Сегодня я не буду вздорною,
К тебе попала на резцы.
Мою (такую непокорную!)
Ведёшь ты душу под уздцы.
Сверлом свирели, горькой лютнею
В свои хоромы заманил.
Всерьёз молитвой нежно-лютою
Отпел меня, похоронил.
Своими строчками-заточками
Ты поводил у каротид,
Пощекотал слегка за мочками
Так, что от страха коротит.
Твоим я ласкам не обучена,
Дрожь малярийная берёт.
О, как крута игры излучина!
Надкушен и сочится плод…
Стихами высек в наказание -
Со вкусом, смачно, не спеша.
В ответ на это истязание
Любезно выгнулась душа.
То страсть жестокая, утробная
Во мне вершит переворот!
Веди меня на место лобное,
На бойню иль на эшафот,
Чтоб объясняться мне в поэзии,
Чтоб объясняться мне в любви!
Ведь мой удел – кипеть на лезвии,
Любить и клясться на крови…
Комментарии
"Сегодня я с большой охотою
Распоряжусь своей субботою...".
Читаю дальше - интонация Бориса Корнилова:.
"То страсть жестокая, утробная
Во мне вершит переворот!"
(".Усталость тихая, вечерняя
Зовет из гула голосов
В Нижегородскую губернию
И в синь Семеновских лесов". Это - Борис Корнилов.).
А дальше... Дальше я понял, что примеряю к Ольге Киевской мундир с чужого плеча. И - совершенно зря! Это - ее своеобычная, не сравнимая ни с какой другой манера письма, ее стиль, ее сронзительность в чувствах. И я глубоко неправ в каких-то нелепых сомнениях. Одна рифме "каротид - коротит" стоит многих безликих материков графоманства в необозоимых "паучьих сетях".
Успехов вам, Ольга! И не обращайте внимания на булавочные уколы тех, кто вас критикуют. Знайте одно: вас не дадут в обиду!
По пунктам.
1. Эта, как вы выразились, "доморощенная поэтесса" публиковалась в толстых журналах.Неужели в редакциях их сидят непроходимые дубы, которые не могут отличить настоящую поэзию от суррогата? Аж, да, я совсем забыл, что вы - истина в последней инстанции.
2. Ольга была знакома и получила одобрение новосибирского пожта, кстати, моего давнего друга (мы познакомились с ним, когда еще служили в армии), ныне покойного Анатолия Соколова. Если не верите, поинтересуйтесь у вдовы Анатолия Елены Саловой или у поэтессы Нели Закусиной.(Загородной). Он очень тонко чувствовал настоящую поэзию. и ошибиться попросту не мог.
3. Почему вас так заводит энергетика стихов Ольги?.Чем не понравились "резцы"? Неужели непонятно, что "резцы" эти - дьявольские, и именно Князь Тьмы ведет душу "под уздцы"? Разве это не образ?
4. "Кипеть на лезвии". Попробуйте капнуть на бритву спирт, одеколон или перекись водорода и посмотрите, что из этого получится.
5. "Перестанть, черти, клясться на крови", - писал Булат Окуджава. Но клялась на крови не только всякая нечисть вроде вампиров. Христос искупил грехи мира своей кровью. В христианстве считается, что кровь - наивысшая жертва,. Если христианин пожертвовал своей кровью или поклялся ею,- это значит, что он доказывает тем самым существование Бога Единого, разве может человек отдать самое ценное, что у него есть за ложь, разве кровь дает право на ошибку?
Вот примерно так, Сергей Беликов.
А насчет публикаций в толстых журналах и одобрения известных поэтов и поэтесс...Читал я и эти журналы и этих поэтов. Скажу прямо: на мой взгляд, уровень написанного в них - средний, а иногда и ниже среднего. Возможно, у меня высокая планка, но иначе я не могу.
Не хочу ничего доказывать, много рассказывать. Покажу на примере.
[b]Баллада о матери[/b]
[i] Автор Ольга Киевская[/i]
Сорок первый – год потерь и страха
Заревом кровавым пламенел…
Двух парней в растерзанных рубахах
Выводили утром на расстрел.
Первым шёл постарше, тёмно-русый,
Всё при нём: и силушка, и стать,
А за ним второй – пацан безусый,
Слишком юный, чтобы умирать.
Ну, а сзади, еле поспевая,
Семенила старенькая мать,
О пощаде немца умоляя.
«Найн, - твердил он важно, - растреляйт!"
«Нет! – она просила, - пожалейте,
Отмените казнь моих детей,
А взамен меня, меня убейте,
Но в живых оставьте сыновей!"
И ответил офицер ей чинно:
«Ладно, матка, одного спасайт.
А другого расстреляем сына.
Кто тебе милее? Выбирайт!»
Как в смертельной этой круговерти
Ей сберечь кого–нибудь суметь?
Если первенца спасёт от смерти,
То последыш – обречён на смерть.
Зарыдала мать, запричитала,
Вглядываясь в лица сыновей,
Будто бы и вправду выбирала,
Кто роднее, кто дороже ей?
Взгляд туда-сюда переводила...
О, не пожелаешь и врагу
Мук таких! Сынов перекрестила.
И призналась фрицу: «Не могу!»
Ну, а тот стоял, непробиваем,
С наслажденьем нюхая цветы:
«Помни, одного – мы убиваем,
А другого – убиваешь ты».
Старший, виновато улыбаясь,
Младшего к груди своей прижал:
«Брат, спасайся, ну, а я останусь, -
Я пожил, а ты не начинал».
Отозвался младший: «Нет, братишка,
Ты спасайся. Что тут выбирать?
У тебя – жена и ребятишки.
Я не жил, - не стоит начинать».
Тут учтиво немец молвил: «Битте, -
Отодвинул плачущую мать,
Отошёл подальше деловито
И махнул перчаткой, - расстреляйт!"
Ахнули два выстрела, и птицы
Разлетелись дробно в небеса.
Мать разжала мокрые ресницы,
На детей глядит во все глаза.
А они, обнявшись, как и прежде,
Спят свинцовым беспробудным сном, -
Две кровинки, две её надежды,
Два крыла, пошедшие на слом.
Мать безмолвно сердцем каменеет:
Уж не жить сыночкам, не цвести...
«Дура–матка, – поучает немец, -
Одного могла бы хоть спасти».
А она, баюкая их тихо,
Вытирала с губ сыновних кровь…
Вот такой, – убийственно великой, -
Может быть у Матери любовь.
Это комедия, усилителем которой, является комедийное поведение врага, - хотя сыновья убиты. Причина этому, равнодушный взгляд автора на происходящее. Можно сказать, «взгляд патологоанатома»
[b] Баллада о красках[/b]
[i]Автор Роберт Рождественский[/i]
Был он рыжим как из рыжиков рагу
Рыжим словно апельсины на снегу
Мать шутила мать веселою была
Я от солнышка сыночка родила
А другой был черным-черным у нее
Чёрным будто обгоревшее смолье
Хохотала над распросами она
Хохотала над распросами она
Хохотала над распросами она
Говорила cлишком ночь была черна
В сорок первом в сорок памятном году
Прокричали репродукторы беду
Оба сына оба-двое соль земли
Поклонились маме в пояс и ушли
Довелось в бою почуять молодым
Рыжий бешеный огонь и черный дым
Злую зелень застоявшихся полей
Злую зелень застоявшихся полей
Злую зелень застоявшихся полей
Серый цвет прифронтовых госпиталей
Оба сына оба-двое два крыла
Воевали до победы мать ждала
Не гневила не кляла она судьбу
Похоронка обошла ее избу
Повезло ей привалило счастье вдруг
Повезло одной на три села вокруг
Повезло ей повезло ей повезло
Повезло ей повезло ей повезло
Повезло ей повезло ей повезло
Оба сына воротилися в село
Оба сына оба-двое плоть и стать
Золотистых орденов не сосчитать
Сыновья сидят рядком- к плечу плечо
Ноги целы руки целы- что еще?
Пьют зеленое вино как повелось
У обоих изменился цвет волос
Стали волосы смертельной белизны
Стали волосы смертельной белизны
Стали волосы смертельной белизны
Видно много белой краски у войны
Стали волосы смертельной белизны
Стали волосы смертельной белизны
Стали волосы смертельной белизны
Видно много белой краски у войны
А это трагедия, хотя сыновья живы. Автор пропустил боль сюжета через себя. Это называется вжиться в образ.