УМЕР!
Иван Лопатин проснулся рано. Первые солнечные лучи только-только коснулись верхушки городской телевизионной вышки. Спать Иван больше не мог. После вчерашнего сильно болела голова, всё нутро горело, руки тряслись. Нет, Иван не был алкоголиком. Просто так вышло, что в прошедшую субботу у них были гости. А вчера, в воскресенье, они с женой Нюрой были в гостях. У её племянника Ромки был День рождения. Вечером, по возвращению домой, он допил остаток водки, бутылка с которой стояла в холодильнике с прошлых выходных. Сегодня уже было утро понедельника и нужно было идти на работу. Иван работал сварщиком в ПАТП – пассажирском автопредприятии. Нужно было привести как-то себя в порядок. Единственным средством, которое могло ему помочь, могла быть опохмелка. Иван стал мучительно вспоминать и проверять все места, где он мог спрятать от бдительной Нюры заветную бутылку. Он обыскал всю квартиру, но не нашёл ничего. Не нашёл даже одеколона, надёжно Нюра куда-то его припрятала.
Оставалось только одно – опохмеляться рассолом. Иван открыл холодильник, просмотрел все полки. Рассола в холодильнике не оказалось. Тогда он вскипятил воду, заварил крутую заварку чая. Выпил чашку. Но это ему не помогло.
Проснулась Нюра и, как всегда начала «пилить» его.
– Что ты не спишь? Всё утро шаришь по углам. Зачем надрался вчера? Попало в рот – остановиться не можешь. Все люди как люди, выпили немного – веселятся, поют, танцуют. А ты вечно пьёшь, пока не свалишься.
Иван молчал, только сопел обиженно. Он знал – сейчас ей лучше не возражать. Хуже будет. Про себя-то он знал, что такое с ним редко бывает. Он даже две недели может не пить. Или даже три. Вон, бутылка целую неделю стояла в холодильнике распочатая – и ничего, он не пил. Даже до неё не дотрагивался.
Часы показывали шесть часов. Иван стал собираться на работу. К яичнице, приготовленной Нюрой, он даже не притронулся. Не то что есть – на еду он даже смотреть не мог. Такой противной она ему казалась.
В семь часов Иван был уже на работе. Он переоделся в свою, старую, замасленную, прожжоную в некоторых местах, робу, принялся было за незаконченную в пятницу работу. Но работа не шла. Руки тряслись, электродугу настроить он не мог, сварочный электрод прилипал к железу. Иван всё бросил и пошёл в раздевалку, где переодевались водители автобусов. Он знал, что у них всегда есть заначка и они его выручат. Он зашёл, поздоровался.
– Мужики, выручайте, дайте до получки пол-литра. Горю, не могу работать.
Кто-то сжалился и дал Ивану бутылку водки. Он быстро открыл бутылку, нашёл стакан, наполнил его до краёв и почти
залпом выпил, не отрываясь. Через пару минут Ивану стало хорошо. Но остановиться он уже не мог. Налил и выпил ещё один стакан. А через какое-то время остаток допил прямо из горлышка.
Последствия субботней и воскресной выпивок, соединились с сегодняшней опохмелкой и быстро сделали своё дело. Ивана развезло. Боясь попасться начальству на глаза, он стал искать место, где можно было спрятаться и поспать. Он пошёл по автопарку, подошёл к какому-то автобусу, надавил на заднюю дверь, протиснулся вовнутрь. Здесь силы оставили Ивана. Он уже на четвереньках дополз до заднего сидения, вполз на него, лёг на спину, автоматически надвинул на лицо защитную сварочную маску, которую он забыл снять с головы, и крепко уснул.
Тем временем, ничего не подозревающий водитель автобуса, который отлучался на короткое время, для получения путевого листа в диспетчерской, вернулся, сел в своё водительское кресло, оглянулся в салон, осмотрел его внимательно. Не заметив Ивана на заднем сидении, решил, что всё в порядке и выехал на маршрут.
Входящие в автобус пассажиры, завидев на заднем сидении лежащего человека в грязной рабочей одежде с надвинутой сварочной маской на лицо, думали, что водитель автобуса везёт своего загулявшего товарища домой. Боясь испачкать свою одежду, люди старались размещаться в передней части салона. Но автобус постепенно наполнялся, и пассажиры стали занимать места рядом с Иваном, стараясь не касаться его одежды.
И надо же такому случиться, что на одной из остановок, вошли три женщины и мужчина в траурных одеждах и с венком в руках. Свободные места были только рядом с Иваном. У людей было горе, и они особенно не замечали его грязной одежды. Венок, чтобы не держать в руках, поставили на сидение, прямо у изголовья Ивана.
Одна из женщин всю дорогу плакала и причитала:
– Ой, Ваня, Ваня, зачем ты так рано ушёл? Зачем ты нас покинул?
Иван, немного проспавшись, проснулся, услышал эти причитания, открыл глаза, и ничего не увидел. Было темно, как в гробу. Он совершенно забыл, что на его лице была сварочная маска.
«Умер!» - была первая мысль. «Хоронят меня. Вон Нюра как плачет, значит любила меня. Допился! Говорила мне Нюра, чтобы я бросал пить, не слушал её. Вот, и на тебе – умер. Что теперь делать? Как дальше жить?»
Иван пошевелил затёкшей рукой. Его пальцы коснулись венка, стоявшего рядом с ним. «Вот, и венками уже всего обложили и в гроб уложили. Хоронят» - проносились в голове мысли.
И вдруг Иван понял, что всё происходящее реально. Он осознал, что он ещё живой. Значит, его живого положили в гроб и сейчас опустят в могилу и закопают его. Иван хотел закричать, но от страха у него сдавило горло, и он не мог вымолвить ни слова. «Нет, как же так! Не хочу!». Похмелье Ивана, как рукой сняло. Он напряг все свои силы и закричал:
– Нюра! Я живой! Откройте меня! Выпустите отсюда! Не закапывайте! Никогда в жизни не буду больше пить!
Иван вскочил на ноги, замахал руками, сорвал с себя маску. Пассажиры в испуге отпрянули от него. А одна бабуся, которая только что вошла в автобус, и думала, что покойника везут с венком в изголовье, потеряла сознание. Иван вертел головой с выпученными от страха глазами, не понимал ничего и, от происходящего вокруг него, испугался ещё больше. Пассажиры с криками и визгом бросились в переднюю часть автобуса. Ничего не понимающий водитель затормозил, вошёл в салон, увидел Ивана. Он сразу всё понял. Водитель, кстати, был не пьющим. Он подошёл к Ивану.
– Ну, что Иван, допился? Вот так, не разберутся люди, похоронят тебя живого. Будешь знать как пить. Садись, довезу тебя до автопарка.
Иван сел, уткнулся глазами в пол и до парка не поднимал головы. Ему было стыдно смотреть людям в глаза.
Александр Попов
21 августа 2011 г.
Новые комментарии