Поэзия Бердска

Уважаемые авторы и читатели сайта "Жарки сибирские"! Мы начинаем публикацию полной Антологии поэзии Новосибирской области, которая формируется по итогам Дней поэзии того или иного района в рамках Фестиваля народной поэзии Новосибирской области (октябрь 2013 - май 2017 г.г.). И она будет состоять из многих томов, включающих в себя авторов (самодеятельных и профессиональных) всех территориально-административных образований нашей области. В первом томе будут помещены стихи поэтов Бердска, Черепановского района, Советского района города Новосибирска и города Искитима. Начинаем с поэзии Бердска. Вашему вниманию предлагается далеко не полный список бердских авторов и их произведений. У каждого автора может быть опубликовано до 5 стихотворений. По мере поэтапной работы список будет пополняться и исправляться качественно и количественно.
Редакционная коллегия Фестиваля поэзии НСО




Белла Арбит

Тюльпаны

В вазе хрустальной,
Как символ печальный,
Как свежая рана -
Три красных тюльпана.


Софья Арнгольд

Боль

...Я однажды с зарёй, на рассвете
Не проснусь, не открою глаза,
Не увижу - без яркого света -
Как пожухли и лист, и лоза.

День вчерашний - лишь боль и усталость,
День сегодняшний - тихая грусть.
Ничего, ничего не осталось...
Ничего, ничего - ну и пусть!

Видно, мне суждено быть забытой,
Одинокой, ненужной, одной
С этой грустью, слезами омытой,
С этой болью, что вечно со мной.

Эта боль - повседневная ноша,
Без неё не проходит и дня.
Где ж ты, милый, красивый, хороший,
Кто поймёт эту боль и меня!

Не бросайте, не надо, каменья!
Посмотрите мне лучше в глаза -
Не найдёте вы в них сожаленья,
Что пожухли и лист, и лоза...

Читая Чехова

- Скажите, Чехов, честный мой писатель,
Враг пошлости, мещанства, суеты,
Живя (как вам казалось) в век печали,
Мечтали об эпохе красоты?..

Томились ваши «сёстры» от безделья –
«В Москву, в Москву…» - Жизнь новую начать…
Другие братья, сёстры, всё отринув,
И стыд, и совесть, и мораль, простите,

«Работать» стали: казино открыли
И клубы игровые… Не стесняясь,
Засели всё купить и всё продать.
И в ход игры пошли друзья, подруги,

Дома, квартиры, жизнь, что раз дана…
И с бешенством, и рвеньем суетливым
И хапают, и хапают: давай!
И нет сомненья, хорошо иль плохо,

И где добро, а где гнилая ложь,
Забыли и забылись – всё ничтожно,
И - только доллар, - всё перешибёшь! -
Скажите, Чехов, умный мой писатель,

Когда мечтали вы поднять с колен раба
Незлобивой иронией и шуткой,
Смеясь без гнева над житухой мужика,
Такой хотели ему доли,

Чтоб он, забыв Отечество и славу
Былых походов и былых времён,
Свою Отчизну продал… вновь за доллар:
В Америку, на Запад, на работу

Шёл наниматься, ютясь в углу чужом?..
- Скажите, Чехов, доктор мой отличный,
Спасая от холеры и чумы,
По сколько брали вы за боль и за страданье

С ребёнка, с женщины? Разбогатели лично?
Построили (с несчастья) счастье от чумы?
Забыв о долге, клятве Гиппократа,
Врач не колдует, чтоб спасти, вернуть:

Теперь по договору он врачует…
За сумму энную на операцию кладут.
И вновь в ходу и лесть, и пресмыканье,
Свои, чужие, главные ходы, торцы…

И вновь одни живут в лачугах, а другие
Отстроили прекрасные дворцы.
- Скажите, Чехов, добрый мой рассказчик,
Вздыхая в мире «тонких» подлецов,

Непробиваемых чинушей, сытых генералов,
Мечтали вы о доблести солдатской,
О долге, святости и мире средь миров?
Но в Белокаменной свои в своих из пушек

Палили… чтобы трон занять.
И отстояли, и страну разбили,
Предав, продав, забыв былую стать.
…Читая ваши повести, рассказы,

Из дали слышу голос ваш, и вижу
Серьезные и грустные глаза,
И деликатное, как впрочем, и всегда:
«Скучно вы живете, господа…»

- Простите, Чехов, друг мой и наставник –
Несовершенство тянем за собой,
И пошлости, и грязи, и разврату,
Вражде, бюрократизму, казнокрадству

Мы до сих пор, не истребив в душе раба,
Не дали бой, хоть афоризмы ваши
О красоте души и тела, и лица
Мы помним… Как прекрасна ваша вера!..

Когда-нибудь, не в эти вот года,
Мечты, сливаясь, станут вдруг реальны,
Восторжествует Человек, его краса…
Читайте Чехова, друзья и господа!


Александр Арыков

Трехстишия

***
Гибкая ива над озером
Прочтёт эту рябь на воде.
...Письмо тишины.

***
Открой ладонь в руке,
Жди, когда заплывёт
Рыбка счастья.

***
Дрогнула ночью земля.
Словно в чреве у матери
Шевельнулось дитя.

***
Между метелями вишен
И метелью зимы
Я... затерялся.

***
Прожитый день.
Вечер несёт покрывало
Со звёздами.

Осень

Снова грустью над нашими крышами
Эта дева багряно-рыжая,
В жёлтый шорох легенд её вышли мы,
Сладкий шорох дождей её слышали.

И читали стихи увядания,
И листвою её опадали мы,
И наивно творили гадания,
Мнимо веря в свои предсказания.

Журавлиная высь – расставания!
Журавлиная боль – расстояния!
Не покрыть, не объять эти дали нам
В горизонты летящими стаями.

В горизонтах мы что-то оставили,
Может золото осени плавили
В горнах грусти, где время нам таяло
С прелым запахом обожания,

С пьяным выдохом сожаления…
Дева рыжая, утешай меня
Жёлтым бархатом шитым-вышитым;
В сени жёлтые снова вышли мы,

А куда идти нам, детям осени?
До весны себя ветер носит дни,
До весны себя ивы голые,
Шелест крыл молю в небо новое…

Бирюза небес стала ближе мне,
Распахнула Свет фея рыжая.

Уход шамана

Солнце белых озёр, ты ещё не взошло,
Только шепчутся духи ветров, заметая пути.
Белым снегом дыханье пурги расцвело,
Белый цвет, белый шум тишины, куда ни гляди.
 
Но вокруг всё, однако, белого цвета,
За край этих дальних снегов убегает из сердца тоска.
Нет звериных следов, верно плохая примета,
И чёрные вороны не летают, смотря в этот мир свысока.
 
Куда же глядит глаз этой ночи?
Смотрит как в нижний, северный мир уходит шаман.
Близится день, малиновым лезвием хочет
Сказать где правда, где просто обман.
 
И звенит колокольчик оленьей упряжки,
Далеко, далеко за рассветом сияние белых озёр.
Только всё это сон, пенье смерти и сказки,
Когда на снегу догорает последний костёр...


Евгения Аугсткалн
 
Листопад
 
Кто не любит бродить
В тишине по осеннему лесу,
Пробежать по тропе,
Постоять под шумящей сосной,
Осторожно рукой
Потянуть паутины завесу,
Посидеть, помечтать
Над притихшей вечерней волной.
И послушать, о чём
Шепчут ветру берёзки-подружки.
Может, им стало вдруг
Одиноко на старой опушке?
Или, может, им жаль
Свой пушистый зелёный наряд.
И, печальные, вслед
Улетевшему ветру глядят?
А листочки, кружась,
С гибких веток тихонько слетают.
И, на воду упав,
Как кораблики, вдаль уплывают.
Вот и скрылись из глаз
За полоскою света,
Не надеясь догнать
Уходящее лето.
 
Во всей красе
 
Во всей красе благоухают розы,
Взлетая в небо птицы шлют привет,
От спелости и от смущенья розов,
В жемчужных росах плещется рассвет.




Владимир Бабинцев
 
Вера
 
Говорят, от будущей ракеты,
Что уйдёт на поиски миров,
Вести до оставленной планеты
Проплутают несколько веков.
 
Значит, отменяются свиданья,
Значит, уж от века таково:
С горем рядом – радости
                                    познанья,
Значит… Нет! Не значит
                                   ничего.
 
Все мосты переберём заранее,
Все минуты сверим на часах,
Но придём, в Москву ли то,
                                       в Рязань ли,
В город ли на дальних островах…
 
Мы придём, отбросивши
                                  сомненья,
Разорвав космический туман,
Мы придём и перечтём
                                 Эйнштейна,
Как научно-фантастический роман.


Галина Бахарева

В метель

Такой пушистый снег идёт!
Позёмка низом стелется.
А я стою - и всё метёт,
Метёт вокруг метелица.

На дерзость эта круговерть
Меня толкает весело -
Гудит: "Ну, что стоишь?
Ответь, Чего ты нос повесила?"

И чтоб пред ней не быть в долгу,
Я что-нибудь, да сделаю:
Скручу, как жгут, согну в дугу
Её, цапицу белую.

Вот я вбегаю на крыльцо,
Тащу её на улицу.
И мы смеёмся ей в лицо,
А вьюга грозно хмурится.

Но мы не слышим ветра вой
И вовсе не волнуемся.
Среди снегов стоим с тобой
И ей назло целуемся.


Сергей Беликов

А вчера…

А вчера - земля, как сажа.
Ночь - огромной чёрной кошкой!
А сегодня - сыто, важно
снег улёгся за окошком.

Жутко белый! Жутко свежий!
Непонятный, непривычный.
Не затоптан. Не заезжен.
Очень даже симпатичный.

Первый, радостный, искристый!..
А вчера - твоя улыбка.
А сегодня - только мысли,
да на сердце снега глыба.

Но ведь первый снег не вечен.
Он надолго не посмеет.
Подожди, наступит вечер -
он растает. Почернеет.

Не закружится метелью.
Почему ты зло смеёшься?
Я ведь верю - очень верю:
снег растает - ты вернёшься!


Олег Бертолло

В жизни есть много поэзии…

В жизни есть много поэзии:
закаты фонтаны цветы
моющиеся обои
и блондинки
и врача- ухогорлоноса
поэтично называют лором
таким образом в жизни
вполне достаточно поэзии
а стихи -
это такое же издевательство над здравым смыслом
как австралийский
эндемичный
реликтовый
яйцекладущий
ухогорлонос


Вениамин Бессонов

Причастие

Я, бывало, встречал эту пару
у аптеки и у магазина.
Необычная, дивная пара -
эта женщина, этот мужчина.

Эта женщина... Да, хромоножка.
А мужчина... Горбун остроглазый.
Почему же всегда я, и сразу,
их завидя, теряюсь немножко?..

Обо всём, их завидя, забуду.
Буду сам позабыт, позаброшен.
И теперь целый день этот буду
говорить лишь о самом хорошем.

Будут в сердце моём перебои,
будут в жилах моих перепады.
Ничего в этот миг мне не надо!..
Ничего... Лишь обнять их обоих.

Я так светел, так красен душою.
И душа этот миг не упустит.
Бьётся сердце такое большое
нерастраченной, радостной грустью!..

Что мне делать, что делать с собою?..
Эти чувства мои - не участье.
Для меня эта встреча - причастье.
Значит, я причастился любовью?

Значит, мир стал добрее и лучше?
Каждой клеточкой сердца я плачу!..
Значит, жизнь нас чему-то да учит?!
Ничего нет случайного, значит?!

Мне любить эту милую пару
и смущаться при встрече не странно.
Эта встреча всегда мне желанна!..
Лишь завижу знакомую пару.

Читая Блока

В разбуженном сердце, глубоко,
Не птицей ли боль встрепенулась?
К стихам Александра Блока
Напрасно оно прикоснулось.

Вздымаются тихие волны
И снегом, и светом, и тенью...
Вновь в сердце моём самовольном -
Смятенье... смятенье... смятенье...

Мне боязно, мне одиноко
В плену городского затишья.
Стихи Александра Блока.
Вот эти - шестнадцатистишья.

Не лени задумчивой косность,
Не звуков волненья глухие -
Встревожены хаос и космос...
И в сердце бушует стихия.

Зачем непомерно жестоко
Гармонии сердце боится?
Однажды - над томиком Блока -
Оно перестанет вдруг биться.


Галина Бикмулина

Счастье

Оно ещё будет,
                    огромное, светлое,
Лучистое, ласковое
                       и большое.
Поверь в своё счастье,
                          поверь всей душою -
Это сейчас оно неприметное.

Оно спит.
         А когда проснётся -
Радостью в сердце твоём отзовётся.
И точка неверия
                  сразу растает -
Вот так в нашей жизни бывает!





Евгений Бубенов

Пристань

Над рекою туман серебрится,
У причала гудит пароход,
А на пристани ждёт и толпится
Разудалый весёлый народ.

Разукрашена лентами пристань,
Как невеста. И сонный причал
Под весёлую трель гармониста
С пароходом её обвенчал.

Ароматом осенней морошки
Наполняется солнечный круг.
Спой нам песню, родная гармошка,
Ведь с подругой прощается друг.

Пароход от причала отчалил
И растаял в туманной дали,
Где живут без забот и печали
На причалах своих корабли.

На речную волну оседает
Обручальными кольцами дым…
Непогода… Зима наступает,
И от снега причал стал седым.

Ждёт река своего ледохода.
Подо льдом успокоилась, спит.
И прощальный гудок парохода
Той рекой до весны позабыт.

Только пристань влюблённой девчонкой
Смотрит вдаль, всё надеется, ждёт:
Скоро ль песню протяжно и звонко
Над рекой запоёт пароход?

И дорожка из лунного света
Заблестит на воде серебром,
И весна приближение лета
Возвестит пароходным гудком.


Анатолий Бычков

Клавиши

Тёмные, в ритме октавы, и светлые -
жизни застывшие чувства игорные:
радость дающие - клавиши белые,
сердце щемящие - клавиши чёрные.

Чувственность эта живая извечная,
нервы в колкИ зажимая заранее,
с ритма порою сбивает сердечного,
давит на грудь, затрудняет дыхание.

Радость такая: один не излечишься -
чувства возьмите задаром, капризами.
Сыплются гаммы, аккорды. И мечешься
ты между ними, как клоун с репризами.

Думать не надо, войдя в настроение -
ведь самому не слыхать какофонии.
Что из того, что не та самомнением
клавиша с маху нажата с иронией...

Нервы сдают. Что с собою я сделаю -
ты в нетерпении, неисправимая.
Сколько же можно с неистовой силою
только по чёрным и чёрным, любимая?




Юлия Вадич

Оражаются звёзды в чёрной реке…

Отражаются звёзды в чёрной реке,
И черны бесконечные дали.
Мне гадали на картах и по руке,
Только мало чего нагадали.

Я отсюда уйду с темнотой налегке,
Чтобы утром уже не застали.
Мне гадали на картах и по руке -
Ничего обо мне не узнали.




Нинель Вайвод

Гимн живущих в Сибири
Гимн ленинградцев-блокадников,
Живущих в Сибири

От Ленинграда, от родного дома
Блокада дальше, дальше нас гнала.
Мы ехали в товарных эшелонах,
И вот в Сибирь судьба нас привела.

Припев:
Был город-фронт, была блокада.
Мы жили на передовой.
Нам, ленинградцам, это помнить надо,
Мы связаны одной судьбой.

Блокадным дням вовеки не забыться.
Хоть Ленинград до боли нам родной,
Сибири все должны мы поклониться –
Она нам стала родиной второй.

Здесь прижились, и корни здесь пустили,
Нашли семью, работу и приют.
О Ленинграде вовсе не забыли,
О нём грустим, но жить остались тут.

В душе всегда мы будем - ленинградцы,
И не забудем страшной той зимы.
Давайте чаще, земляки встречаться.
Нам эти встречи тёплые нужны.




Яков Веселов

Хорошо

Хорошо, когда заря.
Хорошо, когда светает.
Отчего? И сам не знаю,
откровенно говоря.

Оттого ль, что, как известно,
За рассветом - день большой.
Оттого ль, что в сердце песня
Однокурсницы моей...

Оттого ль, что, в жизнь вступая,
Я из из тысячи дорог
Выбрать легче не пытаясь,
Выбрать правильную смог.





Наталья Власова

Февральское

Откуда это наважденье?
Кругом метель…
Кругом метель…
Зимы усталой оживленье?
Осталось несколько недель!

Ущербный и спесивый месяц
начнёт природу тормошить,
пургу с буранами замесит,
заставит вьюгу ворожить.

Запричитают в трубах блюзы
на сто ладов, про сто потерь…
И распахнут капели шлюзы,
и станет ясно, что теперь

недалеко до первоцветов.
А впрочем,… некуда спешить.
В лучах дарованных рассветов
мы будем ждать…
мы будем жить…

Кризис?

Вчера ублажал, называл именами
Античных богинь и земных королев.
Готов был обет свой скрепить письменами,
В желании плотском любовь усмотрев.

Рассеялся сладкий угар опъяненья...
Растаяла лунной пыльцы синева...
Невнятны слова и смешны извиненья.
Слезинки текут по щекам "божества".

Легко и небрежно забыв про обеты -
"Меня-то не тронут сума да тюрьма" -
Гламурно поют на банкетах эстеты:
"Нам - пир предначертан, народу - чума!"

Про кризис ДУШИ затвердили чинуши,
Мол, с голоса совести надо начать!
И накрепко воском задраили уши,
И стали друг другу награды вручать.

Приятно внимать ДУШЕЛЬСТИВЫМ советам,
Толкает лукавый - "всё сможешь, рискни!"
И снова в раздоре с собою и светом...
Сегодня - "осанна", а завтра - "распни!"

Веками молился народ православный,
Свой взор устремляя в сиянье крестов.
Опять обескрылел наш Символ Державный,
И Крест для распятия снова готов...

Моей осени

Тело грешное просит лета,
а душа устремилась в осень.
Разлетелись кусочки цвета –
кто-то радугу грохнул оземь.
 
Осень, Осень – моя подруга
и вражина до самой смерти.
Хочешь мира? Одна услуга…
Ты пришли мне листок в конверте.
 
Пусть он будет пурпурно-синий.
На прожилках увижу море…
В беспорядке прекрасных линий
я прочту, что вернётся вскоре
мой сынок. Он теперь на судне
с парусами белее снега.
А восьмого, в шесть пополудни…
 
Нет… никто не вернулся с Неба.
 
Буду жечь листок хладнокровно.
Знаю, Осень, ты невиновна!
 
Выбор

Я ждала тебя, Одиночество!
Хочешь, медленно приручу?
Мне намедни было пророчество
про «погашенную свечу».
Вижу сон, будто в храме Божием…
подвенечный на мне убор…
лисьи шкуры служат подножием,
а над Ликами – омофор.*
Нет любимого на венчании,
только свечка в руке горит.
Голос чей-то, пустынно-печальный,
«Погаси свечу!» – говорит.
Уронила… Все свечи в храме
будто кто задул в тот же миг.
Сон есть сон. В полусонной драме
нет ни логики, ни улик…
 
Вот и ты, моё Одиночество!
В руку сон. Сполна заплачу.
Приручу я твоё Высочество,
и отправлю в тыл к палачу.
Будешь мне оружьем отравленным,
тайным козырем в рукаве…
А мой милый, лисом затравленным,
станет думать о сватовстве.
Он тебя не выдержит… Ведомо…
Он привык в компании быть…
 
Прежде я ему была предана,
а теперь…
С тобой буду жить!
 
*Омофор – принадлежность богослужебного облачения архиерея, наплечник.
«Покрый нас Твоим омофором», – обращаемся мы к Богородице, –
в данном случае это покров, который Матерь Божья держит в руках и которым защищает нас от бед.

Ты и я

Ты для меня – судьбы подарок.
Я для тебя – неволя, плен.
Я не умею без ремарок,
Ты не умеешь без измен.
 
Я от ненужности зверею.
Ты от жестокости молчишь.
Так вещь бесценная плебею
нужна бывает, как престиж.
 
Мои слова, что яд гремучий.
Твои, что каменный топор.
Твой нрав спокойный и дремучий
отныне будет знать отпор.
 
Не верю больше я в обеты.
Не враг ты мне, не господин.
Не инь, не ян мы… Две кометы…
Я остаюсь. Лети один.




Георгий Глазунов
 
Память
 
Как на фронт муженька
                                          проводила жена,
Проклиная войну и разлуку,
И с тех пор столько бед
                                             повидала она,
Испытала и горе, и муку.
 
Всю войну недостаток
                                       в семье её был.
Всё тряпьё на ребят перешила,
Но рубашку, которую
                                        Вася любил,
Очень бережно Настя хранила.
 
Он погиб в первый день.
                                 Вот война уж прошла.
Кой-какой появился излишек.
Но рубашку его всё она
                                           берегла –
Всё ждала. И растила сынишек.
 
По утрам, просыпаясь,
                                     смотрела в окно:
Не идёт ли со станции Вася…
Вот уже сыновья
                           поженились давно.
Выйти замуж решилась Настасья.
 
…Муж любил. 
                    Но будь проклята,
                                                 эта война!
Всё-то Васю она вспоминала!
На рубашку тайком
                                  всё глядела она,
Всё глядела… и слёзы роняла…





Наталья Гордополова

***
Законов истинной любви
Ты между делом не нарушь:
Не торопи слиянье тел,
Чтоб не вспугнуть слиянье душ.

***
Ты в хрупкой памяти моей
Оставил три бордовых розы.
Принёс в один из зимних дней
Через метели и морозы.

Они сияли чистотой,
На лепестках росинки грея.
Своей делились красотой,
Меня по-девичьи жалея!

Стояли долго, до весны
В моей резной хрустальной чаше,
Приятные внушая сны,
Где всё "моё" вливалась в "наше".

И что-то тихо между строк
Надежду грело лепестками.
А то, о чём сказать не смог,
Судьба вязала узелками.

***
В рисунке лёгком занавески,
Светла и радостна изба...
Вовсю старается невестка,
Свекровка - взгляд из-подо лба.

Стряпню творят: любовью дышат
Ватрушки, булки, пироги.
Две женщины меж делом слышат
По сеням быстрые шаги.

"Сынок! Вернулся!" - мама в слёзы,
Жена зарделась: - "Милый мой!"
И обе зацвели, как розы:
Любимый. Из Чечни. Живой.





Станислав Гончаров

Паучиха

На даче землю я копал,
Лопатой комья разбивал,
А рядом - невеличка -
червей клевала птичка.
Гляжу, на глыбу тащит лихо
Яйцо большое паучиха:
Ком сажи будто налицо,
И - бело-кипенно яйцо.
Всего лишь взмах один лопатой -
Не станет матери лохматой.
До пол пути лишь дотащила,
Остановилась: нету силы,
Чтоб от опасности уйти -
Как будто Альпы на пути!
Устала, дух переводя,
Неслышным голосом моля:
«О, Бог, работу прекрати,
Меня с младенцем пощади.
Сейчас немного отдохну,
Преодолею крутизну».
Пришлось работу прекратить,
Вниманье матке уделить.
Её потугам удивился
И мысленно к ней обратился:
«Не ждёт нас время, ты пойми!
Бросай яйцо и уходи!
Тебя склевать здесь может птичка!..
...Моя уходит электричка».
Я для неё могуч, как Бог.
Мы продолжали диалог:
"О, Бог, младенца пожалей,
Уж лучше ты меня убей!"
Я не слюнтяй сентиментальный
И не биолог не лояльный:
Растенья холю и лелею,
Над каждым кустиком корпею.
До насекомых нету дел,
Но эту мать я пожалел…





Александр Гусев

***
А снег летит из темноты
на свет и на людей.
Смеёшься надо мною ты
в сиянии огней.
В кругу чужих ночных теней
ласкаю взглядом взгляд.
С тобой спешу из ада в рай,
а без тебя назад.
Не мальчик я, да и не дед,
мне хочется летать:
под облаками в небесах
тебя б мне целовать.
В росе купаться поутру.
И в сладкой неге спать.
Почувствовать, что рядом ты,
тебя бы мне обнять.
Смеёшься надо мною ты,
а я сказать хочу...
Но снег летит из темноты,
я снова промолчу.




Елена Гуцева

О любви

Из-под снежных ресниц тёмный бархат я вижу,
Светлый проблеск зарниц на упрямых щеках;
Как тебя я люблю, но и как ненавижу!
Вырываюсь, но вечно в твоих я руках.

Равнодушием слов я себя убиваю,
Смелым взглядом ты будишь таинственный сон.
Я, как снег под дыханием, медленно таю,
Ты звучишь, как последний и сладостный стон.

Ты - молитва, проклятье, желанье и чудо,
Чувство глубже бездонных и преданных глаз.
Прикоснуться хочу я к тебе, но откуда
Этот страх, разделяющий пропастью нас?

Замирают и бредят упрямые губы,
Ветер гладит короткие кудри волос.
Расставаясь с мечтами, себя мы погубим
И уйдём в светло-белую дымку берёз.

От горячего сердца под лёгкой рукою
Передастся волненье в горячую кровь,
И расстанусь с волненьем и чёрной тоскою,
И раскрою объятья, встречая любовь.



Юрий Дрёмин

Научи меня жить

Научи меня жить
Просто, без выпендрёжа.
Дуновенье ранимой души
Как укол буду чувствовать кожей.

Научи говорить
На наречье высоких деревьев:
Я узнаю, как в небе парить,
Опираясь корнями о землю.

Научи меня шить
Холст лоскутной судьбы без затяжек.
Научи меня просто любить -
Без границ, без надежды, без масок...

Весёлый дождь

Весёлый дождь пугливых разогнал прохожих.
На одного меня течёт вселенская вода
Из тучки, как две капли на тебя похожей,
И мне приятна эта мокрая беда.

Дождь превратил все улицы в каналы,
Я на трамвае подплыву как гондольер
Под звуки старенькой, расстроенной гитары
К своей любимой - в наш любимый сквер.

Твоими чарами как флибустьерами захвачен,
Но не хочу бежать из плена никуда.
То всхлипнет громко, то навзрыд заплачет
Слезами горькими над узником любви вода.

Трамвай пришвартовался к остановке,
Твой алый зонтик - словно парус кораблю.
Ещё немного под дождём помокнем...
И, может быть, решусь сказать, что я тебя люблю.

Ты не звонишь

Ты не звонишь, а за окном нелётная погода.
И, значит, у терпенья моего законный выходной.
Дождь нагло протекает из худого небосвода
И я, как мокрая собака, злой.

По лужам шлёпает народонаселенье,
Пи-Р-квадратом защитившись от дождя.
Небесный душ глумится над моим смиреньем,
Неделю, точно, буду носом хлюпать я.

Но, вдруг, сквозь непогоду и ненастье
Ворвался голос твой из сотовой сети.
Плач нудного дождя ты превратила в слёзы счастья,
Прости меня за все обиды дождь, пожалуйста, прости...


Олеся Евтуш

Я писала письмо одному человеку…

Я писала письмо одному человеку,
я думала, ему это будет приятно.
Но вдруг ворвался ветер, дерзкий,
завалился бестактно.

Что, вы думаете, он сделал в своём кружении?
Он шепнул мне идею забавного преступления.
Не знаю, как вам сказать, чтобы не было совсем скучно:
я хочу отравить одного человека ...чувством.

Не любовью. Нет. А вы подумали - любовью?
Я просто-напросто от него скроюсь.
И тогда его обнимет, ох как обнимет, чувство тоски,
от её чувствительных рук защекочут
под напряжением виски.
Но вот, подумала, а если он её вдруг полюбит,
к ней присмотрится, с ней пообщается и меня забудет?
А я вернусь, и он меня не узнает, - на душе темно...
Да ну, этот ветер! Буду писать письмо.


Александр Ерёмин

У саркофага

На несколько секунд решился подойти,
Потрогать серую громаду саркофага.
Хотелось повернуть на полпути,
Но я решил: - Дойду! Мне это надо!

И вот, коснулся... "И совсем не рад?!" -
Кричит дружок мой ротный - Славик.
А я подумал: "Месяцы назад
Здесь заживо горел на крыше Правик..."

И, постояв немножечко вдали,
Подумал я с усмешкою о Штатах:
"Пошли бы так в той стороне Земли
Тушить - как Кибенок - наёмные солдаты?"

Мы едем мимо брошенных домов,
Пустынных улиц, трасс и переулков.
Реактор нем? Да нет! Он - не здоров.
В сознании бурлит он очень гулко.

И ранним утром, или в ночь, во мгле,
Надев свои солдатские пилотки,
Спешит помочь отравленной земле
Взвод роты специальной обработки.


Алексей Ерошин

Лиргерой

Жил один лирический герой.
Жил,
И жизнь была ему не пресна,
Потому что жить не хочет честно
Кто-то, Кое-где У нас порой.
Только кокнет лиргерой тирана,
План террористический раскрыв,
Уж другой достал кило урана,
Дабы совершить ядрёный взрыв.
И герой
Опять спасать спешит
То страну,
То целую планету…
Ладно скроен и не лыком шит,
Только в личной жизни
Счастья нету.
По натуре хомячка добрей сам,
Но зверёк зубастый,
Дас ист факт.
То его судьба –
Об тейбл фейсом,
То герой
Судьбе устроит фак.
Жизнь такую выдержит не каждый,
Никому не хватит терпежу.
И воскликнул лиргерой однажды:
«Слушай, автор!
Баста! Ухожу!
Бить
Горынычей
Осточертело!
Надоело выручать принцесс!
В синяках
Мои душа и тело,
От седла
На заднице абсцесс!
Я не из легированной стали!
Слушай, автор,
Ты дурак иль как?
Выдумки твои меня достали!
Удавил бы бумагомарак!»
Хлопнул дверью лиргерой.
И вышел.
Хоть в такое верится с трудом.
Мало кто о нём в дальнейшем слышал.
Да и слышать - что?
Построил дом.
В жёны взял простую повариху.
Сад растит.
И восемь штук детей.
И живёт себе,
Не зная лиха,
Без дурацких авторских затей.
Автор
Авторучек сгрыз немало,
Размышляя,
Как же дальше жить.
Но судьба его не поломала –
Он нашёл,
Куда себя вложить.
Вынес мусор писанины вместо,
Постирал носки,
Помыл окно…
Что ни говори,
А в жизни место
Подвигу
Найдётся всё равно!


Наталья Житенко

Думаю стихами

Думаю стихами,
Прозой говорю.
Штормы не стихают,
Но душой горю.

Из противоречий
Сотканы все дни…
Не гасите свечи,
Коль горят они.

Это очень просто –
Огонёк задуть.
Маленького роста
Станет ваша суть.

Не гасите свечи,
Пусть они горят,
И о жизни вечной
С нами говорят…

Наведу порядок
Я в душе своей,
И сожгу осадок
Пламенем свечей.

Станут гармоничны
Все мои дела.
Будет всё отлично –
Я себя нашла.

Распрямлю я плечи,
Успокою взгляд.
Не гасите свечи,
Пусть они горят…


Евгений Зенков

В белых одеждах бы…

В белых одеждах бы
По грязи как посуху
Я всё облазил бы,
Не надо посоха.
Все закоулки бЫтия
И заморочки духа
Сумел бы объяснить я
Детям и внукам.
Повёл бы, равняясь
На духа столпы.
В белых одеждах бы



Петр Иванов
 
Ах, какая сегодня пурга!
 
Ах, какая сегодня пурга!
Так и хочется в ней заблудиться,
Там, где в снежном тумане стога
Пахнут летним теплом и пшеницей.
 
Чтоб идти к тем стогам сквозь буран,
Под напором метели шататься
И, зарывшись в колючий дурман,
Русским духом вовсю надышаться.



Любовь Иванова

День рождения Евгения
Евгению Смагину

Жарки-цветы на солнечной поляне...
Их огоньками ласково зовут
За то, что Солнца свет в себя впитали,
Его светящуюся огненную суть.

Содружество являя лепестками,
Соединёнными в Единый Солнцецвет,
Они собой всецело вдохновляя,
Собрали дружный поэтический букет.

И словом пламенным все души согревая,
Вобрав Небесной Жизни красоту,
Здесь, на Земле, цветут жарки сияя,
Осуществляя светлую мечту.





Лариса Карпова

Хлеб

Я уюта не знала с детства,
Я шагала по снежной тропе,
Чтобы с радостью оглядеться
В незнакомой промёрзшей избе.

В предвечернем таинственном свете
Под играющий стрёкот угля
Я морозные трогала ленты
В насинённых пушистых углах.

Помню, мама берёт из пЕчи
Круглолицый, чуть-чуть в золе,
Подгорелый с краешку вечно,
Обжигающий руки хлеб.

Я запомнила хлебный, тёплый
Счастья детского аромат.
Я гляжусь в воронёные стёкла,
Как когда-то гляделась мать.

Только я достаю не из пЕчи,
А из сердца, чуть-чуть в золе,
Слов моих, подгорелых вечно,
Обжигающий руки хлеб.

***
Есть такая улыбка –
Не улыбка, а боль.
Заколеблется зыбко
На губах против воли.
 
Чьё-то имя напомнит
Сказку первой любви, -
Грусть настигнет, наполнит,
И её не убить.
 
И никто не увидит
Сквозь телесную глубь,
Что привязано сердце
К перекладине губ.




Максим Клименко

Снег выдает следами путь…

..Хорошо одному у окна..."
В.Брюсов

Снег выдаёт следами путь,
играет слепками движений,
и невозможно обмануть
статичность глупых отражений, -

чтоб возвратиться в те века
необъяснимого "Начала",
где на снегу твоя рука
два имени в одно слагала.

Смотрю в провал окна сквозной.
Не всякая мечта - блаженство.
Снег привлекает новиной,
ещё - своим несовершенством.




Светлана Ковалевская

Осеннее
Секстина

Мне осень красит охрой жизни путь туманный.
В тумане мается заблудшая душа
И жаждет встретить взгляд, единственный желанный,
Одною лишь мечтой прекрасною дыша,
И слыша дальний тихий, нежный звон венчальный
Она хотела б жить светло и не греша.
 
Но часто стонет, плачет, буднично греша,
И я, в трясину лет уставив взор туманный,
Сниму печально нежный свой убор венчальный…
И в этот миг не вздрогнет, не вздохнет душа;
Моя душа, на мысли зябкие дыша,
Лелеет образ, недоступный, но желанный.
 
Звучит во мраке ночи зов любви желанный,
И тело плавит ночь, отчаянно греша,
И сердце тает и поёт, тобой дыша,
И страсть в руках, в очах дурман туманный.
Лишь бедной нищенкой скитается душа,
Опять ей грезится в тумане свет венчальный,
 
Далекий белый храм, цветы, обряд венчальный,
И дева чистая, и рядом муж желанный…
О, замолчи, усни, умри, моя душа!
Тебе нельзя быть рядом с телом, что, греша,
Прокладывает путь в печальный край туманный,
Лишь жадной страстью и волнением дыша.
 
Зима мне шьет обнову, вьюгами дыша,
На саван будет пущен мой наряд венчальный
Под песню на мотив неясный и туманный.
Услышит ли её любимый мой, желанный?
Иль дальше будет жить, с другой греша,
Прольёт ли слёзы надо мной его душа?
 
Но что мне в том? Моя усталая душа
Не видит света, лишь печалями дыша,
Не зная Бога, жалостью к себе греша,
Скорбит, не испытав восторг венчальный.
Порос травой утрат мне данный путь желанный
В счастливый край, невиданный, туманный…

Не гений

Я возрасту  бросаю  смело  вызов.
По жизни не тащусь с  клюкой  - лечу!
И жду наивно от судьбы сюрпризов,
И душу строчками целебными лечу.
 
Насытившись пространными речами,
Триумфами, сомненьями, тоской,
Я напитаюсь чудными стихами
Эпохи прошлой,  лучшей, золотой,
 
В которой все  закатно и блаженно
И замирает в истомленной мгле,
И  все там  трепетно и незабвенно,
И  версты не одни там, а «одне».
 
И душу распахну для завихрений 
Родных, чужих, неведанных  стихий…
 
…И осознАю, то, что я не гений,
И напишу  банальные  стихи.

Сиреневое платье

Любимое сиреневое платье,
Пропитано  блаженством и  весельем.
Любимое  сиреневое платье,
К тебе идет дней  праздных ожерелье. 
 
И  благодарный  взгляд, и жар объятий,
И  запахи  любви  в  себя  впитало.
Счастливое  сиреневое платье,
Как ты  охотно  с белых плеч  спадало!
 
Когда-нибудь, забытое  в  чулане,
Рисунком выцветшим вздохнешь устало,
Усталое  сиреневое платье,
Ты загрустишь о тех, кого не  стало.

Тёплая осень

«…снег выпал только  в январе на  третье  в ночь»
А.С. Пушкин
 
Уже ноябрь дотлел на кромке декабря,
Но в  городе  моем все  серо  и  уныло,
И осень в родах корчится, надеясь зря
На долгожданный плод природы сиротливой.
 
Отрада  снега,  белизна и скрип дорог  -
Лишь сон пустой пустых дворов, листвы опавшей.
В недоуменье  лес под ве́трами продрог,
Волнуется река, как пассажир отставший.
 
О,  как понятна  мне  задержка холодов!
Не так  ли  я  с  упорным  исступленьем
Ищу окольный тайный путь  под тот покров,
Что ждет меня давно  в злорадном нетерпенье.
 
Сибирь ждет снега… Может быть, «на третье в ночь»
Уютно ляжет белый путь  на землю санный…
А   я  по осени пройтись  совсем  не прочь.
Найти  еще один крутой маршрут обманный.

Как я готовилась к концу света

Апокалипсис близится. Что-то свершится…
Кто-то спичек купил, кто-то в бункер стремится.
Мне же мысль об одном в мозг вонзается гнусно:
Напоследок пожрать! Чтобы вдоволь и вкусно!

Я заранее лыточек разных купила,
Холодечек из них калорийный сварила.
Вспомнив предков своих дорогих, незабвенных,
Налепила пельменей, таких здоровенных!

Оливье положу на тарелочку с горкой,
Очень толсто намажу горбушку икоркой.
А баранина с косточкой в печке томится.
Ждут её по готовности хрен и горчица.

И форель так заманчиво жиром лоснится,
Розовеет внутри, а бочок серебрится.
Золотится и курочка шкуркой хрустящей,
Без неё Апокалипсис ненастоящий.

И пронзит меня мысль гениальная вдруг.
Да, ты все угадал, проницательный друг:
Штоф хрустальный, и водочка крепкая в нем.
Ну, вперед! И гори оно ясным огнем!



Людмила Ковенко

Как хочется быть ветреной кокеткой…

Как хочется быть ветреной кокеткой -
Построить глазки, поозорничать,
Хотя б на миг расстаться с прочной клеткой
И поводы для ревности давать.

Как хочется капризничать, ломаться,
Ни "да", ни "нет" в ответ не говорить,
С свиданья на свидание метаться...
Чёрт! не забыть бы хлеб домой купить.

Ох, уж эти ночи на меду!..

Ох, уж эти ночи на меду!
Души тают, как весною лёд.
Не ждала. Да и теперь не жду. 
Для всего в природе свой черёд. 

Ох, уж эти ночи на меду!
Сладость поутру слегка горчит.
Соловей распелся на беду,
Как душа влюблённая кричит!

Ох, уж эти ночи на меду!
По губам струится терпкий мёд.  
Я в твои объятья упаду!
Кто не любит, тот нас не поймёт. 

Ох, уж эти ночи на меду!
Губы льнут к губам – не оторвать! 
Я тебя ещё раз приведу… 
Мне с тобой понравилось не спать!

Любовь у камина

В огромном тихом доме у камина,
Когда трещат дрова и плачут свечи,
Красивый, но расстроенный мужчина 
Мне предложил побыть с ним в этот вечер. 

Пылал огонь в камине без стесненья 
И мысли навевал о чём-то жарком.
И пронеслось в моём воображенье, 
Что стану я ему судьбы подарком.

Корзину дров принёс хозяин дома
И мягким пледом мне укутал плечи.
С такой заботой мало я знакома.
Жасмином пахнут восковые свечи. 

Неспешный разговор за чашкой чая.
Мы вечер скоротали у камина
И вышли в зимний сад. Не замечая,
Что всё у нас пока идёт невинно. 

В его глазах я видела желанье
Остановить бег времени навечно.
Есть в робости мужской очарованье,
А в женской безрассудности - беспечность.  

То, что случилось дальше между нами,
Вполне логично при огне камина…
Я обещала рассказать стихами,
Что стала его лучшей половиной. 

Не будет эта ветка плодоносить...

Не будет эта ветка плодоносить
Ни через пару лет, ни через пять.
Захочешь всё забыть, к чертям забросить,
Да вот не сможешь, будешь вспоминать…

В окопах грязь. И снова в чистом поле
Застал нас дождь. И некуда бежать.
Поверишь тут! Поверишь поневоле
И в Бога, и в судьбу, и в Бога мать…

Сидим мы, молча, под дождём свинцовым
И ждём, когда закончится обстрел.
И чувствуем, накрыло нас… покровом…
И где-то рядом ангел пролетел.

А из соседнего окопа Ванька 
Внезапно встал и ветку наклонил…
Понюхать захотелось ему, глянь-ка,
Цвет яблони… Внезапно уронил

И веточку, и голову шальную!
Одною пулей были сражены…
На землю разом рухнули родную…
И оба не вернутся с той войны…

Не будет эта ветка плодоносить…

Весенних ночей молоко топлёное...

Весенних ночей молоко топлёное.
Глоток за глотком. Дегустирую. Ух, ты!  
Берёзы белёные и зелёные.
И парус знакомый выходит из бухты. 

Гречишная горечь добытого мёда
Пьянит и дурманит, и лечит печали.
Весной чистотою чарует природа.
Зовёт в поднебесье и дальние дали. 

Весна хороводит. Весна завлекает. 
Любовные письма шлёт в белом конверте.
И каждый живущий легко понимает:
В природе весна. И весна на мольберте. 

Весенних забот развлекают масштабы.
По силам любому успеть в круговерти.
И снова – вот дуры! – влюбляются бабы.
Мужчины клянутся любить их. До смерти. 





Людмила Корнилова

О, мужество, не покидай меня!..

Когда возникнут на душе сомненья,
И пасмурным вдруг станет ясный день;
Когда любимый и друзья изменят,
О, мужество, меня ты не покинь.

Когда в пути мои устанут ноги,
Погаснет свет знакомого окна,
О, Боже, не оставь меня в дороге,
О, мужество, не покидай меня.

Когда судьба вершит свой суд без меры,
За промахи малейшие казня,
Чтоб не терять в добро людское веры,
О, мужество, не покидай меня!

Не ищите меня!..

Не ищите меня,
Если я затеряюсь в тумане.
Не ищите меня - Потому, что нельзя жить в обмане.
Не ищите меня - Я растаяла в облаке белом.
Не ищите меня, Не пишите по чёрному мелом.

Не ищите меня - Я устала от этих разборок.
Не ищите меня - Мне довольно упрёков, укоров.
Не ищите меня - Утром ранним иль вечером поздним.
Не ищите меня, Не гадайте по истинам звёздным.

Лес в сиреневом тумане

Лес в сиреневом тумане,
Словно в облаке большом.
Пахнет соснами и мхами,
И пожухлым камышом.

Лес в тумане, будто в дымке,
Рядом мельница в муке.
Мы уйдём с тобой в обнимку,
Затерявшись вдалеке.

И на розовой поляне
Закружится голова,
Я скажу тебе в тумане
В жизни главные слова...

Я ищу тебя в тумане,
Но лишь лес густой кругом.
Пахнет соснами и мхами,
И пожухлым камышом.

Зима

Горят рябины у окна,
Умчался ветер безмятежный.
Берёза белая одна
Скучает под вуалью снежной.

Заснули дали белым сном
И в зимних шубах дремлет ельник.
Морозным ясным светлым днём
Идёт домой мороз-волшебник.

Сугробы словно терема,
Пушистый снег на клёне старом.
Повсюду царствует зима,
Зовут красавицей не даром.

Горят рябины у окна,
Как драгоценные рубины.
Красивой сказкою зима
Приходит снова в край любимый...

Устала ждать

Я тебя устала ждать
Тёмной ночью, ясным днём.
И не в силах я прощать
Лёгкий флирт, - горит огнём.

Мне б забыть твои слова -
Как шипы колючих роз.
А любовь всегда права -
Со слезами и без слёз.




Петр Корытко

Колокол

Услышат колокол в России
И землепашец, и солдат,
Когда с молитвенною силой
К сердцам взывающий набат

Над Родиной бедой нависнет.
Беда России: кто – кого.
А колокол от тех зависит,
Кто тянет за язык его.

Пробуждение

Как зимой ощущение лета –
Августовский туман в декабре.
Петушиное чувство рассвета –
Как прозрение к новой заре.

Возвращение юности в старость.
Приближение вечности…
Новь.
И вскричать от восторга осталось,
И умолкнуть, встречая Любовь.

Зарывают Россию в погосты...

Зарывают Россию в погосты.
А берёзы шумят на ветру
и звучат упокойные тосты
поздно вечером и поутру...

Чья там очередь? - Наша? - Могилы
нескончаемо множат ряды.
Тихо тают духовные силы
под журчанье весенней воды...

Зарывают с молитвой, достойно.
И дождей не хватает для слёз,
и гуляет привычно и вольно
ветер меж сиротливых берёз...

В самой страшной разрухе 
                              столетья
превратились в крестов череду.
Мы веками шагали в бессмертье,
но накликали рынка беду,

и теперь - зарываем Россию.
Торжествуя, галдит вороньё.
Одолеем ли горе - в бессилье -
и базарное иго своё?

Ведь мы стольких врагов сокрушили!
Неужели сдадимся Тельцу?
Воскресим ли себя для России, -
как славянскому роду к лицу?..

Слёзы русские

Я притих у иконного лика
в окруженьи горящих свечей.
Вся страна - от мала до велика -
источает сиянье лучей.

Безоглядно смотрю на икону.
Вижу капли таинственных слёз
и - под гул колокольного звона -
понимаю страданья берёз.

И берёзы иконами плачут!
И, в тоске от сочащихся ран,
не теряют надежды, в удачу
верят с болью, бинтуясь в туман...

Все распяты! - иконы и люди,
а не только Всевышнего Сын.
И берёзы гвоздей не забудут,
отражаясь в сияньи росы.

...Куполов окрестованных грозди
золотятся в реке у моста...
Кто же вытащит ржавые гвозди,
кто же снимет Россию с креста?

Сотворю я молитву пред нею,
не заплачу, но встану с колен -
и берёзу с иконой сумею
взять с собой на ковчег перемен.

В заброшенной деревне

Россия - часть Земли.
Земля - частица мира.
Но чей там след в пыли
к погосту, чья могила?..

И голос чей звенит
над улицей крапивной? -
Уносится в зенит
в печали неизбывной...

И рухнувший овин,
плетень упавший древний,
и сгнивший сруб, и тын, -
вы чьи? - мои, наверно.

Знать, я оставил сам
на пыльном перекрёстке
как весточку векам
зарубку на берёзке:

"Здесь были я и ты..."
Ты где ж теперь, подруга?
Здесь пыльные следы
заносит снегом вьюга.




Ольга Котова

Тебе незнакомо понятие ночь…

Тебе незнакомо понятие "ночь",
Ты – свет! И в сиянии этом
Простым человеком остаться невмочь,
Но можно быть вечным поэтом.

И всё – от тебя, что сияет во мне,
Кого-то в толпе поражая!
Тебя я увидела как-то во сне –
Теперь я тебе не чужая.

Пусть гневом господним прорежется гром,
Качнется небесная сфера,
Я буду писать не гусиным пером –
Пером из крыла Люцифера.

Двое

Я о том, что прошло, никогда не жалею -
Это только лишь сон, а не память, пожалуй:
Пыль Египта в эпоху царя Птолемея
И закат над Кастильей, как пламя пожара.
 
По две жизни прошли мы - нелегкая доля,
И находим друг в друге что-то нужное сильно:
Ты - в Египте раба отпускаешь на волю,
Я - бродягу в свой дом принимаю в Кастилье.
 
Если порознь мы - сердце всегда не на месте,
Потому нас и сводят цепочки событий...
Но жестока Судьба - и сценарий известен:
Ты - в Кастилье сожжён,
Я - отравлен в Египте.
 
Что нас ждет в этот раз (век двадцатый, Россия)?
Не тревожься, не спорь с интриганкой-судьбою:
Мы погибнем - вдвоём.
 
А потом, как Мессии,
Для божественной жизни воскреснем
с тобою.

*** 
Помните, было странное время:
Не было вовсе связи мобильной,
Вместо машины - лошадь и стремя
Вас уносили трассою пыльной.
Ах - не по трассе, так, по дороге -
Здесь не открыли свойства асфальта.
Были живыми мёртвые боги.
Всё по-другому было когда-то.

...Были деревья очень большими,
Строились ловко замки из глины,
Каждой из кукол вы дали имя,
Каждой из кукол, хрупких, старинных.
Мячик тряпичный, кот на заборе,
Трубы завода в дымке заката.
Не было счастья, не было горя.
Легче и проще было когда-то.

Всё преходяще - старая песня,
Но никогда не выйдет из моды.
Завтра, конечно, будет чудесней,
Будет светлее, будет свободней.
Завтра - стартуют люди к Венере,
Голос услышат братьев далёких.
Завтра не в Бога - в разум поверят.
Всё преходяще. Дайте лишь сроки.

Помнишь: когда-то были немыми
Фильмы о счастье клоунов грустных?
Были собаки вовсе не злыми.
Были ранетки с дерева - вкусны...
Не было ахов, не было охов,
Зла, Интернета, сердца из стали.
Помнишь - была другая эпоха?
В ней мы с тобой друг друга
не знали...

***
Есть мелочи, которые важны:
Прозрачный дождь в преддверии весны,
Мечта в глазах у каждой божьей твари
И чей-то след на мокром тротуаре,
Луны полтинник в небе утром рано,
Река, как порождение тумана,
Не сразу отыскавшвяся взглядом...
И то, что ты присел со мною рядом.

Синий чулок

Я что-то ищу, рефлексирую. Это
Как будто идейно. Читаю поэтов,
Философов разных, умнею неслабо.
Я - дама, запомните, я вам не баба.

Очки придают мне гламурную строгость.
Я слушаю Баха и знаю Ван Гога.
Мне в каждом театре буфетчицы рады -
Я критик такой, что не ждите пощады.

Люблю о политике я разговоры,
И всякие прочие умные споры.
Я жизнь изучаю на нашей планете.
И скоро я буду умней всех на свете!

Но как-то сегодня некстати прозрачны
В окне небеса, и, вчера лишь невзрачны,
зелёными стали кленовые ветки,
И юбки короче надели соседки.

Всё так нелогично, всё так непонятно.
И в мире откуда-то белые пятна.
И сердце стучит отчего-то ужасно...
Весна, извините, уму неподвластна.




Ольга Лещенко

Я спокойна

Я спокойна. Я очень спокойна
Десять суток подряд.
Прекратились локальные войны
Без побед и наград.
 
Тихо-тихо. Молчит телевизор.
И молчит телефон.
День, как мальчик-отличник прилизан.
Серый, будничный фон.
 
Только пусто! Чудовищно пусто
В этой гулкой тиши!
Отрубили на ложе Прокруста
Половину души.
 
Я спокойна, но чувствую кожей:
Расставание - ложь!
Убежать друг от друга мы можем.
От себя не уйдёшь!




Люся ЛИ

Друзьям-поэтам

Сплетает ветер странные узоры,
жгутом поземки устилая путь.
Сквозь шторы туч луна глядит с укором –
согреться б ей чуть-чуть и отдохнуть!

Но… не её бокал вина встречает,
душистый чай и россыпь добрых слов…
Как мотыльки на свет, слегка смущаясь,
спешат мои друзья под теплый кров.

Оставив мир суетный за порогом,
мы вскроем сердце собственным стихом,
и нам к Любви откроется дорога,
по ней душа пройдётся босиком.

Обнимет нас звучание гитары, –
мы, как всегда, споем «на брудершафт».
И пусть мотивы песен будут стары,
но их споем с любовью, не спеша…

И только ночь прострочит звёздным светом
небес высоких бархатный покров,
не потревожив сонную планету,
уйдут друзья за грань своих миров…

По улицам в распахнутой рубашке
шагает подгулявший снегопад,
а вслед бежит, как верная дворняжка,
позёмка, заметая всё подряд.

Затаилась в душе боль…

Затаилась в душе боль.
На лице - маска.
Мерзкая и отвратительная.
Наивное добродушие,
"Святая простота",
Презрительная усмешка -
Корёжат моё лицо, коверкают душу.
И абсолютно ничто и никто
Не сумеет мне помочь.
И от сознания этого
Сжимается нечто во мне в комочек,
Кричит и корчится от боли -
Невероятной боли одиночества.

* * *
Сегодня вечером одни мы.
И в полусумраке тихи,
застенчиво, но всё же мимо,
летят заветные стихи.
 
Куда летят? И кем гонимы?
В какой осядут переплёт?
Сегодня я тоской любима, –
душа не просится в полет.
 
Быть может, завтра, на рассвете,
вне суетливой шелухи
родятся в мир мои стихи –
из света сотканные дети…

Не плачь, гитара!..
 
– Не плачь, гитара!..
 – Где ты, милый?..
Останови печалей звуки!
И пусть не ляжет боль разлуки
меж нами огненною силой!
 
Ни чувств осенних листопадом,
ни зимней стужею обиды
не заметёт мою планиду…
И быть бы мне с тобою рядом,
да… холод прошлого – метелью,
и спицы звёзд – немым укором…
Слезы нечаянной минором
коснусь я лунной колыбели.
Качнётся небо… окунётся
в твои глаза дыханьем снежным
и, покоряя дух мятежный,
весенней нежностью взорвётся.
 
Пусть этой ночью ветер стонет, –
утешусь я твоим рассветом...
Гитарных звуков амулетом
я опущусь в твои ладони…
И пенным шелестом прибоя
коснётся море осторожно
моих желаний невозможных,
всплакнёт… но тут же успокоит.
 
Прощальным всплеском перламутра
волна мой след устало слижет.
Рассвета таинство  всё ближе…
 
– Не плачь, гитара… Скоро утро.

Чайное
 
Я без тебя скучаю,
о мой Цин-Лун*, как прежде;
в чашку с зелёным чаем
брошу листок надежды.
 
Утро войдёт неслышно,
сложит за шкафом крылья,
ночь цвета спелой вишни
станет вчерашней пылью
 
вечных моих скитаний
по бездорожью мысли, –
тучи пустых желаний
в позавчера зависли...
 
Где ты, – какие дали
крыльями ты качаешь? –
я бы твои печали
выпила вместо чая...
 
Долькой лимона светит
с донышка дня улыбка.
Где-то у края лета
плачет тихонько скрипка...
 
Сбросит заката сети
вечер с лиловой крыши,
всё же шепну на ветер –
может быть, ты услышишь...
 
Мысль утонула в чашке –
воды Тяньчи** качнулись...
сон разметал кудряшки...
стрелки часов... усну... ли...
 
-------------------
*Цин Лун, Лазоревый дракон — один из четырёх китайских знаков зодиака. Символизирует восток и весну, известен также как Зелёный Дракон.
 
**Тяньчи (Нефритовое озеро) — озеро в Китае, Восточный Тянь-Шань.



Юрий Лиманский

Линия на стекле

Линия на стекле.
Сверху, наискосок.
Дым в соседней трубе.
Снизу и сразу вбок.

Розовое на снегу -
Просто чей-то платок.
Поднять его не смогу.
И ты бы поднять не смог.


Евгений Лукоянов

Тишина! Я вернулся домой…

Тишина! Я вернулся домой.
Позади поезда и вокзалы, набитые людом,
И туманные степи, и лес, что тянулся стеной.
Я вернулся... и это похоже на чудо.

И купе, где старик с потемневшим лицом
Говорил: - Вот те крест... я видал домового.
Где казачка меня называла сынком,
Глядя из-под платка расписного.

Полустанки и снег,
Серебрившийся, как конфетти,
И летевших холмов голубые изломы -
Всё уже позади... Далеко позади.
Тишина. Я вернулся. Я дома.

Оставаясь один, я долго глядел на холмы…

Оставаясь один, я долго глядел на холмы,
Что вздымались вдали и дышали прохладой и тайной,
И тогда мне казалось - сарматы вставали из тьмы
И пасли лошадей, и блуждали в просторе бескрайнем.

Я стоял, и не в силах собой овладеть,
Слушал гул табуна и призывные трубные крики,
И качалась в глазах молодая холмистая твердь,
И цветные одежды, и небо, и смутные лики.

Я был там... И потом - посреди тишины,
Когда нежные руки меня обнимали за плечи,
Я ещё находился во власти святой старины -
За степями, веками, далече... далече.


Геннадий Марейчев

Коротенькая басня  

Мы наконец дождАлись влаги! -
Был повод зёрнам говорить.
Они не знали, бедолаги,
что их поставили варить.



Валерия Мочалова
 
***
Много ли человеку надо?
Весною – цветение сада,
Зимою – сугробы синие,
Летом – радугу с ливнями,
Осенью – светлого неба…
А нежной душе –
Того, чего не было…
 
Ромашки
 
…В восторг приводит белизна
И упоительная нежность.
В них все – мечты голубизна
И зов любви,
И вечная надежда!
Живой цветок!
Он дышит, дарит свет.
Неясное души волненье.
Как чист овальный лепесток
И как легко прикосновенье!
Смотрю на вас –
Душа чиста.
На крыльях нежности взлетаю.
Стихи в душе – от лепестка,
И лепесток благославляю…




Руслан Небыков

Свидание

Сияют
Светкины глаза,
Пред ними звёзды блекнут.
На них без тёмного стекла
Смотреть нельзя - ослепну.
И губки алые, как мак,
В полуулыбке сжались.
А я стою - и, как дурак,
Молчу и улыбаюсь.


Дарья Ненашева

Закроюсь в комнате…

Закроюсь в комнате,
Выключу свет.
Усядусь на подоконник.
Ночному небу
Скажу: "Привет!"
Мурлычет кот -
Мой поклонник...
Луна. Звёзды. Фонарь на столбе.
Такси промелькнуло, Девчонка смеётся...
Я обращаюсь в мыслях
К тебе: -
Мне без тебя
В этой ночи
Не дышится, не живётся...


Владислав Окладников

Маме

Уходят мамы... постепенно,
перетекая в лунный свет.
Всё тот же дом, всё те же стены.
Всё те же мы... А мамы – нет.

Сменяет небо гнев на милость.
И ксилофоном – с крыш капель.
И ничего не изменилось:
всё то же солнце, птичья трель…

Не рухнул мир с уходом мамы,
лишь раскололся скорлупой.
И я – птенец, смешной, упрямый, –
и обнажённый, и слепой…

Но, вырастая из пелёнок,
мудрей, чем был тогда, не стал,
когда, свернувшись, как котёнок,
я на коленях мамы спал.

Сейчас бы снова, как когда-то,
упасть в ладони тишины…
Лишь звон росы и запах мяты, –
беспечно-радужные сны…

А облик мамы в травах, листьях,
как мягко падающий снег…
живёт в родных любимых лицах
и в синеве усталых век.

И с каждым годом всё дороже
Небес связующая нить,
и день, и миг, что нами прожит,
ни обелить, ни обвинить.

…Уходят мамы, постепенно
перетекая в лунный свет,
в весеннем запахе цветенья,
в котором смерти места нет.

Естества я хочу…
 
Естества я хочу,
естества!
Пусть погаснут устало слова –
для тебя все слова – трын-трава.
Ты права.
В этой странности
       ты,
как всегда,
безмятежно
   надёжно
и нежно
права…
Чуть дрожит
   чуть лежит
чуть висит
этот белый язык –
чудо сброшенной в спешке одежды…
Как прежде.
Всё, как будто, как прежде…
Надежда.
Мы вдвоём.
Этот остров стандартной квартиры.
Этот остров грядущего
в крохотном мире –
нашем мире.
Ты и я.
И пылающий солнечный лик.
Лёгкий блик
по щеке
по руке
так тихонько
   прозрачно
и вольно
скользит…
Жизнь – транзит.

Я беспечален
 
Я беспечален, друг мой,
беспечален.
Налёт печали на челе,
 как капли влаги на стекле,
случаен,
как путь наш бренный на земле,
полёт планеты в синей мгле,
как одиночества цветы
среди вселенской суеты,
где мир распят
Пилатом дел,
где крики душ в пустынях тел...
 
Но в вечной Книге Бытия
мы беспечальны –
ты и я.

Нежность
 
Я окунулся в нежность,
словно в негу
июльских волн,
как шалый ветерок,
менявший страны
в поисках ночлега,
в родном краю угомониться смог.
Собратья тела:
ноги, руки, пальцы,
прильнув к тебе,
доверчиво тихи, –
земли и неба
верные скитальцы,
познали… им отпущены грехи.

* * *
Полночь. Плоскость.
Скупо, тупо
белой кляксой в лист окна
подмалёвком кисти глупой
тускло вписана луна.
Койка.
Комната.
И стены.
Окуляром в ночь окно.
Пол. Линолеум.
Две тени:
я и кто-то, – всё равно.
– К  чёрту!
Ложь!
Есть третий лишний:
в три проекции глаза,
срез в пространство,
срыв затишья,
запах трав,
цветы,
гроза!
Помнишь? Думаешь? Скучаешь?
Презираешь? Злишься? Ждёшь?
Веришь? Любишь? Понимаешь?..
– Не вернусь.
И не придёшь.


Владимир Олейник

Разговор с матерью

Когда совсем уходит мать,
Ты понимаешь суть потерь.
Но не дано тебе понять,
Что думает она теперь,

Как жизнь сложилась у неё,
С кем делит кров небесный свой,
И ведомо ли ей моё
Житьё, - не стал ли я другой,

Бываю ль добрым я с людьми,
Бываю ль злой и нетерпим,
Не зАпил ли, и как с детьми,
А, может быть, лежу больным.

И я пытаюсь, будто вор,
Чужим секретом одержим,
Нарушить древний уговор:
Взглянуть туда, где негасим

Источник жизни и судеб.
Кричу туда: - Приди ко мне!
Не нужен мне ваш вечный хлеб.
Поговори со мной во сне,

Иль наяву шепни словцо.
Прислушиваюсь, жду ответ,
Но молчаливое лицо
Не может сыну дать ответ.

Но вот вчера приснился сон
Иль будто явь: сидит она
И колокольный слышен звон
Из приоткрытого окна. -

Я знаю всё, - мать говорит, -
Что будет в жизни у тебя,
И знаю, что душа болит,
И что тоскуешь без меня.

Но не могу тебе сказать,
Как сложится судьба твоя,
И даже пальцем показать
На тех, что предадут. - Нельзя!

Придёшь ко мне, узнаешь сам
Про всех и всё. Но вот вопрос:
Захочешь ли? На небесах
И интерес другой и спрос.

И мать уплыла в свою даль.
Но одиночество ушло.
И будто смыло с жизни хмарь,
И наноснОе унесло.

Сидишь и внемлешь, не спеша…
 
Сидишь и внемлешь, не спеша,
Очарованью дней минувших.
И поднимаешь всё со дна
Замаскированного чувства.
 
К тебе спускается рука
С забытым запахом левкоя.
И шелестит внизу река,
Тревожно изгибая брови.
 
И запах, вкус и ощущенье
Тех дней преследует, влечёт,
Рождает мудрое прозренье,
А скоро и с ума сведёт.
 
Бродяги
 
Собака лает мне вослед
тоской собачьей -
ей, видно, хочется иметь
хозяйку с дачей,
чтоб регулярно по утрам
была похлёбка
и ласковая иногда
по холке трёпка.
А вот навстречу нам бежит
благополучье.
Лоснится шерсть, хотя сквозит
натура сучья.
Ничейный пёс, что провожал
меня с тоскою,
ощерив пасть, расправив хвост,
стремится к бою.
Вот так и я, как этот пёс,
по этой жизни
бреду один, а впереди -
лишь катаклизмы.
А вон идёт - и сыт, и чист -
с утра умытый...
Я б дал ему, да я не пёс,
хотя небритый.
И стал понятен мне язык
собак и кошек:
они не любят, как и я,
чужих окошек.
Они хотят чуть-чуть тепла,
чуть-чуть уюта...
Ну, что ж... пойдём со мною, пёс,
в мою каюту.



Юрий Павкин

Мы нынче ходим, как по лезвию…

Мы нынче ходим, как по лезвию:
Кругом тревожные дела...
Загнали в угол мы поэзию -
Нас проза в угол загнала...

Как в тёмных бродим коридорах,
Не ведая, где ж выход есть?
Но всё ж есть люди, у которых
Живучи вера, совесть, честь!

Ты
 
Ты сейчас не со мной.
Сон уносится прочь.
Бой часов оглушительно звонок.
Что тебе пожелать в предосеннюю ночь,
Обаятельно взрослый ребёнок?
 
Я скучаю, – ты знаешь…
Скучаешь ли ты?
Может, верного сердца не слышишь?
А за окнами звёзды такой чистоты,
Что, пожалуй, в стихах не опишешь…
Может, так же, как я,
Ты приникла к окну,
Наблюдая и звёзды, и землю?
…В этот час вспоминаю
Тебя лишь одну…
Почему я других не приемлю?
 
Осень
 
Дней солнечных уже не ждём…
Последний лист с дерев слетает.
Рябинка мокнет под дождём,
Зазимок выпадет, – растает.
 
Так неуютно в ноябре…
Закат порой багрово-розов,
И по расквашенной поре
Земля ждёт снега и морозов…
 
***
Опьянит, одурманит, заманит
Запах леса, заветных берёз,
И вернётся забытая память
Детских снов и мальчишеских грёз…
Забреду под сосну в муравейник
(Я и сам, как большой муравей!),
Не терзай меня, память-репейник,
Заклинаю тебя – пожалей!
Я б хотел жить сегодня беспечно,
Безоглядно – травой иль листвой,
Я – лишь блик на земле! И не вечен
Солнца свет над моей головой…
 
Человек спешит на свидание
 
Укрыл и деревья, и зданья
Рождественский ласковый снег.
На первое в жизни свиданье
Счастливый спешит человек.
Меж нами – лишь метр расстоянье.
Что шепчет он? Не уловлю.
Быть может, души состоянье
Рифмует со словом «люблю»?!
Прохожим – и справа, и слева –
Как старым знакомым, кивал
И что-то при том напевал…
Расслышал я прелесть напева:
«Сегодня зима-королева
Меня пригласила на бал!»



Виктор Пименов

Как быстро наступили холода…

Как быстро наступили холода -
Так скоро никогда не приходили.
Развесив клокольчики из льда,

Пушистым одеялом сад укрыли.
Стоит снежинок тихий перезвон,
От тишины закладывает уши,
И лишь жулан - порхающий лимон -

Со мной не хочет тишину послушать.
Осматривает яблони весь день
Со знаньем дела, важно и серьёзно,
И в тишине весёлое "тень-тень"
Симфонией звучит в саду морозном.

Не всё подвластно проискам зимы,
И ноты повисают, как живые.
На дальних дачах трубные дымы
Застыли в небе, словно часовые.

Встреча
 
Обожгла, опалила взглядом,
Тонкой бровью слегка повела,
Белой лебедью по снегопаду,
Как по светлой воде, проплыла.
 
Я стою, красотой завороженный,
Не порвать мне, не сбросить оков…
А метель уж давно запорошила
Лёгкий след от её каблучков.

Утро в Бердском заливе

Розовое зарево зари,
Чуткий шорох шелестящих листьев,
Низко тянутся тумана нити,
Пропадая призраком вдали.
Белой кошкой лег туман в распадке,
Спрятался в невидимых кустах
И к заливу тянется украдкой,
Оставляя вату на ветвях.
Чуть касаясь кромки облаков,
Показалось сонное светило,
И лучи стыдливо осветили
Первозданность дивных берегов.
В паутине бусинки-росинки
Засверкали ярче бриллиантов,
И березки, словно балеринки,
Вышли из тумана на пуантах.
Рябью пробежался ветерок,
Затерялся в сосняке прибрежном,
И волшебной алостью восток
Небо разрисовывает нежно.



Петр Подорожный

В душе у любого свой Эверест

В душе у любого имеется свой Эверест,
Он - для восхождений... Когда с покорённого пика
Мы взглядом победным и гордым поводим окрест -
Нам в сёстры годится богиня крылатая Ника.

А были минуты: повиснешь, вцепившись в карниз,
И небо - не небо, а лишь пустота голубая -
Надвинется сверху, а сердце покатится вниз,
Попутно о выступы прежних тревог ушибаясь.
В такие минуты - под тёплую крышу залезть
Вдали от ветров и метелей на вздыбленных скалах.
Всё - прочь: театральных щитов легковесную жесть
И тяжесть мечей, что из камня огонь высекали!
"Всё - прочь!" - мы кричим, а в душе -
Не нам обживать отрешённо и мирно подножье...
"Всё - прочь!" - это просто неловкий сценический жест,
А в жизни нам ближе ведущее вверх бездорожье.
И я обращаюсь к штурмующим свой Эверест
В суровом хребте - там не холмик мещанский убогий: -
Возьмите с собой! На вершину. Сегодня я снова воскрес
Для трудных подъёмов, забот и высокой тревоги.

Опалённое дерево

Молниеносный росчерк
И треск, ушедший в эхо, -
И в задрожавшей роще -
Обугленная веха
На грани, где немилость
Нацеливала жало...
А дерево стремилось,
Доверчиво бежало,
Как в сказочную небыль
От злого топора,
К безоблачному небу,
Желанному вчера.
...Но памятных узлов
Не навязали корни,
Лишь ветви - непокорней,
Всем молниям назло.





Анатолий Решетников

На сцене вселенной

Вот логика - машина мирозданья.
Вот миллионы тонн земной руды.
Вот я - чернорабочее созданье,
Кладущее на Истину труды.

Её крупицы - маленькие точки,
На выходе, на стёклышке блестят.
Я их сгребаю тихо ноготочком,
И капли пота на стекло летят.

И вновь беру я свой совок железный,
И вновь ворочаю, не поднимая глаз.
И бьюсь, и бьюсь в томленьи бесполезном,
Что крупный камень мне блеснёт хоть раз.

А вкруг меня - бездушные картины,
Бескрайний бутафорский хоровод.
Его прислал мне кто-то на смотрины.
А кто прислал, мне виду не даёт,

Молчит и прячется за сумрачной кулисой.

*** 
Все исходит в беспечный презрительный сон:
И вина, и любовь, и немая тоска.
Отворите мне двери великих времен,
Я иду их любить с серебром у виска.
Я иду их терзать до-мажором в ночи,
Я иду их писать на упругом холсте
И на ватман штрихом наносить кирпичи,
И сажать мандарины на каждой версте,
И любить королев, и рожать королей,
И кафтаны для нищих из золота шить,
И пшеницу снимать с золотистых полей,
И врагов сатанеющих в битвах крошить…
 
Я иду.

Двор

Здесь давно все устало от шороха ног.
На продавленном кресле лежит старый кот.
Здесь сопеньем пропитан любой уголок,
И на камнях сусальный потрескался пот.
 
Небо круто разверсто. И дождь, и туман
Здесь хозяева равные с духом людским.
Из под синих небес, как в немытый стакан,
Сюда падают капли и белят виски…
 
Старый двор – старый вор ускользающих слов!
Ты зачем ко мне руки немые простер?
Ты зачем подарил мне бесчисленность снов,
Холод ветра и тихо чадящий костер?
 
***
Я в вагоне оставил мать.
Поезд где-то теперь вдали.
Я не стал за окном шагать:
Слезы глупо потечь могли.
 
Милый друг мой,
Мой верный страж!
Сколько времени ты мне дашь?
Чтобы видеть тебя вновь и вновь,
Чтобы губы не в щёку, так в бровь,
Чтобы знать, что живёшь, моя кровь!
 
Только черного мать не готовь.

Ночной трамвай

Погромыхивая мерно,
Тихо катится вагон.
Позади деньская скверна,
Впереди – покой и сон.
 
Проплывают мимо окна
Засыпающих домов,
Натружённые волокна
Телеграфных проводов.
 
Всё, в спокойствии купаясь,
Тихо клонится ко сну.
Лишь колёса, увлекаясь,
Долбят песенку одну.
 
Эта пар колёсных песня,
Нет прекраснее её:
- Только вместе, только вместе
Разделяем бытиё!






Олег Рыжков

Художник-вечер

Меня позвал художник-вечер
На склон судьбы пойти и помолчать,
А вместо кисти взял с собою свечи -
Дорогу звёздами на небе отмечать.

Взошли на холм, присели, одиноко
Похожесть наших душ соединив,
И взгляд послали в смутное далёко,
И ветер пили, в сосны заманив.

Потом мне мастер рисовал пейзажи,
Потом на память краски подарил,
Просил, шепча, не потерять однажды,
Хранить увиденное мной благословил.

А видел я мечты и вдохновенье,
И горизонт мерцающих надежд,
И жизненный закат, и тень забвенья -
Весь бал природы и её одежд.

Она была прекрасна в цвете буйства,
Вскормившая земное бытиё.
И плакал я от боли и безумства
Людей, творящих рукотворно забытьё.

А вечер, о себе вчера напомнив,
Ушёл. Осталась гаснущая даль...
И вот бреду в сегодняшнем сегодня,
Поглубже спрятав краски и печаль.

***
Я не знаю, где буду - в аду иль в раю,
Но и серо влачась по сульбе мне не жить.
Слишком долго упрямо над бездной стою.
Ох, как хочется поговорить.

Перед тем, как упасть или броситься в высь,
Нужно что-то сказать, нужно что-то успеть.
Эй, итог размышлений моих, отзовись!
Песнь хочу лебединую спеть.

Тридцать три - это время креста и Христа.
Поводырь и хитрец у распутья дорог.
О! двулична святая его простота,
Взгляд задумчив, печален и строг.

Он на камне молчащем высек слова,
И терновый венец, и кесаря трон.
Что-то было уже, но теперь позади
Окончательный выбор сторон.





Евгения Савельева

Какой-то город нынче душный…

Какой-то город нынче душный
И птиц совсем не видно в нём,
И воздух серый, сжатый, скучный,
Тускнеет небо с каждым днём.

Гремят усталые машины,
А стресс - обычный наш досуг.
И поглотила всех рутина,
Надтреснул жизни хрупкий сук...

В пурпур окрашен календарик
И до надсады плачет мать.
В груди стучит пустой янтарик:
Пустоты нечем заполнять.

Снуют туда-сюда без дела
В футлярах люди-циники,
И чья-то молодость сгорела
От нашей с вами лирики!..

Поезд

В этой жизни мы всего лишь пассажиры
одного большого поезда.
Никто и никогда не знает,
кто кого и на какой станции повстречает.
С кем останемся сидеть в купе ещё несколько часов?
А, быть может, твой сосед на следующей станции сойдёт???
И его место займёт кто-нибудь другой...
просто хороший человек в сером пиджаке...
И который через пару минут станет своим.




Едизавета Сёмочкина

Святой

Ты - глыба
С характером лёгким,
Почти невесомым.
Ты - лёгкость пушинки,
Затронутой ветром.
Ты нежно пронизан
Солнечным светом
И горя не знаешь.
Идёшь напрямик
По бескрайнему полю
И края не знаешь.
Идёшь между трав
И колосьев пшеничных.
В привычных
Размеренных ритмах созвездий
Ты звёзды читаешь.
И мне ли коснуться
Тех мыслей и вздохов,
Которым ты предан?
Предаться земному
Тебе недоступно -
Ты беден.
Обет твой небесный
Неясен для ждущих.
Лишь в ногу идущим
Понятен твой путь.
Лишь тем, кто идёт
Неотступно по краю,
О крае не зная,
Пекут караваи.
И вынесут
На выносе!

Варежки

Старенький домик - на краешке.
Держится еле-еле.
Помнится:
Белые варежки,
Под потолок - качели.
Варежки баба вязала
Бабушка...
Баба Сима.
Кач-кач, кач-кач - качала
Деточек среднего сына.

Маленький холмик - на краешке.
Чуть в отдалении - ели.
Баюшки,
Белые баюшки,
Плачут на холмик метели.
Баюшки -
Папе и бабушке.
Бабушке,
Бабе Симе.
Кап-кап, кап-кап - на варежки
Доченьке среднего сына.

Забытое село
 
Забытое село
И грустью отзвучавшие погосты.
Я к вам зайду сегодня в гости.
И горсть земли возьму, и помяну.
И памятью нарушу тишину.
И все,
Кто жил когда-то здесь,
И умер здесь,
Пройдут пред отрешённым взором.
И скатится слеза.
И в горле запершит.
И зашумят деревья вдоль заборов.
- Эй! Ворон!
Где вы, вороньё?
Здесь даже вам немилое жильё.
Здесь даже вас не встретить над крестами.
Молитву онемевшими устами
Устало повторю не раз.
И раз за разом
От креста к кресту
Иду не шаг,
А целую версту!
И ту,
Ту песню тихо запою,
Что пел отец,
И бабка подпевала.
Вот… встала у креста
Последняя верста –
Устала…
И, выйдя за погост,
Пройду селом.
И злость проникнет в сердце,
Сердце обжигая.
Забытое село.
Забытое село.
И я живая,
Будто неживая.

Большая грусть

Во мне росла и зрела
Та грусть, которая придёт потом.
Я в перерывах тихо пела
Под солнечным зонтом.
Я в перерывах пряла пряжу
И гладила щенка.
Я грусть пока любила
Издалека,
Издалека…
Издалека плыла по небу
Пока что маленькая тучка
И, выбирая случай,
Вихрилась чёрная земля.
А я…
А я взрослела
И в перерывах тихо пела
Под солнечным зонтом.
Большая грусть придёт потом.
Потом
Она заполнит дом
И сад,
И будет много дней подряд
Томить,
Изматывая душу,
Расти и зреть,
Расти и зреть…
Я в перерывах буду слушать
Шуршанье золота листвы,
Сжигать мосты
За прошлым
И петь,
Тихонько петь,
О чём-нибудь хорошем.

Акварели

Возьму акварели
Яркие, многоцветные.
Открою другие двери:
Трели пичужек разных,
По разным деревьям - лучики,
Ключи да ключики к ризницам.
А там...
Там золото - не золото,
Одежды - не одежда. -
Высветят,
Высвятятся надеждой.
В небеса посмотрю,
Сотворю слова прочные
Пророческие.
По полянам да полям - к реке.
Речи, речи водные.
В них капелька и моя.
И я в океан бегу.
Добегу до порога,
Но всё же оглянусь -
Дотронусь ещё раз до роз красных,
Уколюсь,
Покаюсь
И вознесусь - прославлю Русь
Словом красным.
Усну.
Но... не погасну.
Утро моё 
Красное:
Небо ясное - голубое,
Поле синее - васильковое,
Над русскою избою, над трубою, -
Дымок белый,
Белый голубь чуть выше,
Еле слышный голосок девочки русской,
Чистый-чистый.
Мглистый путь Родины моей.
Но ей, ей, ей - акварели
Яркие, многоцветные.




Татьяна Синицына

За окном дорога вьётся…

За окном дорога вьётся,
Скорый поезд мчится в даль.
Я гляжу, гляжу в оконце…
Дней прошедших очень жаль.

Мне б заветные тропинки
Всласть босой ногой топтать.
Но, увы, на половинки
Жизнь свою не разорвать.

Мне б избушку дорогую
К сердцу с нежностью прижать.
Мать-старушечку седую
Целовать и целовать.

Мне б сказать: – Не плачь, родная! -
Мне б на миг ребёнком стать.
И, как в том далёком детстве,
Никуда не уезжать.

Я гляжу, гляжу в окошко,
А колёса в такт стучат.
Память, сохрани подольше
Добрый материнский взгляд.




Евгений Смагин

Не ищу, не зову – поджидаю…

Не ищу, не зову - поджидаю
Звука тихих желанных шагов.
Я - достоин ли счастья, не знаю,
К дружбе, может быть, я - не готов?

Может быть, я - в тщете одинокой -
Как планета с орбиты своей
Сгину в даль ледяную до срока
В круговерти различных идей?

Или каплей сознания малой
В океане людском растворюсь,
Плотью бренной - больной и усталой -
Снова в прахе земном окажусь?!

Камышенская

В дальний путь электрички
  Словно птицы летят.
  Наших судеб странички
  На ветру шелестят.

  Нить железной дороги
  Натянулась стрелой.
  Мы подводим итоги
  В электричках, порой.

  Вот и прошлое гулко,
  Словно эхо, пришло
  Из того переулка,
  Где так было светло;

  Где так было приятно
  Говорить до утра
  О таких необъятных
  Необычных делах,

  Как устройство вселенной,
  Смысле жизни людской;
  О мечте сокровенной,
  Беспредельной такой,

  Где всё было возможно -
  Даже сказка - подчас;  
  Где свела непреложно
  Дружба крепкая нас.

  Вот "Камышенской" скоро
  Остановки момент, 
  Выходить на которой
  Смысла, вроде бы, нет,

  Но душа на прогулку
  Всё зовёт и зовёт
  По тому переулку,
  Где вершила полёт!

Прощальное

                                         А.С.Д.

   Как не согреет мир угасшая звезда,
   Так не заменят крыльев связанные руки...
   Я оставляю вас надолго - на всегда.
   Пусть не гнетёт вас сожаленье от разлуки!

   Придут другие на обманчивый костёр
   Согреть уставшие доверчивые души,
   Приняв темницу за свободу и простор,
   А лицемерное участье - за радушье.
   
   Часть их, останется в расставленых силках,
   Себя беспочвенной надеждою питая,
   Душой своею пребывая в облаках,
   Освобожденья сокрушённо ожидая.
   
   Для многих в жизни не развеется туман,
   И час прозрения рассветный не настанет...
   Их душ обманутых усталый караван
   Во сне приятном, но губительнейшем, канет...

Мелькнёт момент...

Мелькнёт момент последний, словно лист
С календаря устало оторвётся.
Душа в испуге понесётся вниз
И вверх потом взволнованно взовьётся.

Последний год, последний месяц, день,
Последний шаг, последнее движенье -
И дорогое мне: "Ты слышишь, Жень?",
И чуть попозже: "Ну куда ж ты, Женя?!."

Я читал вам стихи...

Я читал вам на кухне стихи,
Декламируя их вдохновенно,
Вы крючком починяли носки,
Вся ушедши в процесс упоенно.

Я о Божьих законах вещал,
О природе Духовного Мира,
Дух исканий в пространстве витал,
Растворившись, исчезла квартира.

Я читал, распаляясь, стихи,
Вы, в носках растворясь, их чинили.
И в объятье родных нам стихий
Мы по-своему счастливы были.



Ирина Соколова

Господи, дай мне силы…

Господи, дай мне силы
Зла никому не желать!
...Ты напрасно боишься, милый,
Я не стану тебя держать.

Пусть душа замерла от боли -
Привыкать ли мне с болью жить? -
Я не стану тебя неволить,
Продолжая тебя любить.

Неуёмный мой вечный мальчик,
Для которого жизнь - игра...
В год из года - беспечным мячиком,
Славя завтра, забыв вчера.

Что ж, по-своему - панацея:
Жить вприпрыжку, презрев года,
Ни о чём,
Никого не жалея,
Не оглядываясь никогда.

У кого-то так не получится.
Но тебе ведь не привыкать.
Не печалясь, не злясь, не мучаясь,
С детской лёгкостью - предавать...

Завывает метель волчицей.
Ночь... Опять не могу я спать...
Милый, любо ли с новой страницы
Жизнь по-новому переписать?

Неприглядные сумерки зимние...
Видно, тоже в душе разлад...
Господи, дай же силы мне
Не оглядываться назад!





Анатолий Сорокин

Дед, дублёный ветрами эпохи…

Дед, дублёный ветрами эпохи,
Сопалатникам говорил: -
Что-то нонче мне стало плохо,
Видно, я своё отходил.
До весны дотянуть бы, ребята!
До тепла охота дожить, -
И добавил: - Железна земля-то,
Проклянут, пока будут рыть...
Умер дед за час до отбоя.
До весны не хватило сил...
И, накрытый седой простынёю,
На каталке в январь уплыл...
Тех, кто землю долбить ему будет,
Я прошу старика не корить.
Не сердитесь на деда, люди,
Он хотел до весны дожить.

Мамаев курган

Дай силы мне, немеркнущая память,
Дыханием бессмертным обожги...
Здесь вечным сном под Вечными огнями
Спят наши парни с берегов Оби.

Они по праву воинского долга
И не могли и не ушли назад.
Рекою их последней стала Волга
И городом последним — Сталинград.

Река и город для парней вместили
Два слова необъятные, как мир —
Одно из них — бессмертная Россия,
Другое — бесконечная Сибирь...

Надежда
 
Синица, бедная синица,
Без грудки жёлтой — воробей.
Зачем попала ты в больницу,
В палате мечешься моей?
Какое, право, невезенье.
Какой-то бред, какой-то рок.
Рывок на стёкла и паденье
И вновь надежда и рывок...
Есть даже сходство между нами.
В плену не по своей вине,
Я весь опутан проводами,
Надежду в вену вводят мне...
Надеюсь — чудо вдруг случится
В белесом мраке декабря —
Я встану, милая синица,
Я встану, выпущу тебя...
 
***
С высоты моей больницы
Город, словно белый лист.
И с утра, как говорится,
По-больничному он чист.
.
Палисадники и крыши
Припорошил первый снег.
На крыльцо с лопатой вышел,
Видно, добрый человек.
 
Покурил, взглянул на небо,
Задержался у ольхи,
И пошел писать по снегу
Тропки — белые стихи.
 
Линовали тропки дворик,
Излучая тонкий свет…
...В первый зимний день и дворник
В чем-то всё-таки поэт...
 
***
                                           Л.С.
 
Наверное, лишь сны бывают
вещими.
Слова пустые — странники в пути...
...Я дом тебе, так искренне
обещанный,
Не смог построить, милая,
прости...
И вроде бы старался с этим
домом я —
Вот поднажму – и кончу, наконец.
И второпях покрыл его соломою,
А про себя считал, что дом —
дворец...
Не будь, прошу, суровым
обвинителем.
За беды сам несу сейчас
ответ,
Я просто никудышным был
строителем,
А строить дом сначала —
силы нет...




Зинаида Степаненко

У обелиска

Здесь замирает вдруг прохожий,
Подходят праздные друзья...
Кортежи свадебные - тоже.
С цветами прихожу и я.

О чём молчат у обелиска?..
Гранитный факел высоко
Здесь, словно к солнечному диску,
Взлетел... Мне грустно, нелегко.

Здесь виновато, чередою,
Склоняет головы трава.
И оживают предо мною
В гранит одетые слова.

Здесь пламенем, неутомимо
Сердца всех павших светят нам,
Живым... И мысленно - незримо -
Я припадаю к их ногам.





Раиса Стюкова

Облака

Не разбудишь их - высоковато!
Не достать, не дотянуться мне.
Облака, как белые котята,
Задремали мирно в синеве.

Голубая родина с рожденья,
Небеса - задумчиво тихи.
Кажется, что с соловьиным пеньем
В душу так и просятся стихи!

И не сдвинуть занавес с заката,
Ты не пробуй силу, ветерок:
Встрепенутся белые котята
И догонят солнышка клубок.




Алексей Сурус

Быль и небыль

Весна! Всё выше солнца арка,
И почки набирает ива.
Прекрасны дни в начале марта,
А вечера ещё красивей.

Лежат за городом в лесах
Ковры нестаявшего снега,
И отражается в глазах
Весна, как сказка: быль и небыль...





Евгений Тареев

Дни и годы пролетают быстро…

Дни и годы пролетают быстро.
Оглянуться некогда назад.
Жизнь дана короткая, как выстрел.
Плохо, если холостой заряд.

У тебя всегда на сердце чисто?
От невзгод не прятался ты в щель?
Жизнь дана короткая, как выстрел!
Если так, то выстрел - только в цель!

Тигр в клетке
 
Всё равно, сквозь облака духов
И тревожный запах человечий,
Чувствует он запахи лесов,
Слышит плеск глухих,
                                     таёжных речек.
И, сощурив дикие глаза,
Видит он ветвей переплетенье,
Слышит он лесные голоса,
Ловит комариное гуденье.
И рычит
             тоскующе,
                              с надсадом.
И такая ненависть в глазах,
Что невольно в человеке
                                           Взглядом
На мгновенье
                      пробуждает
                                           страх.
Этот страх сменяется
                                      издёвкой
От сознанья крепости замка.
Самая
              трусливая
                                девчонка
Смотрит на бессилье свысока,
Смотрит 
               и, беспечная,
                                      смеётся.
А у зверя лютая тоска.
Полосы –
                 и те стальными
                                          кольцами
Обвивают впалые бока.
Пусть дрожит
                       решётка
                                       от ударов
Беспощадных и
                             жестоких лап,
Зверь познал
                       сполна
                                   такую
                                             кару,
как невинный –
                             за решёткой –
                                                     раб.
Пусть, рыча,
                    грызёт
                              стальные
                                               прутья.
Пусть изранит
                        в кровь
                                     себя всего.
Может быть,
                        умнее
                                   станут
                                             люди,
Глядя на безумие
                                  его.

*** 
И так бывает: до рассвета
Из сотни строчек - ни одной.
И мир, на все лады воспетый,
Смеётся утром надо мной.

Но я рабочий. Мне неловко,
Когда не сделана строка.
Я не сниму свою спецовку
И не уйду от верстака.

*** 
Ты к своему портрету раму
Заказывать повремени.
Умей смотреть на вещи прямо,
А на себя со стороны.

*** 
Дожди да грязь, да хмарь над городом.
Ах, осень, я тебя люблю!
Плюют в меня деревья золотом,
Как я на золото плюю.





Людмила Тимофеева
 
***
Я помню палубу в ту ночь:
Над нами – чёрный холст без звёзд,
Под нами – тоже чёрный холст,
Но только он куда-то полз…
Движеньем нашим рассечён,
В две стороны ложился он.
Я помню палубу в ту ночь,
И голос не по-детски жёсткий…
Читала девочка в матроске,
Читала девочка тайком.
Я, словно тень, стою за нею,
Стою, сама вздохнуть не смею…
И уносилось ввысь куда-то:
«…РАЗВЕ КАМНИ ВИНОВАТЫ
В ТОМ, ЧТО ГДЕ_ТО ПОД ЗЕМЛЁЮ
СЛИШКОМ ДОЛГО СПЯТ
                                          СОЛДАТЫ?»
Мне слышен стон, что превозмочь
Для чьей-то матери не просто…
Я помню палубу в ту ночь.
Читала девочка в матроске.




Денис Третьяков
 
*** 
На улице вечер,
Стемнело почти…
Идёт человечек
Лет десяти.
 
Идёт, невесёлый,
Со школы домой
И ранец тяжёлый
Несёт за спиной.
 
Вздыхая порою,
Он шепчет: «Ну, блин!
Ведь их было трое,
А я был один.
 
Да я же сильнее
Любого из них!
Я просто не смею
Ударить под дых.
 
А Сашка ударил
Рукою в живот,
А Пашка подставил
Подножку, урод!
 
А с Колькой ходили
Вчера мы в кино.
Сегодня же с ними
Он был заодно».
 
Идёт, чуть не плачет.
Обида грызёт…
Он понял, что значит –
Друг предаёт.
 
Не видя прохожих,
Уходит во тьму.
Трудно, похоже,
Быть одному.
 
Лишь дома, на кухне
Мать спросит его:
-  Ну, что такой хмурый?
-  Да так, ничего.


 
Борис Тучин
 
Хоккей
 
Уже давно, по сути дела,
была проиграна игра.
Партнерам сильным и умелым
сдавали лавры мастера.
Вратарь топтался неуклюже.
Гремели около ворот,
сшибаюясь, полудужья клюшек,
и шайбы ввинчивались в лед!
В ворота шайбочка стучалась.
Не просто так -
стоять вот так,
в громоздких панцирях перчаток,
в непробиваемых щитках...
Команда слабла.
Стиль их сломан...
Предупреждения судьи,
болельщиков злорадный гомон.
И пораженье впереди.
Противник лихо вел прорывы.
И рассыпалась их стена.
И откровенно весь период
тянули время мастера.
И только мальчик,
только мальчик -
стоял, как лев,
плясал, как слон!
То раздувался, точно мячик,
та раздавался, точно зонт.
К нему,
как черные медали,
летели шайбочки. И вдруг
молниеносно отлетали
назад в игру!
Метался мальчик,
как пружина,
среди пробоин и прорех.
Работал мальчик,
как машина, -
один за всех.
Команда сникла.
На трибунах
с ума сходили знатоки.
Он отбивал,
не слыша гул их
и одинокие хлопки.
Эй, знатоки!
Игра не кончена.
Внимайте!
Несется шайба надо льдом.
Неуловим,
во всей команде
уж народился перелом.
Кто прочил проигрыш7
Не нужно
спешить в прогнозах, говорю.
Команда приняла игру.
И с шайбой, вновь послушной клюшкам,
неслась к чужому вратарю!..
Ну, вот и все про матч, пожалуй.
Каток. Болельщики. Игра.
В чью пользу счет?
Чья проиграла?
А все ж вы, парни, мастера.
Да, мастера.
 
Опыт
 
Вот час:
идут за полцены
сочувствие и соучастье,
когда уже истощены
запасы нежности и страсти,
 
когда былой полет и взлет
забыты,
словно день вчерашний,
и птица гнездышко не вьет,
и волк в лесу уже не страшен,
 
и соль не в соль,
и толк не в толк,
когда подул последний ветер.
И только опытность и долг
питают ваше долголетье.
 
Автоинспектор
 
Гнал на закат безумно некто.
Дымились вихри над мотором.
В тоске стоял автоинспектор,
переживал чужую скорость.
 
Его как будто это мчало,
он весь пропитан был гоньбою.
Стрелу спидометра качало
за гранью сто сороковою.
 
Нет места предостереженьям.
Нет веры знакам и плакатам.
На трассе
царь и бог движенья
был вместе с бешеным фанатом.
 
Он знал: шальным и оголтелым
ограничения не в радость.
И был готов тяжелым телом
на руль бунтующийся падать.
 
Ну, вот...
Сейчас огонь по кругу
метнет земное притяженье.
И всё...
Тогда он бросил руку
с жезлом.
И оборвал движенье.
 
Художница плакала
 
Сибирь деревянная сносится, сносится:
избенкам трухлявым пора на покой.
И архитектурная одноголосица
возводится чьей-то безликой рукой.
 
В глуши первозданной
то вышка, то рация.
Старьё неизбежно летит под откос.
Артель маломощая "Томскреставрация"
не вытянет в гору истории воз.
 
Глухой тупичок за согбенной рябиною,
где строгие тополи строились  в ряд,
и счастье сулили мне губы любимые,
рычащим бульдозером запросто снят.
 
Художница плакала: вдруг обнаружила
в разваленном срубе, в замшелых пазах
оконных наличников милое кружево -
ей жизни хотелось, а встретила прах.
 
- Не плачьте.
Не знали вы смрада и сырости,
убогой лежанки в промозглой дыре.
В бетонной коробке здоровою выросли.
Не плачьте.
Космический век на дворе.
 
- Да я понимаю... деталь интересная...
- Нужна объективность. Слеза не резон.
- Но я, понимаете, девушка местная...
всё так и бежала б за прежним вдогон...
 
Ночная сказка
 
Лягушонок - это гномик
с колпачком на голове,
и его уютный домик
спрятан в шелковой траве.
 
В путь выходит эта крошка,
без мешочка, налегке,
в позолоченных сапожках
и зеленом колпачке.
 
Одиноко и тревожно
желтый филин прокричал.
Вышел гномик осторожный
на таинственный причал.
 
Огоньки вдали мелькают:
там кораблики плывут.
На Луне, в холодном крае,
тоже гномики живут.
 
Он им ручкою помашет.
Но с Земли. И потому
ничего ему не скажут
и не спустятся к нему.
 
Светят звездочки, как свечи.
Ночь сгущается. И вот
в этот час ему навстречу
дельфиненок приплывет.
 
На ушко о том, что знает,
по-дельфиньему шепнет,
и на спинке покатает,
а к утру домой вернет.
 
Ждут его уютный домик,
свет и мамина любовь.
Безбородый этот гномик
лягушонком станет вновь.



Леонид Федотов
 
Глухарь
 
                                Б.Корнилову
 
Пел глухарь на болоте.
Пел, как будто во сне,
О чудесном восходе,
О зелёной весне.
 
Пел глухарь на болоте.
Удивительно пел.
Он не знал, что охотник
Взял его на прицел.
 
Бородач неизвестный
Молча стиснул ружьё,
Взял и выстрелил в песню,
И не стало её.



Ольга Федченко

Тише шёпота – громче крика…

Тише шепота - громче крика
Имя милое на устах...
Отчего ж раскричалось дико
Вороньё на кривых крестах?

Мне с тобою - хоть в ночь, хоть в полночь,
Мне и пить тебя - не испить...
Отчего же, скажи, так больно
Мне с тобою дышать и жить?

Только что бы ты ни ответил,
Знаю точно и навсегда:
От любви покаянной - дети,
А от нашей с тобой - беда...


Светлана Ширикова

Время и рифма "но"
Газель

Несусь с сомнениями, но
Так уж мне дано!
И пью из чаши бытия
Времени вино.
Виночерпий без ошибки
Наполняет, но!
Наливает  без повтора –
Так заведено.
Так вкушай, но не без меры,
Всё ж заметишь дно…
Пламя жизни угасает,
Всем так суждено.
Не сдержать его за гриву,
Сбросит всё равно.




Александр Шмаков

***
Я родился и выжил в России


Василий Шульгин

Раздумье

Здесь, в приполярье, за вздохами вьюг,
Часто во снах мне является юг.
Только едва ли потянет к теплу,
Коль завихрил меня северный блуд;

Вдунул в башку мне полярный дурман,
Вечно блуждающий в тундре шаман.
...Южное море, и пляж, и тепло:
Брюхом понежиться - не западло!

Но не порадует тёплый уют:
Пенсии крохи, и те не дают!..
Видно, до смерти не даст ни хрена
Мачеха-Родина, горе страна...

***
Утренний октябрьский мороз
Закуржавил яркие осинки,
На сапожках молодых берёз
Серебрятся тоненькие льдинки.
Согревая листьев жёлтый мех,
Выступает солнце, как девчонка.
И, раздевшись на глазах у всех,
Клён к ногам бросает рубашонку.
 
Однажды
 
По утру над лугом плыл осенний дым,
Клён дремал в багряной новизне;
Я однажды встретился с Есениным
И стихи читал ему во сне.
Он роскошно слушал, как сбиваюсь я,
И слова напутствия сказал…
Жаль, что сны, как в сказке, не сбываются, -
Я б за этот миг всю жизнь отдал!
 
***
Снова голубь – беспечная птица –
За окном копошится с утра,
Дерзко клювом о стёкла стучится:
Подкрепиться давно, мол, пора!
Мне приятно приветить повесу
Коркой хлеба иль горстью пшена.
Невдомёк ему, видно, балбесу,
Что ко мне охладела жена.
 
Я завидую
 
Я завидую всем остолопам,
Толстокожим и твёрдолобым,
Всем прилизанным и непьющим;
Умность серую в массы несущим;
Их ряды раздувают пламя
Над несбывшимися делами.
Мне б примазаться к этим колоннам
Аполлоном или дуболомом,
Но, увы, неприступна преграда:
Остолопом родиться надо!



Виктор Яценко

Мама

Я помню детства дни былые
Послевоенной тишины.
У мамы братья молодые
Не возвратилися с войны.

В наш дом пришли два пленных немца –
Войны прошедшей грустный след.
И предложили полотенце
В обмен прося у мамы хлеб.

Я затаился, наблюдая,
Что будет делать мать. Она
Дала им хлеб, слезу роняя,
А полотенце не взяла.

Я горд за мамино терпенье,
За то, что пересилив боль,
Она, не побывав в сраженьях,
С фашизмом выиграла бой.