Самая лунная сказка

«...ниспадает густой вечер, укрывает моря, земли;
расставанья живут встречей. Млечный Путь в парусах дремлет…»

/Сергей Гринёв/

          Жила-была одна маленькая небесная странница… Имя у неё было красивое – Луна. Да и сама она была ничего себе так: беленькая вся такая, кругленькая, глазастенькая… Жила она себе и жила –  гуляла где хотела, в гости любила ходить – то к одному светилу заглянет, то к другому…  Красавицей она была необыкновенной. И талантами обладала с рождения немереными:  если танцевала, то не налюбуешься, если пела, то заслушаешься, и умом крепка была, и статью. И везде её привечали, везде ей были рады... Но Луна нигде не задерживалась надолго – ей всегда казалось, что самое важное в её небесной жизни с ней ещё не произошло, что где-то  там… – а  где именно, она и сама не знала –  её ждёт непременное и навсегдашнее счастье. Что именно тянуло её скитаться по дорогам бескрайней вселенной, она не могла бы сказать точно – неясные предчувствия преследовали её и не давали покоя нежному сердечку. А неизвестные дали манили и завораживали.
Так и странствовала бы она по дорогам нашей вселенной неведомо сколько, если бы однажды судьба не завела её в одну глу***, совершенно провинциальную галактику.
Долго ли, коротко ли, время бежало впереди неё, повиливая от нетерпения пушистым кучерявым хвостиком, часто оглядываясь и поджидая свою спутницу возле корявых астероидов или погасших звёзд... Какие-то планетки проносились мимо, спеша по своим неотложным делам и совершенно не замечая юную красавицу. Впрочем, и Луне не было до них никакого дела. Несмотря на юный возраст, ей было хорошо известно, чем заканчивались подобные встречи с такими вот провинциальными кумушками, и что кроме пустых разговоров, головной боли и ещё большей усталости ей ничего не светило.
И вдруг впереди что-то мелькнуло – душа её вздрогнула... «Может, показалось?» – подумалось уже изрядно притомившейся маленькой скиталице. Прикрыв глаза, Луна чуть покачнулась и замерла на одно мгновение... То, что открылось её взору через несколько парсеков, было совершенно необыкновенным зрелищем, и очарованная увиденным Луна чуть не задохнулась от восхищения.
«Вот он, мой дом…» – мелькнуло в светлой головке. Потому что больше никуда не хотелось двигаться… хотелось остаться в этом райском уголке навсегда, и ветер странствий больше не манил, не завлекал своими бесконечными песнями о прелестях неизведанных космических дорог и тропинок.
А Розовая планета… она манила, звала, разворачиваясь перед Луной то перламутро-розовыми рассветами, то пунцовыми закатами. Розовые фламинго чистили перья под лиловыми пальмами. Розовый пломбир лежал огромной шапкой на северном полюсе и, тая ближе к югу, превращался в розовые молочные реки. И так здесь всё было прерозово, на этой планете, что маленькой путнице очень захотелось остаться в этих невянущих розах навсегда. Но странное ощущение, будто некая  мысль пытается достучаться, чтобы ее вспомнили, не покидало Луну и мешало полностью насладиться этой розовой прелестью.
И она решила остаться,  присмотреться и только тогда решить, её ли здесь место…


          Он ждал. Стоя возле окна, всматривался в бездушную смоляную пропасть бесконечной улицы и не мог заставить себя не думать о ней. Он понимал, что ждать бессмысленно. Но сознание судорожно цеплялось за обрывки последнего разговора… «Она говорила, что всё будет хорошо. Нет… она не придёт… не придёт…  уже не придёт…» – гулко стучало в висках. Или за окном?
Небо порыкивало, извергая на изнывающий город горячее дыхание мающегося горизонта. Которые сутки стояла невыносимая жара... И хотя небо, напоминающее брюхо дракона, было затянуто тучами, май, похоже, не собирался делиться драгоценной влагой – дождя не было.
Голова просто раскалывалась от боли, то ли от духоты, пожирающей город, то ли от не к месту весёлой музыки: праздник Всех Дождавшихся продолжался. Народу, похоже, было всё равно на погодную маету, тем более что к ночи жара шаркнула ножкой, отступив на несколько часов от города в западном направлении. И хоть долгожданная прохлада так и не наступила, – город по-прежнему веселился. Раз в 10 лет наступал этот удивительный, наполненный чудесами и ароматами любви,  праздник, и город на неделю сходил с ума. Ведь каждый чего-то ждет или мечтает дождаться в жизни, а когда все-таки дождется, то сразу же начинает ждать снова. Вот и Он сейчас пытался выловить из темных уголков улицы Ее силуэт. «Неужели Она не слышит, как я жду», – думал он, и от этих мыслей тьма в душе становилась всё гуще. Но Он ждал.


          Чем больше любовалась красавица-Луна этим сладким пирожным под названием Розовая планета, тем приторнее ей становилось. Розовые фонтаны с гуляющими вокруг влюблёнными парами орошали воздух розовой водой. Розовые детишки, взявшись за руки, играли на розовой траве или запускали в розовое небо розовых слонов. Ровный розовый свет выкрасил дома, деревья и местных жителей розовым цветом…
И вдруг Луна поняла: они не мечтают! Все их розовые мечты сбылись!
«Ой-ой, надо бежать отсюда поскорее, пока я сама не стала розовым сладким киселем и не вытекла на головы этих розовых кукол». С этими словами Луна бросилась бежать со всех ног прочь от этой Розовой Сказки, попутно пытаясь сообразить: что же такое важное ей нужно вспомнить?


          Он ждал. Судорожно вглядываясь в меж-огоньковое пространство улиц. Запёкшиеся от жары губы вздрагивали и со стороны казалось, что  они страстно шепчут какую-то молитву… «Да, я, наверное, был слегка рассержен, когда говорил ей, что нет ничего интересного за городом и все, что захочешь, можно найти в центральном супермаркете… конечно… конечно, я был не прав… праздники вообще в её жизни бывают нечасто, а этот – особенно: всего лишь раз в 5 лет…  что ж я наделал... Что я наделал!» Праздник не слышал его, вспыхивая фейерверками в разных частях города, а Он все думал и думал о том, как красивы ее глаза, когда Она делает вид, что хмурится, но видно, что еле сдерживает смех. «А что если Она убежала с этим Розовым Пряником?! От него исходил такой дурманящий запах, будто он вылил на себя флакон Розовой воды!.. И зачем я сказал, что Она может забыть обо мне, если не вернется к одиннадцати?!» Он ждал. И ожидание тоже начинало болеть от запахов праздника, которые были ненавистны Ему без любимой.
Он ждал.


          «Что же такое важное я забыла? Может математику? Так. Три щербатых астероида плюс две ярких кометы будет… одна падающая звезда! Вроде правильно. Может философию? Припомним. Если корявые астероиды – застывшие мечты ярких и быстрых комет, тогда яркие и быстрые кометы… просто не умеют мечтать! Все правильно. Что же тогда, может литературу? 

                                   Две звезды – это два солнца. Как же стать им одним целым,
                                   чтобы тени не рядом, а вместе круг чертили в песке белом?

И это помню. Но почему же мне не дает покоя мысль, что я что-то забыла?» Пока Луна размышляла, она заблудилась. После жутковатого вида астероидов повернув не направо, а налево, и пролетев в задумчивости то ли 100, то ли 150 световых лет, она увидела незнакомую картину и слегка испугалась: три Черных дыры наперегонки пытались съесть ближайшие планеты и были такими прожорливыми, что не брезговали и звездами, даже теми, которые мерцали в такт любимой лунной песенке. Надо было уносить ноги. Луна в растерянности огляделась и увидела вдалеке мягкий зеленый свет. «Полечу-ка я туда, может Черные дыры не едят зеленое?»
          Юная красавица подлетела поближе и… похоже, она снова влюбилась. Это была Зеленая планета. Ровный зеленый свет от этого чуда, обволакивал зеленым туманом, будто укрывая мягким зеленым одеялом, и как бы говорил: «Приляг, отдохни, ты так бесконечно устала в этой бескрайней вселенной. Я то, что тебе нужно. Я успокою тебя. Зеленые листья моих деревьев будут укрывать тебя от жары ближайших звезд, зеленые воды моих морей будут отражать тебя во всей красе, даже еще лучше: они скроют все кратеры образовавшиеся на твоем лице за долгое время пути, да и само время скроют – ты навсегда останешься красивой и юной.»  «Юной?! – что-то кольнуло в груди, – я никогда не умру?» «Нет, конечно, ты даже не повзрослеешь: останешься такой навсегда – это ли не счастье?» «Если я останусь, я не повзрослею, – задумчиво повторила Луна. – Не повзрослею… Ка-а-ак?!!  Значит, я никогда не смогу встретить свою любовь?!..» Все. Луна покачнулась и замерла на одно бесконечное мгновение... Луна вдруг вспомнила, какая мысль мучила ее все это время… «Надо срочно убираться отсюда, пока этот Зеленый туман не «осчастливил» меня!» И она рванулась прочь. Прочь от уютного изумрудного счастья, падающего прямо с неба; прочь от желаний, исполняющихся сами собой и окрашивающих всё вокруг в зелёный цвет; прочь от бесконечной колыбельной, навевающей вечную юность…  в вечном сне. Она вдруг вспомнила то, о чем забыла в своих долгих странствиях среди угрюмых астероидов, патлатых комет, чёрных дыр и разноцветного драже планет, о том, что каждый должен дорасти до любви. Перед глазами ошалевшей Луны всё завертелось, закружилось... А космос дышал, пульсировал, наполняя всё её маленькое существо флюидами необъяснимой радости... Но как только Луна вспомнила, кто она и откуда, она поняла, что она потерялась.


          Он ждал. «Что же могло случиться? Какая же Она непоседа! Ну что ей не хватало в городе?!» Мысли пинали друг друга и усиливали тревогу приближающимся отчаянием: «Скорее всего, она встретила этого Зеленого красавчика. Он умеет посыпать мозги красивым девушкам своей зеленой пудрой! Все они без ума от него: «Ты будешь вечно молодой, вечно красивой»…
«Ты будешь вечно дурой, если останешься с ним, любимая!.. И зачем же я сказал, что Она может забыть обо мне?!!!»
Город не слышал, как один за другим откалываются кусочки от израненного бессилием сердца. Город купался в празднике. А Он ждал.


          «Ну, где же ты? Где же ты? Где? Где-где-где?!..» – ей казалось, что она сходит с ума... «Все пропало. Я потерялась. Я потеряла... потеряла дорогу! Ну, какая же я глупая! Боже, ну разве можно быть такой забывчивой? Потеряла все: дорогу, место в жизни, мечту, любовь!» Луна села на потухшую звезду и горько заплакала. Слезы текли по щекам, смывая весёлые конопушки и оставляя на них новые кратеры и каналы, но Ей уже было все равно. Она решила остаться здесь и постепенно выплакать весь свой свет.
          – Я извиняюсь, Вы кому плачете? – из-за потухшей звезды выглянул Белый карлик.
          – Не кому, а зачем. И не зачем, а почему, то есть. Вы что... далеко от школы жили? – проворчала сквозь слезы Луна.
          – Я вообще-то с Провинции. Ну, это... с деревни я, Провинция имя. Её, в смысле имя, в смысле название. А моё – Карлик, Белый. Имя, в смысле. А твое?
          – Ясно, прости, я Луна.
          – Так кому... э-э-э... чему плачешь, Луна? Смотри, уже весь нос в кратерах!
          – Горе у меня, Беленький, я вспомнила, но потерялась... вернее, пошла гулять и влюбилась... но забыла, что не в того, вернее, вспомнила, что забыла, а теперь не помню-у-у-у… – Луна заревела еще больше.
          – Погоди, не части. – Карлик от напряжения стал еще белее. – Я понял так, как будто ты пошла как бы по грибы и забыла дорогу?
          – Угу.
          – А дома, мамка?
          – Не-ет. Люби-и-имый! – это уже был звездопад какой-то, а не слезы. 
          – А-а, так ты потерялась что ли?! – догадался Белый Карлик. – Ну, это мы сейчас разом, это... попробуем... в смысле, найти. У меня тут все Черные Дыры знакомые, а они всё знают, всё видят.
Карлик ненадолго спрятался за Потухшую звезду и появился снова:
          – Как говорил мой пра-а-а-а-дедушка Большой Взрыв, – торжественно произнес он,  – если ничего нет, то это – как раз то, что нужно! Ой... Нет. Чем глубже в галактику, тем толще звезды. Хм. Опять не то? В общем: ищите – и найдёте! Ты за угол заглянуть пробовала?
          – Что?! За какой заугол?! – Луна опешила.
          – Имею сказать: за звезду эту, Потухшую, заглядывала?
Луна медленно поднялась, роняя не успевшие высохнуть слёзы на Белого Карлика, и, недоверчиво поглядывая в его сторону, осторожно заглянула за Потухшую звезду. Сомнений быть не могло, – её конопушки вернулись на своё полагающееся место, – всего в десяти световых годах прямо по курсу струила свой неповторимый свет надежды, веры – её любовь, её Голубая планета. Такая разная... Она ждала ее. Манила голубым светом, дразнила обещаниями, лелеяла надеждами, наполняла мечтами, и от всего этого была еще любимее, чем прежде.
          – Да... «расставанья живут встречей»... –  Луна обернулась к Карлику, – Спасибо тебе, я никогда не забуду тебя, Беленький из Провинции! Я сейчас улечу к своей любви и буду с ней до конца жизни, а ты вспоминай иногда маленькую плаксу-Луну, которая заблудилась в десяти световых годах от дома! И если ты мечтаешь стать Черной дырой, то обязательно станешь, ведь мечты сбываются. Всегда! Надо только очень сильно мечтать! Прощай, мой огромный маленький Белый Карлик, я буду вспоминать о тебе.               


          Он ждал.
          Веселье текло рекой, наполняя город шумом, песнями, танцами. Эта полноводная река текла по улицам, грохоча петардами смеха, сверкая фейерверками поцелуев. И духота, казалось бы,  смущённо отступила, и небо стало глубже и прозрачнее. Праздник Всех Дождавшихся еще никогда не был таким веселым. А ему казалось, что непроглядная тьма поселилась в окнах домов, связала перекрестки и проспекты, и придавила тишиной город. Боль стала невыносимой… и вдруг исчезла. «Сердце закончилось», – подумал Он и распахнул настежь окно, чтобы всей грудью попытаться глотнуть этой вязкой темноты и захлебнуться ею. Распахнул и увидел в десяти шагах от себя ровный Белый Свет. Свет приблизился вплотную и сказал: «Я не забыла тебя, я заблудилась, Любимый» – «Как долго я тебя ждал...» – только и смог произнести Он. – «С праздником тебя! С праздником Всех Дождавшихся».