Вход на сайт

Сейчас на сайте

Пользователей онлайн: 0.

Статистика



Анализ веб сайтов

Вы здесь

Мы вернёмся!.. Глава первая

Начинаю публикацию научно-фантастической повести. Каждый раз под этим названием - !Мы вернёмся!.." будет появляться очередная глава.


Глава первая, которая в нашей истории никак не могла быть первой, но по воле автора она привольно разместилась перед всеми остальными в качестве пролога.
 
Разведчик стоял на обширном такыре.
Ослепительно сияя, материнская звезда неспешно склонялась к закату. Вершины барханов по западному краю такыра горели под лучами красного светила. Восточный сектор неба темнел, но барханы под ним были яркими и  нагретыми, а легкий ветерок доносил вкусный кремниевый запах.
Уэ Моам витал в Главном зале, у центрального пульта Разведчика.
На многочисленных табло и экранах шла бесшумная беседа вспыхивающих и пробегающих огоньков. Знаки и строчки были разного цвета. Нарушая тишину, в беседу огоньков иногда вмешивался звук работающего хронометра. Он отсчитывал поясное время на Третьей планете. Изредка вспыхивал мигающий индикатор бортовой связи, и тогда Уэ Моам нажимал клавишу, выслушивал доклады, отдавал распоряжения. И снова наступала тишина.
Задумываясь, Уэ Моам несимметрично пульсировал. Его тело принимало невообразимые формы и растекалось полумесяцем перед приборными устройствами центрального пульта. Так ему было удобнее следить за многочисленными показаниями всех приборов одновременно, не отвлекаясь от своих нелегких размышлений.
Что же, ему было о чем подумать. На этой удивительной голубой планете такая уникальная жизнь! Тысячи лет изучения не дали ответа на главный вопрос: «Почему события происходят и развиваются здесь так, как они во всей обозримой вселенной не происходят и не развиваются?!» Невероятно, невозможно! - сама природа Третьей планеты как бы говорила о том, что «не всё в мире так просто, как ты привык думать…».
Уэ Моам бросил взгляд в сторону очередного щелчка и наиболее ярких вспышек хронометра: вот-вот в Главный зал должен влиться гуманолог. Слегка вибрируя, командор подплыл к вогнутому видеоэкрану.
Вокруг Разведчика кипела жизнь Третьей планеты. Звезда уже касалась края раскаленного горизонта. Багровый запад. Ультрамариновый восток. Желтая пустыня между ними. Чахлая пустынная растительность и неисчислимые запасы продовольствия в виде кварца и полевого шпата в песчаных барханах! И все это расцвечено как слоёный пирог: нежные переливы жёлтого, красного, синего и зелёного цвета. Слабый ветерок и безоблачное небо. Паутинная сеть такырных трещин.
Командор усмехнулся, уловив сходство логики своих размышлений с тем, что происходит за бортом Разведчика. Там ясный день уступал место тёмной ночи. И в сознании у него не было ясности! Что докладывать на Верховном Совете Объединенного Разума в Космосе (ВСОРК) по возвращению из разведки?
Ответа нет, ответа нет, ответа нет… Нет ответа!
Движение, подобное глубокому вздоху всколыхнуло тело командора. «Да, очень нелегко разобраться. Цивилизация на Третьей поражала. Такое молниеносное развитие! А ведь со времени Большой Катастрофы прошло всего несколько десятков тысяч лет… Как они выжили? И не только смогли выжить, но и многократно ускорить развитие…».
В полной тишине вплыл гуманолог Оо Лаал.
Уэ качнулся в его сторону.
- Навигатор рассчитал новую станцию?
- Да.
- Где?
- Сектор СХ-245, квадрат 74-58. - Почувствовав заминку, Оо пояснил: - между двумя крупнейшими городами России.
- Но…
- Извини, командор, это я предложил.
- Та-а-к… - протянул Уэ Моам.
Оо Лаал понимал, что командор может немедленно отменить это решение. Он сознавал, что риск слишком велик. Всё это Оо не мог не знать. Но. – В том-то всё и дело, в этом самом – «но». И он молча ждал, что скажет командор.
Они оба молчали и смотрели на экран.
Конечно, риск велик. Чем больше населена местность, тем больше вероятность нежелательного контакта. Но ведь и больше материала для исследования! Какой же разведчик может устоять перед таким соблазном, тем более что запланирована последняя станция, а затем предстоит долгий перерыв.
Вспыхивая и переливаясь свечением эмоций, Уэ Моам устало произнёс:
- На контакт мы не имеем права…
- Да! – радостно засветился Оо Лаал. По оттенкам в слабом свечении командора он уловил едва заметное благодушие, граничащее с согласием на проведение рискованного эксперимента. Но гуманолог понимал, что ни официального разрешения на контакт, ни полноценного контакта не будет. Это исключено в любом случае. Но почему бы не приблизиться к запретной черте настолько близко, насколько это возможно?..
- Не перенести ли нам совещание на более поздний срок? – спросил командор.
- Не думаю.
- Тогда уточним время.
- В ноль семьдесят два по поясному.
- Кворум?..
- Будут почти все. – Оо Лаал бросил взгляд на командора и добавил;
- Интерес к совещанию большой. Ждут чего-то необычайного. – Оо Лаал подумал о предстоящем совещании и не смог себе представить, как оно будет проходить. Но сомнений быть не могло в одном: неминуемо разгорится жаркий спор. Разговор продолжится и после того, как Разведчик стартует и возьмёт курс на север. Но перелёт недолог. Успеют ли они прийти к окончательному решению? Успеют ли они всё обсудить и всё взвесить? Решение принимать, конечно, придётся командору. Но сумеет ли он выслушать все доводы и в столь короткий срок проанализировать их? Сумеет ли компьютер помочь ему в анализе?
Затянувшееся молчание прервал командор.
- Старт намечен…
- …На ноль восемьдесят восемь.
- Хорошо.
 
Светлые краски на видеоэкране сгустились до сумрака, и над пустыней стала проявляться карта местного звёздного неба.
Над горизонтом вспыхнул последний луч – зелёный – и наступила ночь. Ветерок усилился, и над барханами заструились едва различимые песчаные ручейки. Уэ Моам переключил освещение за бортом на инфракрасное. Песчаные струйки мигом изменились в экранном цвете и приобрели отчетливые формы.
Случайный наблюдатель увидел бы сейчас над такыром интересную картину. Песчинки, поднятые ветром в воздух, налетали на защитное поле Разведчика и осыпались, в точности повторяя очертания его корпуса. Эта картина была тем более удивительна, что сам корабль не был виден, – срабатывала защитная оптическая система. На такыре вокруг корабля вырастал песчаный вал. С подветренной стороны он рос быстрее и вытягивался треугольником вслед за ветром, превращаясь в настоящий бархан.
За чудной пляской песчаных струй внимательно наблюдал варан. Он перебегал через такыр и наткнулся на невесть откуда взявшуюся песчаную гряду. Он остановился и завертел головой. Но стало ещё темнее, и варан вернулся обратно на пески. Там ему было спокойнее.
 
Командор с гуманологом невидящими взорами смотрели на ночную пустыню. Размышляя о степени риска возможного контакта с гуманоидами Третьей планеты, командор проворчал:
- Надеюсь, мы будем осторожны?
- Как всегда. Обычно…
- Обычно мы бываем осторожны не всегда! – плеснул огоньками Уэ Моам, нимало не заботясь о грубоватом тоне своего каламбура. – Обычно мы вообще необычайно неосторожны!
Оо спорить не стал. Ему был понятен тон старого разведчика.
 
Позади у них было тридцать разведочных станций. Теперь они находились на тридцать первой, а ещё была намечена тридцать вторая, она же и последняя. На этом их экспедиция заканчивалась. Собранного материала хватит на долгий и кропотливый анализ не для одного поколения ученых. «За спиной», а, точнее, за бортом у них остались все материки, все океаны и крупнейшие страны. Пока всё шло гладко. Но – удивительное дело – у большинства разведчиков росло тревожное предчувствие. Многим казалось, что видимая гладкость непременно будет смята неожиданным происшествием. Но никто, в том числе и психологи, не могли определить, чем вызвана эта тревога. И она была отнесена к числу явлений, требующих описания, но исключающих немедленное объяснение. И, как бы то ни было, все сходились в одном: требования КНИГи нельзя нарушать ни при каких обстоятельствах. А КНИГа запрещает несанкционированный и неподготовленный Контакт.
В Космосе еще помнят события на планете Яйам. Там вступили в контакт две, казалось бы, родственные, но на самом деле оказавшиеся антагонистическими, цивилизации. Да, биологический уровень их развития имел единую основу. Но если одни из них, по сути, были завоевателями, то другие оказались в роли «порабощенных дикарей», которых завоеватели решили просветить. Итог был страшным: культура Яйам перестала существовать. Спасти уникальную цивилизацию не удалось. Канули в Лету и язык, и верования, и мифология, и обычаи, и наука яйамцев. Пришельцы тоже изменились, приняв в себя биологически слившееся с ними племя. Ассимиляция привела к тому, что исчезли, таким образом, не одна, а сразу обе цивилизации. Пострадали оба народа. Было много жертв.
После трагических событий на Яйаме ВСОРК разработал Кодекс Научных Исследований Гуманоидов (КНИГ), который впоследствии все стали называть просто Книгой. И с этого момента контакт с любой цивилизацией, открываемой в Космосе, мог состояться только по согласованию с ВСОРК и по методикам Книги.
Командор понимал, что гуманолог Оо Лаал страстно желает оказаться как можно ближе к аборигенам, то есть к людям, населяющим свою Землю. Командор понимал также, что и многие разведчики мечтали о том же. «Что же, - думал он, - попытаемся сделать это, не нарушая основных законов морали…»
 
Разведчики собирались на совещание.
Вот вальяжно вплыл геолог Аан Ое. Добродушный толстяк так и светился хорошим настроением! Его дела продвигались неплохо. Как известно, на Земле много песчаных пустынь, неисчерпаемых кладовых кремния и кислорода. Так что экспедиции о пище беспокоиться не приходилось. Её хватит не только на весь обратный путь, но, сделав запасы, можно будет и задержаться где-нибудь попутно на один-два сезона. Очень удачно!
Стремительно, едва не столкнувшись у входа, не вплыли, а влетели биолог Нуун Каао и биотехнолог Цея Еваа. Неразлучная парочка! Неразрешимые проблемы! Гениальные открытия! Скандальные научные фиаско! Атмосфера вокруг них потрескивала, мгновенно наэлектризовываясь.
С достоинством возник физик-теоретик Ияо Ояян. Его глубокая задумчивая грусть вызывала уважение окружающих и приостанавливала шумные споры там, где Ияо появлялся. Он имел способность возникать всегда и везде внезапно, но уверенно и торжественно. И даже чрезмерно резкий и шумный спор в его присутствии немедленно стихал: «Как знать, о чём сейчас думает Ияо? Не помешать бы!..»
Как и ожидалось, собрались почти все члены экипажа.
 
Главный зал был переполнен. Совещались бурно, эмоционально. Вспыхивали и метались по стенам зала разноцветные сполохи оживлённого разговора. Жидкая атмосфера (её правильнее было бы называть гидросферой, но нельзя, потому что это была не вода, а жуткая смесь соединений главным образом фтора и водорода, йода и серы, азота и кислорода…) кипятилась, то есть не кипела, конечно, но постепенно нагревалась от обычных и привычных 700 градусов по Цельсию, до 720-730. И даже, бывали случаи, говорят, она нагревалась до 750 градусов. Таковы были жаркие дискуссии!
Участники совещания никак не могли прийти к общему мнению. На стороне Оо Лаала, разумеется, были биолог и биотехнолог. Их поддерживали, но с оговорками, пять-шесть других разведчиков. Непримиримую позицию занимал физик-теоретик. Осторожный и мудрый Ияо Ояян требовал немедленно покинуть Землю. «Программа исследований нами выполнена и перевыполнена. Нет необходимости и в тридцать первой, и в тридцать второй станции. Мы сделали всё, что могли, и даже больше. Всё, что последует сверх того, лишь увеличит вероятность непредсказуемых событий. Мы не имеем права совершать рискованные шаги. Это ребячество и дилетантизм в серьёзной научной работе. Немедленно с Земли! Нас, конечно, уже обнаружили земные локаторы и радиоприемники. Они уже могут это делать! Но мы пока имеем неплохие шансы выйти из игры своевременно, практически сорвав самый весомый выигрыш. Дальнейшее промедление – это наш пассив, это наш проигрыш. К науке он не имеет ни малейшего отношения. Это шутовство и волюнтаризм».
С тирадой физика-теоретика внутренне соглашались все. И даже Оо Лаал признавал правоту своего оппонента. Но…
 
Какое счастье для разумного существа, что существует в живой природе это кроткое и замечательное слово – «но». Но - и всё, что говорилось до того, можно подвергнуть не то чтобы сомнению, - но существуют варианты! – А это уже не только счастье для разумного существа, но и его трагедия, трагикомедия и комедия… Впрочем, это обычная жизнь. И не в этом ли настоящее счастье?
 
Молчал лишь командор. Он не вмешивался в спор и не высветил ни одного своего замечания, не обнаружил своих раздумий ни одним движением и ни одним звуком. Но ему было нелегко. На нём лежала вся ответственность за успех или провал экспедиции. «Ияо Ояян, вне сомнения, прав. – Думал Уэ Моам. – Но не преступно же, с точки зрения увлекающегося учёного, и предложение Оо Лаала. Чего он хочет? Он хочет, не вступая в прямой контакт с землянами, все-таки провести кое-какие эксперименты непосредственно с ними. Очень смело? Да, смело. Но это не безрассудная смелость, а рискованный расчёт, весь риск которого основан не на случайных просчётах, а на не зависящих от всякого расчёта процессах. Любые подобные рискованные вещи могут возникнуть и нарушить все наши планы в любой из моментов экспедиции. Вероятность таких событий мала, но она увеличивается с течением времени и увеличением числа предпринимаемых тобою шагов. Любых шагов в любое время! Это легко обосновать теоретически. Так. А что мы имеем в активе? Соприкоснувшись с земной жизнью в одном из её тихих и незаметных уголков, мы имеем возможность ощутить чуть ли не на себе логику жизни землян! Это факты для теории, которой ещё не существует! Пока имеются лишь многочисленные гипотезы. Гипотезы не объясняют мир, они строят догадки о мире. Нужна теория. Теория невозможна без множества фактов».
Командор думал молча.
Спор пошел на убыль.
Было ясно, что совещание не придёт к единому мнению. Самое время вступать командору. Но Уэ Моам медлил. Он поглядывал на хронометр. Скоро должен поступить сигнал о старте и командор надеялся, что затихающий спор либо возобновится в новой обстановке и вспыхнет с новой силой, либо прекратится вовсе... В обоих случаях у него появится дополнительное время для обдумывания ситуации.
 
Наконец сигнал прозвучал.
Разведчики разом обернулись к ночному видеоэкрану. При работающих двигательных установках автоматически включились дополнительные инфракрасные прожекторы. Изображение на экране дрогнуло и стало уплывать. Корабль медленно набирал высоту, скорость его нарастала. Барханы уменьшались, а панорама превращалась в географическую карту яркого желто-зелёного цвета.
Совещание продолжилось, но его тональность изменилась. Теперь уже присутствующие, непроизвольно разбившись на группы по два-три собеседника в каждой, не спорили, а спокойно обсуждали ход событий. Каждый оставался на своём месте, лишь слегка повернувшись так, чтобы удобно было и за экраном следить, и беседу вести. И только трое – гуманолог, биолог и биотехнолог – образовали тесный кружок и совершенно не смотрели по сторонам. Они продолжали азартно спорить, радужно вспыхивая и жемчужно переливаясь.
 
Никто на Земле не мог видеть старт Разведчика. В пустыне не было людей. Но на гребне ближайших барханов стоял любопытный варан. Он так и не двинулся с места с тех пор, как возвратился на пески с такыра. Ему не была помехой и ночная темнота. Ему хотелось понять, что происходит. Он пристально наблюдал, как растущий бархан на такыре вдруг осел и разметался мощными струями по всей площади такыра, засыпая его глубокие трещины тёплым песком. Варан нерешительно принюхался, зажмуриваясь от внезапной песчаной метели, и побежал по плоскому такыру по своим делам. Он опаздывал, но не понимал почему, – ведь перед ним уже не было никакого препятствия. Но почему на голом такыре вдруг появился песок?!
 
Разведчик шел курсом на север. Он был невидим на любой высоте, но главная забота штурманов заключалась в том, чтобы уклониться от возможной встречи с человеческими летательными аппаратами.
Наконец, и Оо Лаал со своими коллегами засветились ровными умиротворёнными огоньками, что могло означать только одно: дальнейший спор не имеет смысла.
Все ждали решения командора.
Уэ Моам стал командором разведчиков именно потому, что своими действиями доказал ВСОРКу свою несокрушимую надёжность в любых обстоятельствах, даже в самых, что ни на есть, экстремальных. А Земля была не самой негостеприимной планетой в «Нашей Галактике и в Магеллановых облаках, как их называют земляне. И потому здесь особенных трудностей не ожидалось.
 
Планеты, подобные Земле, командор хорошо изучил. Таких планет великое множество в звёздном семействе Желтых Карликов. Другое дело, что цивилизаций на таких планетах, похожих на земную, очень мало. Пожалуй, это редкость. Да нет, ему вообще неизвестны подобные! Хрупкие и слабо защищённые белковые организмы. Они состоят из самых распространенных в Галактике химических элементов. В основе их – углерод, кислород, водород и азот. Но не в этом редкость. Напротив, это самые многочисленные сообщества. Но если бы набор химических элементов влиял на качество социальной формы движения материи! Где там! Планета Земля многих исследователей приводила в настоящий шок, и ещё долго будет приводить! Этот «мир четырех элементов» способен самого уравновешенного учёного довести до детского лепета при любой попытке толкового объяснения того, что здесь, на Земле, происходит!
 
Командор не решался произнести решение. Командор колебался! И – удивительное дело! – на любой другой планете все проявляли бы нетерпение и давно уже начали бы шутливо намекать на то, что, не пора ли, мол, нашему начальству и на заслуженный отдых пойти, а тут… А здесь была Земля. Здесь командору было нелегко. И все это прекрасно понимали.
Что же мешало командору решительно объявить о своих планах?
 
Это «что-то» было особенностями человеческой цивилизации на Земле. Это «нечто» приводило разведчиков в неописуемое волнение всегда, когда им приходилось посещать Землю. Это «что-то» – было не что иное, как пугающая всё живое …жестокость. Жестокость! Из многих тысяч известных в Галактике цивилизаций, земная цивилизация отличалась особой жестокостью. Это была чудовищная, не объяснимая никакими разумными доводами жестокость людей по отношению к себе подобным и ко всему живому на своей планете. На Земле самым обычным явлением были убийства, войны. В это было невозможно поверить, но это были вопиющие по своей нелепости факты. Люди с первых шагов своей «разумной деятельности» стали создавать специальное оружие, чтобы убивать, в том числе не только на охоте для пропитания, но и себе подобных! Какая бы ещё цивилизация осмелилась называть себя разумной, если бы такое было где-либо ещё в Галактике? Нигде и ни при каких обстоятельствах! А здесь, на Земле, не проходило дня, чтобы в бессмысленных битвах не погибали люди. На всех остальных, вместе взятых планетах во всем Космосе оружия было в тысячи раз меньше, чем на одной крошечной планетке под названием Земля!
Этому явлению наука не могла дать объяснения.
Проходили тысячелетия, но на Земле спада жестокости не наблюдалось. Генетический сбой? Непоправимая ошибка в мутациях? Что это? Как это понять? Здесь, на Земле, применялись всё более и более изощрённые способы убийства, а недавно появилось и оружие массового уничтожения. Методы массовых убийств изучались в специальных учебных заведениях - военных училищах и академиях, - где они назывались военным искусством. Потрясающая нелепость! Вот так искусство! Были вооружённые группы людей, которых содержали и учили…убивать …других людей! Зачем? Здесь это называлось войной. В ходу были термины «справедливая война», «национально-освободительная война», «гражданская война». Какой бред! Не разумнее ли Справедливый мир, Национальный мир, Гражданский мир?
Разведчики иногда даже горько шутили, говоря, что цель рождения очередного человека на Земле заключается в том, чтобы на нём испытать внеочередной способ убийства…
Причём, в гонку вооружений земляне втягивали все народы, лучшие достижения земной науки в первую очередь использовались для создания новых орудий и способов убийств…
Невероятно, но теперь на Земле есть и ядерное, и химическое, и бактериологическое оружие. На полном серьёзе и взахлёб здесь говорят об информационных, экономических, климатических войнах. Массовый психоз!
 
- Сделаем так…, - нарушил молчание командор. Все присутствующие мгновенно прекратили всякие разговоры и обернулись к командору. Интерес был велик. В этот момент ближе всех к командору находился Ияо Ояян! Его сумрачность и показное равнодушие никак не увязывалось с его недавней позицией. «Гениально! – мысленно изумился Оо Лаал, вдруг забеспокоившись, - а ведь он своим присутствием и видом может оказать на командора влияние!»
- Сделаем так. – Решительно повторил командор. – Мы отработаем и эту, и следующую, тридцать вторую станцию. Мы выполним всё, что нами намечено. Но никаких нарушений правил мы не допустим. В словах командора была непреклонная твёрдость.
Ияо Ояян блеснул было, но спохватился и уплыл в глубину зала.
Оо Лаал напрягся. Он также обладал хорошей интуицией и ждал от командора ещё чего-то. И он не ошибся.
- Но, - продолжал командор, - одновременно мы направим до половины своих челноков к месту, выбранному Оо Лаалом. Назовём это тридцать третьей, дополнительной станцией. Это не противоречит ни установкам ВСОРКа, ни требованиям КНИГи. И мы так поступим, потому что ситуация требует дополнительных изучений объекта. Не так ли, уважаемый Ияо?
Но физик-теоретик уже покидал высокое собрание. Для чего оставаться там, где к тебе не прислушиваются? Он знал, что, если не изменятся обстоятельства, своего решения командор не изменит никогда.
А командор, приняв решение, оставался в раздумье. Сомнения терзали его. Для великой и строгой логики Космоса Земля была слишком сомнительным объектом.
 
И вдруг невесёлые размышления командора прервал сигнал тревоги. «Гидросфера» корабля завибрировала от мелодичного пения сигнальных огней.
«Тревога! Авария в машинном отсеке! Тревога!»
Командор окинул взглядом пульт управления. На нём не высвечивались несколько датчиков о работе одного из двенадцати гравитационных двигателей. «Опасность не так велика, - подумал Уэ Моам, - но совершить вынужденную посадку придётся». Вот она, незапланированная тридцать первая станция. Что дальше?
Отдав необходимые распоряжения, он так же решительно, как и объявлял недавнее своё решение, повёл корабль на посадку, взяв управление Разведчиком на себя.
 
А в это время Оо Лаал уже подбирал себе команду «челночников» для высадки. Такому ходу событий пока ничего не могло помешать.

Новые комментарии

Медиа

Последние публикации