Вход на сайт

Сейчас на сайте

Пользователей онлайн: 0.

Статистика



Анализ веб сайтов

Вы здесь

Лидия Девушкина-Соммэ. Во французской жизни всегда есть место подвигу


Во французской  жизни всегда есть место подвигу

Сборник рассказов


Предисловие.

Дорогие читатели! Эти рассказы написаны , когда мой земной путь уже был наполовину пройден. На этом пути я оказалась во Франции. Не имея на то намерений, очутилась вдруг во Франции:  как член семьи, глава которой неожиданно получил постоянное место  работы в этой стране. И тогда вдруг Россия стала для меня той страной . Некоторые люди до предела мобильны и могут жить спокойно на 2 страны.  Я не из их числа. Во Франции тоскую по России, в России – по Франции. Люблю обе страны. Путешествовать не люблю (исключения составляют расстояния менее 100 км).. Люблю писать рассказы о чужих судьбах, потому что именно они меня больше всего потрясают .  И те  неразрешимые проблемы, которые вытекают из произошедших событий и сплетения судеб. И любимые , вечнозеленые  вопросы: что делать и кто виноват (чаще второй). Пишу не о себе.  Иногда привираю,  сочиняю, компоную разнородные элементы судеб.  Это творчество, одним словом.  Пока вывод один (немножко ироничный) : во французской жизни всегда есть место подвигу. Но подвиг этот будет странноватый, с горьким запахом   «полыни чужих полей» . Не в советском понимании, или все-таки в советском? Или в постсоветском? Вот так сильно перевернулись  наши понятия…  Все три рассказа были опубликованы в журналах «Венский литератор» (г. Вена) и «Автограф» (г. Донецк).  Написаны рассказы в 2009-20010 г. Я уже прожила к тому моменту 9 лет во Франции (ежегодно и подолгу бывая в России).  После 2010 г. мое восприятие жизни в силу разных причин стало более трагичным.  И об этом я тоже еще расскажу. Часть   новых рассказов опубликованы   в моих авторских материалах на сайте. С любовью ко всем моим читателям  и персонажам – Лидия Девушкина-Соммэ.

 

Президент литературного клуба ищет работу

« Только веселость является наличной монетой счастья, все остальное суть кредитные билеты » (Шопенгауэр)

 

Ольге Васильне на пятый год  пребывания во Франции попритчилось записаться в ANPE[i].Надоумила ее прихожанка  литературного клуба Лариса. Ольга  Васильна была знаменита в своем  В*** тем, что вот как-то так получилось, что она стала президентом литературного клуба при ассоциации « Война и мир ». Клуб – так, одно название. Произошло все похоже на то, как лежит на дороге кем-то брошенный чужой супруг и вроде бы грех его не подобрать.  Однако брошенный сверток может оказаться бомбой замедленного действия и где-то по ходу неожиданно рвануть. И останешься пожизненно контуженной.

Всех приходящих на заседания клуба (периодически) Ольга Васильна называла на всякий случай прихожанами. Придут один раз, приведут французских женихов, невест, жен,  мужей (нужное подчеркнуть), шепотом синхронно на ушко переводят Ольгивасильнины с запинками речи  на французский, а вслух сразу для всех не хотят. Еще и посплетничать успевают. Ольга Васильна от волнения забывает все нужные по такому случаю французские слова. Взволнованный ум быстро выуживает из памяти какую-то откровенную ерунду, даже стыдно   повторять.

« Что это за президент такой , на каждом слове заикается  и с языком  не в ладах », - по секрету всему свету страстно шепчет  та же Лариса, разворачивая интригу прямо на глазах у прихожан, особенно напирая на Ольгивасильниных учеников.  Сама уже 18 лет во Франции, по-французски трещит как из хорошо смазанного пулемета.  Ольга Васильна долго терпела, потом все-таки прижала Ларису к стенке , но ненадолго.

–         Послушай, что тут плохого, - говорит ей, - запинаться на каждом слове. Это натурально.  Если ты во Францию в 40 лет приехал.  Бунин и тот запинался, приехал под 50, знал только английский, вроде меня, а речи все равно произносил. Даже перед шведским королем.  Французы пусть сами решают, короче у них тут демократия и ассоциация, пусть сами решают, кого им брать в учителя русского, тем более я занимаюсь с ними бесплатно. Я как Маяковский в фильме « Не для денег родившийся ». Ты же знаешь, ко мне деньги вообще не пристают.

Лариса истово хотела, чтобы к ней приставали и деньги, и ученики.  Ольга Васильна гнула свое, тряся перед носом Лариски заранее приготовленным учебником.

–         Ты же знаешь этот диалог из учебника « Ассимиль ». На двух  языках написано!  « Дочь: Мама, мой жених полон достоинств. У него только один маленький недостаток – он заикается. Мать: Какой ужас!  Дочь: почему  ужас. Он же не всегда заикается, а только когда говорит ».

Лариска презрительно фыркает и одними губами произносит длинную  матерную фразу. Не родился еще человек, которому бы она уступила (наверное, не считая  супруга).   Лариска всегда злая и наэлектризованная, как 40 тысяч братьев.  Хотя у нее замечательный муж-француз, носящий ее буквально на руках и исполняющий ее любую прихоть.  По тщательно скрываемым сведениям, очень богатый. Что ей еще надо, недоумевает себе Ольга Васильна. Лариска говорит  мало и отрывисто, но не заикается.  « Я работать хочу , по специальности, у меня ж диплом пединститута».  Эка невидаль. В СССР в пору своей первой молодости Лариска была завучем в ПТУ для трудных детей. Бедные ребятки. И коллеги. Сама же она признавалась,  что все вздохнули с облегчением и даже сильно возгордились, когда Лариска вышла замуж за Францию.  Ольга Васильна тоже мысленно отпустила ее (до очередной непредсказуемой ее подлости) и почему-то  воспользовалась ее советом. То есть встала на учет в ANPE, предварительно пройдя кучу инстанций и просмотрев в зале на 100 человек фильм о правах и обязанностях безработных.  С правами в Ольгивасильном случае было не очень чтобы так, но и не так, чтобы очень. Пособие Ольге не полагалось, потому что она сама ни  дня не работала во Франции и муж  по французским меркам достаточно обеспеченный. Хотя они тоже это скрывали- вестимо, от русских . От французов ничего скрыть невозможно.

Основное право Ольги было захаживать  в музеи бесплатно. И то не во  все.  Они иногда ходили с Аликом в музей искусств . Ольга брала в кассе по своему удостоверению бесплатный билет,  растягивая  удовольствие,  изучала содержимое залов, а потом передавала этот билет Алику, который ждал ее на травке перед входом в музей.   Если бы он ждал Ольгу на стуле в кафе, за это бы тоже пришлось платить. Хотя бы в размере миниатюрной чашечки кофе. А бесплатных скамеек не бывает  - в порядке борьбы с клошарами. Все клошары сидят на травке.  Потом негры-охранники всегда уважительно расступались перед Аликом, предъявляющим Ольгин билет в музей.

Муж Ольги Васильны был русский профессор математики , работающий в В*** в университете.   На литературном клубе разбирали афоризмы Кузьмы Пруткова, и Ольгу Васильну больше всех впечатлил  « Козыряй ».  На втором месте стояло « Зри в корень ». Работой Алика она и козыряла.

–         О! - в ответ произносили французы. Это было какое-то многозначительное междометие, а с междометиями надо  быть особенно начеку. Непонятно, то ли завидуют, то ли восхищаются. Короче, « бди », как велел Козьма Прутков.

–         Нет, мы, французы, не завистливы. Для нас главное не индивидуальный успех, а нечто высшее. Социальная справедливость, например. Мы не америкосы, - просвещал Ольгу очередной бесплатный ученик русского.  В данном случае это был старичок-военная косточка. Любовь отставных французских  военных к русскому языку идет еще со времен генерала де Голля. Тот тоже начал изучать русский в 75 лет. - Конечно, место профессора – это контракт до пенсии, никто тебя не уволит, пенсия какая-никакая.

–         У Алика будет никакая , поздно нарисовался во Францию , - тихонько возразила  Ольга, но старичок не расслышал.  Ольгу вообще никто никогда не слушал, но все хотели перед  ней выговориться.

–         Однако  ведь студенты  университета– сброд из разных стран, не прошедшие никакого конкурса, - продолжала военная косточка. - Куча контрольных, написанных непонятными почерками. Студенты вечно бастуют.  Могут даже в здание не пустить. Много обкуренных и требующих всего и сразу.  Каждый день – как вечная весна. Весна 1968 г.  От этих студентов даже де Голль сначала удрал, правда, на время,  в свое родовое имение, а ведь с немцами и америкосами не трусил.  Чему  тут завидовать?

Алик тоже хотел удрать от французских студентов, только навсегда. Но неизвестно куда. Родового имения Коломбе в Шампани у него не было.  Зато был  крохотулька-домичек здесь. А не трусил он только перед  Ольгой Васильной. Может быть, он и от нее хотел удрать, но никогда ей об этом не говорил, хотя всегда был недоволен. Французской зарплатой он тоже был недоволен.  Но больше супругой. В первые годы пребывания во Франции Алик обещал, что не будет попрекать жену в том, что та не может найти работу . Обещать не жениться.  Тем более  коли уж  совершил самую главную ошибку в жизни – женился.

Вот чисто конкретный пример. Ольга Васильна просит его повесить светильник в гостиную, но не тот, который ей подарила ее ученица русского языка,  тоже пенсионерка  Николь . А какие здесь у пенсионеров деньги? Хотя по статистике доходы пенсионеров во Франции выше, чем у работающих, и их труднее скрыть.  Но Николь  за уроки порой дарит Ольге Васильне подарки под девизом   « Возьми Боже что нам негоже ».

Например, черно-красный светильник времен маршала Петэна, но не самых страшных, а когда он еще только обдумывал, как сдать страну немцам.   На светильнике  даже год стоит – 1940.

–         Почему не тот? - допытывается Алик и все равно не вешает.

–         Давай выбросим тот, я тебя умоляю, - без всякой пользы слегка капризничает Ольга и зачем-то  молитвенно складывает руки. - Тот слишком траурный. И все равно давно сломан, вдруг еще ударит током.

–         Мы не можем так разбрасываться вещами. Ведь кое-кто у нас не получает  ни копейки, - Алик обличительно указует пальцем на Ольгу, чтобы она догадалась , к кому это относится.

Чем больше создается на счету неоплачиваемых Францией месяцев  пребывания Ольги Васильны в стране пребывания, тем больше скапливается барахла в квартире.  Например, матрац размером... да даже и не хватит 8-метровой рулетки, чтобы его достоверно измерить, но во всяком случае матраца достанет  на половину французской армии в случае ее внезапной эвакуации ,  при этом  ведь ребяток  же не будут эвакуировать в наш маленький домичек, кроме того, продолжаем, 10 сломанных стульев с оторванными ножками (наверное, хозяева заблаговременно отрывали, чтобы стулья не достались бомжам), дверь отдельно от антикварного шкафа  времен Филиппа Эгалитэ, которая служит иногда кроватью для редких гостей и для самой Ольги Васильны, если она поссорится с Аликом. Я забыла сказать, что самого шкафа не было, это хорошо, он бы не уместился вих домичке.

Вообще-то Ольга Васильна не скандальная женщина, а напротив, тихая и забитая.  Рафинированный интеллигент   во втором  советском поколении.  Молчаливо заподозрив Алика в супружеской измене, Ольга Васильна пошла недавно ночью по его следу. Слегка принюхиваясь, как натасканный  на лисицу фокстерьер.  Принюхиваться начала, еще лежа на вышеуказанной дверце времен Филиппа Эгалитэ, когда Алик, якобы маясь бессонницей, бесцеремонно и без официальной бумаги  , хлопнув дверью, покинул домичек.  Во Франции можно покидать супружеский дом или, как у них с Аликом, даже совсем маленький домичек только с письменного разрешения полиции или дражайшей половины.  Спрятавшись в кустах, она близорукими глазами неотрывно следила за длинной и тонкой , как любительская удочка в руках клошара с набережной Сены,  фигурой мужа.  На свалке местного значения какой-то благородного вида бородатый старикан в черной шляпе (часом не еврей? хотя ночью все шляпы черные) энергично роется в отбросах современной французской цивилизации.  Нет на него Михаила Веллера, хотя в его афоризме про Европу фигурирует старушка. Ба, да это Ларискин муж. Богатые тоже плачут.

Так ей и надо. Она вчера опять подозвала на клубе в сторонку Николь и стала горячо ей шептать, но Ольга издалека четко слышала, что у Ольги 10 логопедических недостатков.  На что Николь благородно ей ответила, что фонетика русского ее не интересует, поздно уже ставить, ее очень интересуют непонятные грамматические обороты в « Воскресении » Толстого, которое она читает с самого детства. Уважаю таких постоянных , сама постоянная. УНиколь одна русская книга на всю жизнь и один учитель русского.  Все-таки несправедливо  Юлий Цезарь в записках о галльской войне писал, что галлы легкомысленны  и непостоянны!

А вот Алик  по натуре бирюк и ни с кем помимо работы не знакомится.  А со знакомыми не по работе, если вдруг Ольга Васильна его познакомит,  потом не здоровается. Поэтому он спокойно-небрежно здоровается с благородным бородачем и даже спрашивает, как у того идут дела – са ва? Значит, они незнакомы. Во французском языке есть большое удобство: ответ повторяет вопрос – са ва. Дальше лучше молчать. Не будешь же сразу докладывать о ходе археологических раскопок.

На сегодня вопрос о супружеской измене Алика снят. Что не исключает измену в другие дни  и даже – страшно представить – ночи. Во-первых, на мобильнике Алика - мизантропа и молчуна -   может вдруг возникнуть минифотопортрет какой-то молодой азиатки, и после  многодневного молчания – такого долгого, что Ольга даже забыла его звук - телефон вдруг зазвучит таким истошным ревом , что Алик вздрагивает и начинает тоже истошно кричать на него, не нажимая на зеленую клавишу:

–         Да пошли они все в зад, заколебали!

А руки-то  Алика предательски дрожат.

Во-вторых, на дисплее его ноутбука в списке электронных адресов пользователей после адреса законной супруги вдруг высвечивается какой-то китайский адрес с  годом  рождения, который буквально укоряет Ольгу в ее солидном возрасте.   И что за испытание эта супружеская жизнь?! Зачем она, что в ней хорошего? Ведь давно известно, что хорошее дело браком не назовут.

–         Как говорил апостол Павел в послании ефесинянам, супружеством не гнушайтесь, - слышится веселый голос отца Василиу из румынской православной церкви, к которому месяц назад ходила Ольга Васильна.  Очень душевный молодой человек, можно просто заживо его к ране прикладывать, только непонятно, на каком языке говорить с ним. По-русски он все понимает, но почти не говорит. А по-французски говорит с каким-то непонятным акцентом. Ой, это опять галлюцинации! И вроде бы это не из послания к ефесинянам, а вовсе к каким-то  другим товарищам.

При такой лингвистической путанице впору погрузиться в галлюцинации.

Как официально безработная песчинка в море 9 млн. безработных Франции,  Ольга Васильна должна каждый месяц являться под светлые очи консультантов из ANPE. Попрактиковаться лишний раз во французском всегда полезно.

–         Что вы можете нам предложить? - с присущим французам политесом вопрошают  чиновники.  Алик тоже всегда так вежливо спрашивает, когда за стол садится.

–         Я готовить люблю, я хочу русский ресторан открыть, - выпалила на первом же рандеву Ольга и начала заикаться.

Консультант был очень пожилой и усталый,  очевидно на пенсию скоро, рад поди, отдохнет от этих гавриков.

–         По секрету вам скажу, хотя нам и выгодно заловить вас и послать на курсы  предпринимателей.  Но я боюсь вас подвести. Скажем, будете вы посещать  курсы...

–         А стипендию платят? - не удержалась Ольга.

–         И  даже стипендию за них получите. Ну , а потом  откроете ресторан и сразу же разоритесь. Поставят вас на счетчик , и муж с вами разведется как с перебравшей кредитов. А он ведь у вас профессор математики. Вот и держитесь за него, ибо  по французским законам он обязан вас содержать, а не русский ресторан.

В*** - важный уездный город, тянет на 300 тыс. жителей. А те неуважительно обзывают его маленькой деревней.   Здесь все про всех знают, а сведения о муже все равно высвечиваются на дисплее. Логично. Если бы Ольгин муж был безработный, с ней бы выстраивали другое досье. Какое красивое это слово – досье.  Какой великий и могучий французский язык! Нельзя не думать,  что он дан великому народу.  Досье от слова dos -   спина. Так и видится тяжеленный рюкзак за спиной, набитый бумагами , слухами и сплетнями.

–         А поэтическое кафе? Я не только готовить люблю, я еще стихи пишу, - продолжает качать права Ольга Васильна.

- Отвечу вам тоже нестандартно, -продолжает французский дяденька-чиновник.-  Мне терять нечего. - Ну да, все правильно, скоро ему на пенсию. Как я,  однако,  хорошо уже разбираюсь во французской жизни, а Алик обзывает меня глупой лошадью. От лошади и слышу.

- И с поэтическим кафе разоритесь. У нас тут их пять  штук и еще два кафе  философских.  Это на случай, если вы любите философию.

–         Так ведь здесь многие любят, Франция же историческая родина философов и поэтов.  Французская революция идейно зародилась  в парижском кафе ... - название кафе скоропостижно ускользает из памяти Ольги, хотя все остальные фразы выдержаны грамматически правильно, и даже не заикнулась ни разу. Когда эту тему проехали, название кафе вспомнилось Ольге с неуместным  опозданием - « Прокоп ».

–         А зачем нам еще одну революцию?  А все,  кто хотят ее делать, имеют такой большой выбор.

–         Ну да, они же приходят в кафе и обсуждая революцию или, если позволите (Ольга помнит, что французы любят просить как бы разрешения на все -sivouspermettez –  ой хитрованы!), совсем другие, более мирные сюжеты,  про любовь к примеру, то они же еще пирожные купят и чашечку кофе закажут. Спиртное я не буду продавать, на него отдельная лицензия нужна и я вообще против алкоголя.

–         Прийти-то придут, куда им еще деваться, если свои вирши захотят продекламировать на публике,  но на чашке кофе сэкономят, - парирует чиновник, глядя на часы. На каждое рандеву положено 15 минут, под дверью уже толпится народ с бумажными номерками.  Вообще французы на всем экономят: на деньгах, на беседах с интересным человеком. Напоследок Ольга выкладывает свою козырную карту.

–         Я на курсы бухгалтеров хочу. В России я бухгалтером была.

Чиновное лицо внимательно читает запись на дисплее из ее же досье-рюкзака.  15 лет безупречной работы бухгалтером – в СССР и бери выше – в России. «  Даже ни разу под судом не была и под следствием тоже,как язык за зубами держать, знаю », - хотела бы добавить Ольга, но не добавляет. Алик ее всегда категорично поучает:  не трепись!

–         У вас очки. Вы будете уставать, зачем вам бухгалтерские курсы. Мы посылали таких... в вашем возрасте (ну вот, если про возраст, так сразу французский политес как корова языком слизнула), они переутомлялись глазами и сбегали с курсов.

Да, точно,  вспомнила Ольга Васильна, одна прихожанка ее клуба с таких курсов сбежала, но ей и так пособие платят, и без курсов.

-  Вы лучше русский язык преподавайте, про вас уже есть, что вы даете платные уроки русского, - прочитал чиновник на дисплее.

–         Я даю исключительно бесплатные, - стараясь не заводиться, но почувствовав сердечный спазм, с достоинством возражает Ольга.  Ларискина работа! Настучала в ANPE. Вот почему Лариска ей посоветовала записаться . А сама на учете не стоит. Так у нее вагон и маленькая тележка платных учеников. Однако  далеко вперед она смотреть не может, политически близорукая особа, хоть и любит всюду наводить  политику.  Да ладно,   решает   Ольга, тотчас   вспомнив отца Василиу.   Дай Бог ей здоровья. А ее Шарлю хорошего антиквариата .

–         Можете и платные, вы же не получаете пособие, вам можно и платные, - успокаивает ее чиновник. Все-таки хорошие люди эти французы. Не чета Лариске.   Знают, что такое свобода и как ее любить. - Обрастете мало-помалу учениками.

Французы очень любят это выражение – petit -à petit. Славные ребята. Не то что русские: Киев взять к 6 ноября, пятилетку за  3 года, всех ольгиных учеников в карман себе  по 20 евро с каждого за час  в обход французского налогового законодательства. Не дождетесь.

В следующий раз Ольга попала наоборот , то есть на очень жалостливую и молодую консультантшу. Та даже стала кусать себе ногти от сочувствия к Ольге Васильне. Недаром Ольга предупреждала  Алика: сам жену не пожалеешь, другой пожалеет.

–          Я в России еще художественную школу закончила, три класса музыкальной, курсы кройки и шитья и художественную школу потом еще для взрослых.

Досье должно расти и пухнуть. Чтобы вызывать трепет и нервный озноб у чиновников.

–         К диплому экономфака университета у меня еще прилагается сертификат  медсестры гражданской обороны, но я все могу делать, не только носилки таскать. И уколы могу делать и клизмы. Имею практический опыт.

Ольга Васильна недвусмысленно намекает на то, что могла бы работать санитаркой, по слухам и  газетам, здесь это очень востребовано. Правда, все  медики непрерывно бастуют. Так неспроста. Санитаров же нехватает типа Ольги. Консультантша переходит на сосание костяшек пальцев. Эдак-то  лучше. Более гигиенично.

–         Для санитаров нужен безупречный французский и обязательно двухгодичные курсы, на которые очень трудно поступить. Берут в основном молодых мужчин после иностранного легиона, знаете, какая трудная работа.

Ну вот,  опять про возраст! А еще говорят, что дискриминация   запрещена. Западное общество вообще фарисейское, мы об этом без перевода на клубе говорили, отвели душу, когда французы-прихожане  все устали и отчалили по домам.

Устрашающе округлив и без того огромные сострадательные глаза, консультантша переходит на судорожное жевание своего шелкового шарфика.  Она похожа на Катькиного белого мини-кролика , такая же нежная и пушистая. Тем не менее Ольга Васильна инстинктивно отодвигается от нее – после того, как напоминает  ей, кивая на дисплей, что у нее двухгодичные государственные курсы английского , приравненные в СССР второму высшему, и третий юношеский разряд по конькам. Мини-кролик перестает сдерживаться: из  огромных карих глаз льются невидимые миру слезы.  Чтобы вытереть их, консультантша инстинктивно может схватиться за Ольгин шарфик и начать им вытирать глаза. А потом сосать шарфик. Красивые миндалевидные глаза у нее совсем не намазаны никакой косметикой, что типично для настоящих француженок . Вот это они правильно делают! Уважаю.   В основном русские и арабские женщины штукатурятся в три слоя, но чужой шарф со своим путать тоже нежелательно.

А все-таки какой чуткий и воспитанный французский народ! Разве в России к безработному из чужой страны бы так отнеслись! Хотя слухи оттуда, из России, в принципе носят положительный характер. А  вообще эта девушка оказалась очень толковой. Даром что мини-кролик, но мозги, что прямо-таки бросается в глаза , на хорошем месте. Катькина крольчиха тоже толковая : сама открывает и закрывает двери в доме, если бегает на свободе.

И вот эта консультантша-кролик открыла перед Ольгой Васильной блестящие перспективы, то есть точнее очень важные двери, просто важнецкие в ее ситуации.  Первым делом она направила ее на месячные профессиональные курсы французского - за госсчет. Преподавательница  была превосходная. Настоящий филолог, только все время громко смеялась над произношением учеников. Иногда весь урок. Но Ольге понравилось, хотя некоторые арабы, которые платили лично как дети нефтяных шейхов, от этой препши ушли к другой. Ну так известно, народ избалованный.

С тех пор началась у Ольги настоящая французская безработная жизнь. По крайней мере она уже много глаголов знала, глаголы ей как натуре социально активной давались легче всего, но со спряжениями и временами она часто плыла, как тоже все в основном социально активные, но робкие  по натуре деятели. Однако   ее теперь почти всегда понимали, даже ученики русского. Хотя некоторые все-таки перешли к Лариске.

Еще консультанша-кролик послала ее в так называемое « Эспас кадр » - госструктуру, которая занималась ну уж очень высококвалифицированными кадрами.  Правда, Алик до сих пор не признает в ней кадра. Но это его проблемы, сам виноват.   Французское государство по крайней мере  признало  ее, а не только Алика.  Эспас – это нечто  огромное, поэтому про посещающих его безработных кадров нельзя сказать, что они кишмя кишат. Там даже не надо  брать из автомата номерки на бумажке.  Ведь недаром  говорил Ольгин последний в жизни профорг типа , что  ценные кадры на дорогах не валяются. Ценные кадры все приезжали туда на машинах, правда, на очень скромных, так ведь не арабские шейхи, чай, ну а Ольга как безлошадная пешком по солнышку.  Ее безлошадность была отражена в досье и на дисплее. Что снижало ее шансы. Хотя с полного нуля снизить невозможно. Это способен сделать только Алик, но у математиков  особый  менталитет.  Короче,   в этом эспас кадр ее приняли еще более приветливо и благосклонно, чем даже тот мини-кролик, хотя куда уж более.

При изучении ее досье с покусывания  ногтей перешли на кусание локтей. Ей даже приставили импресарио – властную по виду негритянку , которая на поверку оказалась  ужас как приветливая.  Нужно было ходить к ней каждую неделю и на основе дневника и толстой кипы  заполненных формуляров составлять на себя донос, ой то есть отчет – о собственных компетенциях.  Некоторые даже нужно было высчитывать по каким-то мудреным формулам, но Алик категорически отказался помогать в сем вопросе Ольге Васильне.  Он денно и нощно корпел  над своими контрольными и , как совершенно справедливо предупреждала та военная косточка, ничего не понимал в почерках студентов, даже цифры.  Так Ольга ведь хотела его давно познакомить с тем  старичком. Но нелюдимый Алик посылает  всех на 3 буквы. Напрасно. В таком случае  кроме этих трех букв никакой ценной информации и не извлечешь.

Поздними  вечерами он на ровном месте начинал бросаться в Ольгу и Катюшу большими , но, по счастью,  нетяжелыми предметами  и даже разбил тот траурный черно-красный светильник. К великому ликованию  Ольги  Васильны.

А вообще компетенций у Ольги было много, все пропадали на корню во французской стороне. Даже 25 лет супружеского стажа.  Потому что если один в семье безработный, а второй хорошо зарабатывает и намеками его попрекает копейкой...

–         Как вы думаете, мадам Кручинина, сколько мне лет?,- спросила на очередном рандеву громким голосом, чтобы Ольга правильно поняла вопрос, та самая негритянка из эспас кадр. « Так, - судорожно включила внутренний счетчик Ольга Васильна, ведь теперь вся жизнь ее,  как всякого легального и порядочного из себя эмигранта, преобразовалась в непрерывный подсчет плюсов и минусов, впрочем, абсолютно бесплодный. Она даже носила в сумочке маленькие ручные счетики,  которые раньше  выдавали советским детям в первом классе. Она пронесла их несломанными   через всю свою жизнь. Но сейчас употребляла их скорее как талисман. -  Значит, так. У негров кожа толще, отсюда при прочих равных не так видны морщины, следовательно для нас, белых ( сами-то негры не могут  же так обмануться!),   негр смотрится моложе своих лет. Делим на два! »

- 25! - зачем-то по-школьному подняв руку, выкрикнула Ольга, сильно запнувшись. Лести должно быть много и лесть должна быть грубой, как учил в свое время немцев некто Геббельс.

Между тем  негритянка была довольна донельзя. Много ли хорошему человеку надо для счастья? Много лет позади уж точно не надо, а многая лета впереди не помешают.

–         Мне 50, - уже не так громко произнесла негритянка. И милостиво продлила Ольге дневник посещений.  За  дверью кто-то стоял и тихо скрежетал зубами. Выйдя из кабинета, Ольга Васильна поймала на себе ненавидящий взгляд молодого белокурого  француза. Ей это было непривычно.  Ольга Васильна,  несмотря на несколько пожилой свой возраст,   всегда чисто внешне , но очень конкретно нравилась мужчинам, тем не менее  в данном случае эти глаза напротив были белые от ненависти. Ой, это нечто качественно новое! Парень похож на Жозе Бовэ, может быть, из одной с ним партии антимондиалистов.  Те же усы и синие глаза, которые, видимо,  только  сейчас превратились в белые от ненависти.    По виду потомственный,  не иначе еще со времен  Наполеона Третьего , безработный  интеллигент с тремя высшими образованиями. Спускаясь по лестнице, она слышала, как он гневно топал ногами, не хуже Алика, и бил чем-то тяжелым, наверное, дневником самонаблюдений,  не то об стенку, не то об негритянку. Скорее все-таки об стенку, иначе пришили бы ему хорошо известную статью.


[i]Национальное агентство занятости

 

 

Иногда все-таки можно найти работу

«  Берите меня, каков я есмь, или совсем не берите, но не требуйте, чтоб я переделался » (Тургенев в письме к Гончарову от 7 апреля 1859г.)

 

После 12 посещений « эспас кадр » в доме Ольги Васильны прозвенел телефонный звонок, извещающий ее о том, что она зачислена на второй цикл , ой то есть месяц , обучения по специальности « помощник в домашней работе ».  Что это такое, Ольга с трудом догадывалась, хотя Алик всегда подчеркивал, что ей лично нужно 10 помощников. Но в данном случае он сразу спросил:

–         А стипендия будет?

–         « Отойди от меня, буржуа, отойди от меня, сатана » .Годы жизни 1880 – 1921.

Вы  не подумайте, что Ольга так несуразно и невпопад отвечает всегда мужу. Просто она в этот момент готовилась к тому, чтобы просветить прихожан   своего литературного клуба по теме  « Александр Блок ».  Как  все-таки мало живут на свете настоящие русские писатели. Мало, мало! Правильно Солженицын в письме к Брежневу отмечал, в душу верно.

Все моменты жизни делятся на мелочи жизни и на крупные вещи.  Нельзя растрачивать жизнь по мелочам, особенно если она такая короткая. Из мелочей жизни самая крупная мелочь – это деньги.  Если одним глазом видишь деньги, то другим глазом и даже этим уже ничего крупного (например, вечные ценности) не видишь.  Мы в прошлый раз начали на клубе проходить Войно-Ясенецкого, то есть епископа Луку.

–         Тебе до крайности вредно так много читать! - Алик приложил руку к Ольгиному лбу, как бы замеряя температуру.  Пока что он пребывал в хорошем настроении, ибо  в семье намечалось увеличение суммарного семейного дохода в виде Ольгиной стипендии в 100 евро.

–         Иван Франко умер бедным, настолько бедным, что его даже не на что было хоронить, - возразила Ольга Васильна. -  Годы жизни 1856-1916.  И тем не менее он входит в десятку самых знаменитых людей Украины.

Один француз - прихожанин клуба-  почему-то еще давно заказал рассказ про Ивана Франко.  Когда Ольга Васильна приготовила  ему всю информацию на 2 языках  (спасибо Википедии, хотя там иногда подвирают) и даже вывела ее на печать в цвете, этого француза и след простыл.  Его след потом обнаружился  в Украине.  Разведка донесла, что он поехал на Украину под видом участия в конкурсе бальных танцев. Он танцевал очень хорошо, а так по жизни всегда молчал.  Конкурс использовал, чтобы заодно  насчет невест прицениться.   Приценился. Может быть, оказалось не так дорого, не знаю точно.  Вечные ценности : семья, любовь - дороже денег.  Но его  на заседании по Войно-Ясенецкому уже не было.

–         Бляха-муха! - вознегодовал  вдруг Алик. - Мне надоела твоя пустая болтовня. Ты даже принтер на этих придурков  изводишь. Ты же ничего не зарабатываешь, ни одного сантима.  Полный нуль.

Алик изобразил  пальцем нуль и вперился взглядом в жену, будто наводит пистолет. Напрасно говорят, что математики люди абстрактные. Целятся всегда конкретно.

Ольге Васильне очень нравилось то междометие, которое в адрес русских запускал заведующий Аликиной кафедрой мсье Фредерик Во.  Мсье Во был очень деликатный и интеллигентный, не то что некоторые, и это междометие произносил только раз в год – во время заседания кадровой комиссии.  В мае объявлялся конкурс на одно вакантное место профессора, на которое со всего миру по нитке набиралась тысяча-другая  претендентов.  А поскольку  кафедра была по сути интернациональной, то, естественно, что, скажем, арабы тянули арабов , а колумбийцы – тоже колумбийцев, которых в шутку называли колумбийскими баронами. Не будут же русские тянуть , допустим, индийцев! Индийцы своих тоже тянули. Ну и так далее. Двое русских уже давно непременно хотели   третьего русского -  гения.  Каждую нацию мсье Во оценивал уважительно, чтобы не пришили ему статью о расизме. Но пускать посторонних все равно не хотел.

–         Вы, русские, конечно, как чисто конкретные ребята, вы все просто гениальные, - издалека начинал разворачивать тему мсье Во. - Но ведь и молодым французам надо  где-то работать.  Да и характеры у вас ой-ой-ой!

Некоторые от других наций приходили специально на это секретное заседание, чтобы раз в год услышать такое замечательное  междометие про русских. .Ольга бы тоже с удовольствием пришла, но Алик ее категорически не пускал.

Мсье Во был потрясающе красивый мужчинка . Чего только стоят  длинные синие глаза, печально смотрящие вдаль!   Его по очереди бросили в свое время три законных супруги, наверное, из-за его слишком абстрактного математического мышления.  И даже конкретно швыряли  потом на него их совместных сыновей. А внуки впоследствии  у него сами поселялись явочным порядком.  Все его потомство было мужского пола, но его способности к математике как-то не унаследовали. То есть мсье Во хотел бы от любой жены иметь дочку, и, может быть, дочки бы скорее стали математиками типа Софьи Ковалевской.  Есть такое поверие, что от настоящих математиков рождаются только дочки. А что касаемо сыновей, то, может быть, сыновья тоже кое-что унаследовали, но в итоге получились какие-то другие способности.  Игра генов, что вы хотите.  Может быть, потому что математику во Франции плохо преподают.

Первый парадокс состоял в том, что во-первых, такой потрясающий мужчина неоднократно  честно женился, что с французами происходит  исключительно  редко,  в среднем не чаще 1 раза за жизнь . А иногда и реже. Даже если жениху очень надо (влюбился без памяти) и даже если невесте тоже очень надо (нужны то есть документы). Второй парадокс заключался в том, что он честно тянул всех своих сыновей-внуков, хотя был старый и усталый. Но все равно оставался красивым. Это происходит  не случайно. Честные всегда более красивые, доказательство смотри от противного: « Портрет Дориана Грея »там, « Шагреневая кожа » и т.п.

На этих секретных заседаниях мсье Во пытался деликатно сформулировать весь накопленный на каждую нацию компромат, самый длинный был про русских.

–         Вы всегда сколачиваете мафию. Даже если вас всего один человек.  А что будет, если вас трое?

–         Это они от евреев научились!  У них там засилье сионистов, -  злорадно вмешался Мухаммед, из Алжира, в ту же секунду пожалевший, что не смог скрыть свое присутствие.

Мсье Во надолго скривился, будто глотал по кусочкам целый лимон, потом, как бы прожевав и не заметив Мухаммеда, спокойно продолжал:

–         ...  Состыкуетесь с колумбийскими баронами против меня.  Я заметил , что у вас к латиносам слабость. Тоже закон  не уважаете. Для вас в России закон никогда не писан, но то ж Франция. Во Франции закон и писан, и уважаем.  Но его можно не соблюдать. Потому что главное – это не сам закон, а солидарность.  И на сегодняшний день еще и благотворительность. А вы, русские, эгоисты.  В профсоюз не вступаете. В забастовках не участвуете. Общественную работу не любите. К началу учебного года осенью опаздываете на пять   дней  обязательно, потом приносите справку, что московский рейс задержали. Где вы ее купили? У вас же там все скуплено на корню, даже рейсы ЭрФранс.  И английские футбольные клубы. По-французски говорите хуже китайцев.  Одеваетесь плохо, как бомжи (тут он всегда печально  смотрел на Алика и вздыхал).   Можно подумать, что вам ничего здесь не платят за работу. Еще раз напоминаю: это не Россия. Кстати, я в России был и ваши люди всегда одевались очень хорошо, даже в период застоя и последующих реформ.  И даже когда был путч в августе 1991 г. Особенно хорошо одеваются русские женщины. Между прочим,  на кафедре химии негласно принято  закрытое постановление: русских на работу по конкурсу больше вообще не принимать.

–         Так там их уже 10 человек из двадцати! - дружно парировали Алик с Костей. Про расизм они пока помалкивали.

Каждый раз в мае,  когда надо было  принять третьего русского, на самой точке кипения страстей, почему-то всегда как по заказу звонил мобильник мсье Во, поставленный на громкую связь. Мсье Во слегка недослышал. В этом мае  происходил такой разговор.

–         Это мсье Во? - громко кричал на весь кабинет какой-то неинтеллигентный  полицейский  голос.  - Вы дедушка Грегори Во?  Срочно ноги в руки и к нам на ул.  Де ля Метод.  Ваш внук задержан в связи с похищением 2 дисков электронных игр.

В иные года  это мог быть другой внук,  укравший случайно, по невнимательности, но уже более крупный предмет.  Или тоже по рассеянности вырастивший коноплю на дедушкином балконе. Или сын, превысивший однажды скорость в период  перед президентскими выборами, а потом  не заплативший штраф. Обычно французы думают, что в преддверии  президентских выборов не до штрафных санкций и можно хорошенько сэкономить.  А потом набегает  пеня ой-ой-ой! Мсье Во мертвенно бледнел, произносил уже другие междометия и бросался к велосипеду (машину он боялся покупать: в первый же день ее бы разбили внуки). Зато неприятный разговор был закончен.  До следующего мая.

–          С волками жить, по-волчьи выть, - тихо шипел  ему вдогонку Костя.

–         Ну че ты хочешь, а?! Закат Европы.   Не судите нас, русских,  да не судимы будете, - пытался успокоить его  Алик. Однако  французы третьего русского все равно не принимали, стояли  насмерть.

–         А за что  тогда ты меня постоянно судишь? Я же тоже русская- обиженно вопрошала Ольга Васильна. Хотя ей очень было жаль и Алика, и мсье Во.

–         А за то, что ты, е-мое,  бездельница и деньги в дом не приносишь.

–         Алик, не выражайся, пожалуйста,  - как всегда, умоляла его Ольга. - Ты же ученый с мировым именем. Автор ряда фундаментальных работ.

–         А что я такого сказал? - тоже всегда удивлялся Алик. Как он уставал, однако!  И за это ему Ольга все прощала. Хотя когда он изредка отдыхал, то  тоже ругался, еще более громко .

На другой день рано утром Ольга выехала из дома, чтобы к 8-30 поспеть  на занятия для домработниц.  Ее группа отзанималась уже месяц , просто кто-то выбыл по собственному желанию, говорили, даже какой-то африканский парень, который думал, что это курсы  санитаров.  На место этого не сразу сориентировавшегося приняли Ольгу. Женщины-курсистки  были симпатичные и смешливые.  Первый урок был домоводство: мытье полов и глажка белья.  На переменке Ольгу стали расспрашивать, как в школе, даже хотели подергать за косички, остриженные уже лет 30 назад.

–         Вы случайно не замужем? - спросила , широко улыбнувшись, мощная, уверенная в себе негритянка, родом из Кот-д-Авуара.  Ее имя потом оказалось Мелани.

–         Случайно замужем, - быстро и с сожалением ответила Ольга.  Хорошо, что во французском можно лишний раз попрактиковаться.

–         Тогда одолжите мне вашего  русского мужа на месяцок, - под общий робкий смех попросила Мелани.

« Шутят, как в России, - смекнула Ольга. - Свои девчата в доску. Не расстраиваются из-за дефицита мужчин.  Хотя вроде с этим делом на африканском континенте в порядке ». Учебник по демографии был закуплен для клуба еще летом, но этот вопрос пока  не проходили.

В основном все курсистки были  иностранки, кроме трех белокурых и весьма пожилых  француженок.  Никто не выказывал признаков депрессии. Все были веселы и довольны жизнью, разве что иногда громко ворчали  две арабки – Рашида и Валери, стоящие на перемене в сторонке  с сигаретами.

–         Рашида, ты всегда бу-бу-бу, - удачно передразнила ее Алис, обаятельная профессорша, ответственная за всю группу и читающая им курс (с невероятной быстротой)  социальной адаптации. Ее очень любили  и потом, в конце всего курса, подарили ей огромный букет цветов в корзине и даже дружно прослезились. Рашида рыдала громче всех.

Среди прочих еще привечали Тео – преподавателя информатики и психологии.  Он научил всех, даже самых отсталых (две женщины были с легкой дислезией ) пользоваться электронной почтой и рассылать предложения о себе  (сэ-вэ) .

–         Напишите там про меня, что я очень горячая, - твердила свое Мелани.  Так Ольга выучила на всю жизнь слово chalereuse. Вскоре выяснилось, что Мелани  не нуждалась ни в каком чужом муже, тем более русском, а запуталась между двумя своими.  Ей, как и Ольге Васильне, было 42 года, она родила 5 детей от своего соплеменника , который остался в Африке, но просился во Францию.  Здесь к ней сватался другой негр, молодой, который хотел, чтобы она ему родила . Подробности их дебатов слышала вся группа.  « Не всякий фантазм мужчины надо удовлетворять, особенно если он тебе не муж », - авторитетно заявляла она по  ходу урока.   С ней постоянно перешептывалась вальяжная француженка Габриэль, мать троих детей 55 лет, давно оставленная своим мужем, но крайне жизнерадостная и довольно мелодично напевающая песенки из репертуара Джонни Холидэя, притом без микрофона. А Джонни Холидэй , между прочим,  всегда с микрофоном.    Если кто-либо в группе вешал нос, она начинала тихонько напевать самую модную на тот период  песню Джонни  « Жизнь прекрасна ».   И каждый  верил, что жизнь прекрасна, разве нет?

Естественно, все разбились по парам. Рашида и Валери непрерывно курили вдвоем, Рашида громко бубнила что-то осуждающее в адрес современных мужчин и начальства. Обе они были молодые и чрезвычайно длинноногие, работали раньше продавщицами.

–         А что же теперь безработные? - просунув к ним нос, как любопытная старушка, поинтересовалась Ольга Васильна.

–         Так в магазины берут только молодых и длинноногих, - разъяснили они ей.

Ольга Васильна жалостливо покивала головой, не хуже тех консультантов из  ANPE, вся сжавшись и почувствовав себя безнадежно старой и коротконогой, хотя с пропорциями у нее все вроде бы было в порядке, вот только вес несколько подгулял, но она вскоре похудеет. У нее почему-то были предчувствия, что она резко похудеет.

К ней в пару прибилась, естественно, тоже русская, Клара, точнее русскоязычная. Она  раньше жила в Грузии, по национальности она была ассирийкой.  Мать троих детей. Она занималась в Грузии бизнесом и страдала от угроз рэкетиров. На тему того, по какому основанию она прошла как беженец, она рассказывала очень путано, все равно, рассудила Ольга, правду тебе никто не обязан говорить.  И лучше ее не добиваться. А то мало не покажется.  Кроме всего прочего, Клара посещала церковь Иеговы.  Назвался груздем – полезай в кузов . У французов,  правда, эта пословица с русского переводится буквально так : « вытащили бутылку – надо пить ». Ольге больше нравилась русская версия. На церковь Иеговы Клара  тратила все свое свободное время. И даже рабочее.

Она говорила (правда, с некоторым трудом) по-русски, но знала еще ( может быть, в такой же степени ) армянский, грузинский, немецкий и французский языки. « Не голова, а дом советов », - польстила ей Ольга Васильна.

–         Нет. Я вовсе не дом советов. Разве ты не видишь, здесь все больные.  - Клара покрутила пальцем у виска. -Я тоже немножко больная,  но не сильно.

После 3 недель теории следовала  неделя практики, и так шли дела в течение трех месяцев.

Первая неделя практики прошла на ура. Ольгина тютриса (наставница)  даже поставила ей в дневник похвальную запись – волевая  - volontairе. Таким образом Ольга Васильна твердо выучила это прилагательное. А то, что она волевая, она знала про себя по-русски, но только в детстве, однако  потеряла уверенность в этом своем достоинстве довольно быстро,  когда в 19 лет вышла замуж за своего Алика. Правда, в глубине души она была заранее согласна со всеми лестными оценками.

А про наставницу следовало  бы сказать особо.  Ею оказалась  36-летняя броская негритянка, стройная, как кипарис, с тончайшей талией и атлетическими плечами. Бывшая чемпионка по бодибилдингу, так аттестовала она себя при знакомстве, только Ольга не поняла, была ли она чемпионкой в своем родном Мадагаскаре или во Франции.  На Ольгины ученические наивные вопросы она не обращала внимания,  только включала  на полную мощь радио и подобно  автомату пылесосила квартиру. Также  она не ответила на вопрос,  какое конкретно у нее имя, а какое обозначает фамилию. В бумажках  было обозначено « Нго Мэндрю », Ольге проще было называть ее Нго. Хотя, возможно, это была ее фамилия. Ольгу Нго тоже звала как-то странно: КручинА. Совсем по-французски.

В первой же квартире, где хозяева отсутствовали, Нго в отличие от некоторых не стала распространяться о своей жизни, а с ходу взяла быка за рога и приступила к критике всей мировой капиталистической и даже социалистической системы.  « Боевая , - одобрительно подумала  Ольга Васильна.  - Политичная девушка. Вроде Лариски ».

-Баста! - взволнованно, как на митинге, раскричалась Нго, мощно ворочая полотером и яростно блистая огромными белками глаз. - Все всех сношают. Франция сношает Африку, Штаты сношают весь мир.

Этот французский глагол как-то не был знаком Ольге Васильне. И в словаре его не было.  Только вечером, когда она усталая до потери пульса пришла домой, она услышала  его в другом контексте, застав у телевизора Катюшку. Та воспользовалась ее отсутствием и  вместо уроков смотрела какой-то голливудский боевик.  Ольга попыталась отогнать дочку от телевизора, но та полулежала,    как зомби, на диване, шепча: « А папа разрешил. Говорит, хоть чему-нибудь полезному научишься ».

Полезное состояло в какой-то бесконечной перестрелке и повальном сексе. Когда главный герой в исполнении молодого Клинта Иствуда швырнул на высоченный шкаф,  изрешеченный пулями, героиню-аристократку с американского Юга, та ловко, как кошка, на  4 конечности  спрыгнула со шкафа,  но немного позже, неприлично дико визжа    от боли,   неудачно растянулась на полу, усыпанному осколками зеркала.  Невзирая на острые осколки,  Клинт  продолжал валить аристократку с Юга.

–         Будем....?!- злобно прошептал  Клинт Иствуд, приставя к голой груди аристократки револьвер.

Вот на этом месте Ольга и услышала вышеозначенный  глагол. Клин Иствуд стрелять не стал, но скоренько последовало исполнение других угроз.

–         Я тебе запрещаю смотреть эту голливудскую дрянь! - закричала на дочку Ольга, щелкнув по телику,  и почти истерически заплакала. От своего бессилия. -

–         А у нас все смотрят, и мне папа разрешил. - 10-летняя малышка не отрывалась от пустого экрана и обняла одной рукой любимую мягкую игрушку, привезенную еще из российского детства, а второй незаметно включила телеканал .

–         Тебе понравилось со мной ...?! - продолжал погоню Клин Иствуд, даже не застегнув боевые доспехи.

« Мерзкий глагол, - подумала Ольга, - но ведь приклеитсяже как банный лист ».  Перед глазами Ольги возникло приветливое лицо о. Василиу из румынской церкви.  « Вы послушайте меня и, главное,  молитесь », - с нефранцузским акцентом  ласково прошептал он.

Разборки продолжались на следующий день. Американскую тему Нго больше не разрабатывала,  но такие политичные люди, как Нго или Лариска, твердо  знают, кого можно пинать.

–         Вы, Россия, вообще мировой жандарм. Тоже всю дорогу сношали Африку, сосали из нее все соки.

Ольга вспомнила голос Олега Даля в роли принца Флоризеля, обращенный к красивой девушке нетяжелого поведения в исполнении Любови Полищук : « Вам не идет роль обличителя общественных пороков ». Этот фильм очень любили французские прихожане. И даже сама Ольга, которое самому важнейшему из искусств предпочитала все-таки книгу в твердом виде. Но тут  она замешкалась с переводом на французский.  Зато вспомнила целую французскую фразу – из  учебника. Александр Дюма-старший. « За большие благодеяния можно отплатить только черной неблагодарностью ». И произнесла ее четко и конкретно по-французски.

–         Ты всегда так заикалась или только во Франции?- с диким треском одевая резиновые перчатки, скривилась лицом  Нго. - Лучше смотри, как унитаз надо мыть! Не сверху вниз, а снизу вверх, - и чуть подтолкнула Ольгу к унитазу.

« Ну вот, сейчас мочить меня будет в сортире », - испугалась Ольга. Но в число ее собственных философских афоризмов « за жизнь »  входил и такой: « Вообще-то бояться порой надо,  но недолго. Длительный страх губит человека ».  Сегодня действительно долго бояться не стоило: Нго быстро сняла мокрые перчатки и швырнула их в ящик.

–         Я во всем окончательно разочаровалась. Пошли они все в задницу. Путаны.

Наутро Ольга Васильна встала совершенно разбитая и вообще не с той ноги. Обычно каждое утро она просыпалась с ощущением острого счастья жизни.

–         Дряни все, бляхи-мухи, - даже не поздоровавшись,  и словно  не было с Ольгой расставания на 15 часов , продолжала прерванный разговор Нго.   Рывком сдвинув все банки-склянки на комоде клиента,   она кинула пустую бутылку в корзину на далекое расстояние , чуть не попав в Ольгу.

–         Вы, русские, теперь еще и Чечню сношаете. А врете всему миру, как ни в чем не бывало,  - дыхнув в лицо Ольге сигаретно-винным перегаром и почему-то пристально в нее вглядываясь ,  резанула правду-матку Нго.   Благородный принц Флоризель опять возник перед растерявшейся Ольгой. Как это все-таки будет по-французски?

Французские старички, у которых девушки  убирались, были очень симпатичная пара: брат и сестра, никогда не состоявшие в браке. Ну вот я и говорю, что настоящие французы не всегда обзаводятся семьей. Возможно, что благородные или, напротив,  сомнительные и даже совсем далекие предки  запрограммировали их на безбрачие. Старички хронически недослышали, поэтому Нго ругалась при них довольно громко, на чем свет стоит.  Однако старичок, его звали Винсент, что-то случайно услышал и вдруг вмешался в разговор.

–           У племянника нашего троюродного брата невеста из бывшего СССР, - тихо промолвил  он.  Все-таки правильно говорят, что для француза, в отличие от русского и, может быть,  даже от того же негра, родная кровь не минеральная водица.  - Кажется, из Чечни.  Или Таджикистана. Я уточню.

Винсент был крайне начитан, он постоянно что-то читал, хотя и с лупой.  Таких начитанных французов  Ольга еще отродясь не видела. Наверное, даже мсье Во читает меньше, хотя у того уважительные причины:   ему же внуки не дают. Винсент даже выразил желание побывать у Ольги  в клубе,  но скорее из вежливости: попав однажды в автомобильную катастрофу, он с трудом передвигался.  Винсент в отличие от Нго Россию и СССР уважал и поэтому относился  к Ольге с огромной теплотой.  « А, может быть, не только поэтому, » - самодовольно думала Ольга.

–         Грустно, грустно все это, - пытаясь утешить Ольгу, говорил добрый старик. - Вашу страну разрушили американцы.  Это они! - так Ольга выучила на всю жизнь ударное местоимение  – еих. - Теперь доктор  наук вынужден зарабатывать себе на хлеб уборкой квартир.

Ольге мгновенно стало тепло на душе от того, что на чужбине ей присвоили сразу высшее научное звание и даже без занудной процедуры защиты перед советом.  Ее покойный папа был доктором наук и одно время хотел, чтобы Ольга стала хотя бы кандидатом.  Потом, когда Ольге исполнилось 19 лет, вдруг сказал, что в СССР кандидатов наук много, а женихов практически нет.  И  командирским голосом велел своему аспиранту по имени Алик позаниматься с Ольгой  математикой, подтянуть ее в срочном порядке.  Вообще-то тогда подтягивать Ольгу не нужно было, у нее была почти что ленинская стипендия.   Но после  знакомства с Аликом Ольга враз съехала с  пятерок.

Протирая вместе с Ольгой холодильник, Нго перешла на разборку мужской половины человечества.  Покрыла  каким-то африканским или на худой конец голливудским матом отцов двух своих сыновей  (все четверо остались в Мадагаскаре), трех своих местных бой-френдов и еще многих других. Потом Ольга от усталости стала плохо понимать французский и не разобрала, к какой социальной или национальной группе относятся поругаемые Нго мужчины.

Старички что-то горячо обсуждали между собой, они всегда говорили одновременно – между собой или с третьим лицом.

–         Я их обожаю, - вдруг сказала Нго, и Ольга даже вздрогнула.  Это была первая положительная эмоция.  Надо бы закрепить успех. Ведь жизнь прекрасна, правильно пела тогда Габриэль, и кстати не под фанеру, как некоторые.

–         Они очень хорошие! Настоящие христиане, - робко промолвила Ольга. Старички происходили из многодетной католической семьи.

–         Я тоже была христианка. Сначала католичка. Потом протестантка.  Баста.  Во всех соборах одни бляхи-мухи и педики.

Чтобы в своих ругательствах Нго не дошла до самого Господа, Ольга Васильна решила переключить ее внимание на спорт, все-таки чемпионка в боди-билдинге.

–         Наверное, боди-билдинг – это очень полезно для души.

–         Крайне вредно. Одни анаболики! - раздраженно громыхнув стенкой старого холодильника, Нго продолжила срывание всех и всяческих масок. - При судействе подтасовки результатов сплошь .Вообще. В репортажах все врут. Собаки.

Подошла к концу вторая неделя практики.  Ольга Васильна должна была получить в дневник подробный отзыв от Нго.

–         Ты волевая, Ольга! - неожиданно произнесла Нго. -Она очень волевая, - громко адресовав  эти слова  Винсенту, Нго ткнула Ольгу пальцем в живот, который существенно спал после второй недели практики.

–         Это они, это американцы! Довели Россию до ручки, - откликнулся с мобильного кресла Винсент.

Но третья неделя практики началась для Ольги Васильны очень печально. И не менее печально завершилась.

Придя в понедельник в 8=00 к старичкам, Ольга Васильна застала дома только Эмили, которая не сразу ее узнала. Эмили заливалась тихими кроткими слезами.

–         Роже! Он умер! Умер! 3 дня назад. Умер тихо, во сне. Святой человек.

Речь шла об их старшем брате.  Стали вместе с Эмили горевать, но у Ольги резко  перестало ныть сердце,  когда она осознала, , что Винсент-то  жив, может быть, только прикорнул тихо в своей комнатке после бессонной ночи.   Ольга не сразу вспомнила утешающие слова, которые произносят французы в таких случаях.

–         Может быть,  вашему Роже там лучше, чем  здесь, - робко изаикаясь на каждом слове,  прошептала Ольга Васильна. А вот и сам Винсент, выходит из машины вместе с Нго, которая бережно держит его под обе руки. Ольга радостно выкатывает мобильное кресло навстречу.

- Кручина, - властно выкрикивает она  в адрес Ольги. Поистине, слух у Нго как у ежа: она услышала шепот Ольги,  еще сидя за рулем. - Что ты им лапшу на уши вешаешь? Ты ТАМ была? Лучше ей там, чем здесь. Ха. Эти русские всегда врали всему миру.  И в Чечне, и в Германии, и в Чехословакии, и на Мадагаскаре, и в Японии.

Не совсем поняв, причем здесь Япония,  Ольга почла за благо спрятаться от Нго и быстро начать протирку оконных стекол. Винсент въехал на кресле в комнату к Ольге  и  явно хочет поговорить с ней.

–         Да, дорогая Ольга, - смахивая скупую слезу, обращается он к ней. - Вы теперь все знаете.  Наш Роже, какой замечательный парень он был!  Последнюю рубашку с себя снимет ради другого! Осталось трое детей, но  они уже давно все взрослые. Внуки, правда, непутевые. А я узнал, что невесту племянника нашего троюродного брата тоже зовут Ольга. Но она не из Чечни. Я спутал. Она из Казахстана.

Согласно статистике, десант невест из бывшего СССР возрастает в нашем регионе троекратно за год. Бедным девочкам некуда деваться.  Только не попадайтесь Нго!  Может быть, вывесить в Интернете объявление? Но как это сделать технически? С компьютером Ольга  была скорее на вы, чем на ты.

–         Это хорошо, что не из Чечни, - скрипя стеклом, пытается поддержать старика Ольга.  Должно же у него что-то хорошее в жизни быть, несмотря на горести и хвори .Но Винсент  ее очевидным образом  не слышит...

Вдруг резко бросив уборку на кухне, на пороге комнаты вырастает Нго, с глазами, вышедшими из орбит. « Хакубаси », так это называется по-японски.  Японская книжка по физиономистике. Хакубасям не доверяйте, они не владеют собой. Логично. Если они не владеют своими орбитами глаз, то и не владеют собой.  Может быть, бедная   Нго  ревнует Ольгу к Винсенту? Но ведь у нее же и так три бойфренда сразу!  Вот  и я думаю, что она жадная до учеников, до бой-френдов и до работы, вроде Лариски. Умеренность, товарищи, во всем, не надо нам африканских страстей.

–         Дай мне свой дневник,  Кручина. Я сейчас напишу, что ты расист.  Ты оскорбила всю чеченскую нацию.  Дай дневник, я повторяю.

То, что таким буйным надо подчиняться, Ольга Васильна знает с 19 лет.  Иначе себе дороже.

« Жалко, что ли? Все равно ни разу не образованная, она в национальном вопросе не разбирается, путает нацию с национальностью », - держа фигу в кармане,  решает про себя Ольга и с достоинством подает ей дневник.  Там по каждой неделе есть графа « тактичность и толерантность »,  Нго ее раньше не заполняла.  Ей же все равно не понять, что это такое.

Нго поставила Ольге во всех возможных графах  минусы и прочерки, в графе « практические навыки » написала с ошибкой  « навыками уборки не овладела », характеристику первой недели « волевая » заменила на « не волевая », что Ольге тоже было полезно для обогащения лексики, выучила нужную отрицательную приставку, а вот  где писать « расист » , Нго все-таки правильно сообразила.  В графе « тактичность и толерантность ».  Троекратно, то есть  по отношению ко всем трем неделям практики.  А в каких-то частных замечаниях на полях написала, что Ольга оставляет пылинки на коврах у клиентов.

–         Нго, - продолжая держать фигу в кармане,  решила срезать ее Ольга. - Про женщину нельзя никогда сказать, что она нетактичная.   Амброуз Бирс, знаешь такого? « Женщины и лисы, как существа слабые, отличаются превосходным тактом ».    - В этом месте надо тихо, не отрываясь, смотреть в  глаза противной стороне. Будь то муж или тютриса. Глаза « Хакубаси ». Огромные,  красивые, но с кровавыми прожилками явно после бессонницы. « С хакубаси лучше не создавать совместный бизнес и не заводить семью.  Хороши в определенных областях политической деятельности  и в спорте»,- вспомнила Ольга из той книжки.  Кажется, там еще про математику есть, но не уверена.   Бедная Хакубаси-сан всю ночь поди курит и наливает себе из бутылки... осуждающий другого превращает свою жизнь в ад. В ГУЛАГ. Нго ничего не поняла, но глаза почему-то впервые  опустила.

- Это все они, американцы, - очнувшись, задумался вслух добрый Винсент. - Погубили Россию. Они и на Францию плохо влияют. Де Голль их вовремя раскусил, гениальный был политик, не чета нынешним социалистам и даже правым.

Следующий день был последний день практики. Ольга хотела бы продолжить практику у милых сердцу стариков, но по графику в пятницу их не было. А с утра надо было ехать  к самым неприятным на вид клиентам.  Хозяйка была еще не очень старая,  но скрюченная от невыносимых болей в суставах , худенькая и злая женщина.  Придя в 8=30 к ней,  Ольга к удивлению не обнаружила там Нго.   Сей же час   зазвонил телефон в прихожей. Незнакомый любезный голос из фирмы Нго сообщил,  что та заболела и лежит на операционном столе – прободение язвы, а стажер не имеет права находиться в доме мадам Ренар  без наставника, отпустите ее. Вам к обеду пришлют   замену Нго.  Бросив трубку,    мадам Ренар неожиданно резко захлопнула на мудреную щеколду входную дверь в дом.  Ольга Васильна вмиг очутилась в заточении.

« Кажется, что какие-то темные волны без плеска сомкнулись над моей головой,   - и я иду на дно. Застывая и немея ». Умри Денис, лучше не скажешь. Как  все-таки точно выражал  похожие  ощущения Тургенев! Это он писал 9 марта 1852 г. в письме Феоктистову на смерть Гоголя.  За это письмо он даже был помещен в тюрьму Адмиралтейства на месяц. Но,правда, в очень сносные условия: в хорошей комнате, с вкусной едой, книгами, с правом на визиты друзей. Потом, правда,  была длинная  ссылка в родовое дворянское гнездо Спасское. Нет, совсем не ценит Россия своих гениальных писателей! Мы как раз аккурат стали  на клубе разбирать Анри Труайя на 2 языках, а теперь некому будет руководить процессом.  Президент в лице Ольги погибнет от костыля полоумной старухи.   И осиротеет клуб. Про Катюшу Ольга даже не успела подумать, все равно всему полезному по жизни ее теперь учит не мама, а телевизор.

–         Берите тряпку и мойте, - замахнувшись костылем, приказала мадам Ренар.  - В прошлый раз вы плохо подтерли пол, я из-за вас даже поскользнулась.

Алик тоже был всегда недоволен, что Ольга плохо подтирает пол.  « Навыками уборки не овладела». Нго где-то можно понять.

–         Пол надо мыть с большим количеством воды, иначе вы рискуете заполучить себе в дом пылевого клеща. Будете из-за него кашлять и чихать, что с вами уже и происходит, кажется, - возразила ей Ольга Васильна. Вероятно, она уже начинает овладевать нужными по работе с клиентом навыками.

–         Вы кто, вьетнамка? - спросила мадам Ренар.  - Говорите со мной по-французски. Прежде чем в прислуги предлагаться, надо бы язык выучить.

–         В столице моей родины Москве  сейчас мода на прислуг-филиппинок. Молчаливых. Они вообще ни слова по-русски не знают. За что их и ценят и даже платят огромную зарплату.

Ольга уже успела прочитать  Оксану Робски, та доподлинно знает жизнь на Рублевском шосе. Надо бы дальше передавать    ее с рук на руки. Теперь пропадет книга.

–         Вы кто, полька? - удивленно спросила мадам Ренар.

–         Откройте дверь, я ухожу, - Ольге вновь захотелось жить. Тургенев вот тоже в молодости, будучи за границей ,  попал на горящий пароход и, расталкивая женщин и детей, пробирался к спасательным лодкам. « Умереть таким молодым! », - отчаянно кричал юноша  Тургенев. Вообще-то писатели и поэты больше других должны бояться умереть, потому что они могут не успеть выразить  все, что накопилось на душе.  Ольга, конечно, женщинка уже  бальзаковского возраста, но ведь тому же Тургеневу властная мать советовала  в письме « завести себе замужнюю старуху – сорокалетнюю женщину », кстати, писала по-французски. И в 40 лет еще так хочется жить! Вдруг меня найдет на тонущем пароходе 23-летний Тургенев. Подобное притягивается подобным. Мы с полуслова поймем друг друга, если он будет по-русски со мной говорить. И оба спасемся, никого не расталкивая. Спасется парочка  русских писателей за границей. Это что, разве мало при нынешнем уровне российской  смертности?  - Откройте дверь, иначе я позвоню в  полицию. - Мобильный телефон, конечно, забыт дома, и номер полиции забыт – тоже заодно .  Troublesnevercomealone ( это из  Шекспира, к ним на клуб еще иногда англичанин захаживает, цитирует Шекспира без запинки, кстати, тоже работает домработницей, сам говорил, 50 часов  пылесоса в неделю)..

Старушка Ренар стоит наготове с костылем.

–         Ну звоните,  звоните, - вдруг просыпается в ней чувство юмора. - Маленькая девочка.

На лице мадам Ренар отразилась  буйная радость, будто наконец достигнута еще поставленная в ранней юности цель.

–         Сейчас все мне помоете. И не забудьте вынести ночные горшки , стоят уже два дня.

Ольга Васильна, окончательно отупев от унижений,  вдруг начинает двигаться со скоростью электровеника из какого-то полузабытого советского мультика по сценарию Эдуарда Успенского . И вот с этой скоростью электровеника, совершенно не свойственной ей, Ольга Васильна вдруг начинает перемывать всю квартиру Ренаров, вымыв даже ту комнату, в которой пластом лежит  хозяйкин муж – благородный блондин с большими, но абсолютно мутными глазами.  Он тоже мается болью в суставах и даже постанывает.

«  Подозрительные симптомы, - думает себе Ольга. Злорадство, впрочем,    носит острозаразный характер. - Боль в суставах, притом невыносимая. Не иначе, оба уже давно болеют  силифисом  и скрывают диагноз  от общественности».

–         - Вы не добела оттерли  раковину, - пришкандыбала в ванную мадам Ренар с двумя костылями и с одной палкой для выбивания ковров.

–         Я с хлоркой не буду, - гнет свое Ольга и даже успевает увернуться  от палки. - Хлор крайне вреден. Это почти что газ иприт. 1915 год. Верден. Помните? - козырнула своими познаниями Ольга Васильна.  Но историю Франции они на клубе еще не всю успели пройти.  Возможно, ей вообще больше уже ничего не пригодится. Как говорил какой-то малоизвестный, но умный американский писатель, нельзя относиться серьезно к жизни. Все равно вам живым из нее не выбраться.

–         Вы итальянка? - продолжает настаивать на своем хозяйка. - Да? Нет? Нет, нет. Итальянцы лучше вас по-французски разговаривают, у них более приличный акцент, - мадам Ренар сует ей в лицо открытую бутылку хлоринола.

Почти теряя сознание от испарений едкого раствора,  Ольга машет рукой и думает: « Уже все равно, могу умереть и итальянкой. Это уменьшит коэффициент смертности в России . Хоть чем-то пригожусь Родине ».

И вдруг Ольгу осеняет, уж коли речь идет о непомерно высокой смертности:  ведь по миллиону человек в год теряем.  Будет на одного умершего в России меньше.

–         Я русская! -    Она даже рывком распрямляет спину.- Я русская, понимаете ли вы? И если вы еще раз оскорбите меня, я подам на вас в суд по статье о расизме.

Русские крепки задним умом. И надо же было париться и погибать столько часов, чтобы наконец вспомнить этот спасительный закон о расизме.

–         Разве я вас чем-то оскорбила? - с ледяным спокойствием возразила ей старушка почти что процентщица. Но махать костылем сразу перестала.

–         Да, и много раз, - стараясь скандировать  и говорить совсем без заикания, произнесла Ольга.  Если так успешно пойдет дело, то Ольга уже скоро без запинки сможет читать клиентам на французском отдельные четверостишия, хотя бы из Виктора Гюго. Или лозунги на злобу дня. Если останется жива.

–         А все-таки какая у вас национальность? Вы не из Марокко?

Не дожидаясь ответа, мадам Ренар ковыляет к двери и открывает замок.

–         Чао! - прощается она. Наверное,  думает, что Ольга все-таки итальянка.- Нет, подождите, выбросьте еще мешки с мусором. И возьмите мои шерстяные платья, вы так легко одеты.

Старушка бросает  на площадку  3 огромных пластиковых мешка,  один из которых набит траченными молью платьями и даже пальто. Пальто легкие, все в дырах.  Перед вторым замком , перед той вожделенной дверью, которая выведет Ольгу на свободу, старушка вдруг не в плановом порядке восклицает: « Dehors! ». Стоп.  Мы же так не договаривались, мадам Ренар! Правда, Ольга Васильна с тех пор навсегда выучила французское слово « вон! »

Какое несравненное счастье! Ведь могла бы умереть совсем  молодой от удара  палкой для выбивания ковров. Или на горящем корабле страшнее? Молодая русская... Ольга считала себя практически девочкой. Всего-то делов, 42 года.  Вся жизнь впереди. Сегодня Ольга чисто теоретически  могла еще навестить другого клиента на другом конце города – очень симпатичную старушенцию 85 лет, до сих пор эффектную маленькую итальянку-католичку с огромными черными угольными глазами.  « Как я любила своего мужа, вы бы знали! » Бывает же на свете любовь!

Все  девочки-курсистки через 3 дня в понедельник вышли на финишную прямую.  Надо было еще немножко потренироваться в составлении сэ-вэ.  Шепотом обмениваясь казусными историями по практике, все попарно  сидели у компьютеров и  делали вид, что заняты электронной почтой.

–         Я пишу, - громко сказала Мелани, - что я очень горячая в постели и могу удовлетворить все фантазмы. -  К этому моменту уже все, и даже Тео,  знали, что она сходится теперь  с тем молодым немужем  и будет удовлетворять все его фантазмы,  вплоть до рождения ребенка.

« Какие непоследовательные эти негры! То не будет удовлетворять, то через два  месяца будет.  То я волевая, то через два месяца неволевая, - несколько ошарашенно пыталась анализировать все услышанное Ольга.  В голове у вас , батенька, полная теоретическая путаница, как писал в свое время Ленин. « Необразованные  респонденты непостоянны в своих установках и оценках. Постоянство напрямую связано с уровнем образования », - вдруг Ольге пришла в голову цитата из французского журнала « Психология », который она видела у  Винсента.

На другой день  все курсистки готовили угощения  для спецкомиссии, которая должна была  подписывать какие-то бумаги.  Комиссия состояла из представителей региона, департамента и города . В России, на бывшей Ольгиной работе, таких людей уважительно называли спонсорА, с ударением на последнем слоге, и при этом томно возводили очи горе.

Ольге Васильне нравилось готовить и угощать, но ей не дали открыть русский ресторан, даже на малое количество посадочных мест. А тут все просто сидели и ловили приятный момент. Приглашены еще были наставники и наставницы. Нго, понятное дело, не было. Наверное, ей в этот момент как раз швы снимали и она ругалась от боли. А не рой другому яму.

Девушки-курсистки ходили с подносами, Ольга тоже. Ольгины блюда были признаны комиссией лучшими. Зачем-то поставили бутылки с вином, хотя на это дело был официально вывешен  на стенку  строгий запрет.  Когда все официальные лица разошлись (кстати, они ничего не подписали, просто поздравили всех ), Валери вдруг улеглась прямо на накрытый еще стол и стала делать какую-то странную гимнастику, типа танец живота, но в лежачем положении.  Потом ее стало тошнить, прямо на стол,  но гимнастику она продолжила. Кое-кто начал  нервно   смеяться.

- А что тут происходит? - спросила Ольга, прохаживаясь между столом с подносами.

–         Ты что, никогда порнофильмы не видела?  - удивилась Клара.

–         Слушай, а ваш Иегова разрешает пить? - адресовалась Ольга  к Кларе. - Вот в Коране сказано, что первая капля вина губит человека. Поэтому арабы иногда сливают первую каплю из бокала на сторону . Я один раз была  на приеме вместе с Аликом,  и мое самое лучшее платье забрызгали вином. Кстати, несмываемым. Пятна потом становились радужными, как ни три.

–         Наверное, химии много в вине, фурфурола, - сказала, подумав, Клара.  В Тбилиси  она  получила советский диплом товароведа.

На другой день  без особой помпы вручили  дипломы об окончании курсов -  на тонкой, почти папиросной бумаге.  Бывалые  курсистки , которые уже прошли много разных курсов, шепнули, что  диплом на картоне выдадут,  только если отработаешь 2 года по специальности.

Рекомендацию на конкретную работу никто из 18 учениц  не получил, потому что необходим  был положительный отзыв наставника. За исключением  двух курсисток: красивой молодой корсиканки Элен, которая имела совершенно европейский тип  лица  и очень смуглую, типа какао с каплей молока, кожу, и одной женщины с дислексией.  Элен должна была ухаживать за молодым парнем, больным СПИДом. Тот уже еле передвигался по дому от слабости.  Его даже в туалет надо было возить на кресле. Терминальная стадия. А у Элен было двое маленьких детей и такой же, как она, какао с молоком корсиканец-муж.

На литературном клубе Ольгу заждались.   Перед началом заседания выяснилось, что про негритянку-наставницу  как-то просочилось... И те русские, которые были в курсе всего, дружно обещали Ольге поймать Нго в темной подворотне, довезти ее до моря и со связанными руками забросить в морскую пучину вниз головой.

Особенно неистовствовала некая Крысянина.  Кстати, ее имени-отчества никто не знал, но почему-то считали, что она то ли из КГБ, то ли из ФСБ. Тут еще не такого друг про дружку наговорят... Старая больная женщина, брошенная молодым французским мужем.  Говорят, фиктивным. Наверняка ложь. Да у нас тут соврут-недорого возьмут.   Недоброжелатели.  Кое-кто ее, напротив,  жалел, но общаться особо не рвались, даже коммуникабельная  не в меру Ольга Васильна.  Потому что как только Крысянина встречала Ольгу на улице, то всегда строго спрашивала:

–         Че новенького-то?  Колись давай.

И Ольга старалась обходить ее стороной.  И еще говорили, что фамилия у нее вовсе не Крысянина , а совсем другая, это она просто из городка Крейсан на своей старой машине издалека прикатывает. Но у нас всегда что-нибудь напутают. Слышал звон, а не знаешь, где он. Особенно если звон на французском языке.

И вот сейчас на клубе Крысянина неистовствовала  громче всех.  Для такого дела она даже предлагала свою старую машину-пежо  , потому что вернее не бросать просто так негритянку в море со связанными руками, все-таки спортсменка и чемпионка, а въехать в пучину морскую на полной скорости и водителю успеть выпрыгнуть из машины. Кто-то предлагал даже свой старый мерс . А Крысяниной якобы бывший муж тогда свою старую машину наконец отдаст, она у него почти  новая.   Кстати, раньше, еще до курсов, если заседания кончались поздно и Ольга опаздывала на свой последний автобус, никто из прихожан никакого ни  мерса , ни пежо не предлагал, чтобы ее подвезти до дома.  Впрочем, ладно.  Пора брать власть в свои руки и открывать заседание.

–         Не будем расистами, - строго постучала ручкой по столу Ольга Васильна .- На повестке дня у нас сегодня Иван Франко.

Тот заинтересованный в вопросе танцор-француз  еще не вернулся с Украины, а остальные быстро поскучнели лицом и стали открытым текстом  интересоваться  друг у друга свежими  новостями. Все-таки 15 недель не виделись. А потом будут судачить, что на клубе  одни сплетни.

Хотя некоторые русские все-таки очень быстро приобретают западный светский лоск , не чета  опять же некоторым.  Ольга Васильна со свойственной ей тактичностью и деликатностью, низко  оцененными в дневнике стажера, позвонила все-таки Нго и любезно осведомилась о ее здоровье.

–         Хреновастей не бывает, - прошептала Нго. Тихий голос ей подходит больше.

- Может , надо зайти к тебе? - сугубо из тактичности и из вежливости осведомилась Ольга Васильна.

–         Да нет, я не пропаду. Ты же знаешь, я волевая.  И мне приставили прислугу для меня из моей же фирмы. Бесплатно, то есть оплата идет из моей страховки.        Наш же парень, с Мадагаскара.   Приносит продукты и делает вид, что убирает в доме. А на самом деле ворует .Гад.

–         А ночью? - еще более любезно осведомилась Ольга Васильна. -Ночью после операции особенно тяжело, разве нет?

–         На ночь припахал мой бывший. Тот, который у магазина « Лидль » всегда с собакой. Ему сейчас негде ночевать. Зима. Встает каждую ночь по многу раз, приносит мне воду попить и все, что ни попрошу.

–         Скорейшего выздоровления тебе, Нго.

–         Да я уже скоро выздоровлю. Тогда этому сразу пинка под задницу  дам, пусть убирается в два счета вместе со своей мохнатой собакой.

Прошло 5 лет. За это время Ольга встречала девочек-курсисток и вела по ним негласный учет для себя типа кто где устроился. Как и они, что называется, на взаимных началах. Клара имела уже 14 часов в неделю уборки и была очень довольна. Правда, сын всю ее зарплату тратит   на телестудию « Угадай героя ». Туда пока хотя бы один раз дозвонишься,   со счета уползут 20 евро.  Мелани с коляской шла с тем молодым. Они были очень счастливы и смеялись на всю улицу. Она имела 5 часов в неделю и делила  их с отцом этого ребенка. А остальные часы забрал ее бывший, который уже переехал во Францию.  Вторая женщина с дислексией  тоже имела несколько часов в неделю. Она всегда была всем довольна. Она даже нашла мужа среди клиентов, которым тоже была очень довольна. Габриэль ничего не нашла, но ее поддерживают два ее постоянных маленьких друга. У французов есть разные  понятия : друг и маленький друг. Но тот, который маленький, почему-то у них считается за более важного.

Сама Ольга Васильна тоже успела немного поработать. Она с легкостью, то есть с четвертой попытки,  устроилась на разноску бесплатной рекламы и сновала с громоздкой нагруженной коляской по улицам своего  В*** .  В этой  фирме существовала очень мудреная система оплаты труда, по сути сдельная. Кстати, практически уже упраздненная во Франции. А здесь она  еще почему-то сохранилась  как родимое пятно прошлого. Нужно было с дикой скоростью сновать  челноком и разносить эту бесплатную  рекламу во все подъезды . Хронометраж был построен как-то хитро.   Можно было выполнить дневную норму, только если бегом добежать до ближайшего мусорного ящика и махом выбросить все содержимое коляски . Что было как раз  строжайше запрещено. И за работниками следили. А зарабатывали все по 80-100 евро в месяц. Там была настоящая текучесть , как на советских заводах в советские времена. Почему-то Ольга Васильна  не хотела встречаться со своими знакомыми и тем более прихожанами, если везла коляску с рекламой. Кстати, на коляски был дефицит, тоже как в советские времена. А вот с бывшими курсистками ей было очень приятно где-то пересечься. И однажды Ольга Васильна увидела в окне обувного магазина Валери.  Та даже приветливо подозвала ее и вообще держалась очень интеллигентно. Все-таки она продавец. А Ольга со своей коляской непонятно кто, зеро, как говорил Алик.  « Но это лучше,  чем ничто », - утешила ее Валери. Так Ольга навсегда запомнила это выражение: mieuxquerien. А поскольку она, даже с первых дней знакомства с Аликом, была очень подтянута по математике, то она спокойно на досуге сопоставила понятие зеро с понятием  ничто и все-таки предпочла последнее. А то Катюшка уже окончательно  поселилась в телевизоре ...и вообще.

Впоследствии, уже в 2008 г. ,   Ольга Васильна   попала на экскурсию в маленький приморский город Сет. Поехала она с ассоциацией при доме культуры, в котором посещала бесплатные курсы французского.  Все-таки французы замечательно умеют организовывать экскурсии, недаром Париж самый посещаемый город в мире. Но Ольга Васильна там не была ни разу, если не считать что проездом на бегу с чемоданами и с Катюшкой.

Разумеется, экскурсия была чудо как хороша: просторный скоростной автобус, общение с учителями и учениками, даже видики три  часа туда и  обратно. Ольга, конечно,  видики принципиально не смотрела,  тем более там, кстати, тоже Клинт Иствуд носился с револьвером, но уже на коне. Она предпочитала любоваться пейзажами за окном: луга, коровки,  те же лошадки, розовые птицы фламинго, зарывшиеся в прибрежный красноватый  песок . Обещали еще свозить на могилу певца Жоржа Брассанса.

Единственной славянкой, кроме Ольги, да и то с натяжкой, можно было  считать пожилую румынку, которая покинула родину еще в эпоху раннего Чаушеску. Она сидела рядом с Ольгой,  но была на вид очень молодой и ухоженной.  Потом она еще жила в Австралии и в Израиле, но не потому что еврейка, а по коммерческой линии. У нее, короче,  муж коммерсант. А на конце этого слова твердый знак, как в газете « Коммерсант ». Вообще пути эмигрантов во Францию очень извилисты. Это только Ольге несравненно повезло: из своего Ромска сразу прыг и в В***. Но в принципе так не бывает.

–         Сколько вам лет? - поинтересовались барышни с курсов.

–         А сколько вы дадите?- закокетничала румынка. Прямо как на аукционе.

–         От силы сорок, - зашелестели в автобусе.

Ольга дала 38, много давать в таких случаях не надо, даже если напрашивается.

–         Семьдесят, - удовлетворенная зондажем, ответила румынка.

Автобус приехал, стали рассаживаться на склоне горы, выгрузив   рюкзачки  для пикника. На больших мшистых камнях было сидеть очень удобно. Впереди открывался весь Сет с морем. Мрачное облако заслонило солнце  ,  пейзаж потемнел и стал похож на старинную гравюру. А там далеко (в этот момент Ольга раскрыла схему города) слева кладбище,  и  в нем покоится прах  Брассанса. Но никто , кроме Ольги, не знал, кто таков Брассанс, и решили на кладбище не ехать.  А в личном порядке уговаривать водителя автобуса Ольга не отважилась.  Расселись на камнях по парочкам и закусывали.

–         Вы откуда? - хором спросили две   арабские женщины в шелковых шарфах и светлых платьях с капюшонами, протягивая им печенья из манной  крупы с медом, кстати, очень вкусные, если их дома приготовить.

–         Я из России, а я из Румынии, - дружно ответили со своего камня  наши героини.

–         А мы из Туниса.  Новый президент, из России, Медведев, -  очень красивый мужчина, - отметила та арабка, которая помоложе. .

–         Путин тоже красивый. И умный, - сходу отреагировала Ольга. Президент или премьер – как муж. Не будешь нахваливать,  называть красивым и умным, сразу перекроет кислород  и будет смотреть налево - на китайских студенток.

–         Нет, Медведев красивее, Путин не настолько  красив, - настаивала  опять та, что помоложе. Ольга бы тоже настояла на своем, но ее ведь никто никогда не слушал.

Неожиданно обе женщины дружно заскользили вишневыми глазами , критически осматривая Ольгу Васильну с ног до головы и обратно же с головы до ног. Чисто африканский стиль,  я ж говорю, француженки более деликатны и тактичны.

–         Soyezbienvenues[i], - произнесла,  наконец , молодая. Но не очень радушно.

« Куда конкретно bienvenu? - засуетилась мыслями Ольга Васильна.- К ним в Тунис разве что? А почему бы нет? Тунисцы тоже люди, говорят,  очень добрые и мирные. Вот марокканцы те зануды. Вроде некоторых тех, которые с Мадагаскара».

Две тунизийки продолжали пристально разглядывать Ольгу Васильну.  Типа таможенный досмотр, только по карманам еще не шарят.  Что это, может быть,  у меня какая дырка на одежде или вся спина у вас девушка белая?

Арабские барышни переглянулись, подали  друг другу какой-то непонятный знак  и хором закончили:

–         Bienvenues en France![ii]

 

Г. Кастельно-ле-Лез,  Франция, 2009 г.

 


[i]Добро пожаловать.

[ii]Добро пожаловать во Францию!

 

 

Неделя русской книги. Далеко от Парижа

« Жизнь чаще похожа на роман, чем наши романы на жизнь » (Жорж Санд)

 

В уездный французский город В*** на ежегодную ярмарку книг впервые за всю его историю пригласили русских писателей, да не одного, а  то ли восемь, то ли все десять.  Примерно на неделю.  Неужели правда   на неделю? У французов свои представления о времени.  Неделя у них буквально называется  8 дней,  а две недели почему-то  15.  Так что точнее,  типа официально,  это было обозначено как дни: с  29 мая по 2 июня.  Совпадает с тем временем, которое называется    « пора прелестных облаков ». Так его именовал  в своих произведениях некто Иван Алексеевич Бунин, иногда обитавший  тоже на юге Франции, но уже давно. И не у себя дома, а на съемной даче.  Потом эту съемную дачу выкупила некая парижская ассоциация, состоящая из одних французов,  чтобы создать в ней музей Бунина.  А местных русских эта дача вообще не интересовала, даже тех, кто ходил в литературный клуб.  Местные русские решили подождать, когда этот музей откроют.

Все-таки не ближний свет туда ехать – километров 400 от В***. Даже если музей наконец откроют.  Одного бензина  сколько уйдет! Можно бы, конечно, пойти с шапкой по кругу и скинуться на бензин и даже на входной билет на эту дачу, но исторически эта форма материальной поддержки во Франции как-то так не привилась, то есть , знаете ли, собирать деньги на русских писателей, да еще в их отсутствие...  Даже на очень знаменитых. Например, на Надежду Тэффи русские тоже хотели в свое время скинуться, и не где-нибудь, а  в богатой Америке.  Пока она  во Франции страдала от безденежья и болезней.  И собрали – несколько центов. Правда, дело было во Вторую мировую войну.  Что русских не оправдывает, но немножко извиняет.

Коли  уж зашел разговор о сложном  отношении французов к своим деньгам и своему времени, то надо отметить, что французы – это вообще-то не немцы.  Ты французу, допустим  назначил рандеву  у фонтана « Три звезды »  на 16=00. А он придет только через час и обязательно к ресторану « 5 звезд » , который находится не в центре В***, а совсем  далеко, 7 остановок на трамвае.  Поэтому русские, даже очень деловые, на французской земле тоже начинают опаздывать.   Особенно когда выяснят, что « 5 звезд »  – это все-таки очень дорого.

На главной площади  В***, как раз напротив вот этого живописного и премиленького фонтана « Три звезды »,  загодя раскидывались   многочисленные разнокалиберные  шатры, где размещались   книги разных авторов из разных стран. То есть была отработана на века (если книги будут существовать века – дай-то Бог) вот такая схема.   Авторы сидели тут же, при книжках, будто бы с отсутствующим,  незаинтересованным видом,  хотя иногда робко оглядываясь по сторонам, словно бы кого-то высматривая.  И вот в этот, 2007 г., главной приглашенной страной была Россия. Русским писателям была предоставлена  зеленая улица , особые места для встреч с читателями: концертные залы, кафе, летние эстрады. Французский читатель дружно хороводился на этих встречах, придирчиво разглядывая лица и фигуры гостей  и задавая через переводчиков наводящие вопросы. Приглашены были писатели, по многу раз переведенные на французский, но вроде бы только один из них – Сырцов – свободно говорил на французском и даже его понимал, хотя русский акцент его несколько подводил. Но в целом не портил. Французы любят русский акцент,  французов вообще подсознательно влечет к русским и наоборот, хотя всегда отношения были сложными.  Один Наполеон чего стоит! Но ведь были же и есть и будут дальше развиваться  эти отношения, даже супружеские!

В одном из таких залов должны были заранее  встретиться три давних   закадычных друга. Все трое были русскими.  Давние по эмигрантским понятиям друзья – это те, которые продружили уже несколько месяцев и ни разу не поссорились и не повздорили между собой.  Что было здесь крайне редко. Недаром  писала   та же Надежда Тэффи в 19-забытом году, русские живут во Франции как собаки на Сене.

Первым должен был прибыть Мишаня из своего отдаленного за 100 с лишним километров маленького городка  N***, где он в качестве соискателя политического убежища  жил почти что за  решеткой, но все-таки не совсем,  в лагере для беженцев.  Окружающие его там русскоязычные беженцы были почти сплошь беженцы-изиды из Армении, малопонятный ему народ, с очень плохим русским, состоящий из многопоколенных семей, снующий днем и ночью якобы по важным делам. Некоторые сновали даже до Испании и  обратно, спекулируя сигаретами, что было запрещено.  Впрочем, как понял Мишаня, запреты играли чисто техническую роль.  Кроме этих мелких проржавленных гаечек-запретов, вообще всюду крутились какие-то более мощные и не столь очевидные  социальные механизмы.

Мишане  25 лет. Переходный возраст.  Серо-зеленые глаза еще ярко блестят и смотрят на окружающий мир с восторгом, предвкушая  счастье в труде и успехи в личной жизни скоро и сразу, вон за тем поворотом , но через минуту   те же глаза могут закосить мрачно и настороженно, ожидая подвоха и неприятностей от любой страны, будь то родная Россия, Франция, Германия, Израиль и вообще иди далее по карте в любом направлении.

Тем более Мишаня был вундеркиндом, в 15 лет закончил российскую школу с медалью , после чего  получил еще два   российских вузовских диплома, кстати, с отличием.  А у вундеркиндов жизнь еще более неровная,  после горячих восторгов окружающих на голову капает ледяной душ.   И далее по циклу. Ну не могут люди долго восхищаться кем бы то ни было, даже вундеркиндами!

Следующей прибывающей фигурой должна была бы стать Ольга Васильна,  пышнотелая блондинка 46 лет, красивая нетривиальной поздней красотой. Она сама была не чужда литературе: организовала на местном человеческом материале литературный клуб, писала стихи, но  вслух читать их не могла: при декламации запиналась на каждом слове, а куда их послать для печати, не знала,  мысленно аттестуя  себя отсталым  элементом.  Кроме того, она писала еще маленькие пьесы, но решалась их показать только одному писателю в Москве – старому  и вконец спившемуся. По имени Мефодий Борисыч. Писатель приглашал ее к себе домой  каждое лето, когда она была проездом в Москве, и даже на дачу  под Калугой – свое родовое имение – на самом деле крошечную избушку-развалюху на берегу очень красивой речки, где любили размещать свои удочки и лыжи внуки Борисыча.  Последний постоянно обещал « протолкнуть »   ее вещи в Москве и взамен просил ее сделать то же самое с его творениями во Франции,  но предварительно их переведя на французский.   Потом старик виртуально исчезал на целый год, потому что не мог пользоваться электронкой: он был почти слепой.  А звонить ему Ольга не могла. Он плохо слышал , но дело даже не в этом. Ольгин муж Алексей Олегович Кручинин  обычно никуда ее не пускает, велит сидеть дома, а не светиться по тусовкам. Любые встречи людей, даже в церкви  на службе, Алик презрительно называет тусней.  Но сегодня ему вдруг надумалось  поехать в близлежащий город А*** на конференцию.   « Знаем мы эти конференции », - смекнула Ольга. В глубине душе она подозревала своего Алика в изменах, но боялась даже об этом и думать, тем более о. Василиу из румынской церкви, нынешний ее духовник, с амвона запрещал своим прихожанам всякие подозрения как основу для последующего злословия. А к процессу  злословия и вражды Ольга  потеряла интерес.  « Буду злиться – заболею сразу же », - рассуждала Ольга. А заболев,  она не справится с домашними обязанностями,  в России  же – еще и с профессиональными.   Домочадцы были сложны, мелко-деспотичны, требовательны  , а профессиональные обязанности вообще требовали постоянного сосредоточения.  Перед французским ПМЖ Ольга работала бухгалтером в маленькой фирмочке и по совместительству читала курс бухучета в частном ромском  вузе.  Но теперь об этом, наверное, стоило уже забыть, или на всякий случай все-таки помнить?

Третьим прибывающим должна была стать Марина – стройно-высокая, с интересной  бледностью,  тоже весьма привлекательная , но еще довольно молодая женщина 36 лет, ожидающая ребенка .  Ее муж – каталонец  Мануэль, видом пухлый добродушный медвежонок, мог прибыть вместе с ней, а мог и не прибыть. Русский он начал изучать совсем недавно и русских немного робел. Особенно его смущали их бесконечные шуточки и приколы, непонятные ему.  От них он уставал , ему казалось, что слегка издеваются над ним, пусть и беззлобно.  С Мариной он говорил по-испански. Оба раньше работали на виноградных плантациях под Барселоной, где и познакомились.  Марина тогда работала и жила нелегально.  Она прибыла с Украины, окончив Харьковский институт искусств, факультет искусствоведения,  и поработав на Украине художником-оформителем. В свободное от винограда время она пела в греко-православной церкви Барселоны,  даже одно время была там регентом , а также рисовала маслом и гуашью, « чтобы рука не забыла».  Потом они даже немного рисовали вместе с Мануэлем  портреты на Рамбле, но там все было поделено и рэкетиры снимали с них стружки, как, смеясь,  рассказывала Марина. Она всегда была ровна в обращении,  приветлива, слегка смешлива, хотя иногда  строга, по-тихому авторитарна и слегка придирчива. « Как все украинки », - говорила она. На свадьбе в порядке живой очереди  украинские соотечественники и особенно соотечественницы  серьезно, хоть и шепотом ,  предупреждали Мануэля, поднося к его носу сжатый кулак  или грозя ему пальцем: « Украинская жена – это во! »

Прожив в Барселоне немало  лет, супруги зачали долгожданного ребенка – invitro . И предпочли приехать на ПМЖ  к Мануэлевым  родителям в B***. Там его сразу  поставили на учет по безработице, стали платить пособие и даже послали на двухгодичные курсы коммерции.  А сейчас ему предстояло сдавать экзамены сразу за 2 года. Коммерцию он не понимал и не любил, особенно бухучет. Он, как и Марина, тоже закончил институт искусств, но во Франции, и с работой по специальности ему  не везло.  Безработица Франции даже и в те - докризисные времена – была хорошо известна миру.  А рисовать прохожим портреты за деньги на улице здесь не принято.  Такую  Рамблу во Франции надо еще поискать...

Супруги были веселы, дружелюбны , гостеприимны, что  было несколько нетипично.  Мишаня вторую   ночь должен был ночевать у них, а предыдущую , еще до   пресс-конференции писателей,   собирался провести у Ольги Васильны.  Ольга Васильна хотела познакомить Мишаню  со своей младшей дочкой Катюшей, 17 лет.  « Пусть выйдет за него замуж , даже пусть так рано, - рассуждала про себя Ольга Васильна. - Вообще русские должны жениться на русских. Педиатры не в восторге от этих детей- « половинок », полуфранцузов-полурусских.  У таких детей более ранимая психика. Они более возбудимы. У них хуже иммунитет. А тут готовый русский парень, очень неглупый. Чего нельзя еще пока сказать о Катюше.  В ней видится  жесткая поверхностность всех суждений, взгляд на других, особенно на маму,  как на слуг, лень по дому и по учению.  Папочка родимый без его гениальности.  Может быть ,  такую юную особу умница Мишаня будет мягко корректировать. Если они родят (никаких абортов, кстати! Это абсолютно исключается), я буду нянчить малыша, все будут думать, что я его мама . Это лучше, чем бесконечные пробы пера – переборка и общупывание, как на базаре,  мальчиков, глотание контрацептивов, бросания- расставания, чужие постели, не дай Бог покушения на самоубийство... »   . Правильно выразилась Валерия Новодворская в каком-то интервью: « Секс – это скучно. Я читала ». Умная женщина, недаром партию возглавила, только какую, не помню.   Зрит в корень, мысленно похвалила ее Ольга.  И рожать вообще лучше пораньше, не в 36 лет и не пробирочного ребенка, как некоторые. Хотя теперь  это сплошь и  рядом.

Мишаня прибыл в В*** с вечера, с поезда ринулся на трамвай и на пороге нежно и радостно расцеловал Ольгу Васильну в обе щечки.  Коварная Катюша загодя укатила на трамвае домой к подружке Вике с целью ее  поддержать: у той мама не ночует дома, ухаживает за каким-то стариком-сердечником, по очереди с кем-то держит его всю ночь за руку.  Старик боится умереть во сне, особенно в жару.   А почему-де  никто за Вику не волнуется, ведь она   ночью тоже одна, без мамы? Ладно, время еще есть, не будем фосировать события, успокаивает себя Ольга Васильна, да мне самой интересно понять, что за птица сей Мишаня, каков он вообще.

-         Дорогой Миша, меня волнует один вопрос, - ловко и быстро подкладывая в тарелку Мишане домашние разносолы, певучим голосом рассуждает Ольга Васильна. Голос ее вновь стал нежным  и незаикающимся , как в юности: она стала ходить на русский хор благодаря Марине. А Марина с удовольствием руководит хором. В нем всего-то 5 человек. Из них 4 француза. - Хорошо, что я нашла в вашем лице еще и русского врача. Мне бы по-русски поговорить хоть с каким-либо врачом.

-         Да какой я в самом деле врач! Я по медицине только-только в аспирантуре стал учиться... И поди же ты, ввязался  в эту легкомысленную авантюру с переездом во Францию. Потрясающее, непростительное юношество. Инфантилизм.

-         Вы на эту тему скоро все разложите в своем сознании, Мишаня! Не торопитесь пока!  - Ольга Васильна,  как могла,  успокаивала Мишаню. Она не считала себя вправе судить его, хотя в ее среде с политбеженцами предпочитали не знаться.-  В данном случае это вообще неважно. Вас же учили психиатрии. Мне кажется, у Катюши маниакально -депрессивный  синдром. Посмотрите, она же не владеет темпом речи, глотает слова . Это первый признак. - Ольга Васильна неделю назад подговорила Мишаню прийти на урок в русскую школу, куда ходили Катюша и Вика, и послушать Катю.

-         Владеет-владеет! Она у вас хорошо говорит. - Таков был вердикт Мишани. Катюша тогда практически не замечала Мишаню, а  лишь болтала весь урок с Викой.

Мишаня скромно откушал и даже  принялся убирать со стола, порывался помыть посуду. Ольга Васильна для разрядки попросила Мишаню прощупать их крольчиху-карлика.  Контакт с Викиным мини-кроликом (с целью потомства)  произошел уже 25 дней назад, теперь крольчиха стала усиленно вить гнездо из подручных материалов,  даже  обдирала с самой себя пух, но животик был по-прежнему плоский.  Мишаня ловкими руками врача быстро, без излишних церемоний, общупал крольчиху, перекатывая маленький шарик внутри ее животика.

-         Возможно, у нее только один фетус. Так бывает. Кажется,  вот он. Voilà. Все-таки это искусственно выведенная порода. У моих крыс-альбиносов дома тоже иногда было по одному крысенку. Хотя крысы-то в общем случае размножаются ой-ой-ой как!

На короткое время оставив Ольгу Васильну в покое  и предоставив ей похлопотать по дому, Мишаня глубоко погрузился в изучение книжного шкафа.

 

***

В 1981 г. в СССР прошла всесоюзная премьера фильма « Асса ».  В преддверии первомайских праздников дружный коллектив неврологического отделения ромской горбольницы N 3 решил сходить в культпоход на вечерний сеанс в летний кинотеатр « Родина », уже начавший функционировать в связи с необычной жарой.  Сначала познакомились с первой серией. « Вы похожи на Татьяну Друбич  и тоже Татьяна », - довольно быстро оценил обстановку этот почти на 100% молодежный коллектив, поедая в перерыве пончики с повидлом и приглядываясь к молоденькой медсестре Танюше.  А откровенно за ней ухаживали сразу двое: подающая надежды звезда неврологии Вадим Коробкин , любитель абстрактных или , напротив,  двусмысленных, не вполне  приличных анекдотов, едко-насмешливый, эрудированный, невероятно нервный, занятый долгим изнурительным разводом со своей женой, и тоже Вадим, но Бирюков, студент вечернего мединститута, медбратишка , как его шутя  прозвали, высокий, томно-меланхоличный медлительный  юноша, всегда словно погруженный в тревожные предчувствия, иногда вселенского масштаба. Потом, уже непосредственно перед второй серией, когда прозвенел  третий звонок,   парни-соперники  снова сбегали в буфет, но там уже ничего не было, а в фургончике напротив продавалось только мороженое крем-брюле,  очень любимое ромскими синефилами, с заслуженным знаком качества. Каждый из них торопливо  купил Тане по одному стаканчику мороженого.  Глядя на слегка колеблемый ветром простынный экран, Таня слышала, кроме коронных песен фильма, кроме Гребенщикова и Цоя,  еще почему-то как бы параллельно песню « Уральская рябинушка ». Может быть, потому что неподалеку располагалась танцплощадка с баяном.  Она сидела между двумя парнями, явно сходящими по ней с ума: « Справа кудри токаря, слева кузнеца »...  Кудри были у Бирюкова, он вообще был довольно видный, хоть и скромный парень. Таня тоже была скромная девушка. С ней ничего такого раньше не было. Она часто будет вспоминать этот вечер. В течение более чем 20 лет.  Вольно или невольно. Будут сменяться генсеки, которые тоже хотели перемен. Или не хотели? Некоторые точно не хотели, и неизвестно, кто был прав. Не трогайте систему, предупреждали там на самой верхотуре. Или предупреждали саму верхотуру откуда-то снизу и сбоку. Будут сменяться даже президенты... Изменится название и границы страны... Один президент, через многие года, вдруг  по ТВ неожиданно для Тани скажет, что « Уральская рябинушка » - его самая любимая песня.

Когда  наконец завершился длинный  политический  киножурнал перед второй серией, Вадим Коробкин громко подвел итоги первой серии: « Классный фильм ! Уровень где-то в районе « Вишневого сада » Чехова.  Тоже обнадеживает. Вот поверьте, братцы: у нас у всех скоро будет счастливое будущее .»  Татьяна Друбич продолжала сидеть в кабинке   фуникулера, Гребенщиков продолжал петь  про город золотой.

-         Ну тихо вы там, не мешайте смотреть. Счастливое будущее,  не надо смеяться,  - одернули  с заднего ряда.

А того, кто одергивал, тоже стали одергивать.

-         Будет будущее, - словно отражая провокацию, прошептал Вадик Бирюков. - Тавтология .  Хочу сказать другое. Танюша, вы не случайно похожи на Татьяну Друбич.  Может быть, из всех нас троих именно и только вас ждет счастливое будущее. Татьяна Друбич не в актрисы сначала пошла, а в медицину. - Он робко, но жадно, посмотрел ей  почему-то в переносицу . - Но я не обязательно здесь подразумеваю кино.   Может быть, вы будете счастливы сугубо в личной жизни, для женщины это первостепенно.  В законном браке. С каким-нибудь тоже медиком. -    Продолжая глядеть на Танину переносицу почему-то с болью, он словно хотел отгадать ее будущее: орел или решка? Законный брак мог обеспечить только он. - В личной жизни счастье важнее, - продолжал он вслух рассуждать немного по-школьному, словно на уроке.  И в то же время словно слегка забывшись, как это делают маленькие, но уже хорошо говорящие дети. -  В общественной жизни счастливым быть очень трудно. Потому что это борьба и поедание кого-то. Сегодня ты, а завтра я.

-         Какие отсталые взгляды! - опять громко возразил Вадим Коробкин. - Напротив же, все личное быстро осыпается, Герцен правильно писал.

Несколько растерянные, даже слегка  ошалевшие, коллеги расходились маленькими группками после позднего ночного сеанса. Но по аллее парка все шли  одной колонной, как на демонстрации, которая еще всем предстояла  назавтра.  Слегка посвежело,  но уже по-летнему пахло сырой землей и какими-то сладковатыми листочками  , усыпанными росой. Хорошо-то как!  Вадим Бирюков молча мерял свои шаги в такт Таниным.   Перед распадом колонны по разным улицам Вадим Коробкин решил опять овладеть общественным мнением.

-         « Мы ждем перемен »! Прекрасная песня.  Виктор Цой! Как смело.  У нас и правда скоро будут перемены. Во всей стране, а не только у Танюшки. Будет настоящая общественная жизнь,  а не  мещанское личное счастье. Мы еще увидим небо в алмазах.

Народ секунду потоптался на месте  и, не прощаясь, продолжил путь кому куда следовало .

-         К власти придут сильные коммунистические лидеры! - горячим шепотом стал выкликать новые лозунги Вадим Коробкин, адресуя их аудитории из 2 человек. - Не чета этим старперам и некрофилам.

-         Как ты сказал? Старперы я, допустим, понял, хотя это грубо. Среди нас есть девушки.  А что такое некрофилы? - сделал стройную стойку Вадим Бирюков.

-         Нельзя и слова сказать.  Ты стукач,  что ли? - озираясь по сторонам, прошептал Вадим Коробкин.

-         Сам ты стукач, - степенно, неторопливо отреагировал второй Вадим.  - Провокатор. Вызываешь на откровенность - приемчик, известный всему миру.

-         Мальчики, не ссорьтесь!- хлопнула Таня по руке Вадима Бирюкова. - Вадик, уймись. - Таня для простоты звала его Вадик, а того, Коробкина,  - Вадимчик. Последний был откровенно мал ростом.

-         Что ты сказал? Ну-ка, повтори, - наступал Вадимчик. Внезапно он решил придать разговору иное русло:

-         Таня, пойдем, я тебя провожу. Этот чувак  откровенно  опасен. Все истосковались по переменам, все  буквально страждут перемен, а этот чувак как премудрый пескарь. Не иначе он из КГБ. Пошли. Нам с такими товарыщщами не по пути.

-         Да, держи вора, - огрызнулся Вадик.

-         Мы ждем перемен! - повысил голос, почти пропел Вадимчик.

-         Имеются в виду школьные перемены. Разве не видно из контекста песни?  Этот чувак – Виктор Цой – вовсе не антисоветчик.  Ты ему не клей лишнего.

-         Мы ждем перемен, - на полтона ниже пропел фальшиво-угрожающе Вадимчик.  И властно схватил Таню чуть выше запястья.

« Сейчас подерутся , - с испуганной истомой подумала Таня. - Из-за меня. А какой-то Переведенцев все пишет, что женихов в стране нет. Во всех газетах пишет. Говорят, на гонорары уже кооперативную квартиру построил.  Ни у кого женихов нет, а у меня будут сразу два... Иметь выбор для такого дела – это очень важно. Хотя замуж не так и хочется, боязно все-таки, вдруг неприятности пойдут, ссориться-драться  начнем или мне здоровье не позволит... »

-         Перемен! Это вам не бухты-барахты.  В такой большой и уставшей от войны стране  - перемены! - продолжал бороться за свое Вадик,  обреченно глядя в переносицу Тане.   - Перемены должны вводиться в плановом порядке.  А то выйдет мировой пожар.  И после драки будем махать кулаками. Размечтался... перемены...

-         Да ладно тебе, Илья -пророк, - держа Таню за руку и делая ей сильными пальцами врача все больнее и больнее, опять раздраженно возразил Вадику Вадимчик . - Надоело эту шарманку слушать.  Пошли, я хочу тебя со страшной силой, - уже шепотом на ушко Тане.

Полубезумным взглядом Вадик проводил свежеиспеченную сладкую пару глазами. Он был бессилен « сделать лицо ». Это потом настала эпоха менеджеров, которые выучились имиджелогии. И которые знали, какое где делать лицо.  Но были ли когда-нибудь влюблены  эти менеджеры по-настоящему? Вместо любви свальный секс, прагматизм, имидж, депрессия, офисная мебель, платные услуги по прейскуранту и вне его... И Вадик не дожил до такой  эпохи. Он с горя попросился на афганский фронт медбратом и погиб  после  10 месяцев службы  на обратном пути в самолете, еще не долетевшем до границы.

Честно говоря, Тане нравились оба, может быть,  Вадик даже больше, и она навсегда запомнила это выражение – « в плановом порядке ».

Через 9 месяцев, но в неплановом порядке, родился Мишаня Коробкин.

Общественность нервного отделения,  узрив и поняв, что Таня беременна конкретно от Вадимчика ,  не стала вмешиваться в процесс,  тогда доля матерей-одиночек достигла по стране рекордных уровней. Общественность даже в лице профкома заняла выжидательную позицию, собирая деньги на приданое и на коляску. Деньги давали охотно.  Вадимчик целыми днями в своем кабинете  мурлыкал  Цоя, особенно куплет из его новой песни  :

« Я хотел бы остаться с тобой,

Просто остаться с тобой,

Но высокая в небе звезда

Зовет меня в путь ».

Коллеги через Вадимчикову медсестру тетю Иру просили передать, чтобы он вообще  не пел, мол, достал уже своим фальшивым голосом. И что Цоя не мурлыкают, а скандируют. Тетя Ира смущенно разводила руками: « Ну и чо теперь прикажете мне делать ? Может быть, ему на душе плохо, пусть поет» .

Еще через несколько  месяцев на другом конце города, рядом с крыльцом роддома заранее  выстроилось почти все неврологическое отделение .  Сам Вадимчик, держащий два торта для медперсонала, возглавлял процессию.  Остальной народ  держал коляску, голубенький конверт,  корзины с распашонками и пеленками, букеты цветов. Кто-то даже проверял  звучание флейты.  За 4 года до рождения Мишани Таня осиротела. Обстоятельства чего суду были прекрасно известны, но не помешали отцу ребенка после вручения означенных тортов надолго исчезнуть. Кстати, без алиментов, как строго заметила Танина школьная подружка Римма, учившаяся на юридическом заочно и помогавшая Тане вынашивать, а   потом  и нянчить Мишаню..  Вадик с Афгана прислал коротенькое письмо -поздравление  в спецконверте без обратного адреса с обещанием скоро приехать. « Не учите меня жить,   помогите материально », - добавлял он шутя, рисуя экран летнего кинотеатра с  надписью поперек « Бриллиантовая рука ». И еще: « Я тебе помогу материально. А некоторых надо оставить наедине с собственной совестью ».

Таню это событие потрясло больше всего после рождения ребенка и даже отвлекло от личных страданий. Именно событие: письмо  шло-гуляло по миру несколько недель, видимо, проверялось цензурой , может быть, не раз и не два, аккуратно склеивалось-расклеивалось, жило собственной жизнью и давало Тане мудрые советы и обещание поддержки, а человека - автора письма, уже не было, он погиб, притом неизвестно как.  И похоронен неизвестно где, может быть, даже не в братской могиле. Хотя его мама сказала, что вбратской, ей даже выдали номер захоронения.  И еще она передала Танюше  круглую сумму денег в конверте, добавив, что это воля Вадика.

Через 2 года оставшегося в этом смысле  наедине отца Мишани действительно заела совесть . Блестяще защитившись на научном совете в Москве, рекомендовавшем его кандидатскую вскоре   переделать в докторскую , Вадимчик появился перед Таней и малышом  и почти клятвенно обещал,  что  будет доступным ему образом  помогать, но строго секретно, потому что жена тоже родила   и они снова отложили развод.

 

***

-         Миша, а у вас есть братья или сестры? - Ольга Васильна звала Мишаню то наты, то на вы. Как человек тревожный, она многого опасалась в случае сплошного « тыканья ». Впрочем, на вы тоже не всегда хорошо обращаться к таким необстрелянным воробьям. А сочетать вы и ты – это вообще моветон.  Ну так известны две формы мирного насилия : закон и этикет, как сказал, кажется, Гете.  Немножко странно и не по-советски,  но Ольга Васильна никакому насилию не поддавалась. Убрав крошки со стола   (она никогда не могла делать это красиво), она   стала стелить  Мишане диван. Ей казалось, что и диван она застилает некрасиво, и всегда стеснялась, когда на нее в эти моменты смотрели.  Мишаня смотрел на нее очарованными глазами, словно не замечая ее неуклюжести.  Подробности своего рождения он, возможно, не знал, Ольга Васильна же не знала пока абсолютно ничего из истории его пренатального периода.

-         Да, у папы есть дочь от первого брака, не от моей мамы, потом он еще раз женился, но уже  на другой женщине, не на маме, короче, в этом браке  было двое детей – сын и дочь.

-         Почему вы говорите « было »?

-         Дочь умерла от передозировки чего-то. Я не могу даже об этом говорить, - глаза у Миши стали еще более влажные. - Человеческие страдания меня дезориентируют... Поэтому я пока не могу стать врачом.  Пока...

-         Извините. Не будем трогать больные места.  Значит, сколько все-таки у вашего папы детей и сколько было жен?

Перепись населения Франции прошла совсем недавно, и Ольга Васильна хорошо помнила некоторые вопросы.  Но интересовалась анкетой  она чисто умозрительно, не будучи  гражданкой Франции  .

-         ...То есть он дал возможность стать матерями ... или матерьми...?- неуверенно и вообще не похоже на себя пробормотал Мишаня, - трем женщинам, в том числе моей маме тоже.  Он нас , детей, иногда собирает у себя дома. Мы его просто обожаем. Он умница.

-         А с кем он живет?

-          Он ни с кем из женщин никогда в одной квартире не жил.  Они его начинают очень быстро раздражать. Он говорит, что брак с точки зрения неврологии  порой может быть очень вреден для нервной системы.

-         Да, понятно, Мишаня. Как говорил апостол Павел в послании... послании не помню кому, много скорбей будете иметь по плоти, если женитесь. Это, кажется, из беседы с фарисеями. И он им там в этой беседе говорит, что лучше не женитесь  , - неуверенно вставила свое слово Ольга Васильна, начав заикаться.  На тему православного брака Мишаню еще кое-кто просвещал, в том числе и дед его Гриша , но Мишаня эти уроки не очень хорошо усваивал, ибо, став студентом, стал смело посещать курсы сайентологии, хотя там не секта была, а курсы по адекватным  способам зарабатывать деньги. Туда приходило много дистрибьюторов биодобавок. Заслушав курс  и вооружившись кучей методических схем, Мишаня  довольно быстро был возведен  в сан вольного священника-сайентолога. По-своему тоже христианина, но крайне далекого от православия.  И вроде бы частично запрещенного.

-         А нам папа  никогда не читает нотации, за что мы его особенно любим, - продолжая смотреть на Ольгу Васильну восторженными глазами, вспомнил  Мишаня.   Ольга распахнула пошире дверь-окно, чтобы  хорошенько проветрить Мишане комнату перед сном.  Бедный вьюноша!  Ольга  вдруг увидела другого Мишаню, не похожего на прежнего, на того, за кого хотела выдать свою Катюшу. Ему будет сложно найти себе пару. Он  представления не имеет, что такое быть отцом.  Это ведь не приглашать к себе домой по праздникам своих внебрачных детей.  Глядишь, еще и венцом безбрачия наградили его разгульные предки.

-         Ольга Васильна, а почему вы отказываетесь от массажа? Я знаю и тайский, и шиатсу.   Напрасно вы. От студентов мединститута всегда можно чему-то научиться, а вы игнорируете столь ценный опыт, - слабым, словно не своим, вкрадчивым голосом  пробормотал  Мишаня. Поздно-то как! Куда он клонит? Ольга Васильна никогда не могла понять, что нужно тому или иному кокретному пацану, начиная с собственного сына,  который остался в России, а этот Мишаня уж слишком своеобразный . Да нет,  даже еще раньше не могла понять, начиная с жениха по имени Алик. Самое милое дело в таком случае – притвориться шлангом , как в мультике.  Удав в форме шланга, который ничего не слышит. Никакого тебе массажа, Мишаня. Я не люблю обнаженку.  Да и поздно уже. Второй час ночи, в это время здоровые мысли в голову не приходят.

-         А какой вопрос вы еще хотели задать мне, Ольга Васильна? - вдруг слегка приободрился Мишаня.

-         Спокойной ночи, малыши! Утро вечера мудренее. Вот вам на ночь книга Егора Залеткина « Ванька Жуков в деревне у дедушки ». Завтра он мне подпишет, надо только подойти, хорошо, что я заранее ее закупила. Но долго не читайте, ночью надо спать.

-         Да, спасибо, - опять упавшим голосом сказал Миша. - Помните, вы на клубе шутили, что страстные книгочеи никогда не бывают одиноки в постели.

- Не только в постели, но и по жизни вообще. Потому что   ужас нашего   существования  состоит в том, что мы одиноки. Всегда и везде. В браке. Вне брака. На войне. В мирной жизни. Но если у тебя есть хорошая книга, то ты уже  вроде как и не одинок. « Вы хотите попрощаться с друзьями? - спросили у Пушкина в последний день его жизни. - Вот мои  друзья, - показал Пушкин на книжную полку ».- Так Ольга Васильна вслух готовилась к следующему заседанию литературного клуба.  Но поскольку она уже поднялась на второй этаж, то Мишаня вряд ли ее слушал. Ее никогда не слушали.  Хотя Мишаня – это, все-таки ,  приятное исключение.  Сам же он долго не мог уснуть, как часто бывает не в своей постели, и полночи подряд читал книгу Залеткина, которая у него все больше и больше вызывала щенячий восторг.  Почему-то он даже не испытывал особой боли от того, что вождя Вани Жукова   партии держали в тюрьме, а тем временем его боевая подруга Зоя была близка с Ваней, сцены любви были поданы очень подробно, даже слишком. Ольга Васильна на ходу бросила : какая это любовь ! Но ее поколение ничего в этой сфере  не понимало, они росли и жили без секса.  В СССР секса не было. Ольга Васильна обещала рассказать Мишане про развал СССР, когда он спросил ее об этом по телефону, сидя в одиночестве в своей каморке в лагере. Она сказала, что разговор не телефонный и при встрече она ему расскажет.  Может быть, если бы Мишаня читал эту книгу не второпях и днем, измена Зои вызвала бы у него сладкую боль-воспоминания.  Хотя Ваньке он тоже сочувствовал.  Сладкую  боль он чувствовал, потому что  его первая любовь в Ромске постоянно ему изменяла и даже сейчас собиралась  за другого замуж , хотя последние полгода намекала Мишане, что  если он вернется в Ромск, она ждет предложения от него .  Они учились вместе  с пятого класса и в последнем классе стали близки.  Восторгов была бездна, но и окружающих партнеров тоже хотелось перепробовать. Сначала начала изменять она, потом довольно быстро Мишаня. « Горечь, горечь, вечный привкус на губах твоих, о страсть, горечь, горечь... вечный искус окончательнее пасть », - как писала Марина Цветаева и по ее стихам пела Эдита Пьеха, мамина любимая певица, вечно молодая, хоть и старая.   После каждого все более окончательного падения они все-таки встречались и их снова влекло друг к другу  неудержимо. Почему на клубе у Ольги Васильны какой-то француз прочитал из Стендаля про то, что чем больше в любви физического наслаждения, тем больше в ней неверности? И кто такой вообще Стендаль?  Как и когда он жил, в какие времена? Был ли счастлив? Вряд ли, впрочем, иначе не пошел бы в писатели.

Утром встали рано, чтобы не опоздать. С Катей и  Мариной  по телефону договорились встретиться  в летнем павильоне, где будет первая встреча с писателями. Ольга Васильна загремела кастрюльками.

-         Я с утра практически не ем! - запротестовал Мишаня.

-         Но вы же голодаете в своем лагере! Вам же по норме положено всего 2 яйца в неделю, вы мне сами рассказывали. И 3 багета хлеба.

-         Спасибо, Ольга Васильна. Не хлебом единым...Ладно, из ваших рук приму даже яд, - голосом рано состарившегося подростка пробормотал Мишаня. - А какой вопрос вы хотели задать мне вчера, Ольга Васильна?

-         Вопрос состоит в следующем. Я подозреваю, что моя Катерина слишком привязана в Вике. В этом есть нечто ненормальное. Я их даже один раз в этой ванне вдвоем застала у нас. Лежали в пене и плескались. А вдруг это не та ориентация? - сказала Ольга, параллельно ощущая  надежду: « Сейчас скажет: ничего такого я не заметил, бросьте вы ».

-         Ольга Васильна! Да в этом возрасте они все через подобные вещи проходят. Для них это способ выразить свою нежность, которая  их просто душит.  Ведь не с кроликом же в ванной барахтаться. Способ обрести близость с другом или подружкой, какая разница, зато детей от таких нежностей не будет, это безопасный секс, - приободрившимся голосом адвоката всех гомосексуалистов  мира сказал Мишаня.

Хоть сейчас на площадь и с микрофоном, на митинг в защиту этих... голубых и розовых.  Все! Пора закрывать вопрос. Я уже получила всю исчерпывающую информацию. Человек видит то, что есть в нем самом. Если в нем нет маниакально-депрессивного психоза, то он его и не увидит  , будь он хоть трижды отличник мединститута. А голубое – это в нем есть.  На  нашем семейном портабельном компьютере вчера вечером он оставил – случайно или намеренно – свою страничку из « вконтакте.ру ». Там разные парнишки поздравляли его с днем рождения незамысловатыми картинками  с неразборчивыми рисованными буковками. Ну, например, такими: « Мишаня, поздравляю тебя! Желаю тебе всего ». А можно было бы понять « желаю тебя всего ».   Иногда эту картинку использовали и девушки. Беда с этой молодежью.  Беда с этими виртуальными мирами. Какая-то новая человеческая порода выводится.  Я иногда это и в своих студентах замечала, но как-то слабо-отстраненно. Ради Бога, если это не касается твоего ребенка. Но ведь и ребенок – тоже гость в твоем доме. Почти как Мишаня. Вот в наше время... Да я уже уподобляюсь своей покойной бабушке. Мы да в наше время... « Только не делай вид, что вы к этому непотребству не имеете никакого отношения, что вы вроде бы вообще ни при чем! », - вдруг Ольга вспомнила, как судит ее страшным судом ее старший сын  Игорь в каждый ее приезд в Москву.   Первый раз он эту фразу произнес, когда  был совсем клопиком,  лет эдак в 12.

А чего еще можно было бы ждать? Авторитет семьи на нуле.  То есть семьи как бы вообще нет.  Гетеросексуальные отношения предстают вообще не в лучшем свете.  Поединок роковой между влюбленными, между супругами и между родителями.   Один обязательно поступает перпендикулярно другому.  Начинается, видимо, с отцов типа Алика. Некоторые мамы тоже типа Алика, свекровь-то уж точно такая.  У Тургенева тоже мать была жесткая и властная.  Она с малых лет приучила будущего нежного поэта к жестоким страданиям  , к тому, чтобы « несвободно дышать рядом с ней ».  Впоследствии он, пускай превратившись в  человека сложного, нерешительного  и мягкотелого,  сам не способен был никого угнетать, и слава Богу. Потому что творческие люди могут быть порой настоящими бурбонами.  А тут напротив, под влиянием « Записок охотника » царь Александр Второй отменил крепостное право. Часто  же из такого мальчика выходит мелкий , но тяжелый деспот. Конечно, многое зависит тут от отца, то есть от наследственности.  И может получиться совсем другая семья, и получается же. Мама еще только открыла рот,  а уже готово возражение папы.  Мама, подчиняйся,  как последний раб. Но подчинение всю жизнь, уступки всегда в одну сторону немыслимы!  У мамы будет депрессия, всегда стеническое выражение лица.  А если побороться, начать качать права? Чем раньше, тем лучше.  Но ведь это будут не любовные отношения, а манипуляция. Весь мир манипулирует. « Весь мир театр, и люди в нем актеры », как говаривал Шекспир.  И вечный бой, покой нам только снится, но это бой, в котором нет победителей. Вообще ни в каком бою нет победителей.

Ольга Васильна, так сумбурно размышляя, шептала только отдельные слова, как датчик случайных чисел. Когда ехали в трамвае, Мишаня все прекрасно слышал,  и ему даже импонировала такая манера общаться. Немножко похоже разговаривал дед Гриша, и ему остро захотелось в Питер, поговорить « с одним очень умным человеком », как дед признавался, если его спрашивали, с кем это он так шепотом разговаривает.  Глядя на Ольгу Васильну,  Мишаня робко улыбался  и  кокетливо играл глазами, как часто делают мальчики, воспитанные мамами-одиночками.

 

***

Мишаня рос не по годам, опережая интеллектом сверстников.  В 4 года он бегло читал, в 15 лет , прыгая через классы,   окончил школу и поступил в ромский мединститут, затем чуть позже учился в течение четырех лет одновременно в двух  вузах . Второй был ромский юридический, второе высшее.  Оба закончил с отличием.  Мама так и осталась медсестрой, но всегда была пусть и на маленькой, но руководящей работе: то старшая медсестра, то зав регистратурой.  Была активистом разных избирательных штабов,  увлекалась учением « Живая вода » под руководством крупного отставного военного генерала  Смирнова.

Когда Мишане было 10 лет, мама тяжело заболела, поставили диагноз хуже не придумаешь. Она металась от боли по всей квартире,  словесно кусала , как тигрица, свою подругу Римму и даже иногда Мишу, хотя потом слезно просила у них прощения.  Иногда среди ночи кричала: « Вадик! Он зовет меня! » Тетя Римма вызывала по телефону какого-то дядю Вадима, который приходил не сразу, а потом долго разговаривал с Риммой в коридоре о каких-то денежных суммах.  А мать лежала, отвернувшись к стенке и не контактируя с этим Вадимом, словно не звала его.  Потом он вообще перестал приходить к ним домой. Только через 9 лет, побывав неожиданно у этого дяди Вадима  на практике по неврологии,  Мишаня угадал, что этот седой, неказистый с виду   и нервный профессор – его отец. Его сердце бешено забилось и стало наполняться  незнакомыми , совсем новыми  ощущениями. Как любовь с первого взгляда.  Мама говорила Мишане, что когда он родился, она в него так влюбилась, что это было похоже на первую любовь, на то, что нападает « бешено как электричка »   .  А теперь эта бешеная электричка напала на него.  В 20 лет, почти в возрасте мамы, когда она родила Мишаню. И любовь была направлена снизу вверх, а не сверху вниз.  Во всяком случае, это уже был возраст родителя, а не новорожденного. Мишаня решил « подколоть » маму и назвал Вадима уродом с несносным характером.   По тому, как мама начала его защищать, Мишаня угадал, что это действительно его отец.   Мать  утвердительно высказалась по теме всего двумя словами, попросив больше к ней не возвращаться.  Но Мишаня стал изредка бывать у Вадима дома, не на шутку к нему привязавшись,  и получил даже возможность поступить вюридический, потому что Вадим предложил оплачивать ему обучение.  Он в свое время тоже почему-то хотел учиться на юридическом или на экономическом одновременно с медицинским, но тогда в СССР этого нельзя было себе позволить.  Вообще многое было нельзя, сплошные запреты, бросил на ходу отец.

И вообще  тогда, давно, когда мама заболела, денег на ее лечение все-таки не хватало и мамина подруга тетя Римма  говорила ей (Мишаня случайно услышал): « То, что дает Вадим, недостаточно.  А,  между прочим, я по своим каналам  знаю, что у тебя существует отец, который в бытность твою совсем маленькой отсидел 2 года как диссидент.  Я даже знаю, как его найти. Может быть, он теперь при деньгах, ведь многие диссиденты вовремя перекрасились в демократов и теперь распиливают страну по кусочкам.  А если даже ему в этом плане не повезло, все равно прижмем его к стенке, ведь он твой отец. Достанет деньги хоть из-под земли, как миленький! Верь мне, Татьяна, я людей вообще не глядя интуичу, мне кажется, что мы возьмем  его за жабры ».

В течение месяца Римма выполнила свое обещание, и в больничной палате появился высокий солидный еврей Григорий Исаакович с окладистой помпезной бородой .  Он был одет в  старый джинсовый  костюм кооперативного индпошива со множеством карманов. КарманОв, как послышалось  Мишане. В карманАх действительно были спрятаны деньги.  « Танюша, - припал он к маминой руке, когда ее везли на каталке в больничном коридоре на очередную порцию рентгеновского облучения. - Я буду молиться за тебя, дочь ». « Брянский волк тебе дочь », - беззлобно прошептала про себя Таня. А отца насмешливо спросила:

-          И какому богу будете молиться, таки я  интересуюсь знать ?».

-         Господу нашему Иисусу Христу. Во единой Троице славимому. Я православный ,Танюша.   Я крестился 4 года назад. Скоро меня поставят директором православной школы в Питере.  А что ты хочешь, евреи оптимисты.  Это вы, русские, не можете адекватно распорядиться данным вам историческим наследием, верой предков. Православие вас разделило, а не соединило.

-         Вас-нас! Вас-нас!  Именно разделили вас и нас! И все разделило, все, вообще! Я прошу вас за меня не молиться, Григорий Исаакович!- сурово и недобро ответила Таня, встретившись потом с ним взглядом в палате. Ее сознание не принимало понятие « отец » и того, что она наполовину еврейка.  И того, что у нее злокачественный процесс в организме. Генерал Смирнов издавал на серой бумаге  теоретические брошюрки, где подробно осуждалось как  православие, так и иудаизм. Приводилось множество аргументов против.  Сам Смирнов тяготел к суфизму.  На тему суфизм брошюры выпускались пачками . Суфиями интересовался вроде бы даже  Достоевский. Ну так сам же Достоевский говорил, что слишком  широк русский человек, хорошо бы его сузить. Григорий Исаакович был в этом смысле все-таки не совсем русским человеком – он мог и сужаться при желании:

-         Хорошо, детка моя. Молитва – это не только коллективное, но и личное, интимное дело каждого верующего.   Вместо молитвы буду тут в коридоре заниматься самосовершенствованием. Кроме молитвослова я взял еще учебники английского и русской литературы.

-         Зачем это вам?

-         Для самосовершенствования, я  же тебе сказал.  Слушайся папу.  В лихую годину нельзя опускаться.  Главное – это адекватная, а не пониженная самооценка. Еврей должен быть уверен в себе. А вы, русские, склонны к самоуничижению. Или к непомерной гордыне, что подчас равнозначно.

-         Да вы же, евреи, сами до этого  довели русский народ! Вы своей советской культурой, куда вы присосались по полной программе,  то превозносили его до небес , при этом сажая в ГУЛАГ… То потом вы ему внушали пониженную самооценку.

-         Танюша, ну что ты несешь, деточка! Я лично не делал ни того, ни другого.

-         Ты лично, Григорий Исакыч,  может и не делал, хотя я тебе не верю ни на грош. А ваши сатирики, Аркадий Райкин, например, кто там еще...

-         Танюша, не разменивайся на мелочи! Тебе предстоит серьезнейшая операция, - спокойно сказал отец и перекрестил ее трижды.

Таня захотела оттолкнуть его руку, но у нее не было сил. Операцию она перенесла очень плохо,  мучилась потом осложнениями несколько лет, но основную проблему решила. Она выжила, стала снова работать на руководящей работе, подняла на ноги Мишаню.  Григорий Исаакович тогда вывернул все свои карманЫ, встречаясь с Вадимом и Риммой, и лечение было оплачено.  Тем более медикам тогда все делалось с небольшой скидкой. По  некоторым сведениям, в своем Питере деда Гриша  существовал очень скромно, даже бедно, ну  православному так и положено.  Тем более если  90% населения России именно так и жило в 1993 г.  Хотя православных было гораздо меньше. Православие – это не для всех, в отличие от католичества, быть по-настоящему православными способны только очень сильные духом люди, учил Мишаню дед Гриша.

« Как же быть, если настоящих православных в стране меньшинство, да и всегда в истории, не только сейчас , если эта вера для меньшинства? Как меньшинство должно взаимодействовать с большинством? »,  - размышлял Мишаня уже во Франции в своей каморке в лагере. Хорошо, что он был один и мог уединенно размышлять над теми вечнозелеными российскими вопросами. В чем-то и французскими, потому что, как Мишаня выяснил случайно  именно здесь,  во Франции, антиклерикал Вольтер не мог допустить и мысли, что общество может состоять из одних атеистов. Оно превратилось бы в нечто совсем ужасное. Вечнозеленый классический вопрос – именно вот этот – церковь или  Бог?  И еще – православие или католичество? Если бы не дед, Мишаня остался бы сайентологом-протестантом, но дед лишь заронил в Мишаню сомнения... Он будто бы ничего не завершил в Мишаниной жизни, только ронял семена.  И где и когда  он уронил семя и родилась Мишанина мама? Почему он исчез и не был ей настоящим отцом? На эту тему никто ничего не рассказывал, даже если Мишаня спрашивал. Порвалась связь времен, как в « Гамлете ». ...

Уезжая тогда из Ромска после маминой операции, дед понял, что близкого общения с Таней уже никогда у него не будет.  Несмотря на собранные средствА. Дед любил так шутливо ставить ударения.  И он тогда сам с собой разговаривал (как с самым умным человеком): « Кто тебе, Гриша,  виноват, только ты сам  себе и  виноват ».  Потом он снова приехал в Ромск, уже летом, и забрал Мишаню в Питер на каникулы.  Он показывал ему Эрмитаж, мосты, белые ночи и свой дачный домик-скворечник под Ломоносовым.  В скворечнике  всегда сидела за пишущей машинкой важная птица - Раиса Ивановна, супруга  Григория Исааковича.  Хозяйством заниматься она не любила, но была все равно очень приветливая.  На хозяйстве был дед Гриша, к которому Мишаня безумно привязался .  Дед Гришаня был простым учителем по истории и обществоведению (директором православной школы его так и не сделали, но он еще надеялся), а Раиса Ивановна была кандидатом педагогических наук и писала докторскую.  Он бы привязался к ней тоже по полной программе, но  что-то стояло между ними тремя и мешало им наслаждаться обществом друг друга.  Возможно, это был эмигрантский  вопрос.  Вернувшись с каникул , Мишаня на уроке по православной культуре (ее тогда только ввели у них в школе) сразу  похвастался, что он принадлежит к богоизбранному народу. После чего его зверски избили в подворотне его же одноклассники, за то, что он вместе со своим богоизбранным народом участвовал в распятии Христа.  Ему даже пришлось полежать в больнице. Папа (тогда еще просто дядя Вадим) оформил  в больнице справку о нанесенных Мишане повреждениях  и бережно хранил ее много лет до отъезда Мишани во Францию, а перед самым его отъездом вручил вместе с нотариально заверенным переводом на французский. « Второе основание для политического беженца », - бросил он на ходу.  Первым была принадлежность Мишане к СПС, куда отец усиленно рекомендовал Мишане войти. К политике никакой страсти и склонности у Мишани отнюдь  не было, но он был послушный сын...  Кое-какие поручения в СПС он выполнял, особенно охотно, конечно, насчет отмены обязательной службы в армии. Сбор подписей...  Правда, в Ромске избиений по этой причине у Мишани не было, но отец  сказал, что не все надо доказывать. Просто расскажи, и все . Французы поверят на слово. А вот после того избиения дальше православным Мишаня быть не захотел, хотя дед Гриша в следующий летний приезд на том мягко настаивал  и часто возил его  на своем полуразбитом « Запорожце »  в тихую, расположенную в деревне под  Ломоносовым  древнюю деревянную церковку, где шли каждый день службы  с великолепными хорами и куда раньше ходили причащаться многие великие люди, например, Чайковский и вродебы Хомяков и даже Гоголь.  Хотя это запросто могли быть легенды, коих много слышно по питерской земле и окрестностям.  « Понтий Пилат сказал иудеям, - присев на лавочке у церкви,  вдруг стал рассказывать дед, то ли сам себе, то ли Мишане, - что он неповинен в пролитии крови этого праведника и смотрите теперь вы, а я умываю руки.  Отвечая ему, весь народ еврейский в один голос сказал: распни его. И еще что пусть кровь его будет на нас и на детях наших . То есть они согласились нести ответственность».

- Это только на их  детях ответственность или вообще на всем последующем потомстве ? - спросил его Мишаня, хотя про то избиение не рассказывал, истово   желая  его поскорее забыть.

-         В христианском смысле дети – это все потомство. Сколько поколений бы потом ни было.  Поэтому евреям особенно важно быть православными. И молиться за упокоение предков. Но опять же тебе говорю – это путь немногих! В любой нации настоящих православных вообще мало. Греки вон тоже... Вроде не чета русским, православная нация.  Почти в каждом селе по 10 церквей.  Но это просто сельские клубы для мирского общения. А все нации должны канонически – повторяю – канонически неустанно молиться о помиловании своих предков.  Ведь предки натворили же делов! - И дедушка делал страшные глаза, как это делают воспитатели с маленькими детьми, уча их осторожности. - Но именно молиться, а не осуждать их.  Осуждать проще всего. Но тогда ты мертв,  а не жив ».

Изнурительно светило яркое июльское  солнце. Мишаня случайно увидел свое необычайно рыжее отражение в окне сторожки напротив.  Эти отраженные  лучи  ослепляли  и возбуждали его.   И тогда еще, в 13 лет,  болезнь роста была в полном разгаре. Хотя потом кончилась раньше, чем у других мальчиков.

-         -Я не хочу быть таким рыжим! - вдруг закричал он. - Я не хочу быть православным, я не хочу быть евреем!

-         Шахновский! Довел малыша!  Вечно ты со своими занудствами! Не мучай мальчика! -  быстро выбежала из церкви Раиса Ивановна. Она была в брюках и без косынки и заходила в церковь исключительно как иностранный турист. И добавила загадочную фразу. -А вообще-то евреем, Мишка,  оставайся. Пригодится потом, чтобы свалить из этой страны. Даже если ты на одну четвертую...  Израиль признает...

Эта милейшая пара ставших родными  старичков вообще  периодически бросала на ходу загадочные фразы .

-         Царство небесное нудится, поэтому и я для вас нудный. А родина нам предопределена Отцом небесным, - произносил  очередные   фразы дед.  Но Мишаня на всю жизнь запомнил все эти загадочные и в тоже время дежурно-будничные, действительно немного нудноватые и прозаические  слова, даже буквально. И через 12 лет, уже будучи   во Франции в этом неуютном лагере для беженцев, он каждый день вспоминал споры деда Гриши со своей половиной. Дело в том, что она усиленно звала его в Германию или Израиль, настаивала на том,  чтобы он поскорее со своей пятой графой « слазил куда надо и получил вызов ».

-         Нет, Раечка, -устало возражал дед. - Я из России никуда. Страна наша. Удивляюсь тебе: ты, простая русская женщина, а так рвешься за бугор. Что ты там потеряла?

-         Не такая уж и простая. Израиль... да, это неоднозначно, - притворяясь шлангом, развивала тему Раиса. - Там воюют, могут убить, арабы и евреи этнически несовместимы. Но ведь есть же на худой конец Германия !

-         Конец у человека не должен быть худым, Рая. Конец должен быть толстым.

Раиса Ивановна отыграла  карту на своей дочери от первого брака, Вере . Будучи на 20 лет старше Мишани, та повстречала  в Питере некоего сомнительного типа с Украины, который строил там какие-то маленькие финансовые пирамиды, а попросился во Францию как преследуемый на Украине еврей. Правда, евреем он не был, но как-то сумел доказать. Все равно из 19 млн. беженцев по всему миру только 2 млн. имеют неподдельную  историю.  Это Мишаня узнал, когда проходил на юридическом практику применения женевской конвенции от 1951 г.   Этот на самом деле нееврей женился на Вере и  переехал с ней во Францию как искатель политического убежища, где его определили в тот город N***. куда потом попал и Мишаня.   Вера, с которой они были ранее очень дружны, хоть наконец и получила со своим супругом искомый статус и даже 10-летнюю карту, была измождена и грустна.  Она даже не могла поселить Мишаню  в своей квартире, потому что тот тип нееврей оказался болен на всю голову и чем-то угрожал им обоим.  И Мишаня вместо обещанного жилья у Веры оказался в этом лагере для беженцев.

Пока Мишаня все это рассказывал под стук колес Ольге Васильне, трамвай стремительно проехал мимо скалистых рыжеватых холмов, частью покрытых то красными маками, то голубой лавандой, затем влился струей в маленькие и большие здания, обвитые  плющом и поросшие мхом. Это уже центральная площадь, фонтан « Три звезды », где  все толпится и кипит вокруг книжных кибиток.

-         А в России вы кем работали, Миша,  юристом или врачом?

-         Юрисконсультом в банке. Так интересно! Интересно быть нужным стольким людям сразу, целому банку...  но лишь затем, чтобы им не сесть на тюремные нары и не запеть там песни. А папа мне свой массажный кабинет хотел отписать. И я колебался .  Просто медиком я работать бы не смог, не выношу вида человеческих страданий .  Массажистом мне, пожалуй, подходит. А потом  ... папа махнул рукой и говорит: ладно, поживешь по человечеству  на Западе, еще обрастешь клиентурой. Обрастешь тут!

Благодаря Мишане Ольга Васильна узнала, что иностранные медицинские дипломы  Франция не признает: будь ты даже кандидат медицинских наук, никто тебя  и  медсестрой не сделает.

Мишаня и Ольга Васильна все-таки опоздали к самому началу. Однако картинка открылась выразительная и смешная : писатели почему-то встали в нестройный ряд , смущаясь и оглядываясь по сторонам и еще не определив, что  же следует теперь делать.  Кто-то из них говорил в микрофон, встреченный дружным « не слышно! » на русском и на французском языках.С неба закапали единичные разрозненные капли, почти горячие.

-         Вот он, Залеткин! -шепнул Ольге Мишаня.  « У Мишани  даже шепот четкий, - вдруг подумала Ольга Васильна. - Столько способностей у парня. До чего же талантливые люди имеются еще на Руси. Не пропадет ли он здесь, в своем лагере для беженцев? Ведь  они ждут  решения своей участи годами, загорая на солнце... »

Залеткин был самый молодой из писателей , чуть постарше Мишани, лет на 5, с нежной рыжей бородкой, наверное, шелковистой на ощупь, с бледным продолговатым лицом и круглыми синими глазами.  Лысый как коленка или бритый, сразу не разобрать.

-         Неужели химиотерапию прошел? - опять шепнул Мишаня.  - А посмотрите, какое у него лицо умное и  благородное.

-         Я, кажется,  пока на все вопросы ответил, - сказал Залеткин. - Тогда я отойду и покурю.

Жидко зааплодировали. Залеткин передал микрофон Ольге Захаржевской, пожилой маститой писательнице из Санкт-Петербурга, популярной во многих жанрах.   « Вроде в книжках и на интернете у нее лицо другое, более молодое; наверное, каждый раз ретушируют », - по-бабьи рассудила Ольга Васильна.

-         То, что я женщина, меня поразило в свое время еще больше, чем то, что я еврейка.  В России лучше не быть ни тем, ни другим.

« Неужели она еврейка? - всполошилась Ольга. - Я и не знала. Странно ».  Захаржевскую она читала мало. Ее смущал обильный на ее страницах секс, потому что лично Ольге  было на сексуальных сценах скучно, подобно  Валерии Новодворской.  Вообще  беллетристика – это не учебник по сексологии, как они отмечали на клубе, и французы, даже молодые,  с жаром тогда согласились, на удивление Ольге. А теперь Ольга  все никак  не могла включиться в тему. Какой вопрос обсуждается? Програмку она забыла дома.  Мишаня стал услужливо искать в своем кейсе и нашел.

-         В России лучше вообще не быть! - крикнула из толпы хрипловатым баритоном некая Крысянина, странная особа, еще не очень старая. Но уже больная. Вроде бы и не Крысянина была ее фамилия, но все русские звали ее за глаза по кличке. Как в деревне, но кличка была неприятная: ФСБ. Придумают же! Какая она вам ФСБ.   Еле передвигается , хромает на обе  ноги.   В ФСБ, правда, вообще все рано или поздно заболевают, работа очень вредная. Хотя иногда Крысянина частушки поет, если примет на грудь: « Про меня наговорили, воду лей не перелей ».  И зажигательно танцует босыми  ногами, сняв и забросив далеко туфли.  Говорят, уже второго французского мужа нашла, первый у нее был фиктивный.  Ну так тут вообще проходу нет от сплетен, правильно Крысянина поет.

-         А как вам  вообще-то живется, уважаемые соотечественники?- вышел с микрофоном  Сергей Сырцов.

Ольга Васильна его сразу идентифицировала, ведь не зря она внимательно изучала всю неделю  проспекты, биографии и фото писателей.

-         Это Сырцов. Знаменитый!!! - шепнула она на ухо Мишане. - Тут, на Западе в основном.  В России его никто особо не ценит, я изучала.  - Ей нравилось на правах старшей, почти что матери, вводить Мишаню  в курс дела.

-         Вы там в Москве передайте: живем плохо, но назад никто не собирается, - снова подала зычно-баритональный голос Крысянина..

-         Почему же не собирается? - вдруг горячо зашептал Мишаня.  -- Ольга Васильна, я назад хочу! Я как увидел Егора... И еще когда вас впервые увидел на клубе, тоже захотел на Родину ! Ведь не одни же подонки мы, русские!   Какие у нас писатели, например!  Чехов,  Толстой, Залеткин! А здесь... я так устал от этих. От этих... - Ольга Васильна не расслышала,  от кого именно устал Мишаня, но вряд ли он ругался в чей-то адрес, все-таки вежливый мальчик. Он даже слова « придурки » не употреблял, называя его тюремным- Я деятель по натуре, только не политический! Я делать деньги хочу, чтобы потом другие тоже делали деньги на моей базе. А я бы отошел от дел, жил бы на проценты и отстегивал бы на что-нибудь очень социально ценное . На хоккейные коробки, например. Чтобы были в каждом дворе! Куда смотрят бизнесмены? Только бы карман набить. Сами-то в детстве наверняка играли в хоккей, а теперь им хоть трава не расти. Мне еще дедушка говорил,  что  хоккейные коробки или народная игра типа лапта – это обязательно.  А наши народные танцы? Все русские должны им учиться и показывать потом на мировых эстрадах!   Как здесь всюду танцуют танго, - Мишаня показал широким жестом на эстраду, где вечерами действительно танцевали танго под щемящий звук колонок, а сейчас одиноко докуривал сигарету Егор Залеткин.

По асфальту забарабанил более серьезный дождь.  Толпа книголюбов устремилась под укрытие. Егор картинно бросил сигарету за решетку эстрады, всем своим видом противореча Мишаниной пропаганде здорового образа жизни.

-         У меня квас вопросы, мсье Залеткин, - сказала на ломаном русском молодая девушка в длинных мелких кудряшках и показала Егору свое журналистское удостоверение. Он грустно посмотрел на ее пуделиные кудряшки и кивнул с обреченным видом. Слегка промокшая толпа двинулась в конференц-зал.

Через 10 минут, после того, как писатели и переводчики уселись в кресла, начался следующий раунд  программы – пресс-конференция на тему российской власти.   Егор Залеткин как самый молодой стоял у микрофона в боевой стойке, пружиня молодыми  длинными ногами...

-         Vous étescroyantoupas? - спросила его в микрофон та же молоденькая журналистка.  Переводчица-старушка четко и медленно, но с сильным акцентом перевела эту фразу на русский: « Вы верующий или нет? »

-         Да ладно, я и так понял, - тихо адресовался Егор той старушке. Из контекста программ и афишек следовало, что Егор закончил филфак Кубанского университета и знал несколько языков.  А Сырцов знает аж  с десяток! Образованные ребятки. Ну так в писатели, как и в генсеки, кто попало не пойдет.

-         Я верю – Бог есть.  Более того, он держит свой указующий перст у меня вот на этом месте. - Залеткин нажал себе пальцем на лоб чуть выше переносицы. - И руководит мной.

Мечтательными  синими глазами Залеткин зорко посмотрел вдаль , на самые задние ряды, и как будто не смог оторвать оттуда взгляда.

Толпа бурно зааплодировала.

-         Какой восхитительный кадр! - шепнул Ольге Мишаня. - Нет, он совсем не грубый. Он нежный.

Серо-зеленые глаза Мишани озорно загорелись. Он не мог перестать аплодировать , а потом перешел на какие-то другие жесты восхищения.  Странно, до чего шустро  современная молодежь меняет свою политическую ориентацию.  Залеткин был активистом одной крайне левой организации, преследуемой российскими властями. Их лидер, тоже писатель, много раз отсиживался в тюрьме, только Ольга забыла его фамилию. А Мишаня-то  оказался во Франции как гонимый член  правой партии, вроде бы « Другой России » , но здесь не принято об этом распространяться.

-         Симпатичный парень, но похож на молодого Муссолини, - зашептались сзади по-русски.  Ольга узнала по голосу Аликового коллегу, из ученого мира, его жена тоже русский ученый, но недавно приехала из Германии и здесь сразу стала безработная. Супруги постоянно спорили между собой.  Русские во Франции вообще обрели репутацию заядлых спорщиков по любому поводу.

-         Не тронь пацана. У него очевидная харизма, - шепнула мужу недавно приехавшая из Германии.  Кажется, его звали Олег, а ее Зина. Но они жили очень замкнуто, не любили ходить по гостям и тем более знакомиться с русскими.

-         Харизма  бывает у  мошенников.  У них-то в первую очередь, - сказал вроде бы Олег.

-         Ну привет! У тебя всегда все мошенники.   Этот парнишка далеко пойдет.

-         Одно другому не противоречит. Кто похож на Муссолини, тот по определению далеко пойдет.

-         А как вы смотрите на современных российских правителей? - прозвучал с самой рампы   центральный вопрос пресс-конференции.  Его произнес один из устроителей всей недели, Ольга, кажется, неоднократно видела его по телевизору, и  на него была даже сделана кукла, но в телевизор Ольга вообще не всматривалась. Французы -рядовые библиофилы не смогли бы задать такой вопрос. У них другой менталитет. Либо ты читаешь книги и интересуешься только культурными традициями, либо состоишь в какой-то партии, а там уже не до чтения.  А правителей они слегка недолюбливали подряд всех вообще, априори. И своих тоже. На каждых выборах такие  бескорыстные любители книг за минуту до входа в кабинку не знали, кого вычеркивать в бюллетене.  Ольге жаловались  на это в клубе.

-         Российские правители работают очень четко, оперативно, грамотно, - устремив глаза опять вдаль и  слегка вздохнув, задумчиво ответил Залеткин.  Например, я недавно был на одной встрече писателей  на самой что ни на есть верхотуре.

Старушка- переводчица перевела, но Ольга не поняла, как все-таки надо переводить на французский слово « Верхотура ». Зал замер.

-         Можно было задавать любой вопрос, - продолжал Залеткин. Залеткин взял со стола красивый красный блокнот и показал публике. - Высочайшая рука записывала вот в  такой блокнот мои вопросы и вопросы других участников.  Вопрос первый. Вы, Егор Дмитрич, говорите, что не надо ставить во главе Чечни бандита. И что не надо ставить во главе Молдавии коммуниста. А кого же ставить, дорогие вы мои, чтобы овладеть ситуацией и сопли  не жевать? И рука зачеркивает мои два вопроса. Своя рука владыка.  Мой третий вопрос был: повысьте врачам и учителям зарплату.  И еще ученым. И профессорам. Намного. Не на гроши. Чтобы система была понятная и заметная.  Чтобы не ссорила людей. Рука говорит: постоянно об этом думаем, повышаем, притом существенно. Тут сразу три вопроса.  И зачеркивает три вопроса и три раза мою фамилию – Залеткин. И у меня еще был вопрос: а как вы смотрите на утечку мозгов? А он: значит, мозги есть,   если  они утекают. Имеем право гордиться. Они , мозги, стало быть,  востребованы во всем мире. И снова зачеркивает мой вопрос и мою фамилию. Разве это не оперативное и грамотное решение вопроса?

Слушатели ошарашенно помолчали, потом засмеялись.  Защелкали фотоаппараты, какие-то красивые девушки встали рядом с Егором для фотоснимка.  Наверное, русские. Среди француженок редко бывают  такие красивые. Или ты, Ольга Васильна, просто русский шовинист? Кто-то в микрофон на двух  языках  выкрикнул,  что Путин очень популярен на Западе, это политик будущего.  « Наполеон тоже был популярен, а оказался на Эльбе », - крикнул кто-то из зала, но без микрофона. А тот, на кого была заведена телевизионная кукла, сказал, что вообще все вопросы надо решать в темпе, а не жевать сопли, так что Саркози и Путин правы.  « Куклы »  была любимой передачей Алика. Только куклы говорили очень быстро, и Ольга Васильна не понимала, но Алик понимал и всегда в рифму смеялся. В остальное время он, кстати, не смеялся, а был мрачнее тучи.  То есть без телевизора он уже не мог жить, а без книг привык. Объявили перерыв.

-         Мне надо еще у Сырцова книги купить и надписать, - предупредила Ольга Васильна Мишаню.

-         А пойдемте, - радостно согласился Мишаня.

Сырцов скромно и одиноко  сидел у книжного лотка на улице и,  подобно Залеткину, устремлял  грустноватый взгляд в даль.

-         Взгляд настоящего писателя, - мгновенно оценила обстановку Ольга Васильна и смело протянула свою руку Сырцову. Мишаня засмеялся и тут же насторожился.

-          - Сергей  Николаевич, мне надо купить  у вас « Первую любовь менеджера », я давно о ней мечтала.   Я Ольга Васильна, президент местного литературного клуба.  Вы тут очень популярны среди французов.

Если говорить честно, то среди прихожан клуба он был известен только самой Ольге Васильне и той старенькой переводчице, которая столь блистательно переводила всегда с русского.   Эта старушка  вообще очень много читала, как и ее мать – бывшая русская беженка, ровесница 20-го века и вдова француза, умершая совсем недавно,  не дожив неделю  до своего столетия.  Последние годы она провела  в постели, не отрываясь читала свежие русские газеты и журналы, « Знамя », например.  И даже « Литературную газету » и « Известия ».  Это потрясало Ольгу. Ведь эта старушка девушкой бежала из России, когда таких газет и в помине не было. Здесь из русских в основном никто так много не читал. Некоторые вообще не читали. Все  зарылись с головой в повседневные заботы, ломали голову, на что  прожить и что купить. И куда поворотить стопы.  Остаться во Франции любой ценой или повернуть назад в Россию или на худой конец попробовать в Германию или в Англию...или в Испанию,  допустим. Нет, назад ходу нет, только вперед, даже если так  будет хуже... « Люди заняты ненужным, люди заняты земным », вспомнила Ольга Николая Гумилева. Николай Гумилев был любимый поэт ее Алика, это было в той прошлой, российской  и потому счастливой жизни. Но Алик теперь тоже почти ничего не читал и даже на дух не выносил вида книг, на которых у него не хватало  ни времени, ни  сил.

-         Очень приятно, Ольга Васильна! - улыбнулся  и бодро протянул в ответ руку писатель.  Тут же возникла фигура какого-то вежливого французского дяди с кассовым дистанционным аппаратом в руках. - А знаете, ее уже нет, « Первой любви ».  То есть на французском есть, а  на русском нет, все раскупили, - вместе и гордо и смущенно сообщил Сырцов.

- Ой, как жаль! - Ольга Васильна стала рассматривать другие книги.  Почему-то разговор сСырцовым ей показался очень важным,  а если она сейчас никаких книг не закупит, то разговор вообще не состоится.  Так она рассудила. Правда, в подобные моменты нельзя длительно  размышлять.  Откуда-то вдруг возникла маленькая толпа библиофилов и стала напирать на Ольгу со спины. Да кто их звал, их же недавно не было ни одного!  И библиофилы почти все знакомые, и русские, и французы.  Даже Лариска со своим мужем в черной шляпе.  Нет-нет, в  грязь лицом в настоящий  момент нельзя падать. Ольга быстро, почти наугад,  отложила две  книги Сырцова, попросила надписать.  Снова подошел вежливый французский дядя и протянул кассовый аппарат.  Ольга Васильна вставила кредитную карточку. Семейная касса растранжиривалась до самых основ.   Алик меня убьет, он же запретил вообще покупать книги! Читай все в Интернете, говорит. А я хочу  читать и вдыхать благоухание книги. Нюхать ее! Я тебе понюхаю, грозится Алик.  К Ольге Васильне вольно или невольно прижался Мишаня, теснимый толпой. Он даже слегка ее нежно обнял.

-         Давайте я вам книги подержу, Ольга Васильна. А то Вам тяжело.

-         Сейчас, подожди, книги надо   надписать.  Пожелайте мне успеха, Сергей Николаевич!  Я тоже пишу.  Маленькие пьесы , но в основном стихи, - попросила Ольга.  Сейчас он чуть приподнимет свои глаза, вообще-то интересный мужчинка, хоть и престарелый , но ресницы еще густые и длинные и взгляд острый  и выразительный,  посмотрит мне на место выше переносицы. Считает с меня информацию, на тему будет успех или не будет. Писатели все считывают, всю информацию, как цыганки при гадании.  Только цыганки тебе сразу зубы заговорят, а писатели или до, или после знакомства. Творчество – это общение с тонкими мирами, со слоями общественпого сознания, витающими  то тут, то там, прямо над головой или в ноосфере.

Сырцов на миг смущенно опустил глаза, улыбнулся и снова поднял их, смотря Ольге в лицо на место выше переносицы.  Смотрел долго, не мог оторваться.  Сзади напирали, Лариска горячим шепотом  потребовала:

-  Оленька,  ты здесь не одна, не забывай, другие тоже хотят.

Сырцов словно заколдованный замер на месте.  Получай фашист  гранату.  Просто я еще вообще-то красивая баба, хоть и немолодая тоже. На Лариску же он так не смотрит, хотя она вроде тоже еще ничего .  В нашем деле главное – стареть красиво.  Не родись красивой, а родись счастливой.  Счастья в жизни не было, а вот красота пока  при мне. Интересно, сколько лет еще впереди у меня, ну, чтобы так вот  замирали при виде меня мужчины, тем паче  писатели. Это более престижно, чем  простое женское счастье. Да сдалось  оно мне. « Счастье любви дано нам на краткий час, горечь любви всю жизнь преследует нас ». Рабиндранат Тагор, к нам один индус на клуб пришел и прочитал по-русски и на хинди. В душу верно. Все равно , допустим,  в постели я у него сегодня одна, а завтра другая, любящие мужья тайком звонят китайским студенткам, у писателей сегодня одна муза, завтра другая...  Все земное быстро проходит, остается только бездонное небо над головой, райское воркование засевших в высоких кустах серых неприметных птичек, стихи Гумилева и Тагора, книги Сырцова.... хотя насчет Сырцова еще неизвестно... Он еще не побывал на очной ставке со временем.

Казалось, что прошла вечность,  а Сырцов все смотрел на Ольгу Васильну... Считывает. Ну давай-давай. Allez-y, как говорят французы.  Наконец, берет ручку и надписывает Ольгины экземпляры.  « Мне кажется, у вас будет большой успех », - весомо сообщает он или это только послышалось Ольге? Интересно, слышал ли кто-нибудь?  Вон Катюшка с Викой ходят-бродят, но они далеко.  Алика нет, он на конференции в А***.  Кое-кому все-таки слышно, потому что Мишаня посмурнел лицом.

- Ольга Васильна, а « Первую любовь » я вам постараюсь найти. У меня есть лишний экземпляр в гостинице. Но это мой личный, рабочий, там даже пометки есть, - все еще любуясь Ольгой и механически  ставя автографы   другим поклонникам, пообещал  Сырцов.

-         Тем более, это  даже лучше!

 

Мишаня мрачнеет еще больше, слыша восторженно-детский голосок Ольги Васильны.   Неужели он думает, что Ольга Васильна пойдет к Сырцову в гостиницу? Что за бред.

-         После перерыва мне здесь надо быть в 4 часа, - снова сдержанно улыбнувшись, говорит Сырцов.  -Подходите ровно к  четырем , и я вам ее надпишу.

Мишаня рывком взял  сверток с книгами и устремился вместе с Ольгой Васильной опять в конференц-зал, но уже в другой, под названием « Паскаль ». Там их  поджидает Марина с мужем -медвежонком  Мануэлем, которого она ласково зовет Мишенька.  Марина бросается на шею Мишане, Мишаня целует ее в обе щеки  по глупому французскому обычаю. Медведь-муж даже и ухом не повел.  А зря. Все садятся на один ряд. Теперь неудобно будет шутить по-русски. А у них уже имеется кладезь общих русских шуточек. Но  он останется невостребованным.   Хотя за сегодня он может пополниться из уст писателей.  Те вообще большие шутники. Как говаривал Бернард Шоу, лучший способ рассмешить – это сообщать  правду.  На свете-де нет ничего смешнее правды.

На вопросы отвечала Захаржевская.  В отличие от Егора Залеткина, которому стояние перед разномастной толпой библиофилов  стало явно доставлять удовольствие, Захаржевская была слегка обескуражена, хотя произносимые слова нанизывала одно на другое умело, как бусинки:

-         У человека пола на самом деле не два, а восемь полов. Имеются результаты новейших исследований, расширяющие эти границы до 32.

« Ну да ведь,  наверняка тридцать два пола у моих студентов, это ведь новая порода. Или так всегда было? » - растерянно размышляла Ольга.

В отличие от Залеткина, Захаржевская  смотрела не вдаль, а вниз.

-         Я чувствую, что для нее главное – это человеческий низ. Нижний этаж, -  случайно прижавшись к Ольге Васильне, шепнул Мишаня.  Об этом они один раз говорили на клубе, и он теперь повторил ту фразу слово в слово. Какой способный студент!  И отогнувшись направо, Мишаня сказал ту же фразу по-французски Мишеньке -  Марининому мужу. Потом даже что-то ему по-каталонски. Мишаня был  чрезвычайно способен и к языкам. Марина робко бросила  по-французски, что без этого « низа » книги никто покупать не будет.

Слева от Ольги  шепталась  парочка знакомых французов: ее бывший ученик русского, ушедший к Лариске, и его молодая жена – потомок по линии матери первой волны русской эмиграции. Они говорили по-французски, но Ольга все поняла. Жена мужу:

-         То у них в СССР вообще не было ни одного пола, теперь же сразу тридцать два. Хорошо живут!

-         В России никогда хорошо не жили,  независимо от того, кто у власти: король, президент, коммунисты или народный фронт, -муж жене.

Ольгу почему-то это задело, и она вдруг бесцеремонно вмешалась:

-         В этом была наша сила! Тогда, в последние годы существования СССР.  В том, что не разменивались направо и налево на секс!

Молодая жена вздрогнула, не совсем понимая, что говорит эта заикающаяся дама.

-         Оленька, не вмешивайся. Это не политкорректно, - одернула ее сзади Лариска.  Оказывается, вот она где пристроилась! Ларискины уши и губы всюду.  КГБ! Страшный сон.

-         Я хочу сказать, что не тело должно диктовать, как вести себя человеку! Есть известное соподчинение духа, души и тела. Дух определяет в этом деле, заниматься сексом или не заниматься, вообще-то.  И дух вообще способен соединяться с другим духом. А не с телом! Недаром ... седьмая заповедь, - перешла на русский заведенная Ольга. Заповеди по порядковым номерам она вообще не могла запомнить.  Тонкая синяя брошюра Войно-Ясенецкого так и стояла   у Ольги перед глазами. Они на клубе обсуждали, это было так интересно ! А Лариски тогда не было! Товарищ вообще не понимает. Ее бы этой брошюрой да слегка по одному месту.

Ольга постаралась вслушаться, что говорит Захаржевская. Но той, кажется, мешали зубные протезы. То есть , может быть, и не мешали и , может быть, их там во рту вообще не было у Захаржевской, но она так подробно их описывала в своих произведениях: то движущиеся на  старческих розовых деснах, то постоянно вынимаемые и прочищаемые на публике, то положенные в прозрачный стакан и живущие отдельной жизнью, как гоголевский нос. В одном романе там еще порванные презервативы были на заднем сиденье автомобиля... Которые встали и открыли дверь автомобиля, стоящего в пробке. Ольга снова возбудилась.  Человек и тем более писатель состоит из тех слов, которые он произносит и пишет. Российский Ольгин начальник -главбух очень любил матерные словечки и неприличные частушки. Самой приличной была:

« Сидит милый на крыльце с выраженьем на лице,

Выражает то лицо, чем садятся на крыльцо ».

И Ольге даже по-своему нравилась эта частушка. Во всяком случае на фоне тех матерных, которые пел на банкетах   Владислав Евгеньич. Мат  Ольга физически не переносила, как первый президент России Ельцин. Тот даже Бурбулиса уволил, когда услышал его мат . Если Коржаков в своих мемуарах правду пишет. Так вот, встречая  Владислава Евгеньича и даже видя его фотографию, Ольга всегда вместо его лица видела  то, чем садятся на крыльцо.

Мишаня по-каталонски быстро говорил о чем-то с Мишенькой, Ольга Васильна поняла только одно слово « Фрейд ».  Потрясающе способный парень. Он три   месяца назад случайно приехал на их литературный клуб, активно поучаствовал на первом же заседании. Все охотно и без запинки перевел на французский ради Ольги Васильны и с тех пор прикипел к ней всей душой.  Попутно тогда же выяснилось, что они из одного города – Ромска, и Мишаня даже помнил  Ольгу Васильну по Ромску, выгуливающую там на набережной маленькую Катюшу и собаку . Да, она тогда была совсем стройная и прохожие вообще оборачивались ей вслед. Хотя, может быть, они собакой любовались или  ребенком...

-         Четыре часа без 5 минут. Вам пора бежать к Сырцову, Ольга Васильна. Вы не забыли?

Вот эта память! Мишаня знал столько французских слов, которых не было даже в словаре Гака и Ганшиной.  Для зятя очень полезно, может быть, в потомках уравновесит Катькино легкомыслие. А я-то забыла про свидание, отвлеклась.  Да еще 15 евро наличкой надо снять, Сырцов сказал, это не в кассу.

Сырцов не забыл ее имени -отчества  и даже фамилии и сразу же с ходу, только завидев ее, стал надписывать книгу.

-         Вы мне еще свой электронный адрес дайте, если вас не затруднит. У французов – членов нашего клуба, есть к вам вопросы про те образы, которые у вас... которые вы ввели, - Ольга опять стала заикаться.  На самом деле вопросы были всегда только у той старушки-переводчицы  в седых буклях, но она в принципе не владела электронной почтой.  Хотя очень хотела научиться. Не просить же у знаменитого писателя его почтовый адрес!

-          Разумеется, вот он, адрес, - живо откликнулся Сырцов .- Итак, я работаю на демаркационной линии между реализмом и сюрреализмом, - продолжая глядеть на Ольгу, он буквально надиктовывал на хорошем французском  в микрофон  сидящей рядом с ним той молоденькой журналистке в пуделиных кудрях, которая утром пытала Залеткина.   При этом  смотрел на Ольгу настолько зорко, особенно в то место над переносицей, будто пытаясь запомнить.  Потом вдруг резко опустил глаза и вписал на книге электронный адрес.  Ольга отдала ему 15 евро и поспешила в конференц-зал.

Навстречу ей под ручку шла молодая пара и мило ворковала. Ольга издалека опознала в ней Мишаню и Марину.

-         Захаржевская нас немного утомила , хотя тоже интересно, - наперебой , почему-то нервно смеясь, стали говорить они.  - А надо много куда успеть, на Гаранина, например. -  Марина почему-то засмущалась и даже покраснела.

-         Ну мы и вас сейчас прихватим, - вдруг решил немного скорректировать ситуацию Мишаня.

Так я вам и поверила, ребятки,  обиженно подумала Ольга Васильна.  Еще полчаса назад Мишаня был мой, а теперь он Маринин. Впрочем, никто никому не принадлежит, это изЖан-Поль Сартра. Ольга Васильна еще пока не читала Сартра , даже в переводе. Просто вспомнила многосерийный фильм, который смотрел Алик. Там великого философа  в одной из серий, в которой он явно переживал кризис среднего возраста, постоянно выдергивали из постелей, где он возлежал с какой-нибудь молодой студенткой или левой активисткой. Выдергивали, естественно,   ухажеры или мужья тех, кто оказался рядом с Сартром в такой  момент. « Она моя, а не ваша! - кричал обманутый партнер женщины. И Сартр, глядя стеклянным глазом на молодого соперника, спокойно отвечал вот этой вышеприведенной фразой. Вообще у французских левых философов тоже можно чему-то поучиться, успокоила себя и  стала холодно рассуждать Ольга Васильна. Стареем. Уже прошел и кризис среднего возраста.   Мишаня теоретически должен быть хорошим мужем, по крайней мере вежливым, не то что некоторые. Но изменять будет по полной программе. Ласковый теляти двух мамок сосет...  В общем,  сватовство маиора отменяется. Хотя почему ты думаешь, Ольга Васильна, что между Мишаней и Мариной существует близость? Ты вообще не должна за ними наблюдать, и ни за кем вообще, даже за своим Аликом.   Вознесись лучше мыслями горЕ. Ты прибыла из страны, которая  раньше называлась  СССР.  Тогда в ней  было, допустим, сто национальностей .  Потом рассыпавшиеся по всему миру эти сто национальностей после того, как рассыпалась страна, точнее,  те женщины и мужчины, которые родились  еще в СССР и тем более те, кто в нем вырос, испытывают друг к другу непреодолимое физическое влечение.  Так проявляется притяжение того огромного  куска земли,  который их вскормил и который они почему-то покинули. Несмотря на то, что он  самый большой кусок земли в мире  (или, напротив поэтому: всегда можно шлепнуть  соплеменника по голове , а потом удрать от него, благо есть куда) и вроде в нем не должно быть тесно... Женщины, покинувшие этот самый большой кусок земли, будут стремиться создавать семью с французом или, допустим, с испанцем. Даже если испанец не знает русский , зато его не зовет в путь какая-то одинокая в небе звезда,  в небе звезда...  Русская и испанец захотят родить ребенка, у которого будет законный отец. А потом вдруг придет некто Мишаня с весьма неопределенными намерениями,   и русской непреодолимо захочется крепкую мужскую русскую руку. Рука Москвы... А потом рука Москвы будет искать другие тела и другие полночные звезды...Ольга Васильна, да что это с тобой,  так пошло  ты никогда не думала. Симона, что с тобой произошло, так плохо ты никогда не писала, как сказал Симоне де Бовуар  Жан-Поль Сартр в том же сериале, когда она встретила Нильса Ангрена и стала писать ему любовные письма.  Но ведь есть же хорошие русские отцы и даже многодетные. Особенно в среде писателей.  Плодовитый писатель во всем плодовит. Сырцов имеет 5 детей. Ольга читала в Интернете.  Поэтому он так скромно одет и имеет изможденный вид.  Нет, Ольга не хотела уводить его из семьи. Хотя вроде в настоящий момент он разведен , читала на эту тему в Интернете в разделе « Женихи » в женском  журнале . Из-за жары в голову идет настоящий натуральный бред. Да я почти и не спала сегодня ночью, из-за болтовни с Мишаней до 2 ночи. Егор Залеткин, хоть и молодой такой, имеет троих  детей. Гаранин тоже имеет троих.  Захаржевская бездетна, иначе откуда  у нее такая зацикленность на сексе?  Если имеешь детей, то уже боишься грешить. Хотя я все-таки нечетко мыслю,  что значит быть безработной в цветущем возрасте.

Гаранин был худощав, мал ростом, даже ниже Ольги Васильны.  Он держал микрофон и отвечал на вопрос того бородатого, кукла которого  часто смешно вещает  в программе « Куклы ».

- Вы чувствуете себя наследником традиций великой русской литературы: Чехова, Гоголя, Достоевского? - таков был  вопрос бородача.

-         Буду чувствовать, если на мой счет в банке будут поступать деньги от переизданий русских классиков, - отшутился Гаранин.

И его книги были легкие ,  шутливые и беззлобно-ироничные.  Хотя писал он подчас  о страшных вещах. Русские прихожане клуба его любили, потому что они откровенно устали от всего тяжелого,  они хотели только легкого, даже если оно по сути тяжелое.  А французы пока отмалчивались. Насчет Захаржевской они тоже отмалчивались.  Про Гаранина Ольга прочитала в той книге, которую хотела надписать, прочитала в предисловии, что  он ворвался в литературу победно,   стремительно и весело. Ольга Васильна подписала у него две  тонких книжки. Раз тонкие, они не стоили так много, как книги Сырцова.  И внешне Гаранин чем-то  похож на Чехова, только проще и грубее выглядит .

-         Вы внешне похожи на Чехова, - бесцеремонно польстила Гаранину Ольга, когда он быстро надписывал ей книжки.  Потом подумала, что устала от разносов Алика. Поэтому в качестве компенсации бездумно льстит другим, притом без всякой корысти. Особенно страдали Ольгины стихи, в которых Алик вообще ничего не понимал. Раньше,  еще в СССР, когда был моден английский язык и английская поэзия, в своем НИИ Алик занял третье место в конкурсе на лучший перевод стиха Киплинга  « Если ». Первые два места заняли доктора наук  – директор и зам директора Аликового института. Доктора  давно в Америке, где им английский пригодился. Правда, говорят, что оба давно без  работы, их уволили по старости. И они не прочь вернуться обратно в Россию , хотя и боятся.  И даже толком не могут выразить, чего  именно боятся. Ведь страх – это подсознательно, он не укладывается в  умственные конструкции. А поведение определяется подсознанием, а не этими заумными конструкциями.  Даже если ты доктор наук.   Вот другой доктор наук и призер того конкурса -  Алик  - стал  французский пролетарий умственного труда и вообще забыл поэтический язык, что русский, что английский. Зато помнит русский мат и все воровские словечки, типа « ну этот министр просто конкретный  разводящий », что  отрицательно влияет на  его жену, потому что  в браке интеллект и язык супругов усредняется... Ольгин русский язык тоже опускается ниже некуда. Всякий мужчина для нее, даже знаменитый писатель Сырцов, суть  вот этот конкретный пацан.

Когда Алик приехал домой со своей  конференции, след Мишани уже простыл, последний  теперь ночевал у Марины  и делал массаж Марине и Мишеньке, который готовился к своему экзамену. Рано утром Мишенька скрепя сердце пошел на экзамен, а Мишаня делал еще сеанс массажа Марине. Восторженная и простодушная Марина сообщила по  смс-ке Ольге Васильне, как замечательно Мишаня делает массаж. А ты,  Ольга Николаевна, просто жалкая и пошлая женщина. Подозреваешь других Бог знает в чем...

Ольга Васильна зачем-то покаялась Алику в том, что у них дважды  был дома некий Мишаня – русский  обездоленный беженец. Про его ночевку, правда, ни слова.

-         Чтоб я про этого проходимца больше не слышал! - прорычал профессорским басом Алик. Наука вообще неважнецки влияет на взаимоотношения людей. Особенно на взаимопонимание. Допустим, Алик в своей науке понимает то, что понимает только несколько человек в мире.  С другой стороны, он не понимает того, что понимают  очень многие люди, даже его глупая супруга Ольга Васильна.  В России Алик тоже был активистом  СПС, но здесь это обстоятельство нисколько не реабилитировало Мишаню в глазах Алика. Русские ученые за границей в политическом смысле вообще никому не верят. И даже не в политическом смысле никому не верят. Похоже на   ГУЛАГ.  Эта неуверенность и пессимизм распространяется на супругов ученых. Хорошо, что у Ольги и у Марины есть отец Василиу, который проповедует против уныния. А больше в церковь никто из русских не ходит, даже та ученая Зина, которая безработная.

Через полгода , когда Алик опять внезапно уехал в командировку в А*** и Ольга Васильна привычно подумала « Знаем мы эти командировки », Мишаня все-таки заночевал у Ольги Васильны, чтобы попрощаться с ней.  Он уже окончательно собрался в Россию.  Засиделись за столом допоздна, опять часов до 2 ночи. У телевизора расположились в обнимку Катюша и Вика и лизали  с двух концов одно мороженое своими длинными язычками. Обе девочки прыскали со смеху при виде Мишани без всякого повода.  Мишаня тоже смущенно смеялся при каждом их вопросе. Кажется, сейчас Катюша впервые его заметила. Для этого надо было попроситься навсегда на Родину у французских властей.  Такого французские власти еще не видели.  Французские власти   динамили этот вопрос  сколько могли, так что Мишанин сосед по лагерю дедушка - изид – самый пожилой глава рода - искренне посочувствовал: « Бедный Мишико, я-то хотел на тебя как на грибного человека посмотреть, чтобы потом тоже попробовать вернуться в Армэнию, но вижу : тебя так мучают,  так мучают... вах, опять бумаги, расписки... »

-         А вы хорошо все продумали? Ну, это самое – вернуться в Россию, - кокетливо сверкнув густо накрашенными глазенками, спросила Мишаню Вика. Она была на 2 года младше Кати, но мудрее  ее.  Она почти постоянно жила одна в квартире, без мамы, которая работала в людях сиделкой по ночам .

-         А что тут такого?- вопросом на вопрос ответил Мишаня и засмеялся.

-         Ну там преступность всякая. Доллар растет сильно быстро, - стала рассуждать Вика.

-         Преступность  всякая повсюду,  - врезонил Мишаня.  Про доллар почел за благо отмолчаться. - Я работать хочу. Все-таки я два вуза закончил, не хухры-мухры. - Он понял, что выразился слишком грубо  в присутствии   таких юных особ, но не знал, на каком языке с ними вообще говорить. Это не был привычный для него  и его поколения, выросшего в Сибири,  русский язык. Можно было еще сказать про небо в алмазах, но свои бы поняли, хоть и не сразу, а эти девчушки уже  не поймут.

-         Ну а мы ведь тут учимся, - откусывая мороженое, продолжала Вика. - Поэтому нам   лучше потом ... это... жить там, где мы выучились, - Вика уже с трудом строила русские фразы. С Катей между собой они говорили только по-французски, за что Ольга Васильна их шпыняла и грозилась не пускать домой , но потом все-таки пускала : не хватало, чтобы девочки встречались в подворотне и шептались на французском.

-         А тебе потом не влетит от России, ну типа отметку в паспорте не поставят? - попыталась тоже построить русскую фразу Катя, откусывая от другого конца мороженого. Но она не могла оторваться от тиви и ответ Мишани ее уже не интересовал.

Мишаня снова рассмеялся и в который раз крутанул  на компьютере изображение танцующей хрупкой девушки в подвенечном платье. Он постоянно его крутил и нервно смеялся, особенно когда жених  брал на руки невесту и тоже ловко ее крутил . Ольга Васильна поняла, что это первая любовь Мишани, и подумала: « Теперь  даже ревность имеет виртуальный характер ».

Утром Мишаня на прощание расцеловал Ольгу Васильну в обе щечки  и шепнул в ухо: « Я вас люблю со страшной силой ». Сделал ее снимок через мобильный телефон и поехал на трамвай к Марине.  Ей с утра нужно было успеть сделать массаж, у нее по-прежнему очень болела спинка, а потом скорее на поезд до своего N***, откуда его должны были доставить в аэропорт в Париже, на рейс Париж-Москва.

Ольга Васильна курировала его по мобильному телефону до самого  его приземления в их родном Ромске.

-         Деньги тебе выдали? - она даже перешла по такому случаю на ты,  когда он был еще в Париже и ждал обещанной ему округленной суммы , которую выдавала Франция всем репатриируемым, даже, кажется, тем  нечеченцам, которые солгали  французским властям, что  они чеченцы.

-         Сейчас выдадут. Извините, я не слышу, вот как раз...

Ольге чудилось, что бедного Мишаню как раз сейчас грабят.  Такие чувства испытывала Ольгина бабушка, когда Оля впервые попала в пионерский лагерь и звонила оттуда бабушке. Вот я и говорю, что старость не за горами.

-         Да, я уже в Москве. Сделал роуминг. Пребываю как во сне. Погода серая, с туманом. Шереметьево такой большой стал, и так шмонают... Но не меня, только улетающих.

-         Родина встретила меня скупой улыбкой. Меня уже 2 раза так изматерили, и я теперь проснулся.  Точно. Москва! Еще плюнули под ноги, но на улице так сыро, идешь по лужам, и даже не видно, что плюнули.

-         Да мне арабы здесь тоже плевали третьего дня... У нас опять народные волнения, подростки поджигают машины по ночам.

-         Мама, не говори слово « арабы »! - внезапно прикрикнула  незаметно  вошедшая в дом Катюша,   внимательно прослушав весь разговор.   - И не говори больше по  телефону с Мишей, это очень дорого!

В  Ромске его ждали на квартире папа с мамой. Папа за полтора года Мишаниных вояжей  стал здесь как свой . Излишне свой. Маме это не очень нравилось, она привыкла за свою жизнь обходиться без мужчин и сама решать свои проблемы.  По крайней мере, в пределах политических взглядов, своей квартиры и своей приватной  жизни.     И еще привыкла к тому, что трое  по-настоящему значимых для нее мужчин, которых она любит в смысле уважает, а как иначе можно любить мужчину, если не уважаешь его? -  имеют виртуальный характер. Вадик  давно похоронен в братской могиле под Кандагаром, хотя приходит к ней почти каждую ночь и дает ценные советы, кого оставить наедине со своей совестью, а кого поддержать материально.  Генерал Смирнов со своим штабом находится в соседнем Новосибирске. А это не ближний свет.  Все указания он сообщает ей по электронной почте. Все равно сам-то он в Москве. И даже высылает ей приглашения на заседания своего клуба – тоже в Новосибирске. Она бы с превеликим удовольствием, но билет туда-обратно  стоит очень дорого.   Ее виртуальный отец Григорий Исакыч, страдая в своем Питере от какой-то тяжелейшей хвори, вдруг стал для нее родным настоящим папой,  и она испугалась его потерять. Она часто звонит ему из своей больницы и даже мысленно признала себя еврейкой   на пятьдесят процентов, да хоть бы и на все сто.  Вообще она стала очень хорошо относиться к евреям, вплоть до того, что  даже стала гордиться своей нацпринадлежностью.   О чем написала генералу Смирнову в очередном электронном письме . Он ответил ей, что ценит ее за искренность, что  дело совсем не в евреях, а в том, что нельзя давать деньги в рост  (что в свое время придумали иудеи) и что банковский процент скоро загубит всю мировую экономику и тех же еврейских банкиров. Из Москвы  генералу виднее. Хорошо, что он человек мирный, занимается только пропагандой своих экономических взглядов насчет банковского процента и насчет суфизма, даром что генерал.   Четвертый виртуальный мужчина – это Мишаня, но он в этом качестве пробыл полтора года и наконец стал конкретным реальным пацаном и больше никуда от нее не уедет, разве что в Москву,  и только на время .

-         Да он скоро назад во Францию попросится! -  категорично высказался  папа Вадик.   - Или в Германию. Там наш диплом признают хотя бы частично. Или пусть во Франции идет на частные курсы массажа, я уже все узнал, они только для врачей из всех других стран. Цена всего вопроса за мной, а он пусть копит только на дорогу.  У России нет будущего, он скоро это поймет.

-         Не называй Мишаню он!- строго осадила отца мама.  Она вообще постоянно им помыкала, что было как-то непривычно. К примеру, сейчас у него был насморк. И через каждые два слова она ему говорила: « Обойдемся без сопливых ». - Обойдется Мишаня без твоих денег . Страна наша! Как ты, простой русский человек, так легко можешь отказаться от нее и еще уверять, что у России нет будущего!  Ты настоящий демократ .

-         Не такой уж я простой русский человек. А настоящих демократов вообще нигде нет, правда, Мишутка? Ты их встречал во Франции? То то же!

Мишаня догадывался, что без него они тут постоянно спорили о политике, и эта догадка  почему-то грела его. Они спорили как свои, а не как чужие друг другу люди.  Как дед Гриша со своей Раисой Ивановной.   Но папа перестал ночевать в их квартире,  когда вернулся Мишаня.  А по большому счету папа значил для него гораздо больше, чем все политические партии мира, вместе взятые.

Прошло еще почти полгода. Марина благополучно и легко родила сына, и без кесарева сечения, хотя врачи опасались, что нужно будет делать кесарево. Мануэль присутствовал при родах, одев   зеленый халат,  и вышел из родзала тоже весь зеленый и испуганный.  Малыш проводил его слепым взглядом и потом , слегка покряхтев, стал не отрываясь смотреть ему в то место, которое у Мануэля было на лбу выше переносицы.  Он словно бы сразу сделал ставку на отца в предстоящей жизненной игре.  Потом, дома оба они словно завороженные могли подолгу смотреть друг на друга , сойдясь одинаковыми медальными испанскими профилями. Малыш был вылитый папа, только без бородки.  А папа носился как белка в колесе, кормя, катая в коляске и укачивая сына.  По-французски такой отец называется теперь papa-poule,  это не самый редкий ныне  типаж.  Французы , возможно, осознали , что такие отцы смогут в целом способствовать повышению рождаемости в стране  и не позволить  нации вытеснить себя толпам басурман.  Басурмане, впрочем, тоже иногда имеют в своих рядах пап-наседок и еще неизвестно, кто кого... Тем более басурмане – это народцы более молодые и энергетически заряженные. И если они уже стали гражданами Франции, то и национальность у них пишется « французы ».  И в любой нации такие папы-наседки позволяют своим женам весь день валяться на диване или болтать с подружками по телефону.   Французские жены называют это « беречь себя » и обещают на таких условиях еще народить новеньких детишек.  Но у Марины не было  установки  ни особо беречь себя , ни обещать  новенького малыша.  У нее странным образом  кружилась голова и не было сил даже поднять руку.  Ее постоянно тошнило, но врачи ей не верили.   Мишаня посоветовал  Ольге Васильне по электронной почте: « Марину срочно к врачу.  Тут что-то подозрительное на онкологию. Жаль, меня нет, вам  без совета русского врача  не обойтись, если это серьезно.  Хотя после родов не должно такого быть »...

Мишаня хоть и попал пальцем в небо, но угадал правильно. Еще через четыре  месяца, когда в городе В*** приближалась дата ежегодной книжной ярмарки, где главной страной теперь должна быть Индия, а Россия уже присутствовала на вторых ролях , а точнее, просто отсутствовала  ( потом выяснилось, что ни русских книг,  ни русских писателей вообще не будет), Ольга Васильна вдруг обнаружила себя на больничной койке. Коечка была удобная, легко складывающаяся, с белоснежным бельем. Ольга Васильна расположилась на ночь в ногах у Марины. У той почти случайно, при обследовании, на котором настоял Мануэль, используя связи родителей, обнаружили рак четвертой степени. Марина  проходила третий курс химиотерапии и боялась ночью оставаться одна.  Тем более если она нажимала на кнопку,  медики не сразу прибегали. Иногда ей казалось, что проходит вечность и сердце ее останавливается, а их все нет. Утром пришел  Мануэль,  оставив ребенка на своих родителей. Он поцеловал спящую Марину и сразу пошел  к врачам с целью напомнить, чтобы не забыли вынуть из специального холодильника шапочку, которая льдом приклеивалась к коже головы и замораживала кончики волос. Чтобы они не выпадали из-за самой сильной  - первой порции химии.  Однако тем не менее маринины золотые,  длинные волнистые пряди оставались на подушке – уже сами по себе, без хозяйки.

Мишенька почти в одночасье из толстого крупного медведя превратился в маленькую худенькую собачку, смотрящую на мир мокрыми умоляющими глазами. В плюшевую собачку, словно зверски избитую то ли французским, то ли испанским анфан терриблем, вымещающим на своей игрушке детскую беспричинную агрессию. Поздно вечером  он уходил домой купать, кормить и сторожить сон ребенка.

-         Что вы знаете про метод Шевченко, Ольга Васильна? - слабым, но строгим голосом  спросила Марина, слегка приоткрыв глаза. После сильного обезболивающего ей становилось еще хуже, она начинала  бредить. - Он ни с чем не совместим, ни с химией, ни с операцией, ни с биодобавками, ни с глиной. Но если уж взялся за него, надо принимать эту смесь потом всю жизнь. Мы сейчас были в Барселоне с Мишенькой. Рисовали на Рамбле. Сегодня народу было предостаточно, кое-что заработали.  Надо сказать, что ко мне тянутся клиенты, а к Мануэлю почему-то нет.  Хотя он испанец, знает четыре языка  и  у него специальное образование, учился в Авиньоне в частной школе искусств. Она здесь в Барне очень высоко котируется. Все бы хорошо, если не считать, что мало денег, ну да это мелочи жизни.  Главное – припахало столько народу с нашей незалэжной Украины, некоторые меня даже узнают, а я их нет. Приехал один, он у нас староста в группе был, изображал из себя моего друга. А потом слышу: он за спиной с девчонками про меня шепчется весь из себя ироничный : « наша красавица-певичка ». Злюка.  Сегодня  гляжу – он рэкетиром на Рамбле стал. По-испански ни бе ни ме, а туда же. Но с меня он не особо берет, зато один раз предложил сняться в порнофильме . Подлый.  Я тоже хороша. Надо  маму больше жалеть. Ей же плохо  одной, без мужчины, даже типа полку прибить на стенку и то ... а я капризничаю, всех женихов маминых шугаю. Наглая.

Мама Марины умерла 15 лет назад, будучи еще совсем молодой.

-         Как она со мной мучится! Вечно что-нибудь урою: пиво пью  во дворе прямо из горлышка, курила аж 4 года, до хрипоты, дралась, ночью домой не приходила. А я на маму еще  как обижалась!- продолжала  Марина.- Вот теперь мне за это.

-         На родителей все обижаются, это неизбежно. Не кори уж так себя, тебе сейчас не нужны отрицательные эмоции. Ну-ка, приказываю: установка на полное выздоровление! - попыталась успокоить  Марину Ольга Васильна. - Ты не представляешь, как я всю жизнь на отца обижалась.  Его хоронили, в могилу опускали, а я все обижаюсь, припоминаю, как он мне денег на магнитофон не дал в 17 лет и как по щеке проехался, когда я совсем маленькая была. Ты будешь ростить  своего малыша,  он тоже на тебя обижаться будет.

-         Ольга Васильна! Зачем вы про могилу мне? Не убивайте меня, я хочу жить. Мне надо выздороветь. Как Мишеньки без меня будут жить ?

Вот это да! До чего же ты Ольга недалека и бестактна! « Культурешки нам всем не хватает », - вспомнила Ольга своего последнего в жизни парторга, закрывающего последнее партийное собрание  на их заводе. Ольга, как и многие беспартийные,  забрела на  это собрание из интереса, как в музей, потому что КПСС упразднили.   Примечательно, что сами-то партийные и даже пришедшие случайно беспартийные дрались в этот момент нешуточно, партбюро в составе четырех человек  их разнимало , а парторг стоял в стороне и глухо приговаривал: « С культуркой все-таки плоховато у нас, как капитализм-то будем строить с такой культуркой, товарищи,  а теперь граждане? »   Ольга Васильна увидела свое отражение в зеркале шкафа и покрутила пальцем сама себе у виска.  А еще писателем себя мнит! Инженером человеческих душ. Людоведом и душелюбом.

Ольга Васильна со стихов перешла на прозу. Решила писать короткие рассказы. Типа фельетонов, как у Аверченко или Тэффи. Пусть даже на грустные темы, но тем не менее  должно быть смешно. Потому что жизнь по сути трагикомична.  И то смешное, что в ней есть, должно спасать от  смертельного. Например, прочитает Марина какой-нибудь рассказ (не про нее, конечно), будет утробно смеяться  и выздоровеет. Она и должна поправиться. За Марину вдруг стали дружно молиться по согласительной православной молитве 3 раза в день  многие французы и даже русские, даже те, кто не выносят друг друга и вообще никогда не ходят  в церковь.  Да и церковь не русская, а румынская. Была бы русская, все бы передрались, как на том музейно-историческом партсобрании . Но отец Василию велит читать  « Отче наш » и по-русски.  Наверное, думает, что еще не все потеряно с этой русско-советской  нацией. Тем более у него бабушка украинка, жива еще. А про Марину теперь многие русские, особенно из ларискиной группировки,  говорят: « Ну, ходит она в церковь. Вообще святая девушка. И что с ней стало? » Ольга Васильна пишет сейчас рассказ на тему « Раковый корпус в России и Франции ». А название потом придумает, поостроумнее. Погоняется по Интернету, есть какие-то 13 правил Огилви о заголовках, изучит их .  Главная героиня не очень похожа на Марину, это обобщенный образ положительной русской женщины , рожденной в СССР в начале семидесятых годов, когда еще нефтедоллары капали в казну, а Афгана еще не было даже и в помине.  Положительных русских здесь во Франции мало, это русские же сами признают, отчасти оправдывая свою повышенную против средней по нации стервозность тем, что во Францию попасть очень трудно, нужно пройти огонь, воду и медные трубы, вот и  сами говорят самокритично: понаехали тут всякие типа Лариски .  Даже сама Лариска это признает.   Я бы так не смогла сама приехать, это все благодаря Алику моему, он так решил, а мне бы тоже лучше в России, как Мишане.  Правда, Мишаня опять куда-то рвется: пишет, что на время в Германию не прочь поехать или даже во Францию на курсы массажистов. А потом все-таки снова в Россию, потому что без притяжения родной земли начинает иначе работать голова, грубо говоря,  крыша едет. Но Мишаня не любит грубых слов. Мне бы тоже в тексте лучше их не употреблять. И я ворвусь в литературу  победно,  задорно и весело, чем я  хуже Гаранина?  Хотя у меня и пол и возраст совсем другие, чем у Гаранина. Интересно, по той классификации Захаржевской у меня какой  пол ? Может быть, как у Симоны де Бовуар, « Второй пол » или тридцать второй?  И смогу ли я убить в своем рассказе Марину? Захаржевская бы с легкостью умертвила, мне так кажется, хотя,   возможно, я слишком поверхностно  знакома с ее творчеством. Я тогда не успела у нее ничего купить.  А просто так говорить неудобно с писателем, если у него не покупаешь его книг.  Нет, я не выдержу смерти Марины.  У меня с ней все-таки много общего, так что  это равносильно самоубийству. Некоторые писатели умирали после смерти  своих героев. Борис Виан, например. Напророчил, что умрет перед 40 годами. Так и произошло.  Умер в 39 лет прямо на демонстрации  скандального фильма по своему сценарию « Я иду плевать на ваши могилы ». В своих не менее скандальных повестях убивал Сартра, который был его другом, но тот еще потом долго жил, а Виана уже не вернуть. Может быть, тогда порешить Мануэля? Но его-то за что?  И я к нему очень привыкла как к конкретному пацану, а не как к герою, хотя мы говорили между собой всего три или четыре раза за жизнь, он не понимает моего спотыкания  на французском, а я не понимаю его каталонского акцента.  Вот с Мишаней Мануэль общий язык находил. Мишаню тоже не стоит убивать ни под какими видами.  Хотя смертность молодых мужчин в России просто катастрофическая.

А вообще в стол писать не хорошо, подумала как-то недавно Ольга Васильна.  И решила воспользоваться электронным адресом Сырцова, разведать у него обстановку, куда лучше послать рукопись, как говорят иногда в России, « вентильнуть » насчет того, куда ветер дует.  Для начала хитро повторила ту фразу из их прошлогоднего разговора типа « Можно ли вам иногда писать, потому что французы интересуются теми образами, которые у вас содержатся там-то и там-то ». Она тогда на этой устной фразе запнулась, а сейчас в письме все гладко читалось. Ну,  а во втором письме можно пару вопросиков Сырцову подкинуть с целью « вентильнуть ».

« Конечно, пишите, Ольга, - вдруг неожиданно, буквально через   15 минут, возник в ответ на экране компьютера  Сырцов и даже фотографию свою приложил явно 10-летней давности, где он похож на обложку американского « Плейбоя », да  он и сейчас по-своему интересный мужчинка, седина его только красит, но фотография прилагалась ко всем его письмам, наверное. -   У Вас, вероятно,  уже совсем тепло и лето. А у нас в Москве только еще снег растаял », - любезно продолжал Сырцов. Типа приглашаю прогуляться.  У Ольги радостно забилось сердце, она быстро настучала на клавиатуре  Сырцову то, что Алик называет « ряд вопросов ». А сейчас Марина тихо задремала, и Ольга почему-то вместе с ней, уронив голову на столик с лекарствами, недалеко от марининой капельницы. Было уже темно,  колыхались под влажным ветром деревья , светили прямо в глаза фонари с улицы.

-         Иди ко мне, Ольга, почему  ты такая скованная, как будто замужем никогда не была, -  играя красивыми глазами американского плейбоя,  поманил ее Сырцов.  Он стоял на какой-то полосе и объяснял по-французски , что это  « демаркационная линия между реализмом и сюрреализмом ».  А девушка с пуделиными кудряшками висла у него на шее, держа микрофон.

-         Иди ко мне  немедленно, Оля, я не могу ждать, -властно выкрикнул в микрофон Сырцов.  Когда ее звали без отчества, Ольге не нравилось с детства. Она уже в 5 лет величала себя Ольга Васильна.

-         Еще чего, - не своим, а грубым и прокуренным голосом ответила тоже в микрофон Ольга. - И у меня Алик есть.

-         Да все они Алики. Все мужики Алики, - загребая кролем в ледяной воде и жадно вдыхая, выкрикнул тоже в микрофон молодой пловец  с узкими,  монголоидными глазами. Сибиряк, как и мой Алик.  Ольга поняла, что вода ледяная и что это озеро Байкал. Вот она, смерть.  Последние секунды жизни. - Я утонул в 35 лет. На радость завистникам, - спокойно говорит в микрофон пловец. Да это же Александр Вампилов. Его так любят те французы, которые изучали русский  язык лет 40 тому назад .

-         Тем более.  Именно потому что  все Алики. Нет, нет и нет! - решительно отказывает Сырцову самодовольная  Ольга.

-         Сырцов, давайте лучше со мной!  Можно подумать, она замечательная жена и образцовая мать! Да просто картину гонит, как все советские. Не верьте ей, - кричит Захаржевская в микрофон и бодро бежит к демаркационной линии.  Даром что старушка. Пускай. Ольге Васильне не жалко. Захаржевская ловит последний шанс, хотя вроде бы, согласно некоторым сайтам, у нее есть муж или даже два. По крайней мере, живет в одной квартире с настоящим мужем и с бывшим.

-         Стиль русских писателей – это вообще жить втроем, как говорил Горький, - берет в руки микрофон  старушка-переводчица в седых буклях и переводит на французский.  Но как именно  переводит, Ольга не расслышала.

- Ольга Васильна, почему вы себе не постелили! - тормошит ее Марина с огромной капельницей на теле, как улитка. - Вам же неудобно.

-         Ой, извини, дорогая . Извини меня, старуху-процентщицу, - вмиг вскакивает Ольга.  Какой-то глупый и нелепый сон! Обычно у меня гармоничные, логически выверенные сны, и снятся они мне вообще очень редко. Дурацкий сон. Я же не богема какая-нибудь. Я человек реальный, четкий и способный отдавать себе отчет в происходящем. Я же бухгалтер-аудитор. Правда, здесь об этом надо напрочь забыть.

Пока Ольга Васильна ставила  раскладушку, Марина стала советоваться с ней, стоит ли соглашаться на предложение отца приехать к ней с Украины и ухаживать после операции. Больше у Марины близких родственников не было.

-         Я буду его однозначно стесняться. Я видела его только один или два раза за жизнь, когда была маленькая.  И потом еще летом недавно, на родине ,  мы не знали, о чем нам говорить.  Он мне свой адрес сунул на бумажке, и все.

-         Стесняться? Это все мелочи жизни. Тебе же надо выкарабкаться после операции. А вот если ему визу не дадут, тогда будем думать.  Он хоть расписан со своей женщиной?

-         С какой?

-         Ну с  той, с которой живет.

-         Расписан,  давно. А почему вы спрашиваете?

-         Иногда заболевания посылаются детям за грехи отцов.

-         Да, он еще пил, поэтому и с мамой развелись.  Ну я не могу его винить и судить. Мы не знаем, каким искушениям подвергался человек. А судим.

« Родители живут страстями, а дети расплачиваются, - подумала Ольга Васильна, сладко растягиваясь на раскладушке... - Хорошо, что я не ответила на призыв Сырцова ».   Без молитвы продолжение сна приходит мгновенно, как на сд-роме, вставленном в компьютер. И некоторые сцены даже повторяются. Захаржевская обнимает Сырцова. Хотя он почему-то ниже ее на 2 головы.  Может быть, это какой-то рейтинг?

-         Пойдем отсюдова, Сырцов. На демаркационной линии неудобно, - Захаржевская берет в охапку и Сырцова и микрофон.

-         А где удобно? - безвольно  и тихо спрашивает Сырцов, теперь полностью подчиняясь Захаржевской. Все они такие, все Алики. Он уже забыл   Ольгу.

-         У меня своих грехов полно, что мне папины, - продолжает тихо укорять себя Марина. - У меня до Мануэля трое мужчин было. Двое русских, один с Украины. С Украины вместе со мной приехал. Звал замуж, я не хотела.  Жестокий. Критиковал меня постоянно. Все ему не так.  Вот с животными добрый. Ветеринарный закончил. У кошки роды принимает, плачет от жалости к ней. А надо мной издевался.  Те ребята  тоже, каждый по-своему были либо жесткие, либо жестокие. Они из Одессы. Аналогичный случай был в Одессе.

-         Вот это и есть грехи предков. Предки их были жестокие, может, служили в Гулаге. Вот ребята за предков и расплачиваются -  дурной наследственностью. Поэтому и их мы не должны судить, они не виноваты, ребятки те. Говори слава Богу! Ты ушла от них! У тебя есть муж-француз, он не такой жестокий, правда же?

-         Конечно! Небо и земля. Поэтому от русских мужчин женщины уходят хоть на край света. Чтобы не издевались.   Вот Мишаня хороший, добрый. Но тогда над ним будут девчонки издеваться. Чего и боюсь. Хотя это не обязательно. От него зависит.

-         И от его предков тоже.  Поэтому надо панихиды заказывать, отмаливать их грехи, а не ходить в секцию сайентологии, - гнет свое Ольга Васильна, не особо надеясь, что Марина ее слышит. Та действительно погружена в свои мысли.

-         Все-таки Мишаню  жалко. Рос без отца, как и я. Пока я жила вот так, не расписываясь, и не хотела замуж, это был грех. Вот теперь мне за это.

-         Марина, дорогая,  не кори себя ни за что. Покройся толстым слоем жира, забудь все плохое, наслаждайся жизнью.

-         Какой слой жира! - вдруг смеется Марина и не может остановиться. Потрясающе,  что чувства юмора она не утратила, при том, что ныне  весит на 20 кило меньше обычного.

В дверь стучат, приходит сестра с обезболивающим укольчиком. Сейчас комарик укусит. Конечно, Марина начинает вскоре бредить.

-         Почему папа из-под меня горшочки вынимает? Ведь я не маленькая. Но у него в том браке детей нет. Я у него одна. Пусть выносит.

-         Конечно, пусть, нет вопросов, - опять пытается успокаивать ее Ольга Васильна.

-         Но это ненормально. Нужно, чтобы  дети  ухаживали после операции за престарелыми родителями, а не старые родители за молодыми и здоровыми детьми. Мне неудобно, лучше вы, Ольга Васильна, - Марина засыпает. Если так пойдет дело с экологией и грехами , то родители будут хоронить своих детей. А не наоборот.  Хорошо, что с Сырцовым история не имеет продолжения. Даже платоническая любовь, как говорит отец Василиу, есть маленький грех перед Господом и перед мужем. Расплачиваются дети или внуки. У него у самого больная дочка, типа дауна. Наверное, деды что-то натворили в  эпоху Чаушеску.  Или еще раньше, коли они из царской-то России. Но он молится, и девочка  нормально  соображает и даже ходит в обычную школу.

-         Сырцов, на демаркационной линии неудобно, - опять томно шепчет Захаржевская. Она в том же костюме, что и год назад. Неужели  сейчас снимет его и останется в одном исподнем?

Откуда-то появляется молодой мужик с густой шевелюрой и в кожаной куртке и кричит, как на аукционе, тоже в микрофон, выхватив его у Захаржевской:

-         Много не прошу! У красных прошу за белых, у белых прошу за красных.Много не прошу!

Да это Максимилиан Волошин! Некоторые французы знают его наизусть. Но на французском. « Я мысленно вхожу в ваш кабинет », есть такая рок-песня на его слова, Ольга дает послушать ее своим ученикам русского, чтобы они записали ей, какие фамилии французских авторов произносятся  в песне. Но товарищи не могут понять.

И еще один красивый мужик, высокий, с иконописным лицом. Это писатель Шутов, к которому тогда не успела подойти Ольга Васильна. Он пишет только на французском. Кстати, давно живет в Париже, в России редко бывает. « Я русский, - говорит он , -поэтому такой красивый ». « А французская бабушка? - спрашивает в микрофон Ольга, заикаясь.  - Которая вам отписала « Французское завещание »?.

-         Она мне неродная бабушка.  По ходу выяснилось, что я круглый сирота.  Но она меня научила всему...

-         Да, французский лучше учить с детства, - заикаясь, пробурчала  в микрофон Ольга.

-         Бабушка научила меня , что от русского  писателя в России ожидали всего: он мог погрузить  читателя   и в царство небесное, и в страшный суд.

-          Сергей Николаевич!  А почему вы не ответили на мое письмо? Я согласна на страшный суд! - кричит Ольга в микрофон Сырцову. Сырцов, понятное дело,  молчит.  « Где ж ему разобраться в ряде поставленных  вопросов? »,  - думает Ольга,   внезапно  проснувшись.  И почему-то, как часто бывает после  резкого пробуждения,  вспоминает Сырцова, его пристальный и вместе растерянный и восхищенный взгляд...

Прошел еще год.  Мишутка подрос и пошел. Мишенька все время с ним . Мишаня собирается на курсы массажистов во Францию или в Испанию или на худой конец в Германию, но работает в России на двух  работах, по двум своим специальностям, и еще « не собрался в кучу насчет заграницы » - некогда вообще поразмыслить, как сетует он в своих письмах.   Марина выжила, перенеся несколько тяжелейших операций . Она почти все время лежит, но не стонет.  А смеется, молится или поет песенки Мишутке . Ольга ждет ответа « на ряд вопросов » . Но письма   от Сырцова все нет.

Франция. Кастельно-ле –Лез. 2009

 


Разделы сайта: 

Комментарии

Replied
Аватар пользователя Флёр Лариса
С юмором написано ! Читаю. Как всё это близко мне.

Новые комментарии

Медиа

Последние публикации