«Сынок! Ты на работе неплохо получаешь. У тебя сейчас отпуск, свозил бы меня в Вятку». Я давно знал об этой затаенной мечте матери и сразу же согласился. Тем более, что я обещал своему другу, переехавшему жить на Украину, навестить его. «Сразу убью двух зайцев, - подумал я, - и матери приятное сделаю, и дружку угожу, провожу его в армию».
Поезд «Владивосток – Москва» мчался по апрельским просторам на запад. Я с верхней полки наблюдал за тем, что творится внизу. А внизу киношники, возвращавшиеся со съемок «Горячего снега», за бутылкой водки обсуждали свои дела. Они вспоминали суровую сибирскую зиму и жалели лошадей, привезенных из России на съемки и помороженных в сугробах.
Мать, сидя у окна, прислушивалась к разговорам попутчиков и вспоминала о своей Карьке, которая была у них еще до коллективизации. Отец сгинул на империалистической, и хозяйством заправлял брат Алеша. Первым помощником у него была лошадь Карька. Конечно, и они, три девчонки, не сидели, сложа руки дома. В деревне всем дел хватает.
Но в 30-е годы, когда на востоке стали разворачиваться гигантские стройки Кузбасса и Магнитки, не усидели в деревушке и двинули навстречу солнцу за «женихами».
- О чем хоть кино-то? – спросила мать усатого конюха.
- О войне, мать, о битве под Сталинградом.
Война…..Нет, не по кино она знает о ней. Досталось всем в эту войну. Муж сутками пропадал на стройке Чкаловского завода. У него было больное сердце, и на фронт он не попал. А вот братья его, те сгинули, кто под Смоленском, кто под Воронежем. А сама она, чтобы прокормить голодных ребятишек, с саночками уходила по завьюженным дорогам в близлежащие села. Там она старалась выменять на хлеб немудрящую одежонку.
Жили в землянке, но после войны купили дом на тихой улочке у Ельцовки. К тому времени мать в Вятке осталась одна. Стала звать она старушку к себе. Та согласилась и продала дом. Но не суждено было им свидеться. Лихие люди подушкой задушили старушку, чтобы завладеть деньгами. И пришлось ей самой ехать на похороны с мальчонкой, что лежит сейчас на верхней полке. Дело было Троицу, праздник, который она любила за цветущие луга и свежесть воздуха в начале лета. Еще она любила густые ельники тех мест, где прошли ее детство и юность. Самая прекрасная пора, считай уже прожитой жизни. Сквозь дрему под стук колес ей чудился наигрыш тальянки на сельских вечеринках.
А за окном проносился ночной Урал.
Поезд на станции тормозил на минуту, и мы еле успели спрыгнуть. На стареньком автобусе добрались до села Черновского. В центре его, на берегу реки, стояла полуразрушенная церковь. Запустением веяло от оскверненного храма. Вороны да галки каркая, носились в проемах дверей и окон, взлетая и над облезлым куполом, вознесшимся к голубым небесам.
До материной деревни километров пять, и мы пошли пешком. Полевая дорога вилась по – над Ветлугой и была грязной от весенней распутицы. Я видел, что матери трудно идти, и предложил передохнуть на валявшейся у дороги коряге. Мы присели, и тут я увидел догонявшую нас лошадиную упряжку.
Девушка с вожжами, в синем платке и старенькой телогрейке остановила свою телегу с молочными флягами и предложила нам сесть.
«Фляги-то не мешают? – поинтересовалась она. – Я ведь молоко собираю по деревням. А деревни-то – два-три двора, и в тех одни старики живут. Молодежь-то разъехалась». – «А ты что осталась?» - спросилась мать. – «Куда я от бабушки, да и кто нас в городе ждет? А здесь я вольная птаха, как вон та, что заливается на кустах».
Я улыбнулся, услышав ее вятский говорок. И она улыбнулась. « А вы к кому?» - « В Рысино мы, к Долгих Петру Афанасьевичу», - « К Долгих? Он с Марией живет. Вот обрадуются гостям». А через пять минут она указала кнутовищем: «Вот оно, ваше Рысино».
Утром я уехал в Москву. Оставив мать погостить. А она стала собираться на кладбище, которое находилось на бугре, за речушкой. Речушка взбухла от талых вод, и не было никакой возможности ее перейти. Мать, стояла на берегу, слезящимися глазами поискала между искривившихся черных крестов знакомый, но так и не нашла.Все были одинаковыми. Тогда она поклонилась погосту и, перекрестившись, прошептала: «В последний раз я приехала к тебе, мама. Прости, что не дошла до твоей могилы. Но скоро мы будем вместе, мама».
Комментарии