Часа в три дня Емельяна разбудил стук в окно.
- Петрович? – удивился он, увидев председателя садоводческого кооператива. – Ты чего?
- Смотрю, никак, и днем, Емельян, дрыхнешь?
- Да притомился немного...
- Дача горит у Омки, Емельян! Вставай скорее…
Емельян выскочил на улицу, как ошпаренный. Тут же ощутил запах гари. Дул сильный ветер.
- Дай – ка мне твой сотовый на время, - встретил его у калитки Петрович. - У меня аккумулятор сдох пока с пожарной частью вел переговоры…
Добавил:
- Забирайся, Емельян, на сторожевую вышку и смотри оттуда. Как бы еще огонь на другие дачи не перекинулся. Я туда деда Егора уже послал
.
Взобравшись на вышку Емельян поздоровался:
- Здравствуй, деда!
Дедок лет восьмидесяти стоял к Емельяну спиной, рассматривая сверху садовые участки в бинокль. В сандалиях на босу ногу. Не обернувшись, спросил:
- А ты кто?
– Что не узнал меня, деда?
- Емельян что ли? Здорово!
- Гляди, что деется. А отчего пожар - то?
- Да есть тут один "фрукт". Говорят, юрист по образованию… Вздумал с утра пал пустить, десять дач запылали. В голове – то у него, видать, мякина…
- Это уж точно, - согласился Емельян.
- Гляди! – дед дернул Емельяна за локоть, - пожарные уже в город возвращаются.
Сплюнул на землю и уселся на табуретку. Достал из кармана брюк платок и стал утирать лицо.
- Да, Емельян, в этот раз повезло, я думал, что сгорим все при таком ветрище… Ох во! Ну и погодка! Пекло!
Тяжело вздохнув, продолжил рассказ:
- В жизни ничего подобного не видел... С огнем шутки плохи!
Вдруг он осекся, хлопнул себя по лбу.
- Впрочем, нет, вру, Емельян. Было и пострашнее. Дело прошлое, - сказал он, - в декабре сорок четвертого у нас случился пожар на ферме, ветер тоже сильный был. Я, пацаненок, на всю жизнь тот пожар запомнил. Жуть от жути! Мамка тогда ногу сильно повредила, но колхозный скот и часть сена все же удалось людям спасти.
Дед Егор закашлялся, потом продолжил:
- Представляешь, Емельян, а вечером прибежала мамкина сестра с почты и говорит:
"Ваш папка ночью в эшелоне будет мимо проезжать, просил к железнодорожному разьезду подойти".
"Откуда знаешь?" – мамка спрашивает. Сама - вся перебинтованная, в кровати лежит.
"Военная тайна, - сестра отвечает. - Один знакомый связист передал".
Мамка мне тут же говорит:
"Егорша! Ступай, сынок, до разьезда. Живо! Я - то уж не смогу".
- Об чем разговор? – закивал я головой и стал тут же собираться. А старшая сестренка Маня услышала разговор и пристала: возьми, Егорша, да возьми...
"Папка Маню сильно любит, - думаю, - надо ее обязательно взять. Увидит - обрадуется!"
Добирались до разьезда с Маней более двух часов, продрогли. Стоим, значит, на перроне. Тут на соседних путях остановился состав с подбитыми немецкими танками, видимо, на переплавку. Подходит тетенька в железнодорожной форме.
"Ой! Дед Мороз со Cнегурочкой! Откуда вы, дети?"
Я честно рассказал ей все, как есть. Она оглянулась по сторонам и говорит:
"Папка - то где воюет?"
"В войсках 1-го Белорусского фронта. Танкист", - с гордостью отвечаю.
"Вот она - папкина работа!" - на разбитые немецкие танки показываю.
"Замерзли, небось? - она говорит. - Шутка ли, такой путь пешком проделать"
Посмотрела на Маню.
"Девочка – то твоя единственная сестричка?" – спрашивает.
" Не – e! – отвечаю. – Три братика и три сестры еще дома с мамкой остались".
Дед Егор задумался, словно вспоминая что – то.
- Любопытно вот что: она нас не прогнала с перрона. Наоборот, тулуп даже вынесла. Набросила его на нас.
"И когда, наконец, эта проклятая война закончится? - говорит. - Никто не знает".
- Я знаю!- говорю ей.
"Откуда, мальчик?" - горько усмехнулась она.
- Папка в последнем письме с фронта написал, что им осталось два главных населенных пункта взять.
"Это какие?" – она спрашивает.
- Варшаву и Берлин. - отвечаю. - Вот тогда и война закончится.
Кряхтя, дед Егор поднялся с табуретки.
- Позже она нас чай пить позвала в свой домишко у разьезда.
Дед Егор замолчал, направился к лестнице.
- Ну и как, встретились с отцом? – спросил Емельян, когда спустились на землю.
- Какое там!.. Не встретились. Представляешь, Емельян! За ту ночь мимо нас проследовало аж пять эшелонов. И все без остановки... Мы с Маней к каждому эшелону выбегали. Машем руками и кричим:Папка! Папочка!..
- Ну и что было дальше?
- А дальше... Дальше от него в феврале письмо пришло. Написал, что Варшаву взяли, теперь до Берлина - рукой подать. Ох и радости, Емельян, было в тот день!
Встрепенулся.
- Представляешь! Отец - то написал, что он видел на перроне нас с Маней в ту ночь!.. Оказывается, он танки с завода на фронт сопровождал для своей части. Говорит, слезы не смог сдержать. Всем гвардейским экипажем плакали, мол, как дети. Вот такие, Емельян, дела...
Болезненно поморщился.
- Ты, Емельян, поосторожней на даче - то с огнем.
- Ясное дело, - улыбнулся Емельян.
На том и разбежались.
Новые комментарии