СОКОЛОВ

~~Некоторые люди в нашей жизни (Соколов И.В.)

          Село глухое, сибирское, небольшое. Маленькая школа, магазин, больница, почта. Стоит село на реке, как и положено. В селе два колхоза были до 1957 года, потом совхоз образовался. Немцы до Сибири не добрались, конечно, а вот местные мужики многие по всей Европе потопали своими сапогами, многие там погибли и похоронены были.  А как война началась, пошли сюда, в Сибирь, поезда с эвакуированными, депортированными и прочими переселенцами. И в это село Селюнино понаехало всякого народу. Были красавицы полячки со светлыми толстыми косами. Деревенские работы они не знали, а вот пели хорошо. Привезли партию калмыков. Те вырыли землянки и в них всю войну прожили. Размещали народ по старым пустым домам, по амбарам, кого на квартиру местные брали. С переселенцами какая-то цивилизация пришла в село. Были среди новеньких жителей портнихи, шили кое-какую одежонку местным. Была музыкантша из Ленинграда из консерватории, в клубе на аккордеоне играла. Привезли немцев с Поволжья. Детей много привозили детдомовских, по семьям их разбирали.
Были и приезжие учителя. Да какие учителя! У некоторых даже было гимназическое образование, то ещё, давешнее. Вот об одном таком учителе я и хочу  рассказать. Не хочется, чтобы его местные сибиряки забыли. А ведь дело к этому идёт. Буду рассказывать то, что много раз слышала от его бывших учеников, очень теперь уже немолодых людей.
Надо сказать, что вспоминают они его всегда с любовью и уважением, и очень они раскаиваются в своей малолетней глупости и недопонимании. Звали его Иван Сергеевич Соколов. Приехал он из Ленинграда. Удивительный он был человек. Прожил Соколов в этом селе несколько лет. Знали откуда он, что у него вся семья погибла или померла в Ленинграде. Был он один – одинёшенек.
Сильно он отличался не только от местных, но и от других учителей тоже. А обучал он ребятню немецкому языку. А тогда все немецкий учили, не было английских, тем более французских и прочих. Немецкий – это было актуально.  Соколов не просто хорошо знал язык, а ещё и в разных наречиях разбирался. Но вы, думаете, деревенским сорванцам это надо было. Они уже с семи лет во всех деревенских работах участвовали. Зачем им какой -то немецкий. О хлебе насущном надо думать. А немцев они ненавидели, и соответственно, носителя этого языка тоже. Да и рассуждали они , справедливо, что им это ни к чему.
Сосед мой, Алексей, учился тогда в средних классах. Он, может быть, один с уважением и почти с любовью относился к учителю немецкого языка. Особенно он его зауважал после одного случая. Об этом он очень любит рассказывать, да каждый раз ещё с новыми деталями.  Прислали в школу двух студентов –практикантов на месяц. Они были филологи. Правда, это тогда попроще называлось. А факультет был с правом преподавания иностранного языка. Парнишки как-то себя нехорошо в селе поставили. С местными парнями разругались. В школе тоже профессорами себя зарекомендовали. Старались они знаниями, где надо и где не надо, блеснуть. Сначала они учительницу литературы до слёз довели. Все молчали. Потом что-то к Соколову прицепились. Подумаешь, деревня! Вот они – город, светочи науки. Пытались они свои скромненькие познания напоказ выставить. Иван Сергеич долго терпел, негоже с молодыми связываться. Но вывели они его. И, что…   На их жалкий лепет на немецком он выдал такую тираду, да на разных наречиях. А, мало этого вам,  он перешёл на французский, потом на английский, закончил латынью. А вокруг уже толпа собралась и  учителей, и учеников. Все смотрели и слушали, рты открыв. Оконфузились парни, потом у Соколова прощение просили. Сбил он с них спесь, хотя сам потом сильно жалел, что не сдержался. Лёшка был шокирован увиденным, и ещё больше, услышанным. После этого он усердней стал немецким заниматься.
Лёшка рассказывал, что Иван Сергеевич был уже не молод, но три раза в неделю он занимался в школьном спортзале. Занимался он на спортивных снарядах. На  кольцах он такое вытворял.  Мальчишки приходили специально посмотреть на его упражнения. Это было получше театра. Молодым было за ним не угнаться. Фигура у Соколова статная, ничего лишнего. Красавец мужчина. А вот ходил скромно одетый, но аккуратный, педант. Друзей близких у него не было. Был он одиночка. Странность у него была – носил он дамские часы на левой руке. Кто-то разузнал, что это часы его погибшей жены. Память.
Весной началась вспашка огородов. Совхозные трактора огороды обрабатывали. А потом их на конях боронили. На коней сажали малых детей. Лёшка давно к этому делу привык. Он работал на чужих огородах, получал за это свой рубль, остальные расчёты были с матерью.
Мать послала его заборонить огород Соколова. Лёшка побаивался. Но любопытство брало верх. Он подъехал к учительскому огороду, привязал коня и отправился в дом. Лёшка робко постучал в дверь. Ему никто не ответил. Он вошёл в прихожую. Иван Сергеевич лежал на диванчике, сложив на груди руки. Он не шевелился. Лёшка даже испугался, дышит ли он. Это длилось долго, пока Иван Сергеевич не почувствовал Лёшкино присутствие. Он как-то вздрогнул от неожиданности. Они вышли в огород. Дальше парнишка выполнял привычную работу. Очень неудобными для Лёшки были финальные минуты, когда Соколов протянул ему тот самый рубль. Лёшка покраснел, что-то забормотал и пустился к своей лошадке с бороной, так и не получив заработанные деньги.
Соколов был человеком очень эрудированным. Учителя в школе могли обратиться к нему по любому предмету и по любому вопросу. Он давал советы  и молодой химичке, и пожилой литераторше. Казалось, он знал всё. Женщины смотрели на него с любопытством и некоторым обожанием. Говорят, его пытались сосватать. Но равной ему не было,  им до него далеко было. Он на английском читал из Шекспира, на немецком - из Гёте. Такого человека на руках надо носить. Это находка для маленькой деревенской школы.
Но…что имеем – не храним…
Дети были очень беспощадными. Люди с трудом принимают на них не похожих, будь то ребёнок или взрослый. Был у Соколова недостаток. Как только ученики это поняли, тут и началось. Был Иван Сергеевич очень вспыльчивым, и его легко можно было вывести из себя. Нервы, видимо, были расшатаны всеми событиями его жизни.  Ну и началось тут на уроках. Повод, вывести человек из себя, всегда можно было найти. Иван Сергеевич заводился, и тогда открывалась дверь класса и оттуда летела сумка, а за ней ученик.  Соколов, правда, никогда никого не оскорблял. Его единственное ругательство было – НЕВЕЖДА или НЕУЧЬ.  Сейчас из этого такую бы сенсацию раздули, в прямом эфире показали бы.  А тогда как-то обходилось.
Однажды класс решил опять устроить представление.  В начале урока все отказались отвечать, все были не готовы. Лёшке это не нравилось, и он наперекор всем поднял руку. Он начал отвечать. Заговор был сорван. Ну, понятно, Лёшке досталось, был бойкот, но его это не испугало. Это был поступок. Теперь те бывшие ученики, уже седые люди, ругают себя, извиняются, но перед кем?  Я это много раз слышала на Вечерах Встречи Уехал Иван Сергеевич из маленького сибирского села Селюнино. Но в памяти своих неразумных учеников след свой оставил.  Последние годы своей жизни он провёл под Москвой. Вроде бы даже семья у этого человека организовалась. А Лёшка купил себе самоучитель и начал осваивать английский язык. Да и много ещё чего сумел этот паренёк одолеть в этом нелёгком мире. Было с кого брать пример. Война она много тогда понапутала. Простых малограмотных деревенских парней в офицеры выводила, героями их делала. Она переселяла людей, разбрасывала их по всей огромной стране нашей. Шёл такой людеворот. Попал в него и Иван Сергеевич Соколов.  Из его биографии уже не вычеркнешь сибирское село Селюнино.