Нижегородский анекдот
СПОЕМТЕ, ДРУЗЬЯ!
В 1903 году, за несколько месяцев до официального открытия Народного дома в Нижнем Новгороде, в нем состоялся концерт Федора Шаляпина «в пользу строительства». «Первые звуки музыки, огласившие Народный дом, были звуки, принесшие ему материальную пользу, - писал 31 августа того же года «Нижегородский листок». - Пожертвования в тот день от сильных мира сего лились рекой».
Но газетчики так и не узнали о том, что случилось с Шаляпиным после концерта. Растроганный тем, что в Нижегородском уезде решено открыть народную школу его имени, певец поймал извозчика и отправился на ярмарку, в ресторан. И тут услышал, что извозчик на козлах распевает во все горло «Камаринскую». Шаляпин удивился, но еще больше удивился, когда тот попросил заплатить за его исполнительское мастерство. «Я вам пел», - так он аргументировал свое требование.
Шаляпин не стал скупиться. Он дал извозчику денег и запел сам. Ту же «Камаринскую». А когда закончил, сказал:
- А теперь, брат, платить тебе. Я тоже пел.
Извозчик, конечно же, узнал великого певца. Он вынул из кармана деньги и протянул их Шаляпину. Вышло так, что певец проехал на ярмарку бесплатно.
«ПРЕБЫВАЮ В ОТПУСКЕ»
В 1892 году сотрудник газеты «Волжский вестник» Блинов выпросил у редактора Рейнгардта отпуск и поехал к своим родственникам в Васильсурск. И вот этот, совершенно рядовой, на первый взгляд, факт поставил на уши всю редакцию
«Волжский вестник» издавался в Казани и распространялся по всему Поволжью. Сотрудниками «Вестника» являлись Владимир Короленко, Глеб Успенский, несколько позже Максим Горький, и другие маститые писатели, краеведы, такие, как Александр Гациский, опытные журналисты. Они любили друг друга разыгрывать.
У одного из сотрудников редакции, Иванчина-Писарева, в Васильсурске тоже жил родственник. Он переговорил с ним, и не успел Блинов добраться до конечного пункта своего маршрута, как на стол редактора легла телеграмма. Она гласила: «Нахожусь отпуске тчк Блинов». Сам Блинов, разумеется, к этой телеграмме не имел никакого отношения.
Рейнгард очень удивился.
- Я и так знаю, что Блинов в отпуске, - сказал он и выбросил телеграмму в корзину с мусором.
Но через два дня пришла еще одна телеграмма. «Продолжаю отпуск тчк Блинов», - было написано в ней.
- Что за чепуха? – не выдержал редактор. – Может быть, он вообще каждый день будет докладывать о том, что происходит в его личной жизни?
Блинов словно его услышал. Телеграммы стали приходить ежедневно. Они содержали один и тот же текст: «Продолжаю отпуск». И только однажды текст был другим: «Заканчиваю отпуск тчк Блинов».
Рейнгардт пришел в ярость.
- Что это такое? – задал он на планерке риторический вопрос. И сам же на него ответил: - Впрочем, все понятно. Пить надо меньше.
О том, что было потом, когда Блинов предстал пред его грозными очами, история «Волжского вестника» почему-то умалчивает.
КЕРЖЕНСКИЙ МАМОНТ
В декабре 1987 года Горьковский облисполком принял решение об организации Керженского государственного заповедника площадью 45 тысяч гектаров. Узнав об этом, в Горький приехал корреспондент Всесоюзного радио.
Добраться в поселок Рустай тогда было непросто. Радиокорреспондент решил прибегнуть к услугам авиаторов. И вылетел вместе с ними на «кукурузнике».
Летчики сбрасывали в тайгу брикеты прессованного сена для подкормки лосей.
- Да вот, понимаете, мамонта в тайге нашли, - пряча улыбку в густые усы, - сказал бортмеханик. – Его своим ходом перегоняют в зоопарк, в Москву, а мы его подкармливаем, чтобы в дороге не голодал.
Миша – так звали корреспондента - от волнения даже охрип.
- А можно в Рустае связаться с Москвой? – спросил он.
- Навряд ли, - огорчили его летчики.
Мише пришлось ждать возвращения в Горький. Глубокой ночью он позвонил из гостиницы в редакцию и передал сенсационную новость о гиганте, поросшем рыжей шерстью, который скоро объявится в столице. Ночной редактор запустил ее в эфир в шесть утра по московскому времени. А в семь тридцать Миша уже был уволен.
Новые комментарии