Скромность

Продолжение. Начало см.: http://www.sib-zharki.ru/node/18050

      Виктор давно хотел покончить со своим неприглядным настоящим. Давно и даже несколько раз он говорил себе: «Всё, завязал». Но всякий раз после «завязки» наступала очередная «отвязка». И вновь он оставался, как говорится, ни с чем. Всё, что можно было пропить, он спустил по дешёвке. Даже благоустроенную квартиру в Каменке, после смерти матери, он продал вдвое дешевле рыночной стоимости. Зато быстро.
      И вновь он дал себе слово завязать со спиртным. Более месяца трезвого образа жизни со случайными заработками позволили ему сделать весьма скромные накопления, купить кое-что из одежды и внешне преобразиться. Виктор твёрдо решил ехать в Каменку и начать там новую,  совершенно трезвую жизнь. Благо, что его, покинувшего Каменку сразу после демобилизации из армии, все успели забыть. Поездка на поезде, несмотря на наличие плацкартных мест, казалась ему менее привлекательной, чем на маршрутке. На ближайшую к Каменке железнодорожную станцию поезд приходит около трёх ночи, а оттуда надо ещё добираться с частником, переплачивая ему, либо на автобусе, который от станции отходит в половине двенадцатого – практически в полдень.
      Из всех вещей у нашего переселенца была единственная дорожная сумка. Да и ехать на маршрутке ему было совсем не в тягость. К тому же, приехав в Каменку днём, он надеялся подыскать для себя съёмное жильё. Не апартаменты, разумеется, а жилище, приемлемое для его тощего кошелька. Жить по средствам Виктор умел, с оговоркой, когда был трезв. Но он же ехал не пить.
      Пропетляв по крайцентру и собрав от подъездов домов рейсовых пассажиров, маршрутка выехала на федеральную трассу. Встречное движение оказалось таким интенсивным, что шофёр лишь изредка находил моменты, чтобы обогнать ехавшие впереди автомобили-большегрузы. Пассажиры воспринимали ситуацию, как неизбежное, с чем приходится мириться. Кто-то, закрыв глаза, думал о своём, а некоторые просто дремали, расслабившись перед напряжённым днём в Каменке. Рядом с Виктором сидела девочка, а через проход от них сидела её мама, держа на руках малыша. Малыш начал капризничать. Мама сняла с него шапочку и куртку – на дворе был конец октября, ночью в городе и по трассе шёл дождь, а потому утром было прохладно. В маршрутке же тепло как дома, и в верхней одежде ехать было жарко. Взрослые сняли при посадке тёплую одежду, а вот ребёнка мама решила сразу не раздевать.
      Девочка была чем-то взволнована – это было видно по её лицу и по поведению. В разговор с незнакомым дядей она вступала очень неохотно, но вежливость не позволяла ей отмалчиваться, если к ней обращались. Виктор сказал, что она может называть его дядей Витей и спросил, как её зовут. «Вика», – ответила девочка и повернула голову в сторону братика, который снова закапризничал. В это время маршрутка съехала с федеральной трассы на менее загруженную асфальтированную дорогу, ведущую в Каменку. Росинки, оставшиеся на придорожной траве после недавнего дождя, при быстрой езде маршрутки, прибавившей здесь скорость, превращались в блестящие ленточки, похожие на дождь ёлочных украшений. Вика обратила на это внимание братика, и он на некоторое время увлёкся зрелищем и успокоился.
      Виктор вновь обратился к своей юной соседке: «Вика, как тебя называть лучше, Викулей или Викусенькой?»
 – Зачем? Я же не маленькая.
 – А сколько тебе лет, Викуля?
 – Девять, но в феврале будет десять.
 – Ну вот, а мне через год стукнет сорок, значит я, всё-таки, имею право называть тебя так, как взрослые называют девочек твоего возраста. А как зовут твоего братика? «Богданом», – ответила Вика. «Интересно, почему его так назвали», –  задумчиво произнёс Виктор. «Так захотел папа», – ответила попутчица. «А где он сейчас? Почему вы едете без него?», – поинтересовался у Вики её взрослый собеседник. Девочка оценивающе посмотрела на своего попутчика, размышляя довериться ли ему, потом взглянула на маму, которая в беседе участия не принимала, но всё слышала. Лицо мамы показалось ребёнку безучастным, во всяком случае, запрета на нём Вика не заметила. «Мы уехали от него», – выдохнув, сказала девочка.
      Продолжать эту тему с ребёнком Виктор не стал. Он просто спросил, куда они едут и кто у них там. Оказалось, что мама с детьми едет в Каменку, где живёт бабушка Вики и Богдана – мамина мама. Улыбнувшись, Виктор сказал юной собеседнице, что им по пути до самого конца. В какой-то деревеньке маршрутка остановилась, и шофёр объявил пассажирам, что стоянка десять минут. Дверь открылась, в салон ворвались свежесть и прохлада. Набросив на себя верхнюю одежду, пассажиры вышли, чтобы размять ноги, немеющие от неизменного положения. Мама одела Богдана и вышла с ним из салона «ГАЗели» последней.
      Вика взяла Богдана за ручку и отошла с ним от мамы и подошедшего Виктора. Он сказал, что не стал выпытывать у ребёнка имя её мамы и сообщил, что его зовут Виктором. «Марина», – ответила женщина. Виктор сказал, что он не хочет показаться слишком любопытным или навязчивым, а тем более, назойливым. Извинившись, спросил Марину, почему они едут от отца детей. «Достали беспросветные пьянки», – огорчённо ответила Марина. «На работу нигде не берут, а пить на что-то надо. Вынес из квартиры всё, что можно», – добавила собеседница. «А лечить пробовали?», – поинтересовался Виктор.
– Нет, он сам себя алкоголиком не считает. А насильно сделать это невозможно. Необходимо его согласие, которого мы не дождались. О работе я договорилась, за Богданом мама присмотрит, пока нет места в садике.
      Виктор вспомнил, как семь лет назад жена настояла на разводе. Но тогда в квартире остался не он, а жена с двенадцатилетним сынишкой. Не выходя из состояния раздумья, он спросил Марину, почему в красноярской квартире остался муж. «Свою долю мы получим по суду при разводе», – заверила Марина собеседника. «Ну вот, общество бомжей пополнилось ещё одним представителем», – задумчиво произнёс Виктор.
      Прозвучал сигнал, пассажиры заняли свои места, и маршрутка помчалась дальше. Богдана усадили на колени матери, а с Викой продолжилась беседа. Она уже без особой застенчивости рассказывала, что ей очень хочется пожить у бабушки, но не хотелось бы задерживаться у неё на длительный срок. Она с грустью говорила, что будет скучать по одноклассникам, по учительнице и подружкам с их двора. Иногда она отвлекалась к Богдану, которому уже надоело смотреть в окно. По-детски бесцеремонно Вика спросила у дяди Вити, где он работает.
      Что мог он ответить ребёнку? Чтобы не разочаровать свою общительную и доброжелательную юную попутчицу он, вспомнив, что когда-то работал на этом поприще, сказал: «Спасателем». Вика, это чувствовалось, прониклась к дяде Вите огромным уважением. С искоркой в глазах, суть которой Виктору осталась непонятной, она произнесла: «Это же так трудно и опасно!» Виктор просто и без нравоучений ответил: «Да, лёгкой работы не бывает вообще. На одних работах выкладываются физически, на других – умственно, а третьи требуют от человека сильных нервов, большой ответственности за людей и оборудование. Вот тебе легко даётся учебный труд? Все предметы тебе даются одинаково легко или есть какие-то не очень лёгкие?» Вика сказала, что ей легко по всем предметам, кроме физкультуры.
 – А я любил физкультуру. Любил и математику, и другие предметы. Не любил только иностранный, хотя много раз потом пожалел об этой своей нелюбви, когда стал взрослым.
      Маршрутка остановилась около столовой на двадцать минут, чтобы можно было не только размяться, но и что-нибудь перекусить. «Мамочка, ты не знаешь, а дядя Витя работает спасателем», – радостно, как о своём хорошем друге, сообщила Вика. «Главное, чтобы мне не пришлось спасать вас, мои замечательные попутчики», – отшутился Виктор. Марина попросила Вику, чтобы она прошлась с Богданом. «Умеете вы находить общий язык с детьми. Я хорошо знаю Вику - её не всякий разговорит, но с вами она успела сдружиться. Это для меня даже удивительно», – с улыбкой поведала Марина о результатах своих наблюдений. 
      И вновь пассажиры заняли свои места в салоне маршрутки, а полоска дороги, извиваясь, побежала навстречу. Почти сразу за посёлком ленточка асфальта, увиливая от рельефных препятствий, нырнула в сплошную тайгу. Хмурые разлапистые пихты и ели, видневшиеся между ними кедры, уронившие листву берёзы и осины, не радовали путешественников. Наоборот, они рождали в воображении Вики жутковатые сюжеты ещё не прочитанных сказок, которыми она загадочным тоном делилась с  Виктором. «Да ты, Викулечка, будущая писательница», – с серьёзным видом отметил взрослый друг, слушая эти фантазии ребёнка.
      Моросящий дождь быстро перешёл в ливень, а дорога тем временем пошла на подъём. Предстояло миновать два перевала через хребты Саян, прежде чем они очутятся в Каменке. Ночью было прохладнее, и у подножия перевала выпал снег. Машины прикатали его к асфальту, и холодный дождь лишь превращал это природное покрытие в гололёд, который машина с трудом преодолевала на затяжном подъёме. Вскоре к дождю прибавился снег. По мере подъёма на перевал снег становился всё гуще, а снежинки превратились в хлопья. Здесь дождя и вовсе не стало, всякую видимость заслоняла сплошная стена снегопада. Крупный и липкий, он ложился на лобовое стекло и автомобильные «дворники» едва справлялись, чтобы счищать его, давая шофёру обзор дороги. Но неожиданно снегопад прекратился. Это означало, что дорога здесь поднялась выше снеговой тучи. Вскоре подъём прекратился – хребет достиг своего апогея.
      Начался не менее затяжной спуск по южному склону хребта. Маршрутка вновь оказалась в объятиях снегопада, и опять «дворники» без устали отгребали снежную пелену, покрывающую лобовое стекло. И вот снег, а потом снег с дождём или дождь со снегом, постепенно сменяются плотным дождём, а на дороге вместо липкого снега оказался гололёд. Но и он вскоре закончился, а водные потоки, будто обгоняя друг друга, мчались по ничем не покрытому асфальту. От дождя и прохлады в долине висел густой туман. Как и при снегопаде на перевале, здесь видимость дороги ограничивалась десятком метров. Шофёр прижимался к правой кромке асфальтового покрытия, лишь это предотвращало столкновение со встречным транспортом.
      А вот и мостик через таёжную речушку, сразу за которым начался подъём на второй перевал. Все дорожные обстоятельства повторялись в том же порядке, что и на первом перевале. Богдан, утомлённый дорогой, уснул на коленях матери. Подустала и Вика. Виктор предложил ей тоже поспать и подставил под её голову свою руку. Девочка доверилась дяде Вите и вскоре, уже спящая, выбирала положение тела поудобнее. Чуткий сон не миновал и большинство взрослых. Лишь некоторые из сидящих рядом тихо, не нарушая дрёму других пассажиров, беседовали о чём-то, известном только им. Маршрутка достигла вершины хребта и пошла на спуск.
      Снегопад, прекратившийся в конце подъёма, больше не возобновлялся. Поверх асфальта лежал только ночной снег, хорошо прикатанный машинами. Солнце прогревало южный склон перевала, но таяние снега на дороге стало ощутимым лишь тогда, когда машина прошла половину спуска. Шофёр навёрстывал время, потерянное на подъёмах по гололёду, особо не задумываясь над тем, что под колёсами прикатанный снег сменился гололёдом, поверх которого стекали водные струйки таявшего снега. Он либо был очень уверен в себе и в машине, либо спешил. Водитель мог спешить, чтобы прибыть на конечную остановку по расписанию, а мог и по каким-то личным мотивам.
      Так или иначе, но автомобиль километр за километром приближался к Каменке. Большинство пассажиров, включая Марину с Богданом и Вику на руке Виктора, пребывали в состоянии дремоты. Неожиданно за поворотом дорога оказалась почти полностью перегорожена. Встречный КамАЗ с прицепом не смог преодолеть подъём, и его стянуло по гололёду, развернув прицеп поперёк дороги. Тормозить на гололёде было бесполезно. Не спавший Виктор заметил ситуацию, мгновенно подтолкнул Марину, и она последовала его примеру. Он накрыл собой спящую Вику, а сам вжался между спинками сидений.
      Маршрутка зацепила колёсами заградительные бетонные столбики – так шофёру удалось частично погасить скорость. Тут же последовал крен, «Газель» легла на правую сторону, покатилась по снегу, сминая придорожные кусты. Все, уже проснувшиеся, почувствовали сильный удар, и машина, перевернувшись на крышу салона, остановилась. Послышались стоны. Передняя часть салона при ударе деформировалась, но через разбитое лобовое стекло можно было выползти, минуя остановившее машину дерево.
      Голосом, не располагающим к возражениям, Виктор скомандовал: «Все, кто могут, покиньте салон. Избегайте давки, это препятствует выходу». Люди один за другим стали выползать из салона. «Выключите зажигание», – обратился он к шофёру, но тот молчал. Виктор взял у Марины ревущего Богдана, помог ей выбраться и передал малыша Вике, покинувшей салон раньше мамы. Шофёр был без сознания. Выключив зажигание, так как в салоне уже ощущался запах бензина, Виктор стал вытаскивать шофёра. При этом он заметил мужчину в возрасте, который хоть и был в сознании, от боли не мог покинуть салон самостоятельно. Вслед за шофёром Виктор вызволил из салона и его. Закончив эвакуацию, спасатель оценил обстановку.
      Оказалось, что кроме пожилого мужчины, у которого, возможно, была повреждена тазовая кость, не может опираться на ногу одна женщина. Перелом, если он имел место, мог быть ниже колена. В шоковом состоянии женщина, не обращая внимания на боль в ноге, самостоятельно выползла из салона. Боль дала о себе знать лишь тогда, когда она попыталась встать. Остальные отделались ушибами и, по внешним признакам, сотрясением мозга. Вика получила ушиб ноги, Марина – руки, а сам Виктор, при ударе машины о дерево, растянул руку в кисти.
      Двух парней в берцах он отправил наломать пихтового лапника, чтобы на него можно было положить женщину, мужчину с переломами и шофёра. Ещё двоих отправил принести веток для костра, так как, несмотря на осеннее солнце, стоять, а тем более лежать, без костра было бы холодно. Сделав распоряжения, он осмотрел кровоточащую рану на голове шофёра. Явного перелома костей головы не обнаружил и попросил женщин дать ему что-нибудь, впитывающее кровь. Это что-нибудь нашлось у Марины из гардероба Богдана, тем Виктор и перевязал рану, чтобы остановить кровотечение.
      Принёсшие лапник парни возмущались, что непонятно кто командует ими. Марина пояснила, что Виктор профессиональный спасатель и хорошо знает своё дело. Это не только успокоило людей, они, получив такую информацию, прониклись уважением к организатору, взявшему на себя ответственность за всех их. 
      До ближайшего посёлка, где могла быть хоть какая-то связь, оставалось километров двадцать. Здесь горы не позволяли вызвать машину скорой помощи по сотовой связи. Вдруг, немало рискуя, предварительно высадив пассажиров, один смельчак на «Жигулях» решил объехать прицеп. Сбитые маршруткой столбы ограждения позволили прихватить немного обочины, но была опасность, что по наклонной обочине машину может стянуть под откос, где уже лежала перевёрнутая «Газель». Виктор взял у Марины Богдана, и они вчетвером стали выбираться на дорогу. Если даже окажется, что свободных мест в «Жигулях» нет, необходимо, чтобы на подъезде к посёлку кто-то сообщил в службу скорой помощи о необходимости транспортировки трёх больных с тяжёлыми травмами, двое из которых, предположительно, с переломами.
      Риск оказался оправданным. Машина протиснулась мимо прицепа и пассажиры усаживались в салон, когда Виктор подоспел к «Жигулям». Марина подошла следом за ним, а Вика подбежала к машине первой. Одно место оказалось свободным. «Вику я привезу, ждите от неё звонок», – сказал Виктор Марине. Малыша приняла женщина, ехавшая в «Жигулях» пассажиром, а Марина села, придерживая ушибленную руку. У неё не возникло и тени сомнения, что с Викой ничего не случится, когда она рядом с этим добрым спасателем. Никто из пассажиров не стал возмущаться, что первой отправлена женщина с маленьким ребёнком. Они мысленно благодарили судьбу, что среди них оказался человек, сумевший быстро и чётко организовать всех в этой непростой ситуации – настоящий спасатель.
      Подошёл тягач, который вызвал шофёр машины, вернувшейся ещё до аварии маршрутки. Тягач выровнял прицеп настолько, чтобы мог проехать сам, а затем взял КамАЗ на буксир и двинулся по перевалу на подъём. Движение по трассе нормализовалось. Все пассажиры, кроме лежащих на лапнике, уехали на попутном транспорте, которого накопилось в пробке предостаточно. Вику Виктор от себя не отпускал – данные обещания он привык выполнять.
      Подъехали две машины скорой помощи, вызванные Мариной. Врач скорой, поставив предварительный диагноз, с остальным медперсоналом погрузил двух пострадавших с переломами на носилки, зафиксировал их в салонах машин. Шофёру маршрутки, давно пришедшему в сознание, оказали первую помощь. Всем троим пострадавшим, было сделано обезболивание. В одной из машин нашлось место и для Виктора с Викой, а на другой, в положении сидя, увезли пострадавшего шофёра. Марина получила необходимую врачебную помощь, а Богдан и вовсе не пострадал – они уже были дома у бабушки. Туда же карета скорой помощи завезла и Вику с Виктором. Спасатель передал ребёнка её маме и, сославшись на массу неотложных дел, распрощался с домом, где не воспользовался предложением поужинать, а заодно и пообедать.
      Первая же прохожая на улице Каменки сказала, что проще найти жильё в аренду во Времянке – небольшом посёлке, который строился, как временный. Но, получив жильё в Каменке, некоторые пожилые люди продолжают жить там. Пустующие квартиры охотно сдают приезжим по ценам ниже, чем в самой Каменке.
      В отличие от Марины, которая приехала, предварительно согласовав всё о своей работе в Каменке, Виктор ехал на авось. Ни жилья, ни работы, но опускаться до уровня бомжей, которые есть и здесь, он не хотел. Отшагав пешком около четырёх километров, он оказался в посёлке Времянка, превратившемся для жителей Каменки в дачный посёлок. Стемнело, когда он подошёл к калитке домика, на входе в посёлок, где в окнах был виден свет. Хозяйский пёс, будка которого стояла вблизи калитки, со свирепым лаем бросался на незнакомца так, словно пытался порвать цепь. Подошедшая на лай хозяйка выслушала незнакомого ей мужчину и сказала, что на этот случай соседка оставила ей ключ, что он может располагаться, а дрова во дворе увидит сам. Она зашла в домик и, вернувшись, подала ключ. Виктор растопил печь и с облегчением произнёс вслух: «Ну вот, крыша над головой есть, на печке можно готовить еду. Что ещё надо? Нужна работа».
      Не успел он разогреть содержимое банок, купленных в Каменке, как услышал, что к домику подъехала легковая машина. Внутрь вошли двое и представились хозяином и хозяйкой этого домика. Тётя Оля, так зовут их соседку, позвонила им о постояльце. Оказалось, что арендная плата вполне приемлема для Виктора. Взяв на всякий случай расписку, он отдал деньги за месяц вперёд. Договорились, что за оплатой хозяин будет приезжать в двадцатых числах ежемесячно. Стеснять постояльца хозяева не стали. Оставшись один, Виктор поужинал, протопил баню и, освежившись, лёг в чистую, хоть и хозяйскую постель. Он почувствовал себя нормальным человеком, а не бомжем.
      Утром следующего дня Виктор взял документы для прописки и оформления на работу и отправился в большой посёлок. В пожарной части Каменки, даже не взглянув на записи в его трудовой книжке, ему сказали, что текучки кадров у них нет, что его не могут взять на работу, тем более что оформление в райцентре.  И это притом, что он успел сказать, что работал в городе спасателем. Идти работать в магазин грузчиком ему не хотелось. Хоть и считается, что всякая работа почётна, но на одни работы есть отбор, а на другие берут тех, кто его не прошёл. И отношение к работающим там несколько иное, чем в местах с отбором.
      На градообразующем предприятии посёлка в это время был спад деятельности, часть работников отправили в административные отпуска, а о приёме новых не могло быть и речи. Для начала, на время отпуска специалиста, Виктор устроился помощником машиниста на центральную котельную (ЦК) в Каменке. Коллеги подшучивали, что теперь он работает в ЦК, что почти тоже, что и в Центральном Комитете. С медосмотром проблем не возникло.
      Тем временем в Каменке, с населением менее пяти тысяч человек, где многие знают друг друга, быстро разнеслась весть об аварии маршрутки на пути к посёлку. Кто-то узнавал об этом от третьих лиц, а некоторые – из первых уст, от пассажиров того рейса. О действиях Виктора люди рассказывали если не восторженно, то с огромным уважением. Когда Марина, пройдя медосмотр, появилась на рабочем месте и рассказала, что ехала в той самой маршрутке, что потерпела аварию и о действиях попутчика, оказавшегося спасателем, ей даже не хотели верить. Она, их коллега по работе, и вдруг лично знакома с местной знаменитостью – быть не может. Тем более Марина огорчённо сказала, что они даже не обменялись номерами телефонов.
      Что касается Вики, то она, в новой для неё школе, стала объектом всеобщего внимания. Как восторженно, впопыхах, не проговаривая некоторых слов, она рассказывала о дяде Вите-спасателе! Всем было ясно, что только благодаря ему, эта девчонка отделалась единственным ушибом. «Скромность дяди Вити украшает и возвышает его», – поведала она своим одноклассникам. Но где он и как его найти в Каменке, она не знала. Она даже не поблагодарила его за своё спасение. Как, впрочем, и все остальные. И вот теперь все рассказывали о том, какой он хороший спасатель и скромный человек. Ни разу, даже косвенно, он ничем не показал, что кто-то чем-либо обязан ему.

(Продолжение следует)