущее волненье
собраться с духом не даёт...

Шумят деревья. Хлопнет ставней,
подкравшись, ветер и - бежит,
и в угол сада самый дальний,
за куст забьётся и - дрожит.

Не прячься! - Мне твои порывы
спокойной жизни не дают.
Шумят сердечные приливы
в немолчном грохоте минут...

Но ветер дунет что есть силы -
и снова прятаться бежит.
Его разбойные мотивы
неясны мне, и я разбит,

дыханьем ветра растревожен,
и в зимней свежести продрог.
Как выход солнца, невозможен
сегодня выход за порог...

Послушай, ветер, успокойся,
сорвёшь с орбиты шар земной!
А он мне шепчет злобно: "Бойся
один остаться с тишиной..."

Орган

Цунами в музыке - орган.
Сплотившись, трубы духовые
вздымают в чувствах океан,
бегут иллюзии живые. 

Остатки воли соберу
и над прибоем распластаюсь:
крылатый путь от зла к добру
пройти с надеждой попытаюсь.

...Наступит в храме тишина.
Умолкнут гордые аккорды -
и человечности волна
нахлынет вдруг на берег твёрдый...

Свежесть

Росинки утренней свеченье
заворожило... наклонюсь...
У каждой капли есть значенье,
постичь которое боюсь:

а вдруг, постигнув, онемею
от приоткрытой глубины?
Гляжу - и выдохнуть не смею,
услышать эхо тишины...

Не приходи ко мне с цветами

Романс

Над белоснежными полями
холодный солнечный рассвет.
Не приходи ко мне с цветами,
когда тепла на сердце нет.
Не приходи ко мне с цветами,
когда цветенья в поле нет...

Не приходи ко мне с букетом,
и без цветов не приходи.
Как много счастья было летом,
но счастье это - позади.
Как много счастья было летом!
Мороз и вьюги - впереди...

Весны дождёмся - и тропинку
протопчем к берегу реки,
и утром первые росинки
смахнём с улыбкой со щеки,
а с полевых цветов слезинки
стряхнём движением руки...

Не приходи ко мне с цветами,
когда холодный солнца свет
не согревается сердцами
и на лугах цветенья нет.
Над белоснежными полями
холодный солнечный рассвет...

Ваша милость – Одиночество

Ваша милость, Одиночество,
Что Вы сделали со мной? -
Как весенних красок творчество,
Так и Вы - всегда с одной
Размалёванной надеждою
У подъезда в море луж...

Ваша милость, неизбежное
Качество усталых душ
В том и состоит, наверное,
Что весной они мертвы.

Это качество - бессмертное,
Ваша милость, это - Вы.

Никуда вы не уходите,
Вы всегда и всюду - Вы.

Одиночество - пародия
На елейный вкус халвы
В едкой смеси с терпкой сладостью
От могильной тишины...

Я всегда встречаю с радостью
Весть о том, что неверны
Будни сердцу одинокому,
Жизни в них неверен шум...

Вы всегда и всюду - около,
В обществе печальных дум...

Мимолётное

Откуда этот стон ужасный?
И сердце бьётся невпопад,
И нежность выглядит несчастной
И в чувствах с чувствами разлад?

Хочу любить, но ненавижу,
Хочу забыть, но помню всё.
Хочу уйти, но – ближе, ближе
И ближе милое лицо…

Наверное, беда случилась.
И счастье места не найдёт,
И в сердце словно приоткрылась
Вся боль душевная невзгод…

Но ты губами губ коснулась,
Ладонью стиснула ладонь –
И вдруг уверенность вернулась
И не угас любви огонь!

О надежде

Была надежда у меня. 
А что - теперь - осталось?
Беда пришла средь бела дня,
Несчастьем расплескалась.

Но не хочу судить о том,
Кто прав, а кто виновен,
И заплатить за всё готов.
Убыток мой огромен:

В любви потеряна любовь,
И вере нету веры.
И острых нет уже зубов,
Чтоб выжить в новой эре.

Теперь - беда - моя родня:
Несчастье постаралось.
Была надежда у меня –
Она же и осталась.

На моей станции

За поездом неспешных дней
клубится дым воспоминаний,
дорога видится длинней,
чем шлейф извечных ожиданий.

Я снова мысленно кручу
в окне бегущие картины
и вновь отчаяньем плачу
за пульс на стыках из рутины...

И вижу я, что подо мной
не рельсы, шпалы и вагоны,
а крутобокий шар земной
в лучах от солнечной короны,

где не стареющий вокзал,
и Млечный путь моих созвездий
и новых ожиданий зал,
поездки новые, в надежде...

...Очнулся. Тронул проводник
меня, ушедшего в дремоту:
- Не спите! Вы здесь не одни,
не добавляйте мне работы.

…Схожу на станции своей
несчётной ночью за столетье,
где дым, сгущаясь, всё сильней
скрывает небо и созвездья.

Весной

Тепло и свет молчание нарушат,
и солнца луч напомнит о весне:
метельные мотивы станут глуше,
вольготней на мгновенье станет мне.

Но я сдержу сердечные порывы,
не дам желаньям выйти на простор.
Присяду в тень под ветви старой ивы
и сам с собой закончу разговор.

- Тепло и свет нарушили молчанье
длиннющей и завьюженной зимы, -
что из того? - глаза глядят с печалью,
не вышли чувства из холодной тьмы...

Весеннее настроение

Осколки голубого льда
на зелени воды...
В глазах не тают никогда
сугробы суеты,
но тает светлая печаль
в тепле весенних дней,
и тем в глазах синее даль,
чем травы зеленей...

Сказала бы немного слов…

Елене Новиковой

Улыбнулась, промолчала.
Хоть немного слов
ты сказала б для начала
мне при встрече вновь...

Ветер веет сквозь ресницы
солнечных лучей.
Осень шумно суетится
в листьях тополей.

До чего ж светла улыбка
этим ярким днём!
Словно осени попытка
видеть радость в нём.

Разминулись молчаливо.
С вихрем ветра в лад
разметает торопливо
чувства листопад...

Эти листья принесут ли
слуху новизны?
В эти светлые минутки
солнце - видит сны?..

Улыбнулась, промолчала.
И не надо слов,
лишь бы осень нашуршала
новую любовь...

В сумерках

Вечер. Море хмуро.
Волны в берег бьют.
Облака понуро
воду с неба льют.

Берег одинокий...
Давние следы...
На сосне высокой
капельки воды...

В синюю погоду
льётся серый дождь.
В это время года
никого не ждёшь.

Куда?

Я сердцем чувствую мгновенья
от ускользающих времён...
И нет ужаснее движенья,
чем этот вечный перезвон
всегда последних капель-мигов.
Сминая всё - и быт, и век, -
опровергая мудрость в книгах,
что миром правит человек,
они спокойным метрономом
из бесконечности текут,
чтоб с лёгким выдохом и стоном
исчезнуть в пропасти минут...
Бегут последние мгновенья,
не возвращаясь никогда.
Я сердцем чувствую движенье,
умом не ведая - куда?

Весеннее обострение

Стихов наплакано, напето
довольно, - всё же не могу
остановиться... Зная это,
замедлил гонку, не бегу,

не тороплю поток событий:
конец увидеть не спешу.
Лихих не делаю открытий
и по инерции пишу.

Но вот апрель приходит, солнце
повыше зимнего встаёт -
и чувств жизнелюбивый стронций
спокойной жизни не даёт.

Стихи - причина загрязнений
эмоций жарких и воды,
когда берёт перо не гений
и водит им туды-сюды...

И от хороших намерений
не остаётся и следа,
когда ручьи стихотворений
смывают разум... Вот - сюда,

на край стола, на лист бумаги -
копытом резвого пера!
А за окошком,  в полушаге,
любовь уходит со двора...

Воздушный сон

Воздушный кокон сновиденья
разматывался тихо в ночь -
и нити сказочные тенью
скользили к небу: ввысь и прочь...

И лёгких крыльев полутени,
невидимые светлым днём,
вверх стайкой ангелов летели
как дым, расставшийся с огнём...

И в яснозвёздном покрывале,
мерцающем на небесах,
Луна с Венерой не скрывали
твой свет, исчезнувший в глазах...

Я силился скорей проснуться,
чтоб не во сне, а наяву
тебя рукою мог коснуться
и верить, что ещё живу...

Печальный май

И снова май. И снова солнце
сквозь запылённое окно
в копилку жизни шлёт червонцы,
но... мне сегодня всё равно...

Сегодня я не в настроенье.
Не майский на душе настрой:
в стекле горячем затемненье
пугает стрессовой игрой

актёров жизненной бравады -
друзей, соседей и родных.
Сегодня мне любви не надо,
сегодня я - почти в живых...

А почему? А потому что
червонцев лет не разменять,
а надоевшую игрушку -
театр-жизнь - не доломать:

она ещё желает мая
и страстной, солнечной игры!
...И сцена пред окном немая.
Стучат на сердце топоры...

В нём рубят сад мои желанья.
И щепки чувств в окно летят,
и на стекле моё дыханье
туманит мой застывший взгляд.

Встреча у подъезда

Апрель озябший, вечеревший,
журчал, стекая в ночь,
а ветер свежий, почерневший,
сбежать пытался прочь,
но всё никак не удавалось:
запутался в кустах.

И льдисто, с хрустом отдавалось
смущение в шагах
твоих - вослед за лёгким ветром,
спешившим убежать...

Луна желтела в тонких ветках,
от холода дрожа.
Но где ей, с мёртвой желтизною 
на каменном лице
понять, что сделала со мною
ты - на моём крыльце! -

Посторонилась. Разминулась.
И повела плечом,
и даже мило улыбнулась:
"Мол, ты-то здесь причём?"

Вошла в подъезд... А мне обидно.
Весь вытек в ночь апрель -
и мне тебя уже не видно,
ведь ты прикрыла дверь...

Старая фотография

Нине Пикаловой

На фотографии старинной
и пожелтевшей
ты была
в одежде вязаной и длинной
и с юной свежестью цвела.
Перечеркнувшая бумагу,
на глянец
трещина легла.
Но видел я в лице отвагу
и удивлялся:
как мила! -
Ты не боялась этих трещин
и этой мёртвой желтизны!
Из всех моих любимых женщин
лишь ты была с лицом Весны...
Я отложил с тяжёлым вздохом
свои насущные дела,
чтоб только вспомнить,
как неплохо
нам было вместе...
Но взяла
судьба -
и нас
разъединила,
бесповоротно развела.
И с фотографии старинной
ты возвратиться не могла...

Майский дождь

Прохлада майская – и дождь 
Унылый, слепо моросящий…
Когда же ты ко мне придёшь,
Момент, надежду приносящий? –

Часами слёзными гляжу
На повлажневшую природу
И о событиях сужу
Лишь по мгновеньям, льющим воду…

Когда весенняя пора
Громоподобно просветлеет?
Уносит ветер со двора
Остатки дня – и чувства тлеют…

Холодный весенний дождь

Весенний
первый дождь -
последний зимний плач.

- Ты не ко мне идёшь,
любви моей палач?
- Да, я к тебе иду
слезами от беды.

В оттаявшем саду
размытые следы,
в оттаявшей земле
забытая печаль
и память о зиме...

И в серой дымке даль
под слякотным дождём -
как жизни всей тупик...

- Куда же мы идём? -
в груди и стон,
и крик.

Живу, события листая…

Живу, события листая...
Вся жизнь - измятый черновик,
пишу в котором, не читая:
ко всяким пакостям привык.

Пишу, зачёркиваю... Снова
слова какие-то пишу.
Одно вымарывая слово,
другим, не думая, грешу.

Сначала были только кляксы,
потом бумагу стёр до дыр.
Теперь пишу в компьютер, братцы, -
в незримый виртуальный мир.

Строка бежит, чернеют буквы,
но я их удаляю влёт:
словесная всё та же рухлядь,
и черновик всё так же врёт...

Элегия

Унылый кокон сновиденья
Распутывала тихо ночь
И нити шёлковые тенью
Скользили к звёздам – ввысь и прочь…

И в чёрном звёздном покрывале
Мерцанием на небесах
Мне сновиденья раскрывали
Твой свет, исчезнувший в глазах…

Я силился скорей проснуться, –
Не отпускала ночь! – и я
Уже боялся шевельнуться
И выскользнуть из бытия…

За частоколом междометий…

Пишу - и комкаю страницы,
и вновь раздумчиво пишу.
Мелькают лица и столицы,
поля пшеничные в глуши.

И строчек вязь на мониторе
как рощи в памяти-дыму...
О, виртуальные просторы! -
Подспорье чувствам и уму.

А сердце там, где кровь столетий
пульсирует в стране моей.
За частоколом междометий
стихи мне ближе и живей...

Лагуна под пледом тумана….

Лагуна под пледом тумана
уснула, - усталая, спит.
Волна, как душевная рана,
как путник, бредущий в тупик.

Когда ещё встречу с восторгом,
с биением пульса рассвет! -
Остались за бурным порогом
мечты в пожелтевшей листве.

Волнение тихой лагуны
и тёмная влага песка -
как тяжесть от ночи безлунной,
как блеклая прядь у виска;

как ветер, колышимый морем;
как жгучий на сердце покой...
Под пледом тумана и горе
становится просто игрой.

В горах

В горах я чувствую себя
не гномом, но царём.
И, царство света возлюбя,
лучом живу я в нём!

Лучом лечу, лучом свечу,
в лучах пою - и нет
мне дел в горах не по плечу:
я только здесь поэт.

Здесь даже солнце подо мной!
А я - звездой над ним!
Мечтой моею неземной
как парусом гоним,

лечу, - над бездной бытия
и топями забот.
В горах живёт душа моя
и тело в гости ждёт...

Ледок и солнце

Снег темнеет, оседает,
исчезает в блеске луж -
и ледок на сердце тает
в зазеркалье зимних стуж.

Но хрустит пока ледочек
под ногами по утрам,
словно ставит многоточье
в повседневный тарарам;

словно тёплый день весенний
не способен обогреть...
Что ж, теплом стихотворенья
должен это Я суметь.

Сушь

В чёрной туче Илья-барабанщик
даже капли дождя не принёс,
и куражится ветер обманщик,
задирая подолы берёз.

Прокатил над землёй, громыхая,
вздыбил вихрями пыль - и утёк...
И закатное небо, вздыхая,
ставит в озеро солнца цветок.

Громовержец не блещет косою,
не колышутся молний снопы -
и обходят дожди стороною
почерневшую землю тропы,

по которой мелькали когда-то
загорелые ноги девчат.
...И теперь не выходят ребята
на тропу, из-под рук не глядят...