Глава семнадцатая, возвращающая читателя в космический корабль пришельцев. Рассказывает Таня Петрова
Ждать пришлось недолго.
Прямо перед ними в чистом и прозрачном воздухе стали возникать какие-то тёмные контуры.
- Началось! – вполголоса сказал Игорь.
- Что началось? – спросила я шёпотом.
- Начинается сеанс общения. – В голосе Игоря вновь явно послышались тревожные нотки. Впрочем, они были густо заправлены любопытством, эти самые нотки.
Андрей смотрел молча. Замолчали и мы.
Наш металлический пол плавно и медленно повернулся так, чтобы туча с вероятным дождём оказалась у нас за спиной. А прямо перед глазами возник экран.
Нет, это не экран…
Больше похоже на стенку огромного аквариума.
За стенкой из стекла явно находилась тёмная жидкость ядовитого фиолетово-оранжевого цвета. Почему жидкость? Потому что именно в жидкости бывают такие струи различных оттенков. Эти струи, или разводы, медленно перемещались по всему объёму сферы.
Мы видели, что стенка этой огромной толщины – метра полтора-два. «Это для того, чтобы предохранить нас от жара, который всё-таки исходил от стенки». Однако жар этот был вполне терпимым, потому что мы почувствовали, что где-то в потолке почти бесшумно начал работать вентилятор. Он продувал, втягивая воздух снизу вверх таким образом, чтобы воздушный поток шёл возле стены. Нас касалось только лёгкое дуновение. За стенкой – что это? – стекло или нечто похожее на стекло? – жидкость постепенно стала светлеть, но внутри мы не могли различить ни мебели какой-нибудь, ни окон, ни дверей. Там находилась сфера, отделённая от нас толстенной прозрачной стенкой. Никаких острых углов!
Я вспомнила слова Электрона Протоныча о том, что именно сфера отличается от всех других фигур своей наиболее экономичной поверхностью. «И сам корабль у них – приплюснутая полусфера» - подумала я.
Какое-то время за стеклом – буду называть это стеклом – не видно было никакого движения. А жидкость стала совсем светлой. На поверхности сферы внутри, гладкой до зеркального блеска, отчётливо просматривались какие-то упорядоченные знаки, похожие на буквенный текст, и яркие рисунки, схемы…
Но, кроме тех же медленных струй светлой жидкости, за стеклом никакого движения видно не было.
- Что это значит? – спросил Игорь.
- Молчи. Сейчас узнаем. – Спокойно ответил ему Андрей.
Я смотрела по сторонам молча.
Долго ли мы будем ждать, и чего нам ждать?
Но, странное дело, ожидание наше не было гнетущим, напротив, мы испытывали живой интерес ко всему, что видели. А видно было, тем не менее, немного…
И тут, нам казалась, прямо из стены стали возникать какие-то бесформенные фигуры. Было впечатление, что они медленно вплывали. Их было шесть. Они расположились напротив нас у противоположной стены полукругом. И приняли форму, близкую к шаровой. Все они были примерно одинаковые, и цвет их отличался незначительно, хотя и преобладал ярко фиолетово-оранжевый, если такое сочетание возможно представить.
Посовещавшись, они замерли.
Впрочем, это нам показалось, что они посовещались. Никаких звуков мы не слышали.
Одна из фигур – та, что вплыла самой первой, – выступила вперёд и расположилась прямо перед нами, едва ли не касаясь отделявшей нас с ними прозрачной стены.
И всё равно рассмотреть её было просто невозможно. Форма расплывчатая, это раз. Движения плавающие и замедленные, это два. Никаких звуков, это три. И мне показалось даже – или не показалось, сейчас не помню – что я видела сквозь очертания этой фигуры другие, которые были у противоположной стены. И ещё мне казалось, что если бы я захотела коснуться «тела» этой фигуры, то рука моя свободно бы прошла внутрь – полное впечатление того, что фигура состояла из дыма. Или из жидкости дымчатых тонов?
Сказочная картина.
Но ни страха, ни тревоги мы не испытывали. Любопытство, и всё.
- Здравствуйте! – поклонился Игорь, не выдержав тишины.
Андрей подтолкнул его в бок, а я неодобрительно покосилась.
- А что? Надо поприветствовать добрых хозяев. Ведь мы до сей поры и живы, и здоровы, и ничего…
Игорь, конечно, продолжил бы и дальше свою тираду, но фигура, которая была ближе к нам, вдруг стала менять свои очертания и прямо на глазах принимала человеческий облик.
Мы с удивлением смотрели и не могли поверить своим глазам.
Сначала фигура уменьшилась в размерах. Из своих трёх метров в диаметре она оставила в себе не более полутора. Ого! Объём её, выходит, уменьшился в несколько раз! Я не смогла сразу подсчитать, во сколько именно – забыла формулу. От волнения, наверно.
Вы не поверите, но именно сожаление о том, что забыла простую формулу, в тот момент более всех других мыслей и переживаний меня заботило. Словно я на экзамене была…
Дальше было ещё удивительнее.
Фигура приняла, наконец, окончательный вид…
Невероятно!
Перед нами был мальчик, нет, лучше его называть юноша. Он был нашего возраста и, может, чуть постарше. Правильное лицо с доброй улыбкой и умными внимательными глазами. Он был одет в аккуратную школьную форму и на груди у него виднелся комсомольский значок.
Вот это да… Откуда у него такой значок? Зачем он ему?
Мы с изумлением молчали.
И здесь вновь нам показалось, что они посовещались между собой. Может быть, так оно и было, а может, и нет. Слышно ничего не было. Кто знает, как они общаются.
Однако мы заметили, что значок исчез.
Вроде, его и не было!
Игорь с Андреем переглянулись, но промолчали.
Я подумала: мы удивились, конечно, появлению комсомольского значка на груди у пришельца, но ведь мы ни словом не обмолвились об этом! Но они обратили внимание на наше удивление, посовещались между собой, и значок пропал…
Что это означает?
Значит, они могут читать наши мысли?
Значит, они могут не только принимать различную форму, но и создавать и уничтожать любые предметы?
Из чего же, в таком случае, эти самые предметы состоят?
Мои размышления прервал голос. Он был негромким, но слышался хорошо, отчётливо, и исходил не из-за стены, а откуда-то сверху, оттуда же, откуда и воздух продувался. Голос был приятным. И мы видели, что губы у несостоявшегося «комсомольца» задвигались точно так, как будто слова произносил именно он. Так оно и было?
- Здравствуйте, дорогие земляне! Мы рады приветствовать вас на нашем судне.
Он так и сказал – на судне.
- Привет! – Шумно прыснул Игорь, поглядывая на меня и Андрея. – А откуда приплыло ваше судно, вы расскажете нам?
- Да. Для того мы и пригласили в гости, чтобы ответить на ваши вопросы. Спрашивайте, о чём хотите.
- Хотим. – Игорь явно входил в своё амплуа заинтересованного и активного собеседника. – У нас будет много вопросов. Для начала, представьтесь, - кто вы?
- Мы, - юноша чуть отвёл голову, словно указывая на фигуры позади него, - члены контрольной экспедиции с планеты Ялмез. У каждого члена экспедиции есть свои официальные обязанности. Мне поручено заниматься социальными объектами на вашей планете, то есть людьми и их общественными отношениями. Круг моих интересов можно назвать гуманизмом, а моя должность звучит, говоря вашим языком, как гуманолог. Но вы обращайтесь ко мне по имени. Меня зовут Оо Лаал.
- Оо Лаал… – Протяжно проговорила я, повторяя его интонацию.
- Хорошо. – Последовала улыбка собеседника.
Мы приплыли сюда с планеты, которая располагается в системе тройной звезды, назову её кратко АВС. С земли вы её не увидите, хотя главная звезда очень яркая и горячая, а другие две тоже в несколько раз крупнее вашего солнца и намного горячее его. Так вот, наша планета Ялмез вращается вблизи звезды С из этой системы, и имеет размеры примерно в три с половиной раза массивнее Юпитера. Вы знаете Юпитер?
- Да, конечно.
- Значит, зная размеры своего солнца и своих планет Юпитер и Земля, вы легко можете представить и наши. Они находятся вблизи от центра нашей с вами Галактики. На расстоянии в двадцать пять тысяч световых лет от Солнца. Путь к ним лежит в направлении от Земли в сторону созвездия Стрельца.
- Но как, - чуть ли не вместе вскричали Игорь и Андрей, а продолжил только Андрей , - как можно пролететь, или, как вы говорите «проплыть» такую уйму лет? – Это же невозможно!
- Вы не правы, - мягко улыбнулся юноша. – Скорость света является величиной постоянной только для гравитационного поля определённой напряжённости. Мы используем гравитационные тоннели с напряжённостью, позволяющей нам увеличить среднюю скорость света в тысячу раз. Выходит, что наш путь к вам может занять всего около тридцати лет. Но, заметьте, это тридцать ваших лет. Вы понимаете, о чём я говорю?
- Почти… - неуверенно протянул Андрей, а Игорь явно стушевался, но на попятную не пошёл.
- А чем наши годы отличаются от ваших? Есть разница?
- Есть. Что такое ваш один год?
- Один оборот Земли вокруг Солнца. – Быстро сказал Игорь.
- Да. Но если сравнить это время – триста шестьдесят пять дней ваших – с нашим одним оборотом, но не вокруг звезды С, а вокруг нашей центральной звезды А, в которой содержится до 70% всей массы нашей системы, то получится около 18 тысяч лет вашего времени…
- Столько не живут! – Перебил Игорь речь юноши. – А сколько же тогда длится продолжительность ваших жизней?
- Вот как раз в среднем один наш год. Один наш жизненный цикл всегда близок по времени с одним оборотом нашей планеты вокруг звезды А.
- То есть, получается, что по нашему времени, – с сомнением в голосе протянул Игорь, – каждый из вас может прожить по 18 тысяч земных лет!
- Да.
- Вот это да! – завистливо и с уважением воскликнул Игорь.
- А сколько лет уже исполнилось вам лично? - вмешалась я, поскольку мне уже начинали надоедать эти учёные выкладки.
- По вашим меркам – около пяти тысяч лет. Я ещё молод. А вот здесь присутствует наш физик-теоретик Ияо Ояян. - Юноша обернулся и кивнул в сторону одной из фигур, которая в ответ блеснула целой россыпью недовольных огоньков. – Его жизненный цикл приближается к 12 тысячам лет.
- Это же допотопное время! – восхищённо сказал Игорь.
- Да. По вашему – так. И он частенько уже бывал на Земле раньше, впрочем, как и все другие члены нашей контрольной экспедиции.
- А что такое контрольная экспедиция? – спросила я, пытаясь перевести разговор на другую тему.
- Долгий разговор. Но если сказать о самой сути, то это экспедиция, специально назначенная с целью контроля над выполнением ранее принятой программы исследований. Дело в том, что мы давно, уже более 60 миллионов лет – по вашим меркам, уточнил Оо, улыбаясь, – ведём наблюдение за биологической эволюцией на Земле.
«То есть, 300 тысяч лет по их меркам» - быстро сосчитала я.
- Так вы и динозавров видели!
- Да, первые экспедиции детально изучили земные флору и фауну.
- Значит, вы хорошо знаете о том, что происходило и происходит на Земле в самые разные времена… - раздумчиво произнёс Андрей. – И продолжаете изучать? А что вам интересно сейчас? Прошло 60 миллионов лет, и – что? Что происходит – теперь?
- Хороший вопрос. – Серьёзно ответил Оо Лаал. – Вам и ваши учителя, конечно, говорят о том, что чем больше вы узнаёте…
- Чем больше я знаю, тем больше забываю, а чем больше забываю, тем меньше знаю! – выпалил невпопад Игорь, вновь перебив слова юноши.
Но инопланетянин спокойно заметил;
- А ты постарайся не забывать, записывай всё, о чём узнал.
И с тем же спокойствием продолжал.
- Чем больше вы узнаёте, тем больше возрастает и ваш интерес к новому знанию. – Оо помолчал и добавил: - тем более, что вы начинаете понимать – новое знание неисчерпаемо. Эволюция в развитии создаёт всё новые и новые направления… Это понятно? – С улыбкой спросил Оо Лаал у ребят.
- Это – понятно. – Андрей махнул рукой. – Но неужели и в нашей, земной природе, где всё так тихо и спокойно, всё время возникают новые и новые процессы?
- Да. Ещё как возникают! За время отведённого людям жизненного цикла мало кто из вас успевает проникнуть в суть природных процессов на большую глубину. Учтите, кроме того, что существует четыре формы движения материи.
- Я знаю только три, - снова вмешался Игорь, - физическая, биологическая и социальная. А какая четвёртая?
- Правильно, - кивнул Оо, - а четвёртая, о которой земляне пока ничего не знают, это, как бы это сказать, чтобы вам стало понятнее… Четвёртая – это полисоциальная форма движения материи. У вас пока даже научного термина такого нет. Эта форма движения материи представляет собой целый комплекс процессов в развитии космического разума во всем его разнообразии и единстве.
- А что, в космосе так много разумных цивилизаций, что даже можно их объединить в одну форму развития природы? – Не унимался Игорь.
- Много. В космосе существует большое множество явлений, которые можно объединить одним понятием – жизнь. Но, к сожалению, среди них ничтожно мало подлинно разумных.
- А мы на Земле – люди, мы разумная цивилизация?
- Земную жизнь мы наблюдаем давно и с большим интересом. Но только недавно, каких-нибудь 8 – 10 миллионов лет появились на Земле приматы, которые имели первые признаки того, что можно условно назвать разумной деятельностью. За это время мало что изменилось. «Разум» находился в абсолютно диком состоянии, и «никак не мог» сдвинуться с места… Миллион лет назад одна из наших экспедиций получила задание ускорить процесс. В геном предка «хомо сапиенс», как его называют ваши учёные были внесены изменения, которые привели к бурному развитию, если можно так сказать, биологии, но… Но «разум» продолжал оставаться в зачаточном состоянии. Около тридцати тысяч лет назад были внесены новые изменения. Но и они не дали ожидаемых результатов. Мы – то есть, наши учёные – пришли к выводу, что земная цивилизация имеет такую особенность в своём развитии, о которой мы даже не догадываемся.
Поскольку стало опасно продолжать эксперименты в том же духе, учёные не менее десяти самых развитых космических цивилизаций обратили внимание на Землю. Интенсивность изучения удвоилась. Но лишь в теории.
К Земле предпринимались только наблюдательные экспедиции.
Наконец, это было 10 -12 тысяч лет назад, были составлены новые детальные программы исследований, утверждённые ВСОРК – Верховным Советом Объединённого Разума в Космосе. Эти программы предусматривали и некоторые новые изменения…
Но Игорь не дал договорить пришельцу.
Он с возмущением и с обидой в голосе произнёс: - А кто вам дал право вмешиваться в земную жизнь? Вы не могли бы оставить нас в покое? Может быть, и лучше бы результаты развития были без вашего в нём участия? – Слово «вашего» Игорь выделил с особой иронией.
А ему хоть бы что!
За пять тысяч лет своей жизни это «молодец» видел и не таких «Игорей», подумала я.
Оо Лаал ответил Игорю спокойно и убедительно.
- Это невозможно. Около трёх миллиардов лет назад в нашей с вами Галактике появились первые очаги жизни. А когда некоторые из них стали приближаться к состоянию разумного развития, выяснилось, что некоторые начинают вести себя весьма агрессивно. Таких, как правило, немного, но они очень опасны для окружающих миров. Ваша, земная цивилизация, как раз из числа таких непредсказуемых цивилизаций. И мы не имеем права оставлять вас в покое, как ты говоришь, Игорь.
Вы уже в ближний космос вышли. Гагарин побывал на орбите, Армстронг – на Луне. Ваши искусственные аппараты исследуют планеты вашей солнечной системы. Вместе с тем, горы оружия, которыми вы грохочете на Земле так, что половина Галактики слышит с ужасом, тоже могут быть выведены в Космос! Этого нельзя допустить.
Вы просто опасны для мира.
- А вы, значит, вносите изменения в наш геном с целью нашего умиротворения? – Спросил Андрей.
- Конечно! – ответил ему Оо Лаал. – Это единственная наша цель. Не только нам, нашему желанию, но и другим разумным цивилизациям крайне необходимо быть уверенными, что люди, выйдя с Земли, не станут разбойничать…
Я не выдержала.
- А у нас на Земле многие боятся агрессии именно от пришельцев из космоса. Об этом, например, только и говорят в кинофильмах из Голливуда.
- Верно, - подтвердил Оо Лаал. – Иначе быть не может. Мировоззрение авторов таких фильмов полностью соответствует тому уровню общественного развития разума, которого достигли люди на Земле. И в некоторых странах это проявляется особенно ярко…
- У нас таких фильмов нет! – с вызовом сказала я.
- Вот и хорошо. Это и есть один из результатов нашего вмешательства.
-Как это?
Оо Лаал ответил не сразу, а, как мне вновь показалось, после коротко и бурного совещания со своими коллегами. Уж очень разноцветные огоньки забегали по их фигурам. Особенно был недоволен беседой тот, кого Оо Лаал назвал физиком-теоретиком Ияо Ояяном.
- Именно в результате нашего вмешательства, совсем недавно, для вас это в течение последнего столетия, здесь, в России произошли крупные социальные изменения. Некоторые из нас, и я в их числе, надеялись на то, что, наконец, хотя бы сначала в одной стране люди возьмутся за ум. – Он улыбнулся. – Так у вас говорят? Возьмутся за ум?
Я кивнула.
Оо продолжал.
- Проект был такой. Сначала одни ваши учёные разработали теорию, а потом другие попытались внедрить её на практике. Это была хорошая идея. Основная её ценность состояла в том, что в соответствии с ней люди в своих общественных отношениях должны были отказаться от насилия. Это была уже вторая наша попытка предложить людям руководствоваться идеями свободы, равенства и братства в условиях социальной справедливости.
Но…
Но люди как дети малые. – Оо Лаал так по человечески всплеснул руками и головой покачал.
- Они тут же переломали полезную игрушку и стали вытворять и выписывать такие дела, что мы теперь, по прошествии совсем небольшого отрезка времени, вынуждены прекратить эксперимент по этой идеальной, с точки зрения теории, программы.
- Что вы задумали? Вы хотите уничтожить СССР? – Вскричала я.
- Нет, что вы. Мы никогда и ничего на Земле не уничтожали, и впредь уничтожать не собираемся… Вы всё сделаете сами. И всегда на Земле люди всё делали сами – крушили вдрызг все свои общественные структуры и отношения! – Причём, делали они это всегда с большим рвением, чем когда их устанавливали…
- Но вы сами говорите о надеждах, которые у вас были. – Удивлённо воскликнула я. – Куда же они деялись, ваши надежды?
- Реальная действительность оставила наши теоретические расчёты в исторических архивах, - с тонкой улыбкой сказал Оо Лаал.
- А как же ваша критика голливудского кино? – Спросил Андрей.
- О, это к вашему проекту не относится! На эту страну – я имею в виду Соединённые Штаты – у нас смотрят с особой настороженностью. Вот уж действительно, кто на Земле более других агрессивен, тот и в космос будет способен перенести свою неуёмную агрессию. Чего только стоят идеи о звёздных войнах…
И тут вновь замигали «переговорные огоньки» наших молчаливых собеседников. Что-то им вновь не понравилось в словах Оо Лаала. Или, напротив, они поддерживали его?
- Вот вы говорите: США – агрессивны. Но сами они так не считают. Себя они с гордостью называют страной свободы и демократии. – Не унимался Андрей.
- Называют, верно. – Усмехнулся Оо Лаал. – А что они знают о свободе? А тем более о демократии. Если свобода – это полная безнаказанность творить безобразия по всему миру, а не только в своей стране, тогда – да, они это делать свободны. А если демократия – это власть элиты, созданной при кровном и кровавом срастании чиновничьих и финансово-экономических структур в некие две политические структуры, которые попеременно приходят к власти при помощи выборного шоу, тогда – да, у них демократия. Нет, Соединённые Штаты, как и вся западная цивилизация, обречены и приговорены сами собой на самоуничтожение.
- Вот это да! – восхитился Игорь. – Теперь понятно, почему у вас комсомольский значок появился на груди, когда вы пришли к нам. Кстати, а где он? Был – и нет его. Как это возможно?
- Пустяки. – Махнул рукой Оо Лаал. – Это издержки нашего маскарада перед вами. Я принял типичный образ юноши вашего поколения, а по вашему удивлённому виду, да и коллеги подсказали, я понял, что такой атрибут как комсомольский значок у вас уже начал утрачивать популярность. Ведь так?
- Не совсем так. – Сказала я. – Хотя, конечно, сейчас всё реже мы видим значок на груди у комсомольцев, но не это меня удивило. Куда он исчез? Вы же его не снимали!
- Пустяки, - повторил Оо Лаал. – Дело в том, что все эти детали моего образа есть не что иное, как материальные образования из вещества моего жизненного цикла.
- Ничего себе, пустяки! – Я не знала, что и сказать. – Я не понимаю, как это возможно, объясните!
- Волшебство. - Вступил в разговор Игорь, - или сотворение чуда?
- Никакого чуда. – На миг Оо Лаал задумался. – Я задам вам вопрос. Знаете ли вы, что такое жизнь? Жизнь, - повторил он, что такое жизнь на Земле? Как можно сказать кратко, в нескольких словах?
- Жизнь – есть форма существования белковых тел! – бодро отрапортовала я, вспомнив, что по этому поводу нам Электрон Протоныч говорил.
- Верно. На Земле белковая жизнь. А у нас на планете любые белки мгновенно бы сгорели. Представьте себе, если я сейчас прямо перед вами возьму в руки слиток из алюминия, например, он тотчас растает у меня в ладонях.
- Да, температура плавления у алюминия 660 градусов. – Не выдержал Игорь, показывая и свои знания.
- Да, - кивнул пришелец. – А что будет с белками? Сразу обуглятся и рассыплются в прах.
- А что такое ваша жизнь? – Спросил Андрей. – Из чего состоят тела ваших организмов?
- Хороший вопрос. – Оо Лаал улыбнулся.
- Прочту вам небольшую лекцию, вы не против?
Мы дружно кивнули.
Коллеги Оо Лаала замигали огоньками. Было похоже, что и он «прислушался» к их перемигиванию.
- О чём они говорят? – Спросила я.
- Вы заметили? – Оо Лаал сделал успокаивающий жест.
Я подумала: «Совсем как человек!»
- Мои коллеги предупреждают меня, что уже поздно и вам от наших разговоров надо отдохнуть.
И действительно, «за бортом» стало совсем темно. Изредка Луна и наиболее яркие звёзды прорывалась сквозь обрывки тёмных туч, дул ветер.
- Но мы совсем не устали!
- Хорошо. Поговорим ещё на одну тему, и – на отдых.
«Долго ли они собираются здесь говорить с нами» - подумала я, но вслух не сказала.
- Не беспокойтесь, мы вам ничего плохого не сделаем, - тут же сказал Оо Лаал, как бы отвечая на мои мысли.
Он «слышал»! Но как?
- Потом обсудим и этот вопрос, - продолжал он отвечать вслух на мои мысленные вопросы. – А теперь я расскажу вам о том, как устроена жизнь на нашей планете.
- Если ваша жизнь, - начал гуманолог, - как вы совершенно правильно говорите, - есть форма существования белковых тел, то жизнь на нашей планете по той же схеме можно определить как форму существования информационных систем.
- Но ведь вы тоже состоите из вещества! Какое оно? – Тут же перебил лектора Игорь.
- Терпение, молодой человек, терпение. Я обо всём расскажу, но для того чтобы вам было понятнее, мне придётся потрудиться.
Игорь надул губы.
- А начну я с обозрения тех химических элементов, из которых состоит вся вселенная.
Игорь при этих словах снова хотел что-то сказать, но я толкнула его в бок, мол, помолчи, давай послушаем.
Оо Лаал одобрительно кивнул и продолжил.
- Думаю, что ваши учителя уже сообщили вам, что вселенная состоит на 99% из водорода, а на все остальные химические элементы приходится около одной сотой всей массы вселенной. И среди них на первом месте по количеству находится гелий. Других элементов мало и распространение их крайне не равномерно.
Значит, практически вся масса заключена в звёздах и в межзвёздных газово-пылевых туманностях, а также из других невидимых ни в какие ваши приборы образований.
Из обычных для вас химических элементов состоят только малые планеты, такие как Земля, верно? А вот Юпитер и Сатурн – гиганты вашей солнечной системы – это уже газовые гиганты.
Учителя вам говорили и о том, что есть элементы распространённые, редкие и очень редкие.
И, может быть, они говорил вам, что на графике распространённости химических элементов в космосе есть два «островка» или два пика самых распространённых элементов.
Элементы первого островка группируются вокруг углерода. Их четыре. Водород, кислород, азот и углерод. Именно эти элементы способны соединяться в большие молекулы, и именно такие молекулы и составляют основу белка, то есть жизни на вашей планете. И, надо заметить, что в солнечной системе только на Земле оказалось возможным возникновение жизни, потому что только здесь самым удачным образом совпали главные условия для развития белковой жизни. Температура на поверхности планеты в 150 миллионах километров от Солнца немногим выше 0 градусов, большое количество воды – а это кислород с водородом – и углекислый газ и метан в атмосфере, а это тот же кислород, но уже с водородом и с углеродом, а также достаточное количество свободного азота.
Вот и всё.
Вот жизнь и возникла, и вы – здесь её представители.
- А ваша жизнь какая? – Нетерпеливо спросил Игорь.
- Теперь переходим к рассказу о нашей жизни. – Голос Оо Лаала был спокойным, уверенным и доверительным, как у действительно хорошего лектора из общества «Знание».
- В основе нашей жизни лежат совсем другие элементы, и развивается наша жизнь в совсем других условиях, очень непохожих на земные.
Существует ещё один островок распространённости химических элементов. Это кремний, железо, кальций, хлор. Во взаимодействии с магнием, натрием, фтором, йодом, а также, конечно, с водородом и кислородом – куда же без них! – они при определённых условиях тоже могут соединяться в устойчивые и большие молекулы.
Вот эти соединения и представляют собой основу нашей жизни.
- Только и всего? – искренне изумился Игорь.
- «Только и всего», - с иронией повторил Оо Лаал. - Только и всего, но различия принципиальные!
- В чём же они?
- Вы помните, какие условия у вас на Венере?
- Подождите… помнится, там горячо… Вот, вспомнил! 90 атмосфер давление на поверхности Венеры, а температура 450 градусов!
- «Горячо», конечно, но не очень, - сказал Оо Лаал. – А что вы скажете, если узнаете, что твёрдой поверхности на Ялмезе совсем нет, газовая атмосфера давит на поверхность сплошного жидкого океана с силой в несколько тысяч атмосфер, а океанская толща составляет в разных местах от двухсот до пятисот километров.
Подсчитайте давление.
И у вас получится, что океан у нас на планете лежит прямо на расплавленной магме, которая не кипит лишь потому, что давит на неё огромное количество вещества.
К тому же, и средняя плотность нашего «океана» не одна единица, как у вас, а почти в двенадцать раз больше… И это, вы понимаете, жидкость, а не твёрдое тело…
- Ух ты… Ад какой-то! – воскликнул Андрей. – Как же в таком рассоле можно передвигаться?
- Можно. Ведь наши тела ещё плотнее…
- Но как же туда, на глубину, свет проникает? – Спросила я.
- Свет – это электромагнитные колебания различной частоты. Мы видим совсем в другом диапазоне частот, чем вы. Для вас там была бы кромешная темнота.
Кстати, и в недрах своего Солнца вы тоже ничего бы не видели, кроме сплошной черноты.
Но мы отвлеклись.
Стихийно «перебирая» различные атомы и складывая их случайным образом в самых случайных комбинациях, эволюция на нашей планете смогла создать устойчивые цепи молекул, которые и стали основой нашей жизни, абсолютно не похожей на жизнь белковых тел.
Здесь снова надо сделать отступление в нашей беседе и сказать, что основой любой жизни, любой отдельной эволюции в необозримом космосе являются вирусы.
- Вирусы? – вскричал Игорь.
- Да, вирусы. Универсальная основа, фундамент всей живой материи во вселенной. Каким образом они появляются в межзвёздном пространстве, нам ещё не совсем понятно. Есть основания считать их одними из сложнейших компонентов, образующихся из продуктов взрывов сверхновых звёзд и процессов в квазарах… Но первый посев жизни на любой планете – это посев из вирусов, созданных в природе из энергетических сгустков именно при сверх мощных взрывах.
Кстати, и любые планеты – это тоже продукты таких взрывов.
- И наша Земля, что ли, тоже образовалась при взрыве сверхновой? – недоверчиво сказал Игорь. - А куда же подевались другие следы от этого взрыва?
- Это мы потом обсудим. А сегодня надо заканчивать, поздно уже. Вам надо отдохнуть.
- Мы не устали, - пробурчал Игорь, на что в этот раз Оо Лаал не обратил внимание.
- Так вот, - продолжил он с таким же лекторским тоном. – Жизнь, образовавшаяся на нашей планете, больше походила на энергетические сгустки, нежели на организмы. Мы называем наши тела информационными системами по той простой причине, что они представляют собой отдельно живучий мозг.
- А внутренние органы? – не удержалась я.
- Их нет. Во всяком случае, нет ничего похожего на ваши тела и на ваш мозг. Если ваши организмы живут за счёт постоянного обмена веществ и все процессы в ваших организмах протекают как биохимические и биоэлектрические реакции, то у нас гораздо сложнее…
Наши тела – их можно, наверно, сравнить с шаровыми молниями, но это будет неверное сравнение. Шаровые молнии – это плазменные сгустки, в них нет стабильных молекул, а есть стабильные информационно-энергетические комплексы. Наши тела, напротив, состоят из высокоорганизованных молекулярных цепей, связанных между собой своеобразной «нервной системой». Мы используем не только электромагнитное, но и протомагнитное поля.
Оо Лаал помолчал.
- А что это такое – протомагнитное поле? – С интересом спросил Андрей.
- Представьте себе электрическую цепь, в которой поле создают не электроны, а протоны.
«Неужели об этом не знает Электрон Протоныч? Обязательно спрошу у него» - Подумала я.
- Такие цепи наиболее работоспособны в металлическом водороде, но для их возникновения нужны совершенно особые, уникальные условия. Да, кстати, - Оо Лаал широко развёл руки, - ваш земной океан, состоящий из водорода и кислорода, тоже способен создавать такое поле! Правда, он имеет столь малую напряжённость, что ваши приборы пока просто не могут его обнаружить.
А проявления этого поля в земной природе заметны. Вы их знаете. Это всем известные области странных явлений, такие как Бермудский треугольник. На поверхности вашей планеты их шесть, таких областей. Три в северном полушарии, примерно на широте в 25 – 30 градусов, и на такой же широте в южном полушарии. А по долготе они чередуются так. Если за начало отсчёта взять Бермудский треугольник, – это в северном полушарии, - то следующая область проявления протомагнитного поля будет находиться в 60 градусах восточнее, но в 25 – 30 градусах широты в южном полушарии. И так далее.
Наличие в океанских глубинах тяжёлой воды – соединений дейтерия и трития – только способствует и усиливает напряжённость протомагнитного поля.
- Интересно… - сказал, Андрей. – Мы и Земле-то своей мало знаем…
- А сейчас, ребята, спать! – Совсем как вожатый в пионерском лагере, заботливо сказал Оо Лаал.
Мы оглянулись. Позади нас стояли готовые кровати. Свет мерк. Лес уже был едва виден. Фигуры за стеной тоже в полумраке постепенно удалялись, непостижимым образом проникая в другие отсеки своего корабля, наполненного такой смертельно опасной для нас жидкостью, что и подумать страшно…
Говорить ни о чём не хотелось.
«Странно, но мы почти не думали ни о доме, ни о нашем классе…» - засыпая, думала я. – «Как там мама… беспокоится, конечно…»
Новые комментарии