Посвящается однополчанам ракетного дивизиона. Нижний Тагил -41. Тех, кому знакомо слово "муфлон", и что сосуд не только... ДМБ-97.
Было это уже, кажется, давно. Хотя на самом деле и не так уж. В те времена, когда был я "духом бесплотным" и "летал" вместе со своим призывом по казарме как электровеник.
1996 год. Ночь. Казарма ракетного дивизиона. Тишина,- дивизион выехал в "поля", на трехдневные учения. Двое солдат остались охранять ротное имущество и помещение. Дежурный по роте,- сержант, - почти дембель, дагестанец, и дневальный, отслуживший шесть месяцев, то бишь я. Полудембель гладится, бреется, начищает сапоги, берет ротный магнитофон и уходит в "самоволку". На душе у него спокойно,- поверку провел, всем все доложил и отчитался. Он даже не мог представить, что через час нашему дорогому командиру придет в голову выйти с нами на связь... Стою на "тумбочке", дремлю, предвкушаю тихую, теплую ночь. Телефонный звонок раздался внезапно, резко порвав тишину казармы и спугнув мирно грызущую сухарик мышку под тумбочкой. Рефлекторно хватаю трубку и докладываю:
-Дневальный первого дивизиона такой-то!
- Майор Карабасов, - где там дежурный?
- Сейчас товарищ майор!....
...Что ДЕЛАТЬ? Куда бежать? Майор наш, надо отметить, страшный служака, уставник. Очень любил порядок и не шел ни на какие компромиссы. В прошлом, спортсмен-каратист. Частенько в выяснении отношений с офицерами использовал кулаки, не говоря про солдат. На всех "дедов" он наводил страх. При встрече они за много метров поправлялись, и переходили на строевой шаг.
Естественно, я его не просто боялся, а испытывал просто трепетный ужас от одной его фамилии. Не менее сильный страх был у меня и перед полудембелем-дагестанцем. "Кров" у них горачая. Да и офицеры в казарме не ночуют с нами вместе, а деды рядом днем и ночью.
И вот, я почувствовал себя как тот барон Мюхгаузен, оказавшийся между львом и крокодилом. Бросился к двери, на ходу осознавая, что понятия не имею куда отправился "самовольщик", да и казарму одну оставлять просто нельзя, к тому же командир на проводе. Тормознул,- дернулся влево, вправо. Остановился, ноги подкосились, захотелось просто громко заорать от безысходности.
Идея вспыхнула молнией. Я побежал в спальное расположение, сорвал с первой попавшейся кровати полотенце и назад,- к телефону. Обматываю трубку полотенцем и рычу:
- Сэржант Махуд Ибн Али Бей, слющаит!
- Ты где там пропал?
- В туалэтэ, товарыщ майор.
- Почему дневальный еще не спит?
- Сэйчас атправлю, товарищ майор!
- Все в порядке?
- Так точно!
- Ну ладно, отбой!
Кладу трубку и медленно сползаю по стенке, стирая со лба холодный пот.
Под утро заявляется Махмуд. И я ему,- мол так и так, командир звонил, и паузу делаю... У того лицо начинает белеть, и он тихо оседает. А я,- да отмазал я тебя, успокойся. Рассказываю все как было. Он истерически захохотал, схватил меня обнимает, а у самого даже слезы из глаз... от счастья, наверное, что командир его домой живым отпустит. После этого случая стала восточная братия меня уважать. И перестал я как электровеник летать. Служба потекла своим чередом.
Комментарии