Судьба ли сводит людей, случай, кто знает? Эти три женщины, сидящие в одном ряду самолета, в повседневной жизни вряд ли бы пересеклись. Одна - лет сорока, очень дорого одета, с искусно сделанным макияжем, изящными бриллиантами в ушах и на руках, смотрела в иллюминатор. Две женщины по соседству с ней в скромных кофтах одного покроя, только в разной цветовой гамме, не стесняясь обсуждали своих мужей: как мало те зарабатывают, учебный год на носу, детей надо собирать в школу, а денег нет и.т.д.
Стюардессы начали разносить еду. В самолёте сразу стало шумно, стучали столиками дети, взрослые сворачивали газеты.
Когда стюардесса раздала коробочки с едой, женщина у иллюминатора предложила соседкам:
- Не хотите мой обед?
Одна из женщин недобро протянула:
- Брезгуете?
Женщина у иллюминатора слабо улыбнулась:
- Да нет, желудок разболелся, а косметичку с лекарствами я в чемодан положила. Спешила, не подумала об этом.
Соседка сразу же «сменила гнев на милость» - она достала свою дамскую сумку, больше напоминающую авоську для продуктов, и стала предлагать на выбор таблетки. Предложила свою помощь и её подруга. Нашлось и обезболивающее и желудочные капли. Соседки представились: одну, с мелкими химическими завитушками, звали Нина, женщина, сидящая у прохода – с крупными чертами лица, редкими светлыми волосами, собранными в пучок, представилась Олей.
- А я Вероника, – женщина у иллюминатора слабо улыбнулась, - Спасибо, отходить начало.
Нина с интересом разглядывала Веронику:
- А вы к нам в гости?
Вероника покачала головой:
- С тётей у меня плохо, а я единственная родственница, позвонили из больницы. Не знаю, успею ли ...
Оля сочувственно произнесла:
- Старая?
Вероника задумалась:
- Даже не знаю как сказать. Ей восемьдесят скоро будет, но она поздоровее многих молодых, в прошлую зиму еще на лыжах ходила. У меня мальчишки поменьше были, мы в гости прилетали, так она их обгоняла.
Нина с любопытством спросила:
- А муж у вас тоже красивый?
Вероника непонятно усмехнулась:
- Муж - тоже ...
.... Бей её, бей, пусть она свою страшную морду ко мне не поворачивает. Сука, умничает, помощь она мне предлагает, отличница недоделанная.
Двое мальчишек били ногами девочку. Потом устали, напоследок лениво ударили по разу, один из них, повернувшись плюнул на клетчатое пальто девочки и убежали. Девочка с трудом поднялась, снегом оттерла кровь с лица и медленно побрела по безлюдной улице...
- Вероник, чай будете? - Нина трясла соседку за плечо. Вам плохо?
- Да нет, всё хорошо, - Вероника обхватила маленькую пластиковую чашечку руками, пытаясь унять дрожь.
Оля из открытой сумки показала горлышко бутылки:
- Плеснуть? Cогреетесь сразу.
Вероника отвела руку соседки:
- Спасибо. Мне нельзя пить совсем.
- Завязали? – c неподдельным интересом спросила Оля.
- Вероника пыталась засмеяться, но получился всхлип:
- Да нет, после операций пить не могу.
Соседки молчали, потом Оля с чувством произнесла:
- Вот бы моему паразиту какую операцию сделали, чтобы ему пить нельзя было. Ваш-то не пьёт наверное? – полуутвердительно-полувопросительно сказала Оля, - Счастливая Вы...
У непьющих, здоровых инженеров Васильевых родилась дочка – первый ребенок. Почему природа решила так поиздеваться именно над их семьей, родители Ники так и не поняли до самой смерти, девочка родилась сразу с волчьей пастью и заячьей губой. Когда отец в первый раз новорожденную увидел, в обморок упал. Родители от Ники не отказались, любили, хотя любить такое чудище надо большое мужество иметь. Добились, чтобы ее в первый месяц прооперировали. Пусть нос на бок и на лицо смотреть страшно, но зато развивалась девочка нормально, умница редкая.
Но дети от нее шарахались, взрослые крестились и глаза опускали. Когда школа началась, стало совсем страшно. Первый раз Ника в девять лет пыталась повеситься прямо в школе. Потом собрание было, учительница собрание устроила: Нику она защищала, но сама в свои слова не очень верила. На какое-то время издевательства прекратились, а потом все началось по новой...
Ника позвонила в дверь, никто не открывал. Девочка с трудом вставила ключ в дверь – сильно болела отбитая мальчишками рука. Стояла в коридоре перед трюмо, бесстрастно разглядывала избитое отражение. Потом долго мылась в ванной. Когда мать вошла в квартиру, вода растекалась по коридору.
Дальше была скорая, больница и молодой доктор – лечащий врач, который в каждую свободную минуту забегал к Нике и подолгу разговаривал с ней. Именно Петр Сергеевич или Петюня, как ласково называли его медсестры за глаза, принес несколько книг по хирургии и рассказал и показал на картинках из книг, что Ника может надеяться на нормальное лицо. Но это займет многие года и потребует больших денег.
И четырнадцатилетняя девочка Ника, в реанимационной палате, поклялась себе, что она станет нормальной, назло всем...
Школу она окончила на дому, в институте было не легче, но хотя бы не били и открыто не издевались. Училась Ника одержимо. Подрабатывала переводами, вязала, родители каждую копейку откладывали, и к окончанию института Ника «заимела» вполне приличный нос...
- Вас Бог красотой и умом не обидел и сразу видно, за богатым мужем живёте, - сквозь воспоминания услышала Вероника голос Нины, - а наши-то с Олькой - алкаши. И бросить жалко - в канаве сдохнут. Вот и челночим. А сегодня из дома позвонили
Вероника аккуратно достала из кошелька небольшую фотографию – муж, она и двое мальчишек, показала соседкам.
- Ой, какие у вас еще пацаны маленькие, - удивленно протянула Ольга.
- Да, я замуж поздно вышла.
...В тот год Нике сделали последнюю операцию. Она была тяжелой и длительной, и потребовала от Ники трехлетней напряженной работы – пластические хирурги меняли машины, а Нина меняла лицо. В свой тридцать пятый год рождения Ника наконец осталась довольна увиденным в зеркале отражением…
Как-то в магазине Ника встретила одного из тех мальчишек, который бил ее в зимнем парке ногами. Он ее, конечно, не узнал, и даже пытался заигрывать. Той ночью Ника не спала, а утром сказала родителям, что хочет уехать из города, чтобы начать новую жизнь. Родители безропотно согласились на переезд. В Питере Ника нашла хорошую работу, поменяла фамилию. Она со вкусом одевалась, и вскоре встретила Виктора. Иногда Ника думала, чтобы стало с ее мужем, если бы он узнал, какой она была раньше. Он любил ее, называл красавицей, а те маленькие шрамы, которые оставили умелые руки хирургов, считал следами от стекол после автомобильной аварии, о которой Ника ему как-то рассказала. В тридцать семь она родила Петюню, а через два года маленького Витюшу. Родители успели понянчить внуков и умерли в один год уставшие, но успокоенные...
Соседки снова начали свои бесконечные разговоры - жаловались на жизнь, на дороговизну продуктов, вредных училок и противную докторшу на их участке. Самолет приземлился, Нина, потеребив ручки своей сумки – авоськи спросила:
- А у вас работы в Питере для нас не будет? У меня мужики пьют, всё пропивают, у Ольки дочка наркоманка, деньги из дома таскает, живём - хлеб живем. А Вы – счастливая, - и работа, и семья нормальная.
- Нет никого счастливее меня, - улыбнулась Вероника, - звоните, - протянула она визитки обеим женщинам и пошла по проходу.
- Повезло же бабе – и морда красивая, и богатая. Почему одним всё, а другим – ничего? - Нина посмотрела на Ольгу, та махнула рукой – Да не говори, а нам с тобой сплошная непруха. Женщины с трудом подняли клетчатые сумки, у одной – красная, у другой – зеленая, вздохнули и потянулись к выходу.
Комментарии
Интересный рассказ !