... и время течет лениво, как медленная река...
* * *
Предзонник. Зона. Шмон. Встречает лагерь
колючкою, замком на продларьке.
Иду в промокшей, порванной телаге
в свою локалку с пайкою в руке.
Одна мечта - упасть скорей на койку,
на час хотя бы позабыть, на сон
сырой барак, похабную наколку
у Васьки Фиксы, воровской жаргон,
собачий лай и окрик конвоира.
Осточертела эта кутерьма!
Меня мутит, как будто от чифира,
от этой жизни, серой, как зима.
Но даже здесь, среди людского сора,
нельзя простить себе малейший сбой,
чтоб даже в крайней степени позора
быть человеком, быть самим собой.
И зубы сжав, пусть все вокруг немило,
шагать в пургу, в пустую трату дней,
чтоб свято верить в справедливость мира
и полюбить его еще сильней.
Чтоб, словно Феникс сказочный, из пепла
сумел я встать, еще совсем не стар.
Чтоб эта вера ширилась и крепла,
как искра, превращенная в пожар.
* * *
За бетонной стеной, за решеткой стальной
снова слышится трель милицейской свирели.
Хулиганов становится больше весной,
и штакетник трещит от напора сирени.
Жизнь моя, словно эта хмельная весна,
отшумела, мелькнув только призраком рая.
И удача - обманчива, точно блесна, -
где-то рядом была, не меняя ободряя.
Бьет в решетку окна шалых листьев пурга,
бесконвойные ветры шумят без призора.
И щербинка луны - как улыбка врага,
и звезда в небесах - как свидетель позора.
* * *
Город гудел, как улей, и жизнь у меня была
стремительнее, чем пуля, летящая из ствола.
Затрещин, обид и премий отмерив, как и другим,
меня захлестнуло время арканом своим тугим.
Не думал над каждым шагом, что будет - я не гадал...
Теперь вот коплю, как скряга, потерянные года.
Бездельем бездумных буден томясь, я встаю чуть свет.
И будущего не будет, и прошлого тоже нет.
Ни цели, ни перспективы, лишь мухи у потолка.
И время течет лениво, как медленная река.
* * *
Как медленно тянутся ночи! Как тяжко - хоть криком кричи!
А жизнь все короче, короче, как будто огарок свечи.
И видится близкая старость в преддверии нового дня.
И те, что друзьями считались, похоже, забыли меня.
И та, что когда-то любила, злословит теперь за спиной...
Зачем только все это было? Зачем это было со мной?
С судьбою в рулетку играю, я вовсе не кум ей, не сват.
И снова душа замирает в предчувствии новых утрат.
* * *
Нам не хватает прыти век свой умножить на три.
Кто же актер, кто зритель в этом большом театре?
Встречи, прощанья, ссоры... В чем же исток секрета?
Только молчат суфлеры, видно, подсказки нету.
Кончена жизни лента, вовсе не до веселья
в громе аплодисментов первой грозы весенней.
* * *
Белую кипень сорвало с черемух
выстрелом грома. Как неженки эти,
жизнью платил я за каждый свой промах,
счастье меняя на снег и на ветер.
Лунным стеклом застывали лиманы
в желтом желе многотонного ила.
Алой водою заря обливала,
лучиком робким звезда мне светила.
Шел я за нею, с дороги сбиваясь,
словно в какой-то нечаянной роли,
чувствуя в сердце щемящую зависть
к ветру, чей путь не подвластен контролю.
Так бы лететь, не изведав покоя,
солнечной тенью и облачным дымом,
не понимая, что это такое,
что это значит - быть вечно гонимым.
* * *
Дух портяночный. Топятся печи.
В пищеблоке порхает мука.
Смертным боем - и в зубы, и в печень -
в умывальнике бьют должника.
Не пойдет он сегодня на ужин.
Завтра - тоже. Он сам виноват.
И уже ко всему равнодушен
голубой стекленеющий взгляд.
В карауле сейчас пересменка.
Смотрят телек. Сегодня - футбол.
И сползает кровавая змейка
на загаженный каменный пол.
И лежит он, щедрот не изведав,
отмотав весь свой жизненный срок, -
паренек из колхоза «Победа»,
что стащил комбикорма мешок.
* * *
Жизнь меня много по свету кружила.
Я теперь - словно корабль без причала.
Время сжимается, словно пружина,
и не поймешь, где конец, где начало.
Холодно вновь - батареи не греют.
Ветер - как будто опричник Малюта.
Зимнее время - ленивое время:
тянутся долго часы и минуты.
Грустно, и вьюга дороги заносит,
трогая веток печальные струны.
Как пережить эти долгие ночи,
душу томящие отблеском лунным?
Комментарии