ДОМОВОЙ, КОТОРОГО... УКРАЛИ
... Когда Людмила Максименко проснулась, было так темно, что ей почудилось, что она ослепла. Ночь безграничным кольцом облегала со всех сторон, дышала холодом, заполняла пустоты шорохами и скрипами.
Зыбкий свет уличных фонарей обрисовывал только контуры предметов. И тем не менее до Людмилы дошло: ЭТО НЕ ЕЕ КОМНАТА. В ней все неправильно. Какая-то странная монументальная мебель под старину, диван, рассчитанный на верблюда, неизвестно, где дверь.
Людмила все-таки выбралась в коридор. Он привел ее на кухню. КУХНЯ ТОЖЕ БЫЛА НЕ ЕЕ! Каким же образом она оказалась среди ночи в чужой квартире? Почему-то подробности вчерашнего вечера в памяти не отложились. Все стерлось, пропала всякая ориентировка во времени и пространстве. «Надо срочно звонить брату, - подумала Люда. Это место слишком неподходящее, чтобы здесь оставаться.
Но телефона в квартире не было. Исчез и мобильник. И в комнате сгустился страх, умноженный на темную безголосую тишину. Они заполнили до отказа все вокруг...
Почему украли Ефимку
Хорошо, что дверь не заперта. Люда вышла на лестничную площадку. А эта площадка с надписью до боли знакомой «Вовка – дурак» была вполне узнаваема. И консьержка тоже своя, Нина Петровна. Сидит, как обычно, вяжет что-то, наверное, носки внуку.
Люда поздоровалась.
- Посоветуйте, пожалуйста, что мне делать, - сказала она. – Просыпаюсь, а квартира не моя, чужая.
Нина Петровна совсем не удивилась:
- Это все из-за Ефимки. Украли его, увезли на машине. Сменщица моя проглядела. А милицию вызывать бесполезно. Кто будет розыском таких, как он, заниматься? Засмеют только.
- О каком Ефимке речь? – не поняла Люда.
- О домовом твоем. Разве ты, девонька, не знала, что он у вас в квартире жил? Отец твой нахвалиться не мог: хозяйство в справности, никаких тебе мышей, тараканов.
- Почему же он об этом Ефимке мне не говорил? Почему я его ни разу не видела? – все еще ничего не понимала Люда. Хотя... Ей вдруг вспомнился один случай. Это произошло год назад, когда Людмила только что проводила в последний путь родителей, погибших в аварии. Ей вдруг показалось, что за ее спиной кто-то стоит. Она резко повернулась - никого. Только какое-то движение, дуновение легкого ветра...
Нина Петровна не могла назвать причину, почему отец утаивал от Людмилы правду.
- Были, наверное, какие-то соображения, - сказала она. -Квартира же тебе не чужая. Просто без домового она на произвол судьбы брошена. Вот и поменяла обличье. Стала такой, какой была еще до того, как ваша семья сюда вселилась.
- Как же мне там жить? – никак не могла успокоиться Людмила. - Вещи мои пропали. На работу не в чем ходить.
- Тут я тебе ничем помочь не могу. Ищи Ефимку. А где его искать – подсказку дам. До вас в этой квартире директор большого завода жил. Получал много, говорят, опасаясь ареста, спрятал где-то бриллианты и золото. И в середине прошлого века за ним «воронок» приехал. И сгинул тот директор где-то на Колыме, семью же его выселили. А вот клада так и не нашли. Но до сих пор ищут. Похоже, бандюганы какие-то. Вот они Ефимку-то и украли, чтобы у него выпытать...
- Как же я могу его спасти? – задала Людмила совсем уже безнадежный вопрос.
= Думай, милочка, думай, - сказала консьержка.
Тетрадь в клеенчатом переплете
Люда вернулась в свою-чужую квартиру, тщательно ее осмотрела. Все здесь говорило о том, что прежние жильцы покинули свои пенаты столь поспешно, что взяли с собой только самое необходимое. В шифоньере висели платья, мужские костюмы с широченными брюками-клешами. На кухне обнаружился запас продуктов. Причем таких, каких в нынешних магазинах нет. Майонез из судака, раки в белом вине, варенье из лепестков роз. А в книжном шкафу – то, что сегодня считается макулатурой. Ура-патриотические фолианты типа «Кавалера золотой звезды» Семена Бабаевского.
Подумав, Людмила решила примерить какое-нибудь платье – надо же ведь в чем-то на работу идти. Примерила – подошло. И самое удивительное, современные модницы носят примерно то же, в чем щеголяли дамы более чем полвека назад. Мода, как и история вообще, имеет склонность к повторам.
В ящике письменного стола грудой были навалены бумаги. Люда стала разбирать их и наткнулась на тетрадь в клеенчатом переплете. Это был дневник, который вел прежний хозяин квартиры, Бисеров.
Тетрадь открывали записи 1929 года. Людмила заглянула в самый конец и прочитала: «Инженер Деревенков написал на меня донос. Его цель – завладеть моей квартирой и одновременно получить повышение по службе». «Может быть, это тоже подсказка? – подумала Люда. – Может быть, клад ищут потомки этого самого Деревенкова?».
Кошкина подсказка
И тут Люда неожиданно увидела кошку. Серенькая, в полоску, она сидела на подоконнике и рассматривала свою новую соседку.
- Как тебя звать? – спросила Люда. Она покормила ее и взяла на руки. – Может, ты подскажешь, куда увезли Ефимку? Ты ведь наверняка с ним общалась.
Кошка соскочила на пол. Мяукнула. Словно позвала куда-то за собой. И Люда пошла.
В кабинете директора завода кошка вспрыгнула на письменный стол. На столе лежала газета от 21 марта 1951 года. Одно из объявлений в ней было отчеркнуто красным карандашом. «Выпускник Горьковского университета, инженер, приглашает на открытие физико-математического кружка», - говорилось в нем. И назывался адрес, куда следует обращаться желающим в него вступить. Фамилия руководителя кружка была Деревенков.
- Спасибо, кошка, - сказала Люда. Она знала точно: дом этот стоит, как стоял, ничего с ним не сделалось. В приволжских городах старые постройки порой даже более живучи, чем те, что моложе, например, хрущебы.
Вызволение из плена
Утром Людмила сходила на работу, взяла три дня в счет отпуска. Сослуживцы смотрели на нее с неподдельным интересом.
- Где ты такой прикид отхватила? – спросила секретарша, Вика. – Просто супер.
Все это заняло не так уж много времени. Вскоре Людмила уже вела наблюдение за домом, где, возможно, находился Ефимка. И ей повезло. Она услышала обрывок разговора двух молодых людей в кожаных куртках.
- Ты все-таки нырни в подвал, пугни его еще разок, - сказал один другому, бритоголовому. - Вдруг расколется. Ну а если в несознанку пойдет... В общем, сам понимаешь.
Бритоголовый вернулся в дом. Примерно через полчаса вышел из подъезда, сел в иномарку и уехал. А Люда спустилась в подвал. Он был закрыт на амбарный замок, который на самом деле нормально не закрывался.
Ей было страшно. Из мрака кривых подвальных углов смотрело что-то бесформенное. И снова безотчетный страх, уже на уровне подсознания, заползал в душу, бросал то в жар, то в озноб.
«А вдруг Ефимку охраняют? Что тогда?» - подумала она, и в этот момент услышала что-то очень похожее на стон.
- Ефимка! – позвала Людмила. Пустота прошуршала эхом – никто не откликнулся.
Она постучала в деревянную перегородку:
- Ефимка, это я, твоя хозяйка. Как тебя спасти?
- Они меня в наручниках держат, - услышала она в ответ. – Но это ничего, руки у меня тонкие, освобожусь как-нибудь. А ты попробуй доску оторвать снизу – она на одном гвозде держится, я приметил.
Все это, конечно же, было надругательством над логикой и здравым смыслом. Людмила нагнулась и, что было сил, потянула доску к себе. Та поддалась, и Ефимка выполз из своей тюрьмы-костоломки. Это было малорослое существо в засаленной кацавейке, кадыкастое, худое, как удочка, да еще и со следами побоев на сморщенном личике. Такое маленькое, такое плюгавенькое создание шапкой накрыть можно.
- Спасибо тебе, - сказало оно. – А то я уже к смерти изготовился. Домовые – они не вечны. Теперича давай отсюда сматываться. Я мешок захватил из-под картошки. Посади меня в него, я свою способность невидимкой стать потерял на время.
Справка
* Согласно поверьям, домовой не может спрятать своих лошадиных ушей. Он уподобляется лошадям и цветом своей шерсти: бывает гнедым, вороным, белым или пегим.
* Излюбленное место домового - на печке или за печкой. А также чердак. В городских квартирах он предпочитает батареи центрального отопления и кладовки.
* Увидеть домового можно либо в полночь, либо в полдень. Именно в такие моменты крестьяне боялись оставаться в одиночку. Появляется он и во время праздников, в частности, на Страстной неделе, в Великий, или Чистый, четверг. Согласно одному из поверий, в этот день берут в церкви на вечерне зажженную свечу и направляются с ней домой, оберегая пламя от ветра. В народных верованиях «четверговая свеча» обычно служит оберегом от вредоносных сил.
* Домовой не только предопределяет, программирует, но и предсказывает будущее. Предсказание может быть выражено разными способами, чаще всего в виде звуковых сигналов: стука, грохота, плача, треска и т.п. Кроме того, он еще и страж порядка. В случае кражи он входит в дом вора и воет там в переднем углу до тех пор, пока тот не возвратит похищенное.
* Домовые, как и люди, бывают разными по характеру. Среди них встречаются злые и добрые, мрачные и веселые, спокойные и неугомонные, шутливые, озорные. Они не лишены добродетелей, равно как и человеческих слабостей. Угощают их накануне крещенского сочельника, в ночь на Рождество и перед масленицей.
Дом без Ефимки – не дом, а беспризорник
Люда и Ефимка благополучно добрались домой. Людмила открыла дверь и замерла – это снова была ее квартира. Только вот все в ней было разбросано – кто-то что-то искал.
- Ничего они не нашли, - утешил ее Ефимка. – Да ничего и не было. И клада тоже нет - я на него дочь прежнего хозяина вывел. Всех жальчее она была, слезами горькими заливалась. Надо было жить ей как-то – мать, как и отца, тоже под белы рученьки увели...
- А как же тебя это коршунье изловило? – спросила Людмила. – Ты же ведь невидимым был, мне вот, например, никогда не показывался.
- Один раз, когда родителей твоих схоронили, хотел показаться, честное пионерское. Посочувствовать возжелал, да не решился. Тебе ведь ко мне привыкнуть надобно. А вдруг, рассуждаю, испуг хватит? Вот и постеснялся. А поймали меня эти лихоимцы из-за моего склероза. Годы, Люда, свое берут. Забыл начисто заговор, который от людей скрывает. Они лают, а я оттявкнулся. Говорю им: тише, вы, добыча чертей! Езжайте дальше, мимо наших ворот, а в ответ – гогот жеребячий. Они ведь только на голоруких храбрые. Первым делом двинули мне в нюх, сопатку раскровянили. Намекают: не скажешь, где клад, - еще хуже станет. Да как бы, думаю, вам не поперхнуться! Говорю, что нет никакого клада, а они утюгом прижигают. И отдыхать не дают совсем. Кочевряжились часа три, ежели не больше. Измордовали до лежачки, всю мордовасию изукрасили, - и Ефимка даже носом шмыгнул от обиды и чтоб слезу не пустить. - Вот мутота-то!
- А что если эти супостаты снова вернутся? – спросила Люда Ефимку, когда они пили чай. Домовой наливал его в блюдечко и громко из него отхлебывал.
- Не вернутся, - сказал он. – Теперь и хвостом не ударят. Что наделали-натворили – это все себе во вред, в невыгоду. Я другой заговор-наговор вспомнил. И дорогу сюда они насовсем забудут. Дом – это святое. Это то, что мы о времени думаем, и то, что время о нас думает.
«Надо же, - пронеслось в голове у Люды. – Оказывается, мой домовой еще и философ. Сколько талантов!».
А Ефимка был озабочен уже другим. Он отодвинул от себя блюдечко, встал с маленькой табуретки, которую Люда поставила на стул – чтобы домовой пил чай не где-нибудь, а за обеденным столом, как положено. И выдал очередной афоризм:
- Выпил Тарас все зараз. Можно и на боковую. Де только дел у нас с тобой, Люда, вагон и тележка маленькая. По хозяйству не по-прежнему все пошло, убраться надо, потом постряпушки затеять. Хочешь, я для тебя свой фирменный пирог испеку с орешками?
- Отдыхай, - сказала Люда. – Намаялся небось с этими варварами. Хочешь, я тебе таблетку сонную дам?
- А ночь для чего? Я хоть росточка невысокого, недомерок, но укряжистый. Выдюжу. Я, как ванька-встанька, изо всех положений головой кверху всегда торчу. А от лишней приглядки за домом голова не заболит, не бойся. Что же здоровья касаемо, то кто из домовых в городах себя нормально чувствует? В деревнях житье-бытье наше лучше, конечно. Но мы ведь во всем от людей зависим, от того, какой у них уклад, как они обычаи соблюдают, как друг к другу, животным и природе относятся. А то, кто какие палаты для себя сгромоздил – это все в последнюю очередь. Если хозяин с домовым в контрах, дом его, пусть дворец даже, словно без крыши, без огорожи...
* * *
И тут Людмила проснулась. Она села в постели и задумалась. Неужели все это ей только приснилось?
- Ефимка! – позвала она. Увы, никто не откликнулся. Но может, домовой снова обрел способность быть невидимым?
Комментарий
- Существуют ли домовые на самом деле? – говорит кандидат биологических наук Лидия Макарова. – Какие-то энергоинформационные сущности, несомненно, в домах, присутствуют. Чаще всего, в виде полтергейста, который наши предки и отожествляли с домовыми. Большинство ученых считают такие сущности живыми существами из параллельного мира. Но так мало мы знаем об этом феномене, что всякие байки вокруг него плодятся со страшной скоростью. Современная наука пока четкой характеристики явлению дать не может.
Комментарии