Сергей Серпанов Кровавый жемчуг боярыни Морозовой

КРОВАВЫЙ ЖЕМЧУГ БОЯРЫНИ МОРОЗОВОЙ

... Их нашли там, где когда-то стоял раскольничий скит. Но его сожгли еще три века назад – тогда по распоряжению нижегородского архиепископа Питирима старообрядчество искоренялось огнем и мечом. Оба «черных копателя» сжимали в руках черенки лопат. У них не было глаз – они вытекли по непонятной причине...

За три часа до ареста

День был ясный, солнце блеснуло на куполе соборной церкви, разлилось томным сиянием. В поварне с утра пекли караваи, ключница с прислугой убирали сенник, а боярская вдова Морозова сидела за столом на алой подушке и размышляла о том, что ее ждет.

В принципе, ничего хорошего, хотя она и доводилась близкой родственницей царю Алексею Михайловичу. Все дело было в том, что Феодосья Прокопьевна не приняла реформ патриарха Никона и водила дружбу с духовным вождем раскольничества протопопом Аввакумом. А когда за ней пришел государев посланник и сказал, что она должна стоять во главе других боярынь на свадьбе «Тишайшего» (так называли государя за глаза), да еще и речь сказать, Морозова ничего не ответила, только плюнула царскому гонцу на сапог. И теперь 39-летняя вдова томилась, не зная дальнейших дорог своей судьбы. А они будут ужасными. Пройдет раскольница и бесчисленные допросы, и раскаленное железо, и пытку на дыбе, и голодное существование в земляной яме в Боровском монастыре. Но ничего не могло сломить эту женщину. Она не отрекалась от старой веры, и ее неколебимая стойкость пугала церковных иерархов.

Это все случится потом, а пока она сидела и размышляла. Вставала, молилась, крестясь, как в былые годы, не тремя, а двумя перстами и вдруг  вспомнила что-то важное. Боярыня звякнула колокольчиком, позвала служанку.

Вошла миловидная темноволосая женщина в черном опашне с медными пуговицами сверху донизу, с длинными, собранными в складку рукавами и с бисерной кикой на голове. Ее  глаза, казалось, пронизывали человека насквозь. Натуральная ведунья, лихая баба, как их тогда называли, – тут уж не убавить, ни прибавить.

- Глаша, - объяснила боярыня, - я хочу отослать эти яхонты, эти диаманты-алмазы, эти жемчуга в надежное место, в лесные края. Заворожи их, навяжи узлы-наузы, дабы не достались они богомерзкому человеку, а если завладеет ими ненароком, пусть его ждет страшная погибель. А ежели придется прятать их  в земле, поспособствуй, чтобы клад охранял Ховала. Дабы тот, кто покусится на сокровища, вмиг ослеп.

- Хорошо, - сказала Глаша, достала кожаный мешочек, бросила щепотку какого-то порошка в огонь, разведенный на жаровне и, когда поднялось облако белого дыма, склонилась над ларцем с драгоценностями и стала что-то нашептывать...

При невыясненных обстоятельствах

Но перенесемся в наше время.

- Поздно вечером ко мне нагрянула милиция, - рассказывает Виктор Платяничко. – Стали допрашивать: где я находился в такое-то время. В общем, стало понятно, что меня подозревают в совершении какого-то преступления. Но у меня было железное алиби. Стали проверять, все сошлось. И тогда мне сообщили: мой дед погиб при невыясненных обстоятельствах. А я навещал его пару дней назад. Пили чай с мятой и зверобоем, дед выглядел молодцом, храбрился, даже продемонстрировал мне, как он на перекладине подтягивается. Это в его-то годы! Кто мог предположить, что такое может случиться?

О смерти деда (его звали Илья Тимофеевич) сообщили соседи. Они увидели его, буквально выползающего из своей квартиры. Дед ничего не видел – вместо глаз у него были кровавые впадины. В больнице он скончался.

Следствие зашло в тупик. Преступник, если таковой действительно был, не оставил никаких следов. Не нашли ничего подозрительного и в раскрытой тетрадке на столе, в которой дед (его звали Илья Тимофеевич) делал выписки из истории старообрядчества.

Виктор не понимал, откуда у деда возник интерес к этой тематике. Он всю жизнь проработал экономистом. Впрочем, кое-какие детали, на которые юный Платяничко не обращал внимания,  неожиданно всплыли из памяти. Он, например, не раз слышал от деда, что его предки жили в лесу – они были раскольниками. Второй момент. Дед как-то обмолвился: дескать, вырастешь – открою тебе великую тайну. Но так и не открыл. То ли не успел, то ли не захотел, то ли решил уберечь внука от какой-то опасности.

Тетрадка деда

Спустя полгода Виктор наконец-то заполучил тетрадку деда. И когда он прочитал записи в ней, ему многое стало ясно.

На первой странице в качестве эпиграфа  значилось: «Что дороже всего, что оплачено многими жизнями? В Библии сказано: «Ищите и обрящете». Последуй велению, посчитай слова. Это количество шагов, которые тебе нужно пройти».

- То есть, цель свою Илья Тимофеевич обозначил сразу, - говорит Виктор Платяничко, - найти клад боярыни Морозовой. Он проследил перемещения ее сокровищ с 16 ноября 1671 года, когда ее вместе с сестрой Евдокией взяли под стражу. Тогда слуге Ивану удалось переправить алмазы и жемчуг в надежное место. Но в Соловках вскоре вспыхнуло восстание. Его быстро подавили, некоторым монахам удалось уйти от царских карателей. Они бежали в нижегородские леса. И прихватили с собой заветный ларец Феодосьи Морозовой. Здесь ее драгоценности находились под надежной охраной вплоть до первой четверти XVIII века. И когда скиты запылали один за другим, а на старообрядцев обрушились репрессии, самоцветы закопали в двух разных местах. Согласно легенде один из кладов охраняет Ховала – дух с 12 глазами. Увидишь его – ослепнешь. Другой клад сторожит Мара – дух, насылающий всякие видения. Тоже, между прочим, ничего хорошего: «черный копатель» может запросто войти в реку и утонуть, вонзить себе нож в сердце. Или вдруг поднимется страшная буря, и молния прямым попаданием отправит охотника за легкой добычей прямиком в Преисподнюю. Но и это еще не все. Клады «заперты на замок». «Черных копателей» подстерегают всякие ловушки: капканы, самострелы, заговоренные сабли и копья. Но не мирные старообрядцы устраивали все это – тут дело рук нечистой силы, вызванной ведьмой Глашей. Во всяком случае, я так думаю.

Но где искать эти клады? Знал ли Илья Тимофеевич ответ на этот вопрос?

- Похоже, он совсем близко подобрался к разгадке, - говорит Виктор. – И его навестил не кто иной, как Ховала. Этот дух «по своей служебной инструкции» обязан хранить тайны клада.

Внук Ильи Тимофеевича считает так потому, что, по его мнению, кто-то вырвал из тетрадки деда последний лист, на котором он набросал непонятную для непосвященных схему. По-видимому, схему местности, где и находится один из кладов. Виктор сумел восстановить ее – на следующем листе остался слабый, но тем не менее вполне различимый отпечаток.

Но где это место?

Блуждающие огоньки

Виктор все-таки определился с координатами и ориентирами. Да, это керженские лесные края. Да, действительно жемчуг и алмазы Морозовой могут быть тут спрятаны. И дед каким-то непостижимым образом об этом узнал. Более того, он даже вычислил, сколько надо сделать шагов на север от огромного валуна рядом с болотом. Илья Тимофеевич подсчитал количество букв во фразе «Ищите и обрящете». Их 14.

А найдет ли этот клад он, Виктор? Справится ли с духами-охранниками? Если чувствует в себе силы, надо ехать туда на разведку. И он поехал.

Но место это Виктор нашел не сразу. Всхолмленный водораздел, полутораметровые валуны, речка, впадающая в озеро. Рядом – торфяное болото. Вокруг стеной стоят вековые сосны и пихты с березовым подлеском. Все так, как на схеме.

Виктор дождался ночи. В темноте можно со стопроцентной уверенностью ответить на вопрос, есть тут клад или нет.

- Речь идет о «нечистых» кладах, - говорит Виктор Платяничко. – «Замок» для них представляют не только самострелы и капканы, но и трупы тех, кто прятал сокровища. А они, естественно, имеют свойство гнить – и тогда на поверхность земли поднимается и самовозгорается фосфористый водород. Такой процесс, как утверждают химики, может продолжаться не одну сотню лет, и над местом клада пульсируют голубые мерцающие огоньки.

Впрочем, и тут надо соблюдать предельную осторожность. Огоньки могут быть и своеобразной «приманкой». Духи, которые охраняют «нечистые» клады, тоже порой проявляют «самодеятельность». Если они давно не душили и не резали кого-то, у них, как у современных маньяков, наступает депрессия.

- Ночь выдалась душной, - рассказывает Виктор Платяничко. – Было жарко, безлюдно и тихо. Пахло молодым, разогретым за день разнотравьем – снытью, звездчаткой, чабрецом. Звезды высыпали – крупные, яркие. Смотрю, а метрах в тридцати от меня огни заплясали. Откуда они взялись? Казалось бы, ниоткуда. Только не голубые, а желто-красные. По всем приметам, получалось, что вместе с алмазами и жемчугом спрятано еще и золото.

Что было потом, словами описать трудно.

Явление Ховалы

Дух, охраняющий клад, материализовался из тумана, парящего над водой. Огромный, не вмещающийся в сознание, он приближался к Виктору. И Виктор понял: это - мышеловка. Мышеловка, которая мучительна и безысходна оттого, что человек, который туда его запихнул, был он сам.

Виктор представил, как дед выползает из своей квартиры с вытекшими глазами. «Нет! – пронеслось в голове. – Смотреть на все это нельзя. Только не смотреть!».

Он перевернулся на живот и накрыл голову штормовкой. Но это не помогало. Жаркий туман приближался. Впору было молиться, чтобы стать невидимкой.

В голову пришла простая мысль: надо попытаться пообщаться с Ховалой телепатически, внушить ему, что лес достаточно велик, чтобы в нем хватило места для двоих, а на клад он и не покушается вовсе.

- И, между прочим, это сработало, - говорит Виктор. – Туман – я чувствовал его опаляющее дыхание – коснулся меня и поплыл обратно. Но я еще долго лежал, укрытый штормовкой, боялся: а вдруг сделаю что-то не так. Слава Богу, обошлось.

«Бегуны» приплыли

Виктор даже не делал попыток откопать зарытые сокровища. Может быть, поэтому с ним не поступили так сурово, как с другими.

Илья Тимофеевич в своей тетрадке вел счет жертвам Ховалы и Мары. С 1932 года их не меньше двух десятков. И самый большой «урожай» на счету так называемых «бегунов» - секты, которая в 30-х годах прошлого века буквально терроризировала сельское население Ярославской, Вятской и Ивановской  областей. Проникли сектанты также в Казань, Каргополь и Нижний Тагил.

«Бегуны» делились на благодетелей, странников и скрытников. В роли благодетелей выступали зажиточные крестьяне, которые ссужали секту деньгами и продуктами. Странниками назывались вербовщики и связные между благодетелями и тайными лесными схронами, а скрытники молились и постились до смерти.

Окольными путями «бегуны» пришли и на Нижегородчину. Вырыли в лесу землянки, появлялись и в городах. Говорили о конце света, уточняя, что к нему надо быть готовыми ежеминутно. И уж лучше самому принять смерть, чем рисковать вечным блаженством в Царствии небесном. Лучше умереть, чем жить в пороке с безбожниками, а ежели любишь деток – убей их поскорее, дабы не вышли из них поклонники Антихриста.

Как ни странно, эта примитивная философия находила отклик. К «бегунам» примыкали, чтобы умереть, потенциальные самоубийцы. В основном те, кто не отваживались накладывать на себя руки. А для «бегунов» убийство было плевым делом. Они соорудили специальную «угарную» баню, где новообращенные и не замечали, как оказывались в мире ином.

Каким-то образом «бегуны» прослышали о жемчуге и алмазах боярыни Морозовой. Но где зарыты клады, они толком не знали. Взялись за лопаты и стали копать где попало.

А время отсчитывало минуты, дни, недели. В бесцельных поисках прошел 1930-й год, а затем и 1931-й. И тут неожиданно «бегуны» попали, что называется, в яблочко.

Но завороженный клад в руки не дался. Мара наслал видения, и сектанты затеяли между собой поножовщину. В тот день было зарезано сразу 11 человек!

В наши дни

«Черные копатели»  и сегодня едут в эти лесные края за жемчугом и алмазами. В начале 90-х годов прошлого века какими-то правдами и неправдами узнали о здешних кладах двое жителей Белокаменной. У них якобы даже была подробная карта местности с указанием, где надо копать. И москвичи вроде бы взяли сокровища, но Мара опять задурил им головы. Драгоценности вмиг превратились в глиняный горшок с углями.

Вконец раздосадованные, кладоискатели хотели вернуться туда, где вели раскопки, да не тут-то было! Место это попросту исчезло.

В бессильной злобе «черные копатели» стали поносить не менее черными словами и великую мученицу боярыню Феодосью Морозову, и тех, кто заворожил клад, да и вообще весь белый свет. И жестоко за это поплатились. Их безглазые трупы нашли не сразу.

Говорят...

А еще ходят слухи, что в этих краях заговоренные клады принимают различные образы. То петуха, то жеребенка, то свиньи. И выглядят они столь диковинно, что всякому становится ясно: это именно клад, и ничего больше. Только вот подойти к нему ближе, чем на десять шагов, никак не получается.

Но думала ли об этом опальная боярыня, отправляя свои драгоценности, чтобы сберечь их от царских опричников?