ЗИНАИДА СИБИРЦЕВА "Сказки для не совсем больших и не слишком маленьких"

Дежурные по станции

Если немножко поднять голову кверху, то можно увидеть весеннее небо, по которому плывут курчавые облака. Если же перевести взгляд чуть ниже, то заметными станут листья на высоких тополях. Молодые тополиные листочки сначала продолговатые и расположены горизонтальными ярусами. Когда по ним пробегает ветер, они быстро-быстро колышутся, образуя рябь. И всё это: голубое небо, с пролетающей по нему ласточкой, серо-коричневые стволы деревьев, зеленая листва – всё это напоминает старинный гобелен, сотканный настоящей бабушкой, давным-давно…

Под деревьями стоят дома из белого кирпича и небольшие каменные домики цвета зелёнки, по которым сразу можно определить, что здесь расположена железнодорожная станция. Фасады домов видны лишь наполовину, потому что их закрывают пассажирские поезда и товарные вагоны. Взобравшись на насыпь, можно увидеть и пассажиров, расположившихся в вагонах, готовых ехать по своей надобности в разных направлениях.

Весной насыпь превращается в поляну из-за того, что на ней вырастает трава с махонькими цветочками. Но после долгой холодной зимы всё в природе кажется значительнее, поэтому некоторые поэтичные натуры видят на поляне целый ботанический сад. Прямо на их глазах распускаются махровые оранжевые бутоны, появляются небесные незабудки с жёлтой серединкой, тут и там выпрыгивают из травы белоснежные ромашки, покачиваются кремовые мятлики. Более чуткие натуры даже слышат звон лиловых колокольчиков!

В эту весеннюю пору на поляне появляется рыжий конь, который пробует первую травку и дремлет, согретый нежным солнцем. Из окон дома напротив поляны за конём наблюдает взлохмаченный одноглазый кот. Когда-то большая собака из-за косточки выкусила ему глаз, он долго болел, но выжил, и с тех пор побаивался животных крупнее его самого. Кот, к его чести будет сказано, был великодушным и давно простил собаку.

В настоящий момент, поборов страх, он решил познакомиться с конём. Он, то приседал за окном, то поднимался по стеклу на передних лапах, но толком так и не смог разглядеть его. Тогда, расхрабрившись, кот вышел за калитку и сел там скромненько, как будто, между прочим. На самом деле, он внимательно следил за конём и хотел приблизиться к нему. Конь издали мельком глянул на наблюдателя и слегка потряс гривой. Набравшись смелости, кот, припадая к земле, перебрался через дорогу на цветочную поляну.

Большие сиреневые глаза коня заворожили его…  Взгляд был ласковый и добрый. И кот насмелился: «Давай будем дружить, конь!» Изумлённый конь ответил: «Кот, ты такой маленький, а я такой большой; я ем траву, а ты ловишь мышей; я люблю купаться, а ты боишься воды; я помогаю человеку в тяжёлой работе, а ты нежишься днями на тёплой постели - мы такие разные! Ну что мы с тобой будем делать?» - и конь недоумённо фыркнул.

Кот растерялся и часто заморгал единственным глазом, но собрался с духом и возразил коню: «Конь, ты не совсем прав. Оттого, что у меня лишь один глаз, я не так проворен, как другие коты, и поэтому совсем не ловлю мышей. В доме, где я живу, есть ребёнок. Он угощает меня фруктами и овощами, которые ест сам. К некоторым вкусам я привык, и кое-что мне даже нравится. Например, я с удовольствием ем свежие огурцы, кабачки, тыкву. Виноград, бананы, абрикосы - считаю лакомством, а хурму даже выпрашиваю.

И ещё я люблю всё сладкое, ведь ты тоже любишь сахарок? Я, конечно, боюсь воды, но умываюсь влажной лапкой каждое утро и после каждого кормления, и когда просто запачкаюсь. Тяжести, правда, мне не под силу и, тем не менее, я по-своему тоже помогаю человеку. Я могу поднять ему настроение и улучшить самочувствие, забравшись к нему на колени и немного помурлыкав».

«Ты, верно говоришь, кот, - сказал конь, выслушав его. Я, пожалуй, оглашусь с тобой. Я принимаю твою дружбу в обмен на свою. И, всё-таки, чем же мы будем заниматься?»

Кот, недолго думая, ответил: «Давай, будем дежурными по станции!» «Как это?» – спросил конь. «Ну, - начал кот, - мы будем сидеть на поляне, встречать и провожать поезда. Люди, проезжающие мимо, увидят нас и подумают, что за окном всё тихо и спокойно, и на душе у них станет безмятежно. Они радостно поедут дальше. И так будет всегда!»

В знак одобрения конь замотал головой и махнул хвостом, а проходящий мимо поезд застучал колёсами по рельсам: «И так будет всегда, будет всегда, всегда, да…»

ЗАЧЕМ ЛЮДИ ХОДЯТ НА ВОЙНУ?

          Семья во главе с художником и женщиной  кочевала по белу свету в поисках счастья. Странствовали всегда налегке. С собой брали только самое любимое: животных, книги, краски и холсты. За время путешествия детей стало больше, появились внуки, наполняя жизнь разнообразием, весельем и приятными заботами. Пора было найти какое-либо пристанище, но им всё никак не удавалось это сделать, и вот почему.

    Земля ко времени образования этой многочисленной дружной семьи была настолько вытоптана разными путями-дорогами, тропами, стёжками и развилками, что яблоку негде было упасть. И  по этим многообразным дорогам шли и шли люди. Некоторые из них явно спешили, другие, наоборот, не торопились, а прочие и вовсе уже  возвращались назад. Большинство из них было облачено в военную форму, пестревшую разнообразием расцветок, но немало было и людей в гражданской одежде с оружием в руках. Все они шли либо на войну, либо с войны.

    Где же было приютиться скитальцам, если крохотные неисхоженные клочки Земли уже были заняты единичными густонаселёнными домиками?  Да и счастливы ли были живущие в них, если кругом не осталось ни одного деревца, ни одной птицы? Водную гладь теперь рассекали военные корабли, а солнце пряталось за дымовой завесой непрестанных взрывов.

    Описываемая здесь семья, напротив, хотела счастливой, мирной  жизни. Все, входящие в её состав, ненавидели войну всей душой. «Какая мерзость! – говорили они - стрелять в человека. Мы хотим мира, покоя и благополучия, и, стало быть, нам не место на бранной Земле».

     Поразмыслив, они решили обустроиться в высоком небе на облаках, где им не мешали бы юркие самолёты. Конечно, они столкнулись с большими трудностями в процессе переселения, но им верилось, что если в душе зародилось желание, то оно обязательно сбудется. И фортуна улыбнулась искателям счастья!

     Найденное  местечко оказалось милым и уютным. Здесь всем хватало света, влаги и тепла. Было непривычно тихо, но быстро пространство заполнилось весёлыми детскими голосами, звонким лаем собаки и задорным ржанием коня. А когда женщина посадила семечко, и из него выросла урожайная яблоня, откуда-то прилетели и обжили её редкие птицы, распевая с раннего утра до поздней ночи. И даже ночью какая-то пичужка выводила чарующие рулады, спрятавшись среди ветвей.

       Облака с поселенцами неторопливо поплыли по небу, обеспечивая им  спокойное проживание и возможность заняться, наконец, своими делами. Небо выглядело таким торжественным и величавым, что невольно хотелось ему соответствовать.

Поэтому для начала все облачились в праздничную одежду, а художник теперь всё время носил мантию. На удивление всем,  на сером в яблоках  коне,  произошла частичная смена окраса: светлые яблоки стали красными – именно такие созревали на яблоне. Собака готовилась к появлению и взращиванию щенят. Она была очень чистоплотной, поэтому вылизывала свою шерсть так тщательно, что из чёрной шёрстка  сделалась у неё рыжей, кое-где палевой. Новая масть очень подходила к её голубым глазам. Простой полосатый кот до такой степени отъелся и выспался, что чрезмерной пушистостью превосходил теперь любого породистого кота.

Птицы время от времени меняли свои красивые пёрышки на прекрасные и распрекрасные. Даже кружевные  цветы, наполнявшие пространство, видоизменялись в течение дня по нескольку раз в соответствии с радужным спектром. Жаль, что никто с Земли не мог увидеть эту обворожительную красоту. Ведь верно, что  если всё время смотреть себе под ноги, вряд ли увидишь небо, да и дым пожарищ  помешал бы, пожелай они посмотреть вверх.

        Новосёлы осваивали новую среду обитания. Каждый день у них теперь был праздничный!  Художник демонстрировал свои давние и новые работы, женщина пекла вкусные яблочные пироги, дети делились своими впечатлениями и играли с животными. Небо подарило его обитателям спокойствие и потекло бесконечное мирное время.

       Изредка выпадали моменты, когда дым внизу немного рассеивался,  и можно было вновь видеть Землю.  Женщина старалась не упускать такие минуты, чтобы успеть разглядеть происходящее внизу. Там все было по-прежнему. Туда-сюда сновали вооружённые люди. Не видя перемен, женщина очень огорчалась, переживая за жителей Земли.

Особенно она волновалась за своих старших детей, которые оставались всё ещё там, надеясь убедить безумцев прекратить разрушать и начать строить пока не поздно. Они призывали вояк остановиться. На вопрос: «Как же это сделать? - они отвечали, - «Замрите в сию же секунду – и всё!» Те, кто шли впереди, уже сдерживали шаг, намереваясь это исполнить. Но, шедшие сзади, не слышали призыва, и напирали, тем самым, заставляя их продвигаться вперёд, и остановка отменялась.

     Женщина с болью в душе смотрела сквозь облака и думала, что в военные походы  люди теперь идут настолько обыденно, как ходят, например, в магазин.  «Как это плохо! - думала она. – Это стало у них повседневной привычкой». Но она не теряла надежды и успокаивала художника, втайне от неё тоже наблюдавшего за маневрами на Земле, что их взрослые дети сделают всё, как надо. Они  продолжали верить, что война завершится миром.

      Женщина огляделась вокруг, и сердце сжалось у неё  от неимоверной красоты и оттого, как непринуждённо играли дети, как вдохновенно работал художник, как спокойно чувствовали себя животные. Непроизвольно она развела руки в стороны и тихо спросила: «Зачем люди ходят на войну?»

На мгновенье все замерли… Птицы перестали щебетать, собака тревожно отвела глаза в сторону, кот прервал катание яблока, а конь почему-то виновато глянул на женщину. Испуганные дети готовы были вот-вот расплакаться, а художник  скорбно застыл у картины.

        Но шло время и к их взрослым детям, там внизу, уже присоединялись воители, услышавшие их. С каждым днём желающих строить Мир становилось всё больше. Армия разрушителей стремительно преобразовывалась в армию созидателей. Ещё был слышен топот ног и бряцанье оружия, но всё одержимее становился гомон возвращающихся птиц, желающих заново научиться вить свои гнёзда на любимой и прекрасной Земле!

НАСНАСТРОЕНИЕ И ОСЛИК

     Настроение действительно существует. Обитает оно на небе, а точнее, в безбрежном занебесье. На самом деле настроений великое множество. Есть и главные:  Хорошее, Неважное и Плохое. На небе настроений им соответствуют три цвета – это оранжевый, сиреневый и багровый.

      Там, где оранжевый цвет, - живёт Хорошее настроение. Это настроение кругленькое, на нем светлый свободный балахон и высокий коричнево-жёлтый тюрбан. Вверху тюрбана имеется круглое отверстие, в котором постоянно сияет солнце. На тюрбане маленькая вертикальная антенна. Большой палец руки этого настроения всегда поднят вверх. Такое настроение непременно присутствует там, где есть радость, вдохновение, восторг, восхищение, любовь. У такого настроения, обычно, смешной бесформенный нос и симпатичные, закручивающиеся усики. Глаза у него с прищуром, весёлые. Его небо постоянно светится, переливается теплыми красками. Иметь такое настроение у себя, значит, чувствовать себя свободно и быть счастливым.

     На сиреневом занебесье примостилось Неважное настроение. Его тело вытянуто, как лапша. Оно одето в более тёмный и  тяжёлый балахон, а тюрбан у него высоченный, с непомерно длинной горизонтальной антенной, направленной в сторону Плохого настроения. В отверстии его головного убора, расположенного значительно ниже, чем в тюрбане Хорошего настроения, поместился неказистый, крючковатый,  хмурый  месяц.

Свои руки это настроение прячет под одеждой. Нос его опущен вниз и закрывает подбородок. В глазах – унылый взгляд. Да и усы у него тоже унылые. Неважное настроение предпочитает грустить, плакать, обижаться, сомневаться, быть покорным. На его сиреневом облаке моросит дождь, затяжной дождь. С таким настроением все только и делают, что хандрят, особенно, когда занебесье становится фиолетовым.

      За багровой завесой скрывается Плохое настроение. Его облако всегда раскалено! В нём клубятся вихри, бушуют чёрные молнии, громыхают громы. Само настроение как-то бесформенно сжато, исковеркано; из тёмного тяжелого балахона выпирают стиснутые кулаки. Лицо его сплющено настолько, что нос кажется хищным, особенно с такими неприятными усами: чёрный щетинистый квадратик под носом.

Глаза сомкнуты в плотную щель. На голове у Плохого настроения изломанный колпак, из отверстия которого лезет наружу чёрная туча. Где Плохое настроение, там всё худо. Его антенна пронизывает горизонтальной чертой небо, создавая помехи Неважному и Хорошему настроениям. В его присутствии появляется раздражительность, гнев, ненависть, злоба, нетерпимость, а его завеса темнеет настолько, что всё погружается во мрак.

      Время от времени настроения посылают свои волны на Землю, заряжая ими её жителей. Абсолютно все жители подвержены настроениям, причём, чаще – отрицательным. Они то и дело спрашивают друг друга: «Как Ваше настроение?» И зачастую отвечают: «Неважное»… К тому же, жители отыскали где-то ещё и  наихудшее настроение, и назвали его неприятным именем – Хуже некуда. Вот так они частенько и говорили: «Настроение – Хуже некуда!»

     А между тем не так уж всё было скверно. Их небо переливалось бирюзой и окрашивало Землю пронзительной голубизной. Кругом пребывала красота! Но не замечали ее жители. Не видели они красочного неба, сплошь усыпанного ослепительно сверкающими звёздами, украшающими его ночью, и даже днём. Считали это второстепенным, маловажным и продолжали носиться со своими настроениями

     Среди жителей обитал маленький ослик. Лазурный ослик с глазами, как две черносливины. И жители стали приставать к нему: «Лазурный ослик, скажи нам, какое у тебя настроение?» Ослик ответил им, что ничего не знает про настроение.

«Как такое возможно? Ведь в твоей жизни, наверняка, что-нибудь происходит и влияет на тебя, и поэтому, у тебя должны быть разные настроения», - резонно возразили жители. Они  поведали Лазурному ослику о занебесных настроениях: Хорошем, Неважном и Плохом. Затем спросили: «Ну, что ты теперь скажешь?» Тогда ослик начал свой рассказ.

       «У меня много работы. Я вожу на себе поклажу и тяну гружёные повозки. Ем и сплю я, где придется. Работать доводится и в непогоду. Взбираюсь я вверх по каменистым тропинкам, больно раня копытца при этом. Иногда в пути на меня нападают хищные звери, и я сражаюсь с ними. На всякие там неприятности я не обращаю никакого внимания, считаю, что такова жизнь.  Изнемогая от усталости, я останавливаюсь на вершине горы передохнуть и оглядеться. Здесь я замечаю, что наша прекрасная Земля мирно покоится под звёздным небом. Как бескрайни ее леса и поля, как нежны горные маки и как легко дышится среди этого великолепия! Мне хочется смеяться и плакать! На мгновенье я замираю от любви к тому, что вижу. Потом я закрываю глаза, чтобы сохранить в памяти увиденное, и начинаю спускаться вниз. А  внизу я снова начинаю восхождение.  Всё просто».

      «О! - удивились жители, - выходит, у тебя всегда Хорошее настроение?»  «Наверное, я не ошибусь, если назову своё настроение Наилучшим, или  Превосходным, в таком случае», -  простодушно ответил Лазурный ослик.

     «Ослик нашел новое настроение – Превосходное!» - оповестили друг друга жители.

После обоюдных раздумий и споров они сообща решили научиться отличать главное от второстепенного, начать жить так же просто, как живёт Лазурный ослик. Многие попробовали; и, надо сказать, это им так понравилось, что теперь на вопрос: «Как настроение?» - абсолютно все жители отвечают: «Превосходное!»       

ЗАБЗАБЛУДИЛИСЬ  

      В синей испещрённой горе, издавна поселился горный народ. Гора была огромной, с зазубренным гребнем и закрывалась на ночь крепкими  воротами. Не то, чтобы народ боялся неприятеля, просто здесь чтили порядок. Гора должна быть настоящей крепостью, с настоящими стражниками. И стражники, когда темнело, становились в воротах на её охрану. В действительности, это был мирный народ, занимающийся разведением овец.

        Овечки были ухоженные, чистые, сытые и довольные. Каждое утро пастух гнал стадо на пастбище, а вечером приводил его обратно в синюю гору. Овцам  пришлась по вкусу такая жизнь. Разве может не нравиться, когда тебя холят и лелеют? Им расчёсывали шерсть, вдоволь кормили, и поили исключительно родниковой водой. Ещё их стригли, – для порядка, конечно.

Со временем отара  увеличилась настолько, что пастуху стало трудновато присматривать за ней в одиночку, и он взял в помощники сынишку. Хотя, справедливости ради нужно отметить, что овцы были боязливыми и кроткими, и поэтому тоже во всем соблюдали порядок. Они послушно  шли туда, куда их вели. Целый день они щипали траву, пили из горных источников воду и отдыхали в тени деревьев, прячась от палящего солнца.

      И всё бы ничего, да в стаде подросли два курчавых барашка, которые нередко отбивались от него. Любопытство было тому причиной. То им хотелось посмотреть, как плещутся в речушке рыбки, то непременно появлялась надобность в том, чтобы пробежаться по шаткому мостику над пропастью, или попробовать перейти на незнакомый берег через бурлящий горный поток. Что только не привлекало их внимание, - и парящие в небе птицы, и порхающие бабочки, и прелестные цветы. Они прислушивались к разнообразным звукам, которые забавляли и настораживали их. Но подлинный страх был неведом барашкам, и они мечтали о приключениях.

Взрослых овец возмущало их поведение, и они советовали соблюдать раз и навсегда заведённый в стаде распорядок, следовать установленным правилам. Но разве в состоянии, грезящие о чем-либо натуры, отказаться от своих мечтаний? Их любознательность только-только начала просыпаться; она волновала их воображение.

    В один прекрасный день случилось то, что барашки опять невзначай отбились от стада. И поскольку погода этим днём тоже была  прекрасной, сын пастуха взял с собой удочку, чтобы на досуге ловить рыбу в небольшом озерце. В то время, когда зрелые овцы вдоволь наевшись травы, легли под деревца отдохнуть, мальчик  забросил удочку в озеро.

Молодым барашкам отдыхать совсем не хотелось, и они спустились к воде, чтобы посмотреть, что там делает рыбак. Постояв некоторое время неподалеку, барашки не спеша побрели вдоль берега. То там, то сям они стопорились, чтобы лучше разглядеть ползущую по траве букашку, или понюхать цветок.  По пути они не раз останавливались под деревьями и, задрав головы, слушали пение птиц. Барашки то приближались к маленькому рыболову, то удалялись от него, поэтому мальчик пропустил ту пору, когда потерял животных из виду.

     Рыбалка удалась, и всё внимание рыбака было сосредоточено на поплавке. Спохватившись, наконец, мальчик не нашёл барашков, и решил, что они вернулись на пастбище. Быстро темнело. Рыбачёк смотал удочки и направился в ту сторону, где горел разожжённый пастухом костёр.

      Отец, тем временем, сгонял овец в стадо, чтобы вести их на ночлег в синюю гору. Овцы послушно выстраивались дружными рядами. Пастух загасил огонь, набросил на палку свой узелок и пошёл вместе с мальчиком впереди отары.

     В синей горе их уже ждали. На громаду наваливалась ночь,  стражники заняли свои места. Сквозь узкую щель в воротах наружу пробивалась полоска  света. На этот ориентир и вёл пастух животных. Шли организованно и спешно. Как только ворота замкнулись за стадом, ночь поглотила синюю гору.

Внутри горы пастух принялся пересчитывать овец по головам, но после второго раза понял, что двоих не хватает. Овцы также заметили, что не достает именно тех безрассудных и непоседливых молодых барашков, которые своим непослушанием сильно беспокоили их последнее время.

      В синей горе впервые за многие лета случился непорядок и начался переполох. «Как так! Это безобразие! Неслыханное дело!» - ругались люди, раскаляясь добела.  Когда же горный народ мало-помалу пришёл в себя, то созвал собрание, на котором постановил оставить всё, как есть, до утра, ведь только утром можно будет открыть ворота и отправиться на поиски пропавших.

     А что же барашки, куда они подевались? Понаблюдав за тем, как мальчик удит рыбу, они пошли вдоль берега дальше. Оказавшись в рощице, поиграли там в прятки. Затем они вволю наплескались в ручейке и стали подниматься по горному склону. По нему они намеревались  взобраться на самую вершину; им не терпелось узнать, что же там, за перевалом?

С камня на камень прыгали барашки, карабкаясь вверх,  но до вершины было еще далеко.   С наступлением ночи они добрались до лужайки, золотившейся под луной. Барашки так и ахнули! С восторженными криками, смеясь от радости, они взялись бегать, гоняясь друг за другом. Нарезвившись от души, путешественники упали в траву и засмотрелись на звезды…

      Звезды повисли прямо над головой, и чудилось, что до них можно легко дотянуться. Очарованные, долго смотрели они на небо, пока не почувствовали, что продрогли. Тут они вспомнили, что пора бы вернуться назад. Однако кругом была такая тьма, что, хоть глаз коли. Ко всему прочему, обратную дорогу  они не смогли бы найти даже при свете дня. Надо же – они заблудились! Сон стал морить их. Тогда барашки спрятались от ветра за ветвистый кустик и тесно прижались друг к другу. Пригревшись, они заснули крепко-крепко, блаженно улыбаясь во сне.

     Барашкам снилось, что они, в конце концов, преодолели перевал и увидели там такое, чему пока еще не знали названия. Им снились благоразумные  овцы, которые шумно блеяли и бранили их за своеволие. По их мнению, барашки нарочно спрятались. Овцы гнались за ними и велели возвращаться в стадо. Барашки же во сне убегали от них все дальше и дальше, пока не потеряли старых овец из виду.

ВАСИЛЬКОВАЯ МЕЛОДИЯ НА ЗАКАТЕ

     Бычок родился на приволье, в окружении лесов, полей и лугов.     Сперва он был нескладным. При ходьбе его слабенькие ножки заплетались, косолапя копытцами. Шкурка у него была шершавая, реденькая, вся примятая. Его  тоненький хвостик безвольно болтался. Зато глаза были замечательные: ясные, небесно-голубые. И чёлочка на лбу была великолепная - серебристая, пушистая. К ней так и хотелось прикоснуться!

    Встречая восход, бычок гулял по росистым лугам, нюхал душистые цветы,  жевал молодую зелёненькую травку и подрастал. Сочные травы подарили ему свою силу, свет - красоту, а лес и растения – воображение.

    Бычок мужал. Он научился бодаться, рыть копытом землю, переносить невзгоды.  За восходом он почти  не заметил рассвета,  потому что всё время занимался неотложными делами, и порядком устал.

     Лишь, когда небо озарилось закатом, ему-таки удалось перевести дух. Тогда, согласно давней мечте, бык посадил себе на спину, дорогих ему, женщину и мальчика, и повёз их по родным просторам, чтобы показать красоту мира, окружавшую его целую жизнь.

     Вечернее небо зарделось, и земля укрылась голубыми цветами, - васильками.  Внезапно грубая, местами потёртая, шкура старого быка преобразилась: стала такой же мягкой и  пушистой, как его чёлка в детстве, только окрас  её стал другим. Теперь в лучах заката стоял сияющий золотом бык. Рога его, словно покрылись розовым жемчугом. А в добрые ясные глаза его хотелось смотреть, не отрываясь. Синь васильков наполнила их глубиной.

        На крепкой спине мечтательного быка женщине и мальчику было очень удобно, да и обзор был великолепный. Вдруг, откуда ни возьмись, в руках у мальчика появилась дудочка, и как только он поднес её к губам, полилась дивная мелодия.  До чего была красива эта музыка! Бык  тронулся с места, и не спеша, побрёл по лугу. Чутьё подсказало ему, что исключительно для него одного звучала сейчас эта  восхитительная мелодия – васильковая мелодия на закате.

САДОВНИК И ЦВЕТЫ

        Молодой садовник был беден, потому что все деньги тратил на свой роскошный сад и раздаривал то, что выращивал. Единственной его одеждой были потёртые штаны, рубаха в заплатах, да старая соломенная шляпа. Обуви вообще не было. Но, притом, его ветхое одеяние всегда было чистым и глаженным. В самом деле,  не мог же он иметь неряшливый вид, работая в своём саду, если там росли прекрасные растения и вкуснейшие плоды. Сад цвёл и плодоносил круглый год - климат был подходящий.

        Несмотря на нищету, молодого человека городские жители  уважали. Сами-то они не имели садов. Считали их делом канительным, отнимающим уйму времени. Горожане ведь, по большей части, люди занятые. Тем не менее, как прожить в городе, например, без цветов? Если бы все праздники, юбилеи, свадьбы и дни рождения проводились без них – это было бы так невзрачно, так тоскливо!

Вот потому, чтобы отмечать такие события в красочном веселье, горожане и обращались за помощью к садовнику. Он с радостью срезал для них цветы, составлял букеты, делал гирлянды и собирал в большие корзины  лепестки. За работу ему предлагали хорошие деньги, но садовод брал ровно столько, сколько было необходимо на покупку новых семян и рабочего инвентаря. Горожане не осуждали его. Наоборот, они гордились тем, что в их городе живёт такой щедрый, бескорыстный, услужливый человек.

         Плодоношение в саду длилось непрерывно.  Фрукты были крупными, сочными и аппетитными. В городе, да и за его пределами, садовника считали кудесником.  Он стеснялся своей популярности, потому что был очень прост. Жил труженик сада в маленьком белёном домике с соломенной крышей, в окружении цветущих кустарников. Неподалёку от своего жилья садовник соорудил беседку, которую теперь обвивал тенистый вьюн.

       Молодого человека переполняли мечтания.  «Когда вся Земля станет одним огромным садом, - думал он, - я отойду от праведных дел. И в своей беседке, где прохладно и тихо, я буду привечать путников, слушая их диковинные рассказы о чужедальних садах».

Ещё садовнику хотелось, чтобы с ним непременно случилось чудо. Он надеялся вырастить что-либо фантастическое, особенное, невиданное доселе. Но грёзы паренька были настолько туманными, что порой, он и сам не понимал о чём же они? И всё же, его главная мечта заключалась в том, чтобы вся Земля когда-нибудь стала одним прекрасным садом. На второе  ему хотелось чуда, а отдыха – на третье.

        Как садовод, он любил экспериментировать с растениями. То на его деревьях вырастали персики в форме магнолий с запахом земляники. То вся трава в саду покрывалась голубой шелковицей. То алые водяные лилии украшали айву. Всё можно было есть, но такой мысли ни у кого не возникало. Кто бы осмелился покуситься на чудо из чудес? Горожане приходили просто полюбоваться редкостными видами. Их восхищению не было предела!

        Вот так бы в щедрых трудах и дожил садовник один-одинёшенек до глубокой старости, не случись в их городе страшной бури. Вихрь с дождём и ураганным ветром молниеносно пронёсся над родной местностью. Жители даже понять ничего не успели. Город остался стоять, как и прежде, а вот сад буквально исчез с лица земли. На его месте не осталось ни травинки, ни кустика, ни листочка.

Наверное, садовник обезумел бы от горя, не поддержи его горожане словами утешения и желанием помочь возродить сад. Мудрые старцы и вовсе сказали, что эта потеря неспроста. «Всё, что не делается, - всё к лучшему, - напомнили они всем известную пословицу, и добавили, - где потеряешь, там и найдёшь!» Да и жители вторили им, говоря: «Нет худа без добра!»  Такие слова вполне успокоили потерпевшего трудолюбца и настроили его на рабочий лад.

      Засучив рукава, он начал всё заново, с волнующим ощущением того, что обязательно должно случиться что-то хорошее.               Вскоре колоссальное количество саженцев заполонило сад. К уже привычным сортам садовник добавил немало новых. Цветники пестрели бросающейся в глаза красотой. Осталось только посадить вьюны вокруг беседки, где наш труженик и взялся перекапывать землю.

Когда он лопатой перевернул очередной ком, то заметил на его поверхности какие-то зёрна. Садовник взял их в руки, чтобы рассмотреть вблизи. Семена, их  было три, походили на крупную фасоль. Вид имели самый обыкновенный, а цвета – разные: розовый, жёлтый, голубой. Владелец сада не припомнил у себя подобных семян, поэтому из любопытства посадил их в землю под своё постоянное наблюдение. Ему не терпелось узнать, что же вырастет из найденных бобов.

Но время шло, а беседка стояла не озеленённая. Тогда он посадил вокруг неё уже проверенную вьющуюся рассаду. И постройка за короткий срок  укрылась густой зеленью. Со временем садовник забыл о своей находке…

        Шли годы. Никогда больше не случалось в этих краях непогоды и ненастья. И сад разросся быстро. Всё в нём так благоухало, что можно было с ума сойти от восторга! Экскурсии горожан не прекращались. Сад, как был, так и остался молодым. А его хозяин повзрослел. Многолюдье стало утомлять его, и он теперь всё чаще оглядывался на беседку, с желанием отдохнуть.

      Повинуясь таким порывам, садовник как-то утром отправился в это прохладное местечко, чтобы побыть там наедине с самим собой.  «Я накрою стол  и проведу здесь целый день. Если же вдруг сюда забредёт какой-нибудь странник, я буду несказанно рад!  Он сможет отдыхать у меня столько, сколько захочет. Я стану угощать его дарами сада, а он будет рассказывать о том, что видел в дальних краях. Возможно, он даже знает, скоро ли все сады Земли сольются в один, и, наконец-то, исполнится моя заветная мечта». Так думал садовник, приближаясь к сокровенному месту, когда  услышал доносившиеся оттуда, смех и голоса. Он ускорил шаг, и почти вбежал в беседку.

      Три наикрасивейшие девушки присели пред ним в реверансе. Они напоминали собой какие-то цветы. Но это были такие воздушные, невероятно нежные создания, что садовник не мог найти никаких сравнений. К тому же, от изумления и смущения он не ответил на их приветствие и, пятясь назад, помчался прочь.

Возле дома он споткнулся и упал. Хотел, было вскочить и бежать дальше, но увидел, что девушки окружили его. «Доброе утро, садовник!» - заговорили с ним  незнакомки. Заикаясь и бледнея оттого, что струсил и удрал, он промямлил: «Утро доброе»… А потом добавил: «Прекрасные создания, вы прибыли сюда издалека?» Девушки ответили ему вопросом: «Разве вы нас не узнаёте?»

       И тогда, потрясенный садовник внимательно посмотрел на девушек. Все три были писаные красавицы! Он смог приподняться на локте, - ни руки, ни ноги не подчинялись ему, - и снять перед ними шляпу. Девицы поклонились в ответ.

Ближе всех, к сраженному чудесным видением, стояла девушка в розовом платье и ажурной шляпке. Облачение двух других девушек походило на наряд первой. Только на второй было жёлтое платье, а на третьей – голубое. Волосы у них были убраны по-разному. Каждую шляпку украшал цветок. В руках они держали веера, которыми время от времени обмахивались, поскольку утро выдалось жарким.

Их лица были спокойными, улыбчивыми и располагающими. Движения – неторопливыми, плавными, очень изящными.  «Вы так и не догадались, кто мы?» - улыбнулись садовнику девушки. Растерянный, он лишь отрицательно помотал головой. Тогда каждая из красавиц подошла и что-то положила в его шляпу. Затем они сделали шаг назад, и садовник увидел в шляпе… те самые цветные бобы, которые он нашёл в саду после бури, и сразу же посадил их в землю возле беседки.

       «Сколько же времени прошло?» - пронеслось у него в голове. Но мысли путались, это казалось невероятным. Он никак не мог преодолеть замешательство, чувствуя, что его бледное лицо покрывается пунцовыми пятнами. «Так эти девушки появились из тех самых бобов?» - предположил садовник. В подтверждение его догадке красавицы сердечно поблагодарили своего создателя за их чудесное рождение в таком пышном саду и  преподнесли ему розу. При этом каждая из них поцеловала незамысловатого творца в щёку, оставив на ней отпечатки трёх прелестных губ!

       «Чудеса случаются! – уверял позже горожан садовник, - следует всегда надеяться,  верить и очень-очень этого хотеть!»  Про то, что произошло, узнали, конечно же, все. Как говорится: «Шило в мешке не утаишь!». Каждый городской житель, приходивший теперь на экскурсию в сад, обязательно украдкой стремился заглянуть в беседку, чтобы удостовериться в появлении чудо-красавиц. Любопытствовали они, впрочем, деликатно: старались оставаться незамеченными и не стремились заговаривать с незнакомками.

Город гудел рассказами о красавицах. Жители, не зная ничего наверняка, придумывали на этот счёт разные истории – одна немыслимее другой. И всё-таки, они не могли сравниться по невероятности с правдой. Чтобы прекратить кривотолки и рассеять неведение горожан, садовник, с позволения девушек, решил устроить в честь их волшебного рождения десертный бал.

       Дорогие именинницы с огромным удовольствием помогали хозяину сада. Они составили увеселительную программу из различных конкурсов. С помощью колдовства ослепительно украсили аллеи и скамьи. Ещё они весьма искусно накрыли столы, приготовив множество оригинальных сладких блюд. Музыкальное оформление представили птицы. Их многоголосье только усиливало всеобщее ликование!

       Жители явились на бал целыми семьями. Они принарядились, настроение у всех было приподнятое. Каждый из них лично знакомился с красавицами и дарил им подарки. Подношений набралось столько, что они заполнили собой половину сада! Горожане танцевали и угощались до позднего вечера. А когда зажгли фонари, девушки стали прощаться с гостями, потому что наступала пора ночного покоя для цветов. Девицы имели к этому прямое отношение, так как  они наполовину были цветами. То есть, днём они были людьми, а ночью превращались в огромные бутоны, засыпая прямо в саду, возле беседки. В это время аромат, источаемый ими, усиливался стократ! Было безмерным наслаждением – вдыхать его!

       Приглашённые на бал, безусловно, поразились таким обстоятельствам. Однако все сошлись на том, что волшебство и должно являть миру непредсказуемые чудеса. Если же магия к тому же и добрая, - это просто замечательно! Жители города проводили девушек до «опочивальни», пожелали им спокойной ночи и вернулись в нарядный сад, чтобы продолжить прерванное веселье. К утру, усталые, все они разошлись по домам. Бал в честь чудодейственного появления девушек-цветов  был окончен!

       Утром, лишь просохла роса, три бутона раскрылись и снова превратились в чаровниц. Садовник поспешил к ним, чтобы поздравить их с новым утром и заняться приятными делами. Им вместе так много предстояло сделать! Во-первых, девушкам следовало придумать имена, во-вторых, составить расписание мероприятий для красавиц, в-третьих, - много ещё чего!..

            Они пожелали принять активное участие в жизни города и облагораживании сада, используя свою волшебную силу. Фантазиям раскрасавиц не было предела! Особенно это касалось добрых дел и разных затей.

      Вышло всё же, что с приобретением долгожданных собеседниц, садовнику  не довелось отдыхать в построенной им беседке. Наоборот, хлопот прибавилось. Но, невзирая на усталость, он трудился вдвое больше и чувствовал себя счастливым! Примером ему, как и впрочем, другим, служили деятельные девушки.  С раннего утра, не покладая рук, прелестницы осуществляли свои планы один за другим.

       Так, например, однажды они заколдовали тоненькую тростинку, которая молниеносно обернулась винтовой лестницей, уходящей высоко в небо. Девушки-цветы предложили горожанам взобраться по ней на самый верх и посмотреть оттуда вниз, а затем поделиться своими впечатлениями. Из смельчаков выстроилась большая очередь. Замкнули её - самые боязливые. Но и они, преодолевая страх, последовали  за храбрецами.  Им, во что бы то ни стало, нужно было карабкаться по лестнице ввысь! Только так они смогли бы узнать, почему самые первые удалые верхолазы спускались оттуда молчаливыми и задумчивыми. Когда, в конце концов, этот путь был всеми пройден, горожанам открылась истина  данного восхождения.

        Оказывается, чем выше взбирались люди, тем мельче всё становилось внизу. Точнее, им так виделось. Горожане казались всего-навсего песчинками, дома – кубиками, деревья – травинками! Те, кто поднялся выше, совсем не увидели свой город.  Наиболее отчаянные и пытливые, преодолевая бешеный ветер и лютый холод, забрались на самый верх! С ними был и садовник. С такой высоты земной шар походил на горошину! Но можно было различить происходящие на Земле катастрофы. На планете то и дело извергались вулканы, бушевали пожары, громадные волны смывали города! Из космоса Землю бомбили метеориты! Земля стонала...

          Как только садовник спустился вниз, он тут же  направился к девушкам-цветам. Переминаясь с ноги на ногу, садовод не решался заговорить, но потом начал. «Девчонки, - сказал он, - так здорово, что вы есть! Вы явили мне чудо. Вы открыли мне глаза на многие вещи. Я теперь не хочу отдыха в уединении. Наверное, мне придётся покинуть свой тихий городок и отправиться странствовать по белу свету, чтобы осуществить мою мечту. Наверху я понял, что в одиночку никто не сумеет превратить нашу Землю в один огромный сад. Но сообща можно достичь даже несбыточного. Может статься, я не успею завершить задуманное, тогда вы доведёте, начатое мною дело, до конца. Вы бессмертны, и я не сомневаюсь в вас. Вот такой мой наказ!» – закончил садовник, и пошёл собираться в дорогу.

        Жители города несколько дней бродили в раздумьях, и решили поступить так же, как и он. Каждый день отныне горожане провожали кого-нибудь в дальний путь на добрые дела и новые свершения. Ежеминутно благодарили они девушек-волшебниц за прозрение. «Как же мы раньше-то не понимали, что, только сплотившись, сможем преодолеть все невзгоды и украсить Землю садами?!» - взбунтовались они и разбрелись в разных направлениях.

            Всех объединила общая мечта о живой, зелёной планете. Вскоре в городе остались лишь девушки-цветы. Они ухаживали за садом, присматривали за городом и с нетерпением ждали возвращения своих героев. Именно героев! Разве не подвиг жить на благо других? Разве не святое дело сохранить человека и природу?  Разве упорная вера в добро – не героизм?

            Садовник пока ещё не знает должного ответа. Девушки-волшебницы ведают про всё, но они никому ничего не скажут. Будем терпеливыми и вспомним народную мудрость: «Поживём – увидим!»

ИЗ-ПОД РЕСНИЦ

         Аромат смородины пронизывает весь сад. Яблони и вишни только пробуждаются. Первые цветы очень яркие, красивые, но запашистыми они почти не бывают. Цветочное благоухание начнётся жарким летом, а сейчас весна.

Весной много интересного. Можно наблюдать, как распускаются почки, оживают перезимовавшие насекомые, как из земли идёт пар, под которым зеленеет первая травка. Птичье щебетание радует слух. По просохшим дорожкам ребятишки катаются на велосипедах, а во дворах  играют в классики. Все вместе мастерят скворечники и водружают их на деревья – пусть у каждой птичьей семьи будет свой домик. Кругом всеобщее ликование! Всем весело! Но ты с нетерпением ждёшь лета - это твоё любимое время года.

         Белые, кипельные сады становятся зелёными. За люпинами цветут пионы, за ними лилии, а когда по саду разольётся дурманящий аромат алиссума, начнётся настоящее буйство цвета и запаха. Тут тебе и фиалки, и шафраны, и розы – много всего! Только успевай менять букеты!

Лес в эту пору словно изображает, на что он способен. После полян с рыжими огоньками, небесными незабудками и синими медунками – разноцветным становится весь лес. Жёлтая кашка, розоватый душистый горошек, белые звёздочки, голубые колокольчики и прочее разнообразие цветов – всё смешалось в пахучем круговороте! Украшение любого цветника – лесная земляника. Будто красными пуговками прошит живописный ковёр. Природа сама себе художник!  Поэтому цветочные узоры из лета в лето не похожи один на другой, они никогда не повторяются.

       А вода! Она такая тёплая, ласковая, манящая! Летом можно наплаваться, накупаться и набулькаться вволю. Ещё в это время года хорошо ходить в походы и путешествовать. Рыбалка  и вовсе отдельная тема. И вот, наконец-то, начинается долгожданная пора.  В этой картине про лето – всё именно так, но без тебя.

Нежданно-негаданно ты заболел. Вокруг тебя суетятся родные люди, доктора, друзья. Они наперебой утешают тебя: «Ты скоро поправишься, встанешь на ноги и успеешь всё наверстать!» Но дни идут за днями, солнце тускнеет, чаще накрапывает дождь - и ничего не меняется. Тебе становится страшно.

      В самом начале болезни ты ещё думаешь, что вот-вот поднимешься и успеешь поучаствовать в летних забавах, но вскоре надежды покидают тебя. Ты отворачиваешься к стене и погружаешься во мрак. Сначала разговоры о твоём выздоровлении тебя воодушевляют, потом раздражают, а со временем делают равнодушным.

Лекарства не помогают, разговоры – тоже. В душе разрастается колючая обида на весь свет. Озабоченная мама уговаривает тебя: «Попробуй встать, давай я тебе помогу. Постарайся, пожалуйста!» Но ты  глубже зарываешься в подушку, страшишься боли, и особенно того, что не сможешь ходить уже никогда.

     Каждый день тебя навещает старший брат. Он, как всегда, подтрунивает над тобой: «Вставай, ботаник! Твои друганы в футбол гоняют, тебя зовут». Ему кажется, что его дружелюбные выпады как-то подхлестнут тебя к процессу выздоровления, но ты остаёшься безучастным.

Если ты лежишь лицом к окну, то с закрытыми глазами. Голуби прилетают проведать тебя, воркуя на карнизе: «Посмотри на нас, мы здесь! Мы скучаем по тебе и верим, что ты выздоровеешь. Открой глаза, глянь в окно, - жизнь прекрасна! И она продолжается…»

Твои чувства отказываются им верить. Листья опадают... Пролетая мимо твоего окна, красные и жёлтые, они шепчут: «Мы расстаёмся с тобой до весны, попрощайся с нами!» Тебе не хочется глядеть на них. Громкий дождь барабанит по окну: «Быстро вставай, быстро вставай, быстро вставай, вставай, вставай!!!» Ты плотно закрываешь уши руками и сильнее зажмуриваешься.

       В природе вовсю хозяйничает осень! Всё, что было нужно, она давно позолотила, убрала и укрыла, обильно полив землю дождями. Но за окном, с чего-то вдруг, усиливается птичий гомон, и ты чувствуешь тепло на своём лице. Непроизвольно приоткрываешь глаза, и сразу же щуришь их от яркого света! Но за короткий миг ты успеваешь увидеть за окном спокойное осеннее небо, молодую берёзку с последними листочками на ней и ослепительный солнечный свет, который рассыпался сотнями лучиков на приоконном столе. Он осветил в цветочном горшке и чужестранку пальму, любительницу солнца. В тени, как всегда, спрятался плющ.

        Тебе до боли понятно, что наступило второе лето – осеннее. Иначе – бабье лето. Ты вновь приоткрываешь глаза - солнце манит тебя. То ли от жалости к себе, то ли от злости на весь мир, в глазах появляются слёзы. Из-под ресниц тебе едва видны белые полоски света, которые мгновенно преобразуются в фееричную радугу, как только слёзы застилают их. На трепещущих ресницах резвятся насмешливые искры! Они - то сбегаются в пёстрые круги, то распадаются на мерцающие огоньки, то перекатываются по ресницам красочными волнами. Никогда ещё ты не видел такого ослепительного цветового вихря! «Ради подобного зрелища стоило заболеть!» - думаешь, ты, и усмехаешься  первой за время болезни ироничной мысли. От яркого видения  – слёзы ещё пуще…

      «А вот сейчас возьму и встану!» - злишься ты. Цепляясь за деревянное изголовье, и за что придётся, долго ёрзая на спине, отталкиваясь локтями и упираясь головой, ты с трудом умащиваешься на кровати. Превозмогая боль, размазывая по лицу слёзы, произведя много попыток, ты, наконец-то, делаешь шаг!

У тебя бешено кружится голова и, падая, ты кричишь из последних сил:  «Мама!..» Подоспевшая мать подхватывает тебя и прижимает к себе. Она нежно шепчет тебе на ушко: «Ну, вот и молодец, теперь всё будет хорошо, всё хорошо... Ты ещё успеешь попрощаться с осенью.  И птицы пока не улетают, -  ждут, когда ты их проводишь».

        Падают первые снежинки. Их сменяют метели и морозы. Ты крепнешь с каждым днём. Весенняя капель приближает любимое лето. Теперь ты здоров и знаешь, что плакать полезно. Ведь не заплачь ты тогда, так бы и не увидел из-под ресниц чудесной игры солнечных лучей, благодаря которым ты и встал на ноги.

Ты  клянёшься себе смотреть на мир открытыми глазами, чтобы всегда видеть свет заботы и любви, исходящий от твоих  мамы и папы, братьев и сёстёр, друзей, и всего живого и доброго на Земле.      

-АУ!                                                                 

       Собачонка металась вдоль кромки леса, не смея перескочить мелкую канавку и очутиться среди кустарников и деревьев. Она тряслась всем телом, поджимала то одну, то другую лапку, всё время принюхивалась, боязливо оглядываясь по сторонам.  Её обуял страх.

      «Может, вернуться назад, домой?» - соображала собачонка. Но её нос уловил знакомый запах, и стало ясно, что хозяйку следует искать где-то  здесь.  Это сделало её решительной. Зажмурившись, она запрыгнула в лес так лихо, что чуть было, не расшиблась о ствол берёзы, но зацепилась  лапами  за куст шиповника и шлёпнулась в заросли колокольчиков. Вскочив, и отряхнувшись, собачонка стала обнюхивать колокольчики, которые узнала сразу. Именно такие цветы хозяйка приносила домой каждый раз, возвращаясь из леса; да ещё вон те – белые с частыми лепестками.

И, в самом деле, по разнотравью крупными бусами рассыпались ромашки. Собачонка ринулась к ним. Не найдя и там своей хозяйки, она стала метаться по  лужайкам, обнюхивая каждый цветок. Лесной дух приглушил знакомый запах и сбил её с толку.

         Собака осмотрелась.  Лес показался ей жутким местом с высоченными чёрными  деревьями, без единого листочка. Вытаращив глаза, и прижав уши, она подумала трепеща: «Надо же! А лес-то совсем голый»… Боязливая собачка стала тихонько повизгивать, нерешительно пробираясь дальше. Вот уж поистине -  «у страха глаза велики».

Вдруг, ей почудилось, что её зовут: «Туся, Тусенька!» Она остановилась, как вкопанная, и прислушалась. Лес шумел, щебетали птицы, стрекотали кузнечики, но собачонке  показалось, будто прокричали над самым ухом в застывшей тишине.

Обезумевшая, помчалась она по цветам, не понимая, что  ей это только слышится.  Лес сгущался. Запыхавшись от бесполезного бега, собачонка плюхнулась в изнеможении на траву и закрыла глаза.  Переводя дух, она ненароком  вспомнила, как хозяйка частенько называла её трусихой и неженкой. Когда мальчишки шумели во дворе петардами, Туся пряталась в дальнем углу и тряслась там от испуга. А когда кто-нибудь нечаянно задевал её, проходя мимо, она с оглушительным визгом резко отпрыгивала в сторону. 

В таких случаях хозяйка журила её, улыбаясь, гладила по голове, и угощала конфеткой или печенюшкой. Благодарная Тусенька пыталась лизнуть ей руку и смиренно заглядывала в глаза. Затем начинала носиться кругами с восторженным лаем, показывая тем самым, что вовсе она не неженка и трусиха, а просто решила так всех позабавить.

Собачонку любили, поэтому потакали её лукавству. Туся, в свою очередь, в хозяйке души не чаяла, не отходила от неё ни на шаг и всегда горевала, если той было необходимо уйти из дома.  Собачка не позволяла никому приближаться к своей владелице. Сразу настораживалась, скулила и старалась заслонить её собой. Если же, в разговоре с хозяйкой, её собеседники эмоционально жестикулировали, собачонка кидалась на них,  почуяв  угрозу.  «Какая она у вас злая!» - недоумевали они. А хозяйка  всегда заступалась за неё, поясняя: «Просто она безгранично преданная».

         От нахлынувших воспоминаний собака горестно вздохнула, поднялась и потянула носом воздух. Пахло мёдом и сосной. Оглянувшись назад, она увидела сквозь деревья цветущий луг и дорогу, по которой она прибежала к лесу, и опять подумала: «Может, всё же, вернуться домой?» Собачонке стало так тоскливо, что она заскулила.

Поначалу потихоньку, потом всё громче и громче.   Временами она повизгивала, и казалось, что где-то плачет безутешный ребёнок.

«Туся, Туся! - донеслось до неё издалека. Где, ты, Тусенька?!» - услышала она голос хозяйки и не поверила своим ушам.  «Туся, я здесь, беги сюда! Я здесь, здесь! Беги ко мне скорей!  -  звала хозяйка, - ау! Ау, ау, Туся!»

Ошалев от неожиданной радости, собачонка помчалась на голос, - только ветер засвистел у неё в ушах! Петляя, и делая зигзаги, она выскочила на залитую солнцем  лужайку, и не в состоянии совладать со своим счастьем,  задрала голову кверху  и,  что есть мочи, завопила: «А-ууу!!!»

МАЛЬЧИК И РОЗА

     В далёкой деревушке, где весной мало солнечных дней, где долго ждёшь лета, где льют холодные осенние дожди, а зимы очень снежные – жил мальчик.  Ровесники сторонились его только потому, что мальчик казался задумчивым и был  преспокойным, отчего мама говорила про него: «…как тихое лето». Его занятия и игры считали странными.  Всегда он был один и понимал, что быть посторонним в мире, где ты живёшь, - грустно.

     Когда наступала весна, разливались ручьи и прилетали птицы, мальчик в резиновых сапогах пускал в ручьях кораблики и наблюдал за первыми появившимися жучками – красными солдатиками.  С приходом лета он ловил в ручьях рыбу и ходил в лес за ягодами,  грибами. Осенью, когда шёл дождь, бродил по ручьям под зонтиком.  Зимой он строил из снега крепости, катался на санках и лыжах, любовался синицами и снегирями. Это был худенький, рослый,  угловатый,  ребенок. Постоянно  читал толстые книги,  много  размышлял и  учился тому, чему его учила мать.

    Очередным летом среди огородных грядок, где росли лук, морковь и свёкла, расцвела роза. А мальчик тем временем решил побродить по огороду, понаблюдать за пчёлами, собирающими цветочную  пыльцу. Мальвы уже  вступили в пору своего пышного цветения, и нравились ему за то, что украшали собой все неприглядные места. Кроме них цвели  васильки, ноготки и ромашки.

     И вдруг – роза! Откуда, откуда?! Зачем она оказалась здесь, в глуши, где и смотреть-то на неё некому? И как она выживет в этом суровом краю? Мальчик присел на траву рядом с розой и стал смотреть на неё. Низенький кустик, всего с одним едва распустившимся цветком, казалось, тоже рассматривает мальчика, наклонясь к нему.

Листья на веточках были не очень частые, мелкие и имели какой-то неестественный цвет. То есть, на самом деле, они были зелёными, но, блестя на солнце, серебрились. Два незрелых бутона по краям, возможно, никогда не распустятся, да и само растение – такое  хрупкое!

    Подул лёгкий ветерок и мальчик уловил едва заметный аромат пурпурного цветка. Он вдыхал его снова и снова и никак не мог справиться со своим удивлением. Как же так? Цветок рос наперекор всему и источал головокружительный аромат. То была действительно роза. Благородная роза! Растения, окружавшие её, были  иными – низкорослыми, держались группами, и это только подчёркивало одиночество особенного цветка.    

     Мальчик задумался и, в конце концов, понял, что они с розой очень похожи. Стало быть, не один он такой, и всегда в природе можно найти собрата?  Каждое утро теперь мальчик приходил поздороваться с розой и помечтать подле неё.

Он представлял, как однажды очутится в чудесном уголке Земли, где благоухают бескрайние розовые сады. Наверное, в том месте и живут люди, подобные ему. Мальчик верил, что именно там он найдёт друзей, среди которых уже  никогда  не почувствует себя посторонним.

КРАСНЫЕ ТЮЛЬПАНЫ РАСПУСКАЮТСЯ          

        Дети, когда рождаются,  ничего не видят и не слышат.   Имеется этому и научное объяснение. Но по разным причинам некоторые младенцы являются исключением из правил. Одни – сразу видят, другие – слышат, третьи рождаются с зубами. У иных же - присутствует весь набор сразу. То есть, они видят, слышат, - и зубов полон рот!

        Новоявленный младенец имел слух – и только. Тем не менее, такое преимущество испортило ему жизнь с раннего рождения.  Когда врач поднёс ребёночка к молодой маме со словами: «Поздравляю! У вас родился красивый и здоровый мальчик!» - мать пробурчала в ответ: - Не хочу его видеть, он мне не нужен!» Малыш услышал эти слова, но не испугался, не заплакал, а сильно удивился, отчего внезапно широко распахнул глаза. Это потрясение как будто зафиксировало его взгляд.  Всю жизнь он изумлённо смотрел на мир. Да и было чему удивляться! Постоянно он задавал себе один и тот же вопрос: почему?  Самый первый вопрос: «Почему мама от меня отказалась?» - так и остался без ответа. Как, впрочем, и все последующие.

       За прожитые им годы, горьких вопросов набралось на большую энциклопедию, но никто на свете не решился бы издать такую «Почемучку».  Отчасти потому, что людям не хотелось обременять себя лишними заботами, разбираясь в подобных делах.

       Кто-то, где-то назвал мальчика Юрой. Чем в этом случае руководствовались люди, определяя имя, - неизвестно. Думаю, что если это был образованный человек, то он мог позаимствовать  имя у какого-нибудь замечательного мужа. Славных личностей в истории страны с таким именем – предостаточно! Если же, это был жалостливый человек, то, глядя на ребёнка, словно не от мира сего, он мог соотнести его с людьми юродивыми и назвать соответственно. Так или иначе, а имя хорошее, и самому мальчику оно нравилось, хотя его внешность сильно разнилась с таким громким примечательным именем.

        В тридцать с лишним лет у Юры было по-прежнему детское удивлённое лицо. Всему виной были всё те же вопросы без ответа. С возрастом они почти не изменились. Можно сказать, что они остались прежними. Юра спрашивал себя, когда был ребёнком: «Почему воспитательница такая злая; почему дети обижают меня; почему учитель называет меня тупицей? А, став взрослым, спрашивал так:  почему прохожие крутят пальцем у виска, показывая на меня; почему я ничего не умею делать; почему рядом со мной в чужом доме живут эти несчастные страдальцы; почему люди такие угрюмые; почему, почему, почему??? Юра очень переживал по этому поводу, убеждая себя: «Если бы я смог ответить на свои вопросы,  то непременно объяснил бы  людям, как поступать правильно. Тогда все стали бы счастливыми! Вопросы больше не мучили бы меня. С ясной головой я запросто начал бы делать дело, от которого всем было бы хо-ро-шо!»

          Спустя годы, Юра  проживал в очередном приюте. Он был очень аккуратным постояльцем: ровненько заправлял свою кровать, тщательно чистил зубы и складывал вещи в тумбочку. Другие обитатели этого прибежища не отличались опрятностью, и Юра сам наводил у них порядок.  Он считал, что им некогда этим заниматься. Каждый из таких «нерях» был чем-либо занят. Среди них были художники, музыканты, иные деятели искусства. Юра считал таких людей святыми и бережно охранял их покой. Он один понимал, как им дорого время. Нередко и ему самому приходили на ум поэтические строки, но Юра никогда не записывал их, - стеснялся, что заметят. Это были короткие четверостишья, которые он запоминал и хранил в голове. К некоторым стишкам он придумывал  немудреные мелодии, и распевал их про себя.

        Юра очень любил прогулки. В дождь, например, он в прекрасном настроении бродил по лужам. А в метель гонялся за снежинками, пытаясь поймать хоть одну. Он часто гулял раздетый и разутый – просто забывал одеться. Он радовался городу, улицам. Одно удручало его: печальные, хмурые, недовольные лица людей.

        В одно прекрасное время, - было начало весны, Юра оказался на центральной площади города. Выдался тёплый ласковый денек, как раз для гуляний. День был выходной, но площадь и прилежащий парк, пустовали. Сиротливо выглядели скамейки, лужайки были свободны. Юра босиком расхаживал по газону, который нагрело солнышко. Кругом было безлюдно, и Юра загрустил.

       Встрепенулся он от вопроса: «Что бы вы пожелали людям в это весеннее утро?» В городе проходил опрос по данной теме. И поскольку других людей корреспонденты на улицах не встретили, они, хоть и с недоверием, обратились к странному человеку с удивлённым лицом. Юра впервые в жизни не растерялся. Казалось, что к ответу на этот вопрос, он давно приготовился. И когда ему разрешили в качестве пожелания спеть одну из своих песенок, Юра встал пряменько, сложил на груди руки домиком и запел. Какая-то старушка оказалась рядом, и ничего не расслышав, крикнула ему: «Милок, пой громче, а то не слыхать тебя!» Юра напряг свой детский голосок и выпалил скороговоркой:

                            Красные тюльпаны распускаются,

                            На улицах все люди улыбаются!

                            Я хочу, чтоб расцветали все цветы,

                            И, чтоб всегда сбывались все ваши мечты!

      Слова простые, мелодия тоже, но пожелания сразу же начали исполняться! Из земли показались зелёно-дымчатые ростки тюльпанов, которые за считанные минуты взвились выше человека. Образовался своеобразный лес из огромных красных цветов. Из окон домов их увидели  ошеломлённые люди и поспешили на улицу. Всё ожило! По синему, синему небу весело поплыли частые лёгкие облака. Народ, словно, вспомнив что-то, заторопился  жить, сожалея, что не сделал этого раньше.

         Матери с младенцами на руках и с колясками спешили в парк на прогулку. Родители с детьми шли на аттракционы. Здесь же гремела свадьба, и был организован выпускной бал. Демонстранты размахивали флагами, цветами и транспарантами с лозунгами в честь мира, мая и труда.  Атрибутами праздника они заполонили все улицы. Повсюду белели сады, слышались песни и смех детворы. Мальчишки гоняли мяч, девочки играли в куклы. Подростки колесили на велосипедах, купались и загорали. Влюблённые пришли на свидание.  По набережной сновали желающие плыть под парусами. Под зонтиками кафе проголодавшихся угощали прохладным молочным коктейлем и блинчиками с повидлом.

        Шум, гам, кутерьма, суматоха – всё заголосило, задвигалось, воспрянуло!  Понятно же, что когда распускаются красные тюльпаны, - всем так хочется жить!

ВИД С ВЕРШИНЫ

           В уютном домике под красной осиной, за зелёным дощатым забором случилось знаменательное событие. С долгожданным наступлением осени здесь родился мальчик Ома, и образовалась настоящая семья: папа, мама и сын.

         Отец говорил: «Ух, ты! Как он на меня-то похож, сразу видно – наследник!»  «Ошибаешься! – отвечала мать, - он вылитый я! - И носик мой, и глазки мои, и губки!» Глава семейства упирался: «Да посмотри же хорошенько! Лоб мой, подбородок мой, профиль мой!  Моя копия!»

        Долго бы ещё спорили молодые родители, если бы не бабушки и дедушки. Они пришли поздравить своих детей с новорожденным и полюбоваться крохотным внуком. Каждый из них нашёл в малютке стопроцентное сходство с самим собой, но старшее поколение не стало соперничать по этому поводу. Старики порекомендовали  счастливой семье подумать о будущем малыша с пелёнок, и не упустить время воспитательного процесса. Когда были преподнесены все подарки, и сказаны все тосты, гости отправились восвояси, озадачив недальновидных родителей.

        Омины папа и мама крепко сплотились в делах за светлое будущее своего чада, и решили  так: «Построим высокую башню, водрузим на вершину своего малыша, и пусть он глядит сверху на  мир, уму-разуму набирается!»

        Отец сказал: «Я строитель! Неужели я не осилю затейливое сооружение для своего-то ребёнка?» «А, я? – вторила мать. - Я  кондитер. Башня непременно должна быть в виде торта! Я и коржей наделаю, и крем приготовлю, и всё украшу! Будет и красиво и сытно!» Больше всего молодая мать боялась того, что ребёнок, занятый созерцанием, останется голодным.

        «Пребывая под самым небом, сынок обязательно заинтересуется космосом, археологией, спортом, наукой. Сверху всё, - как на ладони!» - мечтал старательный отец. «А как хорошо видны оттуда роскошные  особняки, престижные автомобили и модные супермаркеты! Думаю, такие атрибуты жизни завлекут его наверняка!» - парировала мастерица-мать.

         Сказано – сделано! До головокружительной высоты, оцепленная ступенчатой лестницей, воздвигалась башня. Правда, иногда новостройка стопорилась из-за того, что родители никак не могли прийти к единому «кулинарному» мнению. Отец утверждал, что бисквиты следует пропитывать ромовой эссенцией, а мать категорически настаивала на фруктовом сиропе. Отцу нравились кексы с цукатами, а мамин приговор был такой: «Тебе их не есть, поэтому с изюмом будет гораздо вкуснее и полезнее!» Прослойка из заварного крема, предложенная отцом, также была отвергнута в пользу взбитых сливок. Подобные разногласия, конечно же, существенно  замедляли ход строительства. Много времени ушло на то, чтобы разобраться с начинками, посыпушками, глазуровкой  и прочими премудростями кондитерских изделий.

        Ома тем временем рос-порастывал стараниями бабушек и дедушек.

        Когда усердные родители сделали последний штрих на оригинальном и вкусном шедевре, их ребёнок к этому времени освоил  ходьбу, лазание, научился говорить и соображать.  Поэтому, увидев такую красивую и оригинальную конфигурацию, ребёнок указал пальчиком на самый её верх и сказал: «Хочу туда!»

        «Вот и славно!» - обрадовались родители. Они исполнили пожелание своего чада с большим удовольствием! «Садись, наша крошка, вот сюда, в серединку и угощайся нашим творением! А мы тебе – и ягодку, и кремовую розочку, и сочный бисквитик! Ешь на здоровье!» Они наперебой предлагали Оме аппетитный десерт, но мальчуган  отказался наотрез. Его сильно заинтересовал вид!

         Ребёнок смотрел сверху вниз, всплескивал руками и восклицал: «Ах!»  Родителям не терпелось узнать, на что именно их мальчик обратил внимание. «Говори, сын, что ты там видишь! Наверное, планеты, экспедиции, спортивные состязания?» - допытывался отец. «А может,  ты засмотрелся на пёстрый карнавал или на отдыхающих праздных людей на берегу моря?» - выясняла мать. Но Ома только ахал и хлопал в ладоши! Обескураженные родители отошли в сторонку, чтобы посовещаться насчёт того, как им разговорить своего ребёнка. Очень уж им не терпелось узнать: с мнением кого из родителей будет согласен их сын.

         Пришлось вмешаться дедушкам и бабушкам, которые объяснили отцу и матери, что Ома ещё слишком мал для того, чтобы видеть мир глазами взрослых.  «Пусть он вначале осмотрится, поразмыслит, тогда он и сам нам всё расскажет, - сказали они, - давайте постоим, подождём».

          И в самом деле, вскоре Ома крикнул им сверху: «Я вижу много львов! Они сидят на травке. Они пушистые, у них есть хвостик!» «А ты их не боишься?» -  спросили снизу.  «Нет, они маленькие!» - ответил малыш, - и закричал: - Смотрите: дельфины, дельфины!»  По морю действительно плыли эти красавцы, временами выпрыгивая из воды. «А вон – кораблик плывёт! У него из трубы идёт дым!» - продолжал восторгаться Ома.

            «Мне солнце светит в глазки!» - жаловался мальчик.  «Эх, - сетовали родители, - нужно было надеть ему очки!»  «Да и кепку не мешало бы», - добавляли дедушки и бабушки. Взрослые интересовались, не жарко ли там Оме, не холодно ли? Беспокоились, чтобы он не упал. Но мальчуган чувствовал себя хорошо, был в приподнятом настроении, и продолжал взахлёб рассказывать родным обо всём, что видит.

        Итак, он заметил, что на лестнице повсюду расставлены игрушечные солдатики и догадался, что они охраняют его.  По набережной прогуливались, любимые Омой, сказочные герои. На сломанной ветке красной осины дремал знакомый кот. Когда мальчонка узнал светлые окна родного дома, то крикнул: «Я хочу домой!» Затем, поддерживаемый родителями, стал неторопливо спускаться вниз. Дома мальчик снова и снова пересказывал то, что его впечатлило. А когда Ома устал от рассказов, его уложили в кроватку, где он сразу же уснул.

        Отец и мать недоумевали: «Как же так? Наш сын увидел с башни совсем не то, на что мы надеялись! Выходит, мы зря старались?»  «Да не переживайте, вы, так! – успокоили их бабушки и дедушки, - ваш ребёнок всё правильно увидел. - Вы должны радоваться тому, что малыш усмотрел главное в окружающем его мире, и по-доброму отнёсся к нему.

            Конечно, пройдут годы, и многое изменится, - продолжали старшие, - но мы хотели бы посоветовать вам – сохранить у вашего мальчика его первое восприятие на всю жизнь. В стремлении только к хорошему – это будет для него главным! Возможно, желая добра сыну, вы не будете навязывать ему своё мнение и сохраните его право -  разбираться во всём самому».

        Незадачливые родители вздохнули и поблагодарили своих отцов и матерей за совет. «Придётся нам пересмотреть методы воспитания нашего сына», - сказал отец. «Возможно даже, что нам следует поучиться у нашего малыша любить то, что нам дано в этом мире изначально. Не пытаться переделать всё на свой манер», - откликнулась мать.  «Ты права!» - подтвердил отец.  Довольные таким заключением, родители обнялись, и пошли посмотреть на своего сыночка, спящего тихим сном.

САМЫЙ ПЕРВЫЙ ИНЕЙ                                    

         Давно, когда билеты на трамвай стоили всего три копейки, жила в довольно большом промышленном городе девочка по имени Липа. Её полное имя было – Олимпиада.  Ребёнка назвали так родители в честь Олимпийских игр, придуманных греками ещё в древние века. При этом папа и мама всегда особо подчёркивали, что на время проведения таких спортивных состязаний, прекращались все войны!

       Липа была умной девочкой и понимала родителей. Но детям во дворе было не просто объяснить происхождение необычного имени. Они почему-то думали, что девочке дали такое имя в честь дерева – липы. Впрочем, и такое толкование им мало что разъясняло. Поэтому детвора вскоре перестала удивляться и привыкла к редкому имени – Олимпиада.

        То ли потому, что греки первыми догадались проводить Олимпийские игры, то ли ещё почему, но только Липа и сама обожала всё первое. Первые подснежники в небольшой балке за полем; первых ласточек, мастерящих гнёзда под крышами домов; первые почки на деревьях, запах первых акаций; первые шампиньоны на лугу – и ещё много-много разного! Но больше всего на свете эта девочка любила самый первый иней!

       На будущий год Олимпиаде предстояло пойти в первый класс. И теперь, глядя в окно, она думала о том, что школьнице наблюдать за появлением самого первого инея, видимо, не пристало. «Может, в таком случае, лучше не ходить в школу?» - засомневалась она.

        Оттого, что хмурые тучи надолго заволокли осеннее небо, девочка грустила уже несколько дней. К тому же, нудный дождь надоедливо  барабанил по стеклу. Липа стояла у окна и смотрела во двор. Он был пуст. Только на противоположной стороне улицы одинокая старушка брела под зонтом. «Когда я стану старенькой, то, наверное, тоже буду одна-одинёшенька. И мне будет так же тоскливо, как и сейчас», - по -детски пожалела себя  Липа, глядя из окна. «Хоть бы мама вернулась с работы пораньше!»

         Она плотнее закуталась в мамину кофту и отправилась проведать Магду. Пройдя длинный коридор, девочка пересекла большую комнату и оказалась в своей спальне, где в одной из стен располагалась маленькая кладовка, в которой и жила Магда. Липа щёлкнула выключателем и открыла дверь.  «Здравствуй, моя красавица! Как поживаешь?» - входя внутрь, спросила девочка. Так она приветствовала Магду – свою куклу.

      В прошлом году, когда Олимпиаде скоро должно было исполниться пять лет, мама повела её в магазин затем, чтобы её дочь сама выбрала себе наряд к торжеству. В витрине универмага Липа сразу заметила  двух одинаковых кукол, которые красовались за стеклом в шёлковых туалетах, - жёлтом и голубом. Обе куклы были необыкновенно красивы! И они не походили на тех из них, которыми играла девочка, и которые в то время продавались в магазинах. Даже мама засмотрелась на такие очаровательные игрушки!

      «Мама, - попросила Липа, - давай купим эту куколку – в голубом платьице, - пожалуйста!» И с согласия матери они пошли в игрушечный отдел. Продавец игрушек сказал им, что такая кукла осталась всего одна и та – в жёлтом. «А что касается тех, что в витрине, так они не продаются», - заверил он их. «Да и не всё ли равно, какого цвета одежда, тем более на кукле?» - осведомился он равнодушно. Дочка с матерью переглянулись, но ничего не ответили. А про себя подумали почти одно и то же: «Разве мужчины могут постигнуть такую важную разницу?»

        Олимпиада поняла, что в таком случае ничего не остаётся, как взять то, что дают, и согласилась на единственную оставшуюся куклу. «Эта кукла очень дорогая, она не всем по карману, - изрёк продавец высокомерным тоном, - она стоит чуть меньше стиральной машины!» Маму первоначально испугало такое предупреждение. Однако, поразмыслив, она всё же решилась на покупку - в качестве подарка для единственной дочери. Заглянув в коробку, продавец сообщил: «Её (он имел в виду куклу) зовут Магда, она из-за границы», - затем ловко перевязал товар ленточкой и отдал его девочке.

       Вот так кукла с чужестранным именем и поселилась в кладовке у Липы, где кроме неё обитали и другие игрушки. А именно: плюшевый заяц, набитый опилками, тряпичная кукла с длинными волосами из капроновых чулок, сшитая мамой; и семь бумажных кукол, нарисованных девочкой. Рядом с «одушевлёнными» обитателями кладовки соседствовали различные вещи, которыми те пользовались по своей надобности. Сейчас Магда устроилась на диване, укрывшись пледиком, и вязала берет для зайчика, голова которого всё время мёрзла, потому что плюш в этом месте протёрся, и оттуда виднелись опилки.

        «Не нужно ли вам чего?» - спросила девочка. Самошитая кукла домовито приготовляла чай и ответила, что у них и так всего вдоволь. Олимпиада внимательно посмотрела на оснащенный всем необходимым игрушечный домик, который они соорудили вместе с отцом. Увидев зайца, упражняющегося на турнике, девочка подумала, что не мешало бы зайчику и носочки связать. Он часто сидел с Липой на подоконнике, а там было прохладно, и он мог запросто простудиться.

         Девочка любила свои игрушки и очень заботилась о них. Из разных коробочек и другого подручного материала девочка мастерила для них разную мебель, посуду. Из тряпочек и лоскутков – шила им одежду и другие необходимые вещи. «Нужно сшить Магде тёплое домашнее платье, - уместно подумала она. - Быть может, она согласится его носить». Олимпиада помнила, что её кукла такая модница! Недавнюю домашнюю пижамку кукла отвергла, потому что ей не понравился цвет пуговиц, хотя её сшила сама мама.

       Бумажных куколок, как уже известно, у Липы имелось целых  семь! Они были почти взрослыми, рассудительными и очень образованными, потому что постоянно чему-то учились. Кроме того, смелые и отважные, они всегда оказывались первыми там, где нужно было выручать кого-нибудь из беды. Вот и сейчас, промокшие с головы до ног, они отчаянно стремились по бурному морю, которое «бушевало» в медном тазике, к тому месту, где терпел бедствие бумажный кораблик, наполненный засушенными цветами. Липа собирала их всё лето на лугу и на клумбах, потом располагала среди страниц толстых книг. Цветы девочка выбирала самые запашистые и самые красивые для того, чтобы в игрушечном доме всегда было уютно и приятно пахло. Именно они нуждались сейчас в спасении! Олимпиада быстренько сделала из бумаги пару самолётиков и запустила их на помощь куклам, на всякий случай. А Магда, тем временем, гладила  утюжком для них семь бумажных халатов, чтобы вернувшись, они  быстро согрелись, надев их на себя ещё тёплыми.

        Девочка похвалила за сообразительность куклу и подумала, что совершенно справедливо все игрушки считают Магду главной среди них. Она была рассудительной, спокойной, умелой и опрятной. К тому же, она могла посочувствовать, пожалеть. Могла устроить настоящий праздник! И она была очень красивой!

        Огромные синие глаза прекрасно гармонировали с курносым носиком и пухлыми розовыми щёчками. Её ротик, полный белоснежных зубов, всегда улыбался. Головку куклы украшали крупные каштановые локоны. Одеянием Магды восторгались все игрушки! Бледно-лимонное платье - по вороту, пышным рукавам и подолу было отделано лилейными изящными кружевами. Талию и юбку украшали простроченные складочки, а под воротничком поблёскивали две перламутровые пуговки. Наряд куклы  дополняли изысканные белые туфельки и тонкие шёлковые носочки в тон. Одним словом – красавица!

        Пока Олимпиада восхищалась своей прелестницей, кораблик уже пришвартовали. Семь бумажных кукол согревались, одевшись в халаты, и прихлёбывая горячий чай, которым их угощала пышноволосая самошитая кукла с неопределённым именем. Липа никак не могла подобрать ей подходящее.  Сейчас её звали Поленькой, но до этого она была и Татьяной, и Дарьей, и даже Инессой! Кукла гордилась всеми своими именами – ей нравилось такое разнообразие. «Прошу всех пожаловать к столу!» - пригласила Полина. И обитатели игрушечного домика отправились чаёвничать.

        Олимпиада вместе со всеми с удовольствием выпила чашечку чая, и её настроение улучшилось. Она позвала зайчика с собой на кухню, чтобы вместе смотреть на улицу из окна. Заяц натянул на голову довязанный Магдой берет, и забрался на руки к девочке.  Оказавшись на месте, они увидели, что дождя больше нет. Время от времени сквозь тучи пробивались блескучие лучи. Непоседливый солнечный зайчик, скачущий по стене, тайком поведал своему игрушечному тёзке, что погода меняется. И, возможно, похолодает настолько, что с утра всё покроется инеем. И об этом тотчас узнала Липа (конечно, по секрету)  от своей плюшевой игрушки.

         Девочка вся вспыхнула, заволновалась и закружилась по комнате! Она немедленно отнесла зайчика назад, где заранее пожелала игрушкам приятных сновидений, и отправилась готовиться к встрече с любимым явлением природы. «Первый иней! – это такое чудо! - думала Олимпиада. – И как много он сулит! Это – и первый лёд, и первый снег, и начало зимы! А я так люблю зиму!»  Липа достала из шкафа мамин пуховый платок и свои шерстяные носочки. С дивана она взяла маленькую подушечку. Эти вещи она отнесла в свою комнату и оставила там, потому что вскоре они понадобятся ей.

         В дверь позвонили, и девочка побежала открывать. Папа и мама пришли с работы. И вскоре семья стала ужинать. За столом оживленная Липа оповестила родителей, что утром всё на улице покроется инеем. Мама сказала, что это возможно, поскольку синоптики обещают похолодание. На что папа возразил: «Совсем не обязательно!» Дочь стала уверять взрослых, что знает об этом  наверняка. Но всё-таки, девочка решила умолчать о сведующем солнечном зайчике. «Вряд ли мама и папа поверят такому известию», - рассудила Олимпиада. «Погоди-ка, - догадалась мама, - уж не собираешься ли ты, Липа, опять просидеть всю ночь на подоконнике, как и в прошлом году?» Папа добавил: «Да, дочка, будь благоразумнее!» Олимпиада отговаривалась, что совсем не хочет спать, что она боится пропустить рассвет, приводила прочие доводы. Но победило всё же решение родителей. Мама сказала: «Будет лучше, если ты пораньше ляжешь спать, а чуть свет  я тебя разбужу, - благо завтра выходной». Наспех умывшись, и, успокоенная заверением мамы, Липа вскоре уснула.

        «Наша Липушка очень чувствительная!» - посетовала мать на дочь, убирая со стола. На что отец авторитетно заметил: «Такое качество положительно характеризует Олимпиаду!» Родители сошлись на том, что такие душевные порывы просто необходимы не только детям, но и взрослым.

        В игрушечном домике ещё не спали. Там говорили о том, что хорошо бы увидеть то, чего так ожидает Липа. Но, если при этом будут участвовать её родители, то не стоит и пытаться. «Пожалуй, так мы напугаем взрослых до смерти! Мы же не знаем, в какой степени родители девочки верят в сказки до сих пор?» - предупредила всех дальновидная Магда. Зайчик сокрушался вслух: «Эх! Жаль, что в нашей кладовке нет окна!» Семь бумажных кукол тут же придумали план проникновения в пункт наблюдения! В обсуждение  вмешалась самошитая кукла, объявив, что уже пора спать. «Не беда, -  обнадёжила она своих друзей, - что мы ничего не увидим! Липа утром нам всё расскажет». «Да, да! – подхватил зайчик, - она так здорово умеет обо всём рассказывать, так интересно!» Словами: «Мы попросим Липу нарисовать самый первый иней! Думаю, у неё это красиво получится!»  –  Магда поставила в разговоре точку.

        Ночь струилась по городу, заглядывая в каждое окно. Она ненавязчиво усыпляла тех, кто бодрствовал до сих пор, и тех, кто уже дремал. Совсем скоро ночной город освещали лишь редкие фонари.

        За окном хозяйничала непроглядная тьма, когда резкий звонок часов поднял мать с постели. Она в потёмках пошла в комнату дочери, чтобы разбудить её, но кровать была уже аккуратно заправлена, и Липы там не было. Стараясь ступать тихо, мать на цыпочках направилась в кухню. Дверь туда была закрыта, но через стекло в ней виднелось окно, на подоконнике которого, на заранее припасённой подушечке,  примостилась Олимпиада.

        «Милая ты, моя!» - прошептала мать, глядя на дочку. Липа сидела на подоконнике, слегка притулясь к косяку, занимая собой небольшой уголок. Прямо поверх её ночной сорочки был наброшен пуховый платок. Ножки ребёнка согревали вязаные носочки. Одна косичка покоилась у неё на спине, другую она непроизвольно теребила руками. Свет с улицы освещал цветок на середине подоконника, а в противоположном углу – небольшую стопку книг. Оконные занавески вместо белых казались оранжевыми. В комнате было довольно темно. Изредка в печи потрескивали угольки. Мать стояла, не шелохнувшись. Она обдумывала своё поведение в данном случае, и кроме как: «Просто ждать!» - не придумала ничего. Ночь медленно отступала.

        Олимпиада зорко всматривалась в темноту из своего окна на четвёртом этаже. Внизу, на детской площадке, видны были очертания беседок, скамеек, качелей и песочниц под грибками. Через какое-то время на гладкой поверхности этих сооружений появилась слабая белизна. Девочка напрягла взгляд и поняла: «Началось!»

        Липа заулыбалась, подалась вперёд и представила, как через некоторое время будет светло, и как она, одевшись наспех, стремглав помчится на улицу. Иней к тому моменту явится во всей красе! Олимпиада будет трогать его руками, пробовать на вкус, рассматривать кристаллические снежинки. Её немного огорчало, что любое начало в природе недолговечно. Вот и сейчас: стоит появиться солнышку – и прозрачный хрупкий иней растает. «Так всегда! – вздохнула Липа, - не успеет, например, одуванчик стать жёлтеньким, как тут же и разлетится по всему свету малюсенькими пушинками. Только и успеешь, что один веночек сплести!»

        Вскоре лужицы на дорожках заблестели тонким льдом, заиндевелая  белизна проступила ярче. Тогда Липа  резво спрыгнула с подоконника и понеслась мимо матери к вешалке с одеждой. «Дочка, постой! – вздрогнула от неожиданности мать. - Куда ты? Рано ещё, многие спят! Пожалуйста, дождись утра!» На сей раз Липа ослушалась. Одной рукой, нахлобучивая на голову шапку, а другой, - пытаясь заправить штанину в сапожки, девочка прокричала: «Я не могу ждать! Там иней! И он скоро растает!» Так толком и не одевшись, Олимпиада бросила на ходу: «Я скоро вернусь, мамочка!» Дверь громко хлопнула, и мать всплеснула руками: «Ну, что ты поделаешь с этим ребёнком!» Затем она стремительно оделась, и с призывом:  «Липа, подожди! Я с тобой! Я тоже хочу увидеть самый первый иней!» - бросилась вниз по лестнице догонять дочь.

НА ЛУГУ ПОД ОБЛАКАМИ

   Жарким июльским днём, когда в плывущем мареве все шумы превращаются в звенящую тишину, отпусти себя на волю и у тебя вырастут крылья! И тогда ты полетишь… Над  городом, над суетой, над самим собой – всё выше и выше! Промелькнут тусклые и светлые окна, прошелестит пыльная листва, лениво махнёт вслед бельё на верёвке и нежный аромат подбросит тебя, словно пёрышко, до самых облаков! Здесь чуть прохладный ветерок поманит тебя за собой вдаль. Следуй за ним!

                  По мере удаления квадратных, прямоугольных и остроконечных крыш начнут приближаться волнистые очертания леса, извилистые линии реки, многогранные формы полей и лугов. Почувствовав запах свежей зелени, приземляйся в невысокую траву-мураву. Не бойся больно удариться о землю, - стебли, листья и цветы кротко и пышно расстелятся пред тобой.

                 Ах, уже на лугу! Но надо же и оглядеться… Кругом луговина – с лютиками, розовым и белым клевером, ромашками, ещё какими-то мелкими пушистыми розовыми и сиреневыми цветочками. Впрочем, расцветка не богата, а вот шелковистость травки, её чистота так радуют, так умиляют!

                 А что там такое беленькое виднеется? Так это же шампиньоны! Какие красивые! Жаль их трогать – пусть себе растут и дальше.

                 Кругом жужжание – пчёлы, шмели перелетают с цветка на цветок, стараясь погрузиться в самую его сердцевину, и выныривают оттуда такие смешные – лапки и хоботки в пыльце, чумазенькие!

                 Бабочки! Красавицы – крылышки бархатные, раскрашенные – и всё порхают, порхают! А стрекозы – огромные! Никак не решатся присесть – кружатся над былинками, мостятся. Крылья у них разноцветные: голубые, розовые, зелёные. К ним боязно прикасаться – вдруг укусят, да и жалко их трогать – прекрасные они!

                 На ромашке как не погадать – луг усыпан ими! Всегда выпадает – любит: кто, кого – не ясно, но всё равно приятно. Какие удивительно добрые, необходимые людям цветы – ромашки. Они способны дарить радость!

                 Неожиданно встречается родничок – бьёт прямо из земли. Вода прозрачная, прохладная и вкусная – черпаешь и черпаешь ладошкой прямо из ямки – не напьёшься!

                 Птицы резвятся, пролетая над самой землёй, – это ласточки, юркие они и красивые, залюбуешься! А в вышине поёт жаворонок, под самым солнцем…

                 Солнце слепит глаза, не даёт разглядеть, что там делается в небе. А ноги уже устали, опускают тебя в луговые травы, на покой. И вот ты уже лежишь, раскинув руки в стороны, и смотришь туда, откуда слышится пение жаворонка.

                 Вокруг тебя как-то всё смолкает, наступает тишина и взору открывается небо! Такое безбрежное, такое лазурное! И плывут по нему облака…

                 Только в июле бывает такое небо, и только над лугом. Картина завораживает, уходят мысли, остаётся один восторг и желание поделиться облаками с каждым человеком, живущим на планете Земля.

                 И нужно-то всего ничего: прийти на цветущий луг в июле месяце, упасть в траву и смотреть на небо с облаками. А они всё плывут, плывут, плывут… Зовут за собой. Куда? В космос, конечно, – лишь там мы едины, там мы можем понять друг друга, настроиться на ритм плывущих облаков: спокойный, величавый, мечтательный.

                 А чтобы всем-всем досталось по облачку, - прийти домой и нарисовать картину в подарок: «На лугу под облаками», в которой для каждого из нас есть своё место на цветущем лугу и своё облако, проплывающее над ним…

Я с тобой…

Второй день шёл дождь, но ребёнок рвался на улицу. Вчера он возился в песочнице и там у него остался недостроенный замок. А в такую погоду песок влажный и строить из него одно удовольствие. Но мама не пускала его гулять, поэтому ребёнок дулся на маму и даже грубил.

- Я хочу на улицу, - настаивал он. А если ты меня не пустишь, я не буду есть кашу!

            - Как ты не понимаешь, - уговаривала его мама, - ты вчера застудил ноги и сегодня покашливаешь. Ты же совсем простудишься и можешь заболеть. Ну, просто душа у меня болит за тебя!

            - Опять мама про душу… Что это за душа такая? - размышлял про себя ребёнок. И представлял маму всю в бинтах, когда она говорила  о больной душе, а когда говорила, что её «душа радуется», она представлялась ему прыгающей до потолка. Наверное, мама и есть душа, - решил ребёнок, - всё время разная.

            Он демонстративно отвернулся от неё, заложив руки за спину, и громко сопел. Мама, наконец, сдалась, но заставила капризулю одеться тепло и под дождём не гулять, а играть в песочнице под грибком.

            Вырвавшись из дома, строитель замков быстро оказался в песочнице и замер от неожиданности. На одной из лестниц, ведущих в недостроенное сооружение, восседала какая-то кукла, и несколько ступенек из песка уже осыпались под ней.

            - Ух! – злобно топнул ногой недовольный ребёнок и рванул куклу за руку. Но к его удивлению, она не поддалась и попробовала сопротивляться. Ребёнок отпрянул в испуге! Стоя под грибком, он изучающим взглядом смотрел на куклу, хотя ему уже стало ясно, что на самом деле это живой человек, только маленький.

            - Ты кто такой? - сердито спросил он. Человечек молчал.   Ребёнок ткнул его пальцем, он лишь покачнулся и продолжал сидеть, ёжась от холода.

            - Странный какой, - думал рассерженный. Закутался в какую-то тряпочку, вот ему и холодно. И его самого передёрнуло, словно это он был без одежды. Продолжая разглядывать незнакомца, он заметил на его руках и ногах раны и был поражён тем, что человечек не плакал, будто не чувствовал боли. Сам-то он знает, какой болезненной бывает обыкновенная царапина, невозможно терпеть!

            - Ты претворяешься или тебе правда не больно? - допытывался ребёнок? И почему ты молчишь? Возьму-ка я тебя домой! И он быстро сунул человечка себе в карман и помчался к дому.

            - Я же говорила тебе, - встретила его на пороге мама, что на улице холодно, а ты не верил. Раздевайся, да играй-ка лучше дома!

            Оказавшись в своей комнате, ребёнок достал человечка из кармана и усадил в кресло напротив камина, где жарко горели дрова. Затем он быстро разделся, присел подле кресла и стал в упор разглядывать его. Незнакомец не поднимал головы. Спутанные седые волосы мокрыми сосульками спадали на промокшую от дождя тряпицу, служившую ему одеждой.

- Он, наверное, прибыл издалека, - размышлял ребёнок. Долго-долго шёл, поранился. - А почему ты пришёл именно сюда? - спросил он, но ответа не дождался.

Тогда он краешком маминой шали, свисающей с подлокотника кресла, укрыл странника до самого подбородка и через некоторое время заметил, что тот уснул. Стало совсем тихо…

Ребёнок очень осторожно, чтобы маленький человечек не проснулся, расчесал ему волосы и заклеил пластырем раны на руках и ногах. Снова присел возле кресла, и ему было как-то тепло и уютно вот так сидеть и наблюдать за спящим.

Сколько времени прошло, мальчик не знал. Когда незнакомец открыл глаза, он потихоньку снял с него шаль и увидел, что тот отдохнул и обсох. Ребёнок попытался, было, его накормить, но маленький человечек лишь улыбнулся в ответ. В этот момент комната осветилась, несмотря на вечерний сумрак, и стало так радостно!

- Мама, мама, посмотри, какой в моей комнате маленький человечек! – закричал ребёнок.

- Где он, покажи, - спросила мать, входя в комнату.

- Вот он, в кресле! Человечек продолжал сидеть и улыбаться.

- Что-то никого я здесь не вижу. Может, спрятался куда-нибудь? – подмигнула она ребёнку.

- Как, не видишь? - продолжал настаивать он, - вот же сидит! Смотри сюда: видишь, какой он маленький, волосы седые, сияет весь. Видишь?!

- Ну, всё, пошутил и хватит. Мне сейчас некогда. Играй пока один, а позже и я с тобой поиграю, или папа. И она вышла из комнаты.

- Эх, жаль, что мама не увидела человечка. Или она притворяется? Хотя вряд ли, а то бы тут такое началось! Опять мама про душу бы вспомнила.

Ребёнок наклонился к маленькому человечку и взял его на руки, едва касаясь пальчиками. В комнате стало ещё светлее. Человечек излучал какой-то необычайно яркий и, в то же время, мягкий свет.

Боясь пошевелиться и потревожить незнакомца, ребёнок замер на месте. Ему стало так спокойно, так хорошо! Вдруг, он почувствовал на своей руке чьё-то едва ощутимое прикосновение и увидел, что там, трепеща крылышками, сидит малюсенькая бабочка, которую за шнурок держит маленький человечек. А бабочка никуда не рвётся, не улетает, а весело помахивает крылышками.

- Что это?! – воскликнул изумлённый ребёнок.

- Это твоя душа, - раздался ласковый голос маленького человечка.

- Тогда… почему она у тебя? – удивился ребёнок такой находке. Наступила пауза, после чего он услышал, как маленький человечек негромко сказал:

- Потому, что я с тобой…

- А я с тобой, - прошептал ребёнок и нежным касанием погладил маленького человечка по головке.

ИЗиГа БаБоПа

В одном из времён на одной из планет жили люди, похожие на нас. То есть, внешне похожи, и наречие, как у землян, но странности начинались у них уже с имени или названия чего-либо.

Планета, на которой жили люди (хотя себя они именовали ВеСла), называлась МоНеп. Названия рождались сами собой, а имена у народа ВеСла появлялись тогда, когда, подрастая и осознавая свои, как им казалось, сущность и предназначение, ребёнок мог самостоятельно выбрать себе имя, иначе - придумать.

Имена просто-таки изобретали, другого слова и не подберёшь! Конечно, навеличивали, но так было принято, поэтому среди МоНеповцев бытовали такие имена, как ПреГоУм, что означало: Прекрасный Горделивый Умник или такое: КрОбЧре - Красавица Обворожительная Чрезвычайно. Любое имя следовало разгадывать, поэтому словарный запас каждого жителя МоНепа изобиловал словечками превосходной степени, которыми они пользовались с лёгкостью, и сожалели лишь о том, что можно было давать себе только одно имя, а не несколько.

Несколько имён сразу - это было под запретом, потому что, посудите сами, как долго пришлось бы, например, произносить такое имя: ВеИЗаГеМРаз… и дальше ещё много, много слогов и букв. Это имя полностью произносилось бы так: Великолепный Изящный Замечательный Герой Мужественный Разночинный и после этого - до бесконечности.

Читатели, думается, уже догадались, что МоНеп означает -  Могучий Непревзойдённый, а ВеСла - Великий Славный. Язык можно сломать, но они, ВеСлаве говорили, да ещё как! Встанут в позу, голову кверху, выдохнут и, выговаривая каждую букву, громко произнесут что-нибудь заковыристое. И учились они этому с малых лет.

При этом выглядели они смешно. Почему? Да потому,  что не гармонировали с тем, что их на МоНепе окружало. А окружала их местная природа и творение их рук, хотя ВеСлаве были уверены в том, что на их планете царит абсолютная гармония.

Природа была странная очень, серая сплошь: небо серое, земля серая, растения серые, светило (у нас это солнце) было совсем серым. Однако на МоНепе часто шли тёплые дожди, и дышалось легко. Но по жителям этого бы не сказал никто, ведь и одевались они в серые одежды, которые блестели от дождя, из-за чего казалось, что они носят на себе груду металла, особенно, когда они вставали в позу, чтобы произнести своё имя. Издалека могло показаться, что МоНеповец просто вынужден передохнуть, расправить спину, раскрючиться, что ли.

Спрашивается, а почему бы ВеСлавам не носить цветную одежду, ведь краски у них были? Но не признавали они краски, потому что считали себя народом ГаСтроСогСлаСо, что означало Гармоничный Стройный Согласованный Слаженный Сообразованный, что, по сути, значило одно и то же. Вот и получалось, что на МоНепе должно было быть только серое на сером.

Дети даже в сером цвете были очень милы до тех пор, пока не принимали позу. Потом впечатление от них менялось, и настроение наблюдателя, будь таковой там в то время, посерело бы наверняка.

Как долго продолжалось бы такое житьё-бытьё на планете, если бы не подросла на МоНепе девочка, нарушив серо-успокоенную жизнь  ВеСлав. И не только нарушив,  а изменив её полностью раз и навсегда.

Началось это уже с того момента, как девочка назвала своё имя.  Заметьте, назвала, а не объявила, да ещё такое простое - по определению жителей МоНепа.

- Я ИЗиГа, - сказала девочка, и пояснила, - я много хожу, иду то туда, то сюда, потому что хочу многое увидеть, узнать, отсюда и первая буква - И, то есть, Иду. А хожу я не только по прямой, но и по изогнутой линиям, делаю зигзаги. Так я изучаю всё, что меня окружает, так в моём имени и появился слог Зи - Зигзаг. Слог Га - означает Гала, то есть, праздник, представление, которые я очень люблю, но сильнее всего мне нравится делать Гала для других, хотя я пока не знаю, как это. Если собрать всё вместе, получается -  ИЗиГа.

- Как ты нас разочаровала! - воскликнули МоНеповцы. Это же так упрощённо, прозаично. Где же поэтика, благородство, величавость?

- Я не знаю, что вам ответить, - без особого волнения сказала девочка и пошла своей дорогой, раскрыв над головой зонтик, раскрашенный в белый, красный и жёлтый цвета. ВеСлаве отшатнулись от зонтика так, словно в них метнули молот. И все разом они заговорили о гармонии, которая нарушилась, и всё из-за маленькой девочки, что же происходит, в самом деле?!

            ИЗиГу не беспокоили суждения ВеСлав, её заворожили краски. Сначала она их смешивала и очень  удивлялась, что если смешать вместе два или несколько цветов, то получится ещё один цвет.  Как-то нечаянно она забрызгала краской свой зонтик, и ей он показался очень красивым. ИЗиГа просто раскрасила серые пятна на нём - отсюда и пошла красота!

А потом девочка стала красить всё подряд. Так на ней появилось пёстрое платьице, а бантиков, которые она себе завязывала, было много - их она тоже раскрасила разными красками.

            Вслед за этим появились разноцветные игрушки, птиц девочка тоже раскрасила, и траву тоже, и деревья, в общем, всё, что видела ИЗиГа, то и раскрашивала. Но её саму поражали цветы. Едва девочка касалась их краской, как они тут же вспыхивали так ярко, что сначала даже приходилось зажмуриваться - это они благодарили девочку за своё преображение.

Многокрасочных цветов становилось всё больше, но ИЗиГа с удовольствием продолжала раскрашивать луга, поля, парки, клумбы. Она порхала словно бабочка, которые сами кружились вокруг неё, а когда садились на цветы, то чудесным образом окрашивались тоже. Дотронется ИЗиГа кисточкой до цветка и скажет: «Ба», - что значит Бабочка. Восхищаясь этим прелестным созданием, её мелодичным танцем, всплеснёт руками, капнет другой краски на следующий цветок и воскликнет: «Бо!», - Болеро -  танец, значит. И так радостно станет маленькой художнице от сияния красок, что закружится она, закружится, подпрыгнет вверх и сама, как балерина, сделает «па». И как только начнёт опускаться к земле, тронет кисточкой цветок и произнесёт: «Па»!

            Так и кружила ИЗиГа всеми днями, «колдовала» над цветами, приговаривая: БаБоПа, БаБоПа, БаБоПа!..

           Много времён минуло с тех пор…  ВеСлаве и не заметили, как преобразилась их планета и они сами. Сейчас их окружают цветущие сады, они носят разноцветную одежду. Их светило, впитывающее в себя отражение всех красок жизни, стало намного ярче.

На планете МоНеп всё так же идут тёплые дожди…  После них краски становятся ещё ярче, ослепительнее. Начинается настоящий праздник - ГАЛА! И тогда ВеСлаве вспоминают девочку, ставшую легендой, и говорят про себя: «Всё это сделала маленькая девочка - ИЗиГа БаБоПа»…

            ИЗиГа была первой ВеСлавкой планеты МоНеп, которая удостоилась двойного имени. Это благодаря ей у всех жителей планеты теперь тоже двойные имена: очень простые, но очень точные. Первое содержит в себе то, что ты собой представляешь, а второе - то, что ты делаешь в этой жизни.

По-моему это правильно, так и должно быть!