ПАРК ПРИЗРАЧНОГО ПЕРИОДА
Если ехать из Нижнего Новгорода в Болдино, то за 19 километров до него находится село Новая Слобода, знаменитое своим живописным старинным парком, фруктовым садом и каскадом из пяти голубых прудов, протянувшихся на полтора километра. Этот шедевр ландшафтных архитекторов прошлых веков окружен со всех сторон огромными тридцатиметровыми стражниками - серебристыми тополями. Ну а патриархи парка - вековые липы и раскидистые величавые ивы со стволами в три обхвата - помнят, наверное, и Александра Сергеевича Пушкина, не раз навещавшего эти места.
Богат и славен Кочубей
История Новой Слободы отсчитывается с ХVII века, когда царь Алексей Михайлович переселил сюда белорусов. Но это - история официальная. Русские поселения возникли здесь значительно раньше. Такие места просто не могут быть необитаемыми.
Потом село принадлежало князю Кочубею. Не тому самому, который, по словам Пушкина, был богат и славен и чьи поля необозримы, но его прямому потомку. И тоже весьма небедному. Он вступил во владение Новой Слободой, пожалованной ему в качестве компенсации за несправедливую и мучительную казнь его отца. Василия Леонтьевича Кочубея обезглавили, как известно, по навету Мазепы и с молчаливого согласия российских дипломатов и тайных покровителей гетмана - Шафирова и графа Головкина. Ну а Петр I как следует не разобрался.
Кочубей поселил здесь своих малороссийских холопов. И всякое про него говаривали. Дескать, и самодур был, и собаками людей травил, и кнутом порол самолично. Как бы мстил неизвестно кому за смерть своего батьки - к Мазепе-то ведь не подкатишься, в Швецию слинял. А вот на собственном сыне отыгрался, что называется, сполна - так отдубасил его, что тот, и так на голову слабый, совсем дураком сделался. А с другой стороны, как бы искупая свою вину, и хаты для самых бедных строил, и в престольные праздники чарку подносил. В общем, сложная была натура, в обычные рамки не укладывающаяся.
Самого князя Кочубея Пушкин в живых, понятное дело, не застал. Но с потомками его наверняка встречался. Как не повстречаться, если жили они в десяти верстах от родового имения Пушкиных?! Ну а те свою родословную помнили хорошо. Из их рассказов и стала сплетаться канва поэмы «Полтава».
Мистика вод
Первые, документально зафиксированные аномальные явления в Новой Слободе, датируются серединой ХIХ века.
Тогда вотчина князя Кочубея славилась своими минеральными источниками. Их открыл домашний врач его семьи, известный в Нижегородской губернии хирург Саломон, человек, в жилах которого текла арабская кровь. И в воде этих источников было обнаружено много железа. Узнав об этом, в гости к новослободскому помещику зачастили страждущие. И он повелел устроить ванны и больницу для приезжих.
Саломон консультировал всех без исключения. Денег за это не брал. И, как писал Александр Гациский во втором томе «Нижегородского сборника» за 1869 год, «хорошо содержимый парк, хор музыки, приглашаемый на целое лето, и вечерние танцы привлекали туда целые семьи окрестных помещиков, желавших повеселиться».
Но идиллия продолжалась недолго. В 1844 году Саломон внезапно скончался. Его тело нашли рано утром, причем не у ванн, не у больницы, где пролегал каждодневный маршрут медика, а почему-то в густых зарослях крушины и спиреи на берегу Нижнего пруда, куда Саломон практически никогда не спускался. Что привело врача туда, да еще среди ночи, никто не знал. Но, похоже, что-то очень серьезное. И это что-то было очень и очень страшное, поскольку лицо покойного исказила гримаса ужаса. Умер он от остановки сердца.
Саломона с почестями похоронили. Но расследование его гибели зашло в тупик. Никаких следов, никаких улик. И дело закрыли, выражаясь современным языком, за отсутствием состава преступления.
Но тут произошло другое совершенно необъяснимое явление. Источники как бы в одночасье стали иссякать, присутствия железа в их водах уже не ощущалось. Словно какая-то мистическая связь существовала между их первооткрывателем и хранителем и составом воды!
В это трудно было поверить, но факты оставались фактами. «С внезапной смертью г-на Саломона, - писал Гациский, - минеральные воды потеряли свое целительное свойство, сад заглох, строения превратились в развалины и мертвая тишина воцарилась там, где прежде больным и здоровым жилось так весело».
Кто же так сильно перепугал Саломона?
«Пугало в княжеской одеже»
Привидение поселилось в Новой Слободе сразу после нелепой гибели Кочубея-младшего: он, будучи «зело хмельным», упал с лошади и расшибся насмерть.
- Бог покарал! - гулял шепоток среди его холопов.
Повезли усопшего на Украину, в деревню Диканьку, воспетую Гоголем, в родовой склеп Кочубеев. Да не довезли. В то время как телега с гробом преодолевала крутой подъем, отвалилось колесо, гроб выпал и разломился надвое, а тело вывалилось из него и упало в речку Чеку у Большого Маресьева. Так и остался князь непогребенным. И дух его тотчас же стал хулиганить. Разумеется, не где попало, а в бывшей своей вотчине.
Особенно доставалось крестьянам, среди которых и грамотные были. Они жаловались тогдашнему управляющему имением: «Умилосердись, владыко Григорий Иванович! Наведи порядок, чтоб нам вконец не погибнуть. Вели сыск учинить, кто ночами рядится в одежу княжескую и пугалом промеж изб ходит, стучит в сенях. Дети наши малые пищат со страху, неровен час умом рехнутся. И о том бы порадел, владыко наш, что злыдень сей руки распускает, с сеновалов сено сметывает, с копен солому, яйца под клушами давит...».
Неизвестно, что предпринял управляющий, но такого рода ситуаций, похоже, не возникало достаточно долго. Вплоть до 18 августа 1843 года.
Надо заметить, что в то время для царя составлялись так называемые «Таблицы о главнейших в Империи происшествиях». При этом использовались донесения, полученные Министерством внутренних дел. Но часть донесений до императора не доводилось, а оставалось в МВД, как сейчас бы сказали, «для служебного пользования». В этот разряд попал и случай в Новой Слободе.
«В десятом часу вечера, - сообщал информатор, - в имении князя Кочубея приключилось следующие. Когда танцы в саду были в полной кульминации, играл оркестр и публика веселилась, неожиданно неизвестно откуда вышел полупрозрачный белесый старик с черными пустыми впадинами вместо глаз. Он был одет очень необычно, почти что как на маскараде: в чугу (узкий кафтан с рукавами по локоть, - С.С.), подпоясанный кушаком и с перевязью, на которой была привешена дорожная сулея (сумка, - С.С.). Ноги его были обуты в сапоги с загнутыми носами из дорогого турецкого сафьяна, какие носили, по заключению камергера нижегородского губернатора, двумя столетиями ранее... Но не успели присутствовавшие рассмотреть его пристально, как старик сделал несколько шагов по направлению к оркеструющим и посохом приказал им замолкнуть. Музыка стихла. Затем, описав в воздухе тем же посохом загадочную геометрическую фигуру, ночной визитер так же неожиданно исчез. Но его появление родило немало различных толков и кривотолков. Одни говорят, что налицо то, что в народе называют привидением, другие считают, что сие недоразумение - просто чья-то в изумительном совершенстве исполненная шутка. Произведенным на месте расследованием ничего достоверно установить не представилось возможным».
До адресата не дошло...
Встречали привидение и потом. Даже во время Великой Отечественной.
Как известно, накануне и во время войны вся корреспонденция, пересылаемая по почте, подвергалась перлюстрации. Цензура работала не покладая рук, вернее, глаз. И вот какое письмо в середине 1940 года не дошло до адресата, а им значился первый секретарь Горьковского обкома партии Михаил Родионов:
«Уважаемый тов. Родионов!
Пишет Вам рабочий Ново-Слободского спиртозавода. 21 июня с.г. я шел с ночной смены домой мимо бывшей больницы Саломона в нашем парке. И вдруг встречаю какого-то мужика, который выдает себя за этого самого Саломона, который умер, наверное, лет сто назад. Идет, белый халат на нем, прямо на меня, а от него свечение какое-то.
«Ты кто?» - спрашиваю его. «Саломон, - отвечает. - Зачем вы так поступили с моей больницей? Сколько веков мне теперь бродить так неприкаянному?». И, знаете, сам плачет и в то же время продолжает на меня напирать. Я смотрю - под ногой спиленная ветка. Поднимаю ее. Говорю: «Хватит врать-то! Что выйдет, если вот этой штуковиной по лбу?». Смотрю, а его и нет нигде. Дал тягу, видимо, с перепугу.
Ну, короче, я сразу к уполномоченному НКВД. Рассказал ему все, как есть. Говорю: может, это шпион немецкий, кто его знает. А он (называется фамилия, - С.С.) улыбается только. Спрашивает меня, сколько я накануне выпил - ты же ведь, дескать, на спиртозаводе работаешь. А у нас на завод пьющих не принимают, и он это прекрасно знает... В общем, заканчиваю. Очень обидно, товарищ первый секретарь, что люди, которые призваны проявлять бдительность, поступают как раз наоборот...».
Что было потом, выяснить так и не удалось. Кто стал «крайним» в этой истории: автор письма или не проявивший должной бдительности сотрудник НКВД? А может быть, и тот, и другой? Впрочем, для нас важен другой факт: старый парк в Новой Слободе населен не одним, а многими призраками, все полно здесь неведомой жизнью.
Они поселились надолго
Но чаще всего видят здесь призрак Князя. Особенно весной, когда согласно поверьям наших предков просыпается всякая нечисть лесная, переждавшая зиму в подкоряжных норах. И привидения тоже - те, которые по лесам да паркам шастают. Это тебе не дом, пусть старый и нежилой, нетопленный - все равно там призраку куда комфортнее. Там он и в лютый мороз может свой призрачный нос наружу высунуть.
Фантомный сын Василия Кочубея седой, как лунь, в длинном кафтане трехвековой давности, с посохом в руках бродит среди аллей, словно по воде аки посуху, не оставляя за собой тени. Встретив людей, Князь падает на колени и протягивает к ним светящиеся руки.
- Похороните меня! – просит загробник. Но где находятся его останки, принципиально не сообщает.
Можно, конечно, верить и не верить. Но вот какие соображения напрашиваются. Может быть, все дело в здешнем воздухе? Он настолько прозрачный и чуткий, что, вероятно, остается таким же, как пять, как десять, как сто лет назад. Он, словно объектив видеокамеры, фиксирует в своей прозрачной глубине все, что было, и когда климатические и оптические условия повторяются до мелочей, способен воспроизвести голографию минувших мгновений.
Новые комментарии