В детстве я больше всего любила ездить в поездах. Мне нравилось лежать на верхней полке и смотреть в окно, так, чтобы ветер обдувал лицо. Хотелось пить чай из тонких стеклянных стаканов в металлических подстаканниках и слушать, как стучат колёса.
На мой десятый день рождения родители устроили мне подарок - поездку в Киев, а потом в Молдавию. Сейчас я понимаю, что поездка была задумана из-за старшей сестры, которая на следующий год оканчивала школу, и ей нужно было отдохнуть перед поступлением в институт, но мне казалось, что это путешествие придумано исключительно из-за моего первого в жизни юбилея.
В Киеве мы остановились у друзей родителей - бывших соседей по Академгородку.
Первого июля мы двумя семьями целый день гуляли по городу, и я впервые попробовала знаменитый киевский торт, а на Крещатике местный голубь сделал мне «подарок» - накакал мне на голову. Отец оттирал мои волосы платком, смоченным соком. Я плакала от обиды. Родители, смеясь, рассказали, что это хорошая примета - к счастью. Счастье наступило, когда мы пошли в центральный киевский детский мир выбирать мне подарок.
В дверях я столкнулась с высоким красивым мальчиком, он держал в руке ружьё-двустволку, дула были заткнуты пробками на лесках. Мальчик подмигнул мне, я раскраснелась от смущения. Мы ходили из отдела в отдел, но я никак не могла выбрать подарок. Куклы меня уже не интересовали. Хотелось купить и луноход на батарейках, и машину на радиоуправлении. И вдруг я увидела ружье, как у того мальчика. Я сказала родителям, что хочу именно его в подарок. Меня уговаривали взрослые, надо мной смеялись сестры...
После долгих, мучительных споров я стала обладательницей шикарного ружья за пять рублей. Мы вышли из магазина, измученные схваткой, я - в красивом платье в голубых незабудках, белых гольфах и ружьем за спиной на ремне. Родители и их друзья немного отстали, мамины щеки были малинового цвета, похоже, им было стыдно за меня, и это несколько омрачало мою радость от покупки.
Вечером провожать нас на поезд пришла вся семья Черных. Тетя Нина, как обычно, ругалась с мужем, дядей Арнольдом. Она его называла "упрямым хохлом", а он ее "бестолковой москалихой". Что это означает, я не понимала, и мне было смешно, как они говорили. По-русски, но очень быстро, а от их звука "г" на меня нападали колики. И ругались они не серьёзно.
Родители уговорили меня оставить ружье в купе, говорили, что люди могут его испугаться, что оно как настоящее. Я верила и не верила, мне было очень беспокойно, боялась, что его украдут, пока мы прощаемся - целуемся на перроне.
Утром мы были в Кишиневе. На вокзале нас встретили родители папиной аспирантки и отвезли на базу отдыха в Вадул луй Водэ, недалеко от Кишинева. Я первый раз попала в республику, где говорили на другом языке. На Украине я слышала украинские слова, но они мало отличались от русских.
Когда мы входили в ворота базы отдыха, я встретилась глазами с мальчиком примерно моего возраста в шляпе-сомбреро, низко надвинутой на лоб. Он с уважением сказал, показывая на ружье за моей спиной: "Зекенский автомат".
Следующая встреча с этим мальчишкой состоялась тем же вечером, когда я гуляла по базе отдыха. Я впервые увидела шелковицу - дерево с ягодами, похожими на малину, черными и желтоватыми. Земля под ветвями была вся в ягодах. Я попробовала их, они были почти без всякого вкуса, а губы окрашивались как от нашей черники. Мальчик подошёл ко мне, улыбаясь, протянул руку и представился: "Богдан". От удивления я открыла рот. В Москве было не принято так знакомиться, притронуться даже рукой к мальчику - не каждый мог решиться на такое. И имя у него было звучное, весомое.
"Дашь попробовать стрельнуть?" - Богдан протянул руку к ружью и я, словно загипнотизированная взглядом его больших карих глаз под пушистыми длинными ресницами, протянула ему двустволку.
Как хвостик я ходила за своим новым знакомым до темноты. Богдан целился в шелковицу, стрелял в бабочек, сбивал цветы одним выстрелом. Это не вызывало у меня протест, наоборот, мне казалось, что всё, что он делает - это правильно. Мама с трудом заставила меня идти спать. Всю дорогу до нашего домика, я взахлёб рассказывала про нового знакомого. Мама, молча, слушала, кивала головой. Той ночью я слышала, как родители долго о чём-то разговаривали за тонкой стенкой, сёстры тихо посапывали на соседних кроватях, а я ворочалась и долго не могла уснуть.
Когда на следующее утро я проснулась, то в домике уже никого не было. Нацепив на себя платье, кое-как завязав бантики, я выскочила на крыльцо и споткнулась о Богдана. Он сидел на ступеньке, покачивая босой ногой в цыпках: "Ну, ты и соня, я тебя уже час жду!". От неожиданности и восторга я словно задохнулась и не могла говорить с минуту. "Ружьё вынесешь"? - Богдан нетерпеливо смотрел на меня. Я открыла дверь, схватила ружье и протянула его своему новому другу.
Так и проходили мои каникулы. С утра Богдан ждал меня на крылечке в своей огромной шляпе, я выходила с ружьём и мы целый день ходили по базе. Нас прозвали Санчо с Пансой, я не очень понимала, что это означает, но чувствовала за этим что-то обидное.
Родители с сестрами каждый день ходили купаться на Днестр, я выбиралась на пляж очень редко и то, после скандалов - родители считали, что мы приехали сюда купаться, я же полагала, что приехала гулять и стрелять из ружья.
Как-то Богдан снял шляпу, и я увидела большое родимое пятно на лбу. Я тихонечко потрогала его:
- Больно?
Мальчик засмеялся:
- Мама, когда была, ну, в общем, - он замялся, - в общем, беременной, ей в живот кто-то попал сливой, и у меня получилось такое пятно.
Я смотрела на Богдана как на инопланетянина. Я впервые разговаривала с мальчиком на такую тему.
- А ты целовалась с кем-нибудь? - Богдан смотрел на меня, не мигая, его взгляд как-то сразу изменился.
- Ты, дурак, что ли, мы же еще маленькие - моё лицо запылало.
- Маленькие? У нас пацаны в подвале с Веркой из соседнего дома за конфеты целуются...
- А ты пробовал?- во рту сразу пересохло и какое-то новое, до этого незнакомое чувство словно придавило меня. Я чертила босой ногой на песке какие-то полосы и ждала ответа Богдана.
Друг засмеялся и ничего не сказал. Потом быстро взглянул на меня, натянул шляпу, поправил веревку под подбородком и сказал: "Приглашаю тебя на свидание сегодня в три часа". Я, как кролик, глядя в немигающие глаза питона - Богдана, кивнула головой, развернулась и побежала в домик, готовиться к первому свиданию.
Жужжали пчёлы и шмели, воздух пах вишнёвыми пенками, на соседней турбазе пела София Ротару, я бежала, боясь расплескать своё счастье: меня позвали на первое свидание. У крыльца нашего домика я почувствовала под ногой какой-то маленький бугорок, потом нестерпимая боль прошла от ноги и расползлась по всему телу. Я закричала и подняла ступню. Я до сих пор очень плохо разбираюсь в зоологии-биологии, но даже тогда мне было ясно, что на дорожке у двух пчёл было свидание. В самый кульминационный момент их встречи, когда они лежали, обнявшись, моя слепая от счастья нога прервала их надежды на будущее, и они, в предсмертной агонии отплатили мне - впустили свои жала в мою ступню.
Я с трудом доковыляла до домика. Голос певицы в динамиках на соседней турбазе теперь казался мне визгливым, жужжание пчел и шмелей пугало, сладковатый воздух вызывал тошноту. Нога на глазах распухала, я шла и плакала.
Меня беспокоила боль, а еще больше, как в таком виде идти на встречу с Богданом.
Родители с сестрами были на пляже, я лежала на кровати и плакала.
Когда родители вернулись с Днестра, я, урёванная и ослабевшая от страданий, спала. Проснулась я ближе к вечеру, папа вытащил пчелиные жала из моей ноги, мама сделала примочку. Я посмотрела на часы и с ужасом поняла, что на свидание я опоздала уже почти на 2 с лишним часа. Я заметалась на кровати, пытаясь встать - родители меня удержали. "Меня Богдан ждёт" - я почти плакала... Сказать, что у меня свидание я не могла - понимала, что меня, десятилетнюю, никуда не отпустят, даже у моей старшей сестры еще не было парня. Мама посмотрела на мое окончательно расстроенное лицо и пообещала, что сестры найдут и позовут мальчика в гости. Такой вариант меня совсем не устраивал, но выбора не было.
Я попросила у мамы расческу, она, засмеявшись, достала мои парадные банты, поправила мне подушку и я стала ждать.
Шли минуты, а мне казалось, что прошло несколько часов, девчонок с Богданом всё не было. Наконец-то послышались шаги около домика, дверь открылась, но ... сестры были одни. Глаза младшей четырехлетней сестры горели от восторга: "Там новая девчонка из Москвы приехала, у неё заводной робот из другой страны, забыла, как она называется. Дедушка привез. Робот ходит, и глаза мигают, и он даже разговаривает"
Старшая смотрела с сочувствием: "Саш, робот совершенно дурацкий, и девчонка смеётся как придурочная, и, говорят, Богдан в школе дураков в Кишиневе учится».
Весь вечер я пролежала, уткнувшись лбом в стену. Родители принесли мне еду, но не было аппетита. Я пролежала в постели и следующий день, а когда смогла выйти на улицу, то увидела вдалеке Богдана с родителями. Они шли с чемоданами к воротам, одетые по-городскому...
Я так и не узнала, учился ли Богдан в действительности в «школе дураков», но, то первое "свидание" запомнилось шрамом на ноге. А девчонка с роботом оказалась очень даже ничего, мы до сих пор дружим. Спасибо за это мальчику Богдану.
Комментарии