Новелла
Письмо
-Ты зачем ко мне пришла? – спросил начальник отдела её. Она пожала плечами и отвернулась. За окном светило солнце. Воробьи чирикали так, что казалось, заглушили своим пением звон трамваев.
-Вы же обещали мне, что, когда я вернусь из командировки, то буду заниматься продажами продукцией другого завода. А вы молчите вот уже две недели. Что мне остаётся делать, как самой подойти к вам и спросить об этом. А что, Людмила Викторовна ещё будет работать у нас? – спросила я, ожидая ответа от начальника отдела. Он сидел и рассматривал договор о поставке на каустик.
- Ты вот просишь себе это место, а сама даже не знаешь, что такое товарная наценка. Как ты себе представляешь работу с этим производством? Ведь это товары широкого потребления. Своя специфика работы. Надо и прайс- лист рассчитывать, и логистику склада, и формировать договор с покупателем. А на производстве снимать остатки. Как ты будешь производить снятие остатков по белизне? – начальник посмотрел на меня.
Я стояла и говорила о каких-то товарных накладных, сертификатах качества и ещё о чём-то. Воробей сел на карниз и зачирикал уже почти под самым окном у начальника. Он повернулся и посмотрел на него:
- Смотри ты, чирикает как? Весна! Хорошо ему, никаких договоров не надо. Летай себе, где хочешь, ешь тоже, что хочешь. Никаких проверок с Роспотребнадзора. А тут целый день думай, как запрятать цену по приходу с базы и склада. Вчера опять сырьё поступило по заниженной цене? Что Людмила Викторовна не несёт мне накладные на поступившее сырьё. Как мы будем рассчитывать затраты на электроэнергию, производство, реализацию? Совсем перестала всех бояться. Как будто у меня с контролёрами договор подписан на недосмотр накладных на поступление белизны в магазины, - он передёрнул плечами и недовольно посмотрел куда-то поверх меня. Его совсем не интересовал мой вопрос о переходе на другую группу работы. Но я уже тоже все нервы вымотала со своим ведущим специалистом. То ей я не правильно ввожу данные в базу, то не так рассчитала договор, цену на поставку каустика. Вечно одна ругань стоит.
А тут весна ещё. Цветёт всё вокруг. Деревья листья распускают, несмотря на дождь, который нет, нет да пройдёт, и ветер сорвётся с крыш и понесёт пыль по дорогам города.
Он опять вчера позвонил и спросил меня о сыне. И что это ему он понадобился? Столько лет не помнил о нём и вдруг забеспокоился. Надо сходить к приставам узнать, сколько он должен мне за сына. Вечно всё делай сама. Где нервы набрать на всё? Ему что, он ушёл к ней и забыл, что сын растёт. А я как стервоза, крутись на все стороны. Скоро совсем дойду до ручки. Хорошо хоть Сашка учиться в школе и не плохо. Не надо ходить часто к учительнице.
- Ты что не слышишь ничего. Я тебе говорю ведь, - громкий голос начальника вернул меня к действительности. Он сидел и смотрел на меня, затем на договор, затем опять на меня, - Что- то с тобою последнее время вообще нельзя ни о чём договориться. Ты как глухая. Смотришь на меня, говоришь со мною, а сама непонятно где. Что-то случилось?
- Да, нет. Устала, наверное. Надо бы отдохнуть. И денег надо. С сыном всё нормально пока. Он опять алименты не платит. Вот надо сходить к приставам и спросить задолженность по его листу. Вы мне дадите один день на это? – я спросила, не надеясь ни на что. Не поймёшь начальника, когда говорит как заботливый папа, и когда так наступит на тебя, словно ты вчера совершила что-то такое, отчего родина наша, благоверная, перевернулась на 180 градусов. Вот и сейчас, он сидел и смотрел на меня, на договор и не знал, что вначале ему сделать: поставить подпись под договором или подписать мне один день отдыха.
- Мне всего один день надо… - протянула я, немного насупив брови, и пытливо смотрела на реакцию.
- Ладно. Один день дам. Сходишь и сразу за работу. Мне надо все вопросы решить по товарам со склада. А потом и решим, что тебе делать. Может быть, Людмила Викторовна уйдёт с этого места, всё-таки. И что с нею делать? Никак не понимает, что сейчас вы, молодые приходите с такими знаниями, что не успеешь за вами. Ту ведь и ПК знаешь. Программу освоила всего за неделю и работаешь у нас уже третий год. А что, мух не платит что ли? – осторожно, как бы нехотя спросил он меня о муже. Ему видно совсем не понравилось моё выспрашивание одного дня на семейные дела. Когда наши вопросы касались семей, наш начальник всегда морщил нос и отворачивался в сторону, делая вид, что не слышит нас совсем. Так и сейчас. Он спросил, а сам смотрел куда-то поверх моей головы в потолок, как-будто там развесили экран с очень интересным фильмом и ему совсем не интересно, что говорю я ему.
- Да, - ответила коротко я, зная, что он не любит семейные дела сотрудников.
- Ладно. Иди. Потом решим всё.
Утро наступило каким-то сумрачным. Тучи за ночь заволокли всё небо. Дождь уже пытался накрапывать, на асфальте виднелись капли. Раннее утро. Люди проходили под окнами на трамвай и на машины к стоянке.
Я позавтракала, как обычно, кофе и гренки, и пошла на трамвай. До встречи с приставами у меня оставалось немного времени. Надо было ещё заглянуть на работу к мужу, в бухгалтерию, запросить все бумаги за последние несколько месяцев и узнать, почему мне перестали переводить алименты на сына. И что это он решил, что может мне не платить. Его самого я не видала давно.
Бухгалтер открыла мне дверь и вошла.
- Здравствуйте. Вы вовремя подошли к нам. Мы вам сейчас объясним, что случилось. Почему до сих пор вам не сообщили о нём, не знаю. Понимаете, он у нас уже давно не работает. Его нет. Он погиб. Уже давно.
Я почувствовала, что у меня пересохло в горле. Так вот почему давно нет переводов? А его мама, видела меня и ничего не сказала. Как же так? Как же Сашка? Я попросила присесть. Немного придя в себя, я спросила, когда это произошло.
- Давно. Уже с год, наверное. Странно, но почему его мама не сообщила вам о его смерти, не знаю. Это ваши дела, конечно. Но мы в сообщили в службу судебных приставов. А разве они вам не сообщили ничего? Я знаю, что даже исполнительный вернули и закрыли. Бухгалтер посмотрела на меня и вздохнула. Что она ещё сказать на всё это.
Я встала и пошла к выходу. Мне уже больше ничего не надо было. Погиб?..
Губы задрожали. Я присела на скамейку и перевела дыхание. «Что я даже недостойна была знать о его гибели. И приставы молчат столько времени? А может, было, какое сообщение?...
Прошло четыре года.
- Вы милочка, скажите мне вот такое. Как вы собираетесь поступать в институт? В какой? – спросила меня директор школы, которую заканчивал сын.
- Уже выбрали. Потом сообщим, - улыбнулась я ответ и пошла домой.
В почтовом ящике лежало письмо…
« Сообщаем Вам, что ваш муж жив…»
У меня подвернулись ноги. Я села на диван и молча, смотрела на письмо. А как же бухгалтер и приставы? Ведь они сказали, что он погиб и даже свидетельство о смерти показали мне.
12.05.2012 года
6850 знаков с пробелами
© Copyright: Альфира Леонелла Ткаченко Струэр, 2012
Свидетельство о публикации №21205121340
Новые комментарии