МУЗЫКА АДА
… Дирижер взмахнул палочкой, и оркестр пробудился, ожил. Застывшие звуки вырвались из-под смычков скрипок, из раструбов труб, кларнетов и фаготов – яростные, бушующие, агрессивные, клокочущие черной ненавистью ко всему миру. Это была музыка Ада…
Городок в табакерке
Этот городок в Нижегородской области среди пустолесья, в общем-то, ничем не примечателен, кроме того, что очень маленький. Но все, как положено для городка в табакерке. Дома как дома, улицы как улицы. Пруд-лягушатник. Сухая горячая пыль и ухабы на дорогах, сараи, накренившиеся на бок, не просыхающие даже в знойные дни лужи. Зябкие пятна ночных фонарей. Тишина, если не брать в расчет всяких-разных птичек.
От приезжих, которые чувствуют себя здесь, как экзотические заморские рыбки в тесном аквариуме, куры шарахаются с встревоженным кудахтаньем. Люди тоже встречают без особого радушия.
Логика их, на первый взгляд, не поддается переводу на внятную, рассудительную и членораздельную речь. Но объяснение этому есть. В городе N давно уже угнездился страх. И никакие меры вплоть до расследований и арестов не могут изменить этого удручающего факта. Оттого-то и смотрят с испугом на иногородцев битые-катанные жизнью люди. Впрочем, страх мертвой хваткой держит и нынешнее, младое поколение, поскольку время здесь утратило свою последовательность и перемещается какими-то кенгуриными прыжками.
«Предаюсь тебе, моему владыке»
Тени прошлого тянут свои ледяные костлявые ладони сквозь бесшумно шелестящее время. Страх поселился в N в середине далекого восемнадцатого века, когда был арестован за страшное злодеяние, как расценили тогда, 39-летний солдат Семен Попов. В «распросе» он показал: «будучи на гаупвахте, на карауле, дабы получить себе богатство и чрез то богатство отбыть от военной службы, разрезал я ножом правую свою ногу и, напустив в пузырек крови, написал на бумаге: «Аз раб Симеон отрицается от Бога и предается тебе, моему владыке, Дьяволу, не только телом, но и душою».
Бумагу эту незадачливый Семен к несчастью своему потерял. Ее нашли сослуживцы, и следствие было недолгим. В итоге Попов признался в своем «богомерзком деянии». Смягчающие обстоятельства – несмотря на многочисленные призывы, властитель Преисподней к Попову «не прихаживал» - никто и не думал учитывать. В Тайной канцелярии посчитали: либо Попов насчет общения с Дьяволом нагло лжет, либо у козлоногого было слишком много своих дел, чтобы мигом откликнуться на зовы служивого, либо Дьявол посчитал простого солдата бесперспективным для использования в своих целях, а потому и незачем было его спонсировать.
К какому-то единому мнению инквизиторы так и не пришли. А чтобы прекратить полемику, Попова взяли и казнили. Нет человека – нет и проблем. На родине же преступника, в городе N, его зловредное семя выжгли каленым железом. А так как практически все здесь являлись друг другу родственниками, отправили на каторгу едва ли не половину горожан. Досталось на орехи и священникам церкви, где крестили солдата.
Дабы искупить свою вину, служители культа предали имя охальника анафеме. Но тут же храм заполыхал огнем, от него остались одни головешки. Священники и их паства сгорели заживо во время молебна.
Кого бояться больше?
Этот вопрос в городе N стал чрезвычайно актуальным. Кто более опасен: Дьявол или те, кто борется с ним всеми приемлемыми и неприемлемыми средствами? И ответа нет по сей день, потому что война Добра со Злом приобретает разные, порой весьма причудливые формы.
Когда религию окрестили «опиумом для народа» и стали искоренять подчистую, двое фанатиков после того, как большевики взорвали церковь, убили двух атеистов-активистов. Их не успели отправить в кутузку. Дьявол заступился за убиенных. Фанатики утонули в болоте, пытаясь скрыться от преследовавших их чекистов.
В наши дни в N обнаружились сатанисты. Они устраивали оргии-сходняки, втягивали в свою секту молодежь, занимались вандализмом на кладбище, оскверняли могилы православных. Когда их идейного вдохновителя осудили по всей строгости закона, все вдруг пошло как нельзя хуже. Судью нашли повешенным в своем садовом домике, двое заседателей неожиданно для всех вдрызг переругались и в пьяной драке уколбасили друг друга невесть откуда взявшимися у них тесаками. Свидетель обвинения, который был тише воды и ниже травы, безо всякой на то причины задушил жену, с которой прожил два десятка лет в любви и согласии…
А теперь… Теперь, как говорится, битой собаке только плеть покажи. Городок в табакерке то и дело лихорадит. Дьявол не дремлет. Он мстит за любую попытку как-то ущемить его, причем месть хозяина Преисподней становится все изощреннее.
Музыканты-любители
И все-таки есть в N своя достопримечательность. Речь идет о симфоническом оркестре. Не каждый провинциальный город может таковым похвастаться.
Оркестр, понятно, любительский. Музыканты получают совершенно смешную зарплату как работники Дома культуры, кое-что от сборов за концерты и кое-что от пожертвований граждан. На хлеб с маслом не хватает, но многие подрабатывают. Кто-то – в местном ресторане, кто-то – на детских праздниках.
Любителями до недавнего времени руководил классный дирижер, который долго выступал на профессиональной сцене и был известен в музыкальном мире. Он мог сделать неплохую карьеру, но его подкосила прогрессирующая болезнь глаз. Выяснилось, что дирижер уже не в состоянии читать лежащую перед ним партитуру и полагается только на свою феноменальную память, что со своего дирижерского помоста он видит только первые ряды музыкантов-струнников, а на улице не замечает знакомых буквально в двух шагах.
Дирижера списали, но это не значило, что он в глубоком склерозе, который уже маразм. Он уехал в глубинку и проявил себя с самой лучшей стороны. Он был прекрасным наставником и воспитал целую когорту молодых оркестрантов. Хотя, разумеется, у них были к нему претензии. Он проявлял жесткость к своим подопечным, мог, к примеру, вломиться в дом к музыканту, пропустившему репетицию и накричать на него. Но все это забывалось, и молодежь, подчиняясь учителю, проводила бесчисленные часы за своими инструментами и оттачивала мастерство. В конце концов, ученики дирижера стали приличными исполнителями.
Оркестр обычно открывал сезон в сентябре. Но к этому готовились заранее. Заранее утверждалась и программа концертов. На своем очередном собрании музыканты решили ее кардинально обновить.
- Почему бы нам не порадовать наших почитателей чем-нибудь таким-этаким, чего они от нас не ожидают? – сказал дирижер. – Каким-нибудь музыкальным десертом?
- Может быть, Моцартом? – предложил первый скрипач.
Все одобрительно загудели.
- Моцарт – это прекрасно, - согласился дирижер. И поспешил добавить: - А если включить в программу еще и Мендельсона с Генделем? У Генделя есть сочинение под названием «Аллилуя». Великолепная вещь, которая нам по силам. Она состоит из двух коротких частей по 12 минут каждая. Единственная проблема – нет второй скрипки, вы знаете, что Рита в сентябре ждет ребенка. Но мы можем пригласить кого-нибудь из выпускников консерватории. Например, Б.Ж.
Про Б.Ж. оркестранты знали, но никто с ним, кроме дирижера, не был знаком. Дирижер написал ему письмо, и скрипач ответил согласием, пообещав приехать на первую репетицию.
Смерть дирижера
Дальше пошла такая раскрутка, что и представить трудно. Случилось непредвиденное: дирижер умер при весьма подозрительных обстоятельствах. Вышел ранним утром выгуливать собаку и его сбил грузовик.
- Понятно, что дирижер мог его и не видеть, но как шофер не увидел его на совершенно пустой улице? – говорит первый скрипач. – И вся эта мура выглядит тем более странной, что машину нашли брошенной буквально в двух шагах. Оказалось, что накануне ее угнали. Кто – неизвестно. Водитель имел стопроцентное алиби. Ни одного отпечатка пальцев в кабине не обнаружено. Все стерты. То есть, по моему разумению, действовал настоящий профессионал, наемный убийца, который затаился, как крокодил в болоте.
Но кому понадобилось заказывать музыканта? Следователи и оркестранты терялись в догадках. Врагов у погибшего не имелось, ни в каких темных делах он замешан не был. К деньгам относился достаточно равнодушно. Он жил только музыкой, и ничем больше. Вечной музыкой в вечном пространстве.
Новая «метла»
Оркестр без дирижера – как слепой без поводыря. Между тем приближалось открытие нового сезона, и срочно надо было что-то предпринимать. Но что?
- Найти хорошего дирижера сейчас – все равно что иголку в стоге сена, - сказала виолончелистка Г.А. на собрании музыкантов. – Все в работе. Не работают только либо сильно пьющие, либо пенсионеры.
- Но вряд ли прельстят их такие деньги, какие мы получаем, - подхватил кларнетист.
Решили подключить к решению этой проблемы всех, кто имеет хоть какое-то отношение к музыке. И – удача. Подходящая кандидатура отыскалась. Это был достаточно известный в нашем регионе С.Г.
Когда дирижер появился в N, его не сразу узнали. Со своим портретом на афише у С.Г. было очень отдаленное сходство. И у некоторых даже возникли смутные подозрения, что новая оркестровая «метла» совсем не тот человек, за кого себя выдает.
Но подозрения эти развеял все тот же кларнетист.
- Просто портрет на афише сильно подретушировали, - сказал он.
Новый дирижер не расставался с темными очками. Когда он их снял, музыкантов охватило какое-то странное чувство. Их поразили его дальнобойный взгляд, его глаза. Казалось, что от них никто и ничто не смогут укрыться. Сам же он был холоден и непроницаем. Образец выдержки и самоконтроля.
Но в то же время в дирижере чувствовалось что-то дикое, тщательно спрятанное внутри, что-то непредсказуемое. Какой-то подспудный слой ярости и злобы, который в любую минуту мог прорваться, как скрытый нарыв. И самое печальное заключалось в том, что не было никакой надежды предугадать, какая причина может этому взрыву поспособствовать.
Надо сказать, что и дирижер, и второй скрипач, больше смахивающий на бармена, прибыли в N одновременно. И второй скрипач тоже производил неприятное впечатление. Какой-то неприкрытой подобострастностью перед дирижером, которого, похоже, он знал и раньше.
С местными оркестрантами «бармен» с лиловым мясистым лицом практически не общался. Когда первый скрипач предложил ему выпить (он был крупный спец по этой части), Б.Ж. наотрез отказался. Заявил, что не употреблял спиртного никогда в жизни и никогда не станет, а кто изменяет этому правилу, тот добровольно себя губит. Это привело первого скрипача в такое раздражение, что он напился в полном стерильном одиночестве.
На следующий день была репетиция. Первый скрипач, холостяк по какому-то уже не поддающемуся счету разу, сиял, как начищенная солдатская пуговица. Он неожиданно сфальшивил. Дирижер заставил сыграть пьесу с середины и сказал, промокая пот на лбу носовым платком:
- Виолончели были восхитительно хороши. А вот первая скрипка дала маху. Вам нужно больше играть и меньше пить, а если пьете, то закусывайте. Это, кстати, касается и флейты.
Первый скрипач, услышав этот голос, шершавый, как сухой гравий, пришел в ярость.
- Как этот пень все расчухал? – сказал он своему всегдашнему собутыльнику флейтисту. – Строит из себя Божью корову, а сам тоже, наверное, не без грешка. И самое главное – откуда у него такая информация? Откуда он знает, что водку мы не закусываем потому, что нечем? И с какой стати он решил ознакомить с этой информацией всех? По меньшей мере, неэтично. За это я и бутылкой могу невзначай. Сделаю из его праздничной вывески кашу с подливкой и вышвырну с лестницы.
Увы, своих угроз первый скрипач по целому ряду причин не осуществил.
Смертельный концерт
Несколько дней до этого стрекотал нескончаемый дождь, но зал, где должен был состояться первый концерт в сезоне, быстро заполнялся. Большинство оркестрантов уже собрались на сцене, они настраивали инструменты. Припозднившихся музыкантов встречали аплодисментами.
Дирижер появился последним и тоже получил свою долю оваций. Несколько раз поклонившись, он повернулся к оркестру, постучал палочкой по пюпитру и тут же резко взмахнул ей. В зал хлынула музыка.
Но что это была за музыка?! Вместо «Аллилуи» Генделя исполнялось нечто невообразимое. Вместо кристальной чистоты и нежных голосов флейт и гобоев зазвучали басы труб, грохот барабана, застонали скрипки – из них как будто выдергивали струны, а музыканты при этом плясали на раскаленных сковородках.
Среди публики раздались вскрики и истерический плач. Страх овладел всем залом. Дикий, необъяснимый, животный страх. Какая-то дама преклонных лет грохнулась в обморок. Кто-то пытался выбежать из зала, но адская музыка словно возвела непреодолимый заслон на пути беглецов, и они не могли сдвинуться с места.
Музыканты явно находились под гипнозом. Они играли, повинуясь дирижерской палочке, зная, что это делать нельзя, но тем не менее делали. Словно бесы вселились в них.
«Это – дьявольская гармония», - пронеслось в голове первого скрипача. Так как он отхлебнул перед концертом из заветной фляжки, он меньше других был подвержен действию дьявольских сил. Алкоголь, который, как известно, тоже от Нечистого, смягчил музыкальный удар, помог осознать весь ужас происходящего. И первый скрипач уронил смычок…
На этом концерт закончился. Дьявольская гармония унесла жизни двух человек, скончавшихся от сердечного приступа. Несколько любителей музыки были доставлены в больницу. Они испытали сильнейший шок. Дирижер и второй скрипач бесследно исчезли. Позже выяснилось, что настоящие Б.Ж и С.Г. никаких писем с приглашениями принять участие в концертах любительского оркестра не получали.
Дьявольская гармония
Что же такое дьявольская гармония? Вот что пишет профессор музыки из колледжа короля Эдуарда в Лондоне Джон Десридж: «Этот музыкальный интервал свидетельствует о присутствии зла, Дьявола. На заре христианства данная мелодия использовалась в католических мессах для обозначения распятия Христа, но позднее ее исполнение расценивалось как грех, и она была предана проклятью. Музыкантов, которые нарушали запрет, сжигали на костре.
Но прошли века, и дьявольскую гармонию использовали в своих сочинениях Рихард Вагнер, Ференц Лист, Ян Сибелиус, Леонард Бернстайн, - говорит один из героев нашего повествования, первый скрипач из города N. - Все эти произведения оказывают негативное влияние на психику. Дьявольская гармония в чистом виде вызывает нервные расстройства и даже приводит к инфарктам, что и случилось у нас. Увы, предъявить судебный иск некому. Дьявол хитер, он только смеется над нами.
Но стоит ли опускать руки? Властителя Преисподней можно, наверное, попытаться допечь тем же самым оружием – музыкой. Существует легенда, что сочинения Моцарта и ряда других композиторов он просто не в состоянии слушать. Дьявол затыкает уши и спешит скрыться, не в силах творить зло».
Новые комментарии