О том, что курица – не птица,
Твердят и в шутку, и всерьёз.
Но, если с птицами сравниться,
То кто - Петух?..
   Вот в чем вопрос.
Он не Орёл.
Зато есть гонор.
Не Соловей.
Зато есть спесь.
Он, безусловно, и не Ворон.
И не Павлин.
Но что он есть?
Средь кур – один он на насесте.
Довольно им и одного.
Уж в чём силён,
Так это - в сексе.
Из певчих равных 
     - никого!
Но то, что курица – не птица,
Лишь петуху  в  гареме  снится.
Хоть очень громко он поёт,
Но яйца – Курица несёт.

Петух услышал Соловья:
-- Да  запою не хуже  я!
К тому ж родня он  Воробью.
Чирикал песенку свою

Напыжился – стал Соловьём.
Сидит на дереве своём.
Зазнался, всех не замечает.
Орёт, свой голос надрывает.

А сам – лишь серенькая птаха.
А у меня – огонь – рубаха!

Сегодня подо льва подстригли Артемона
И в рыжий цвет покрасили стилягу:
- Пойду-ка, я ко львице в прайд,
Львом притворясь, под брюхом лягу, -

Сказал и сделал, пудель Артемон,
Под сенью ночи, он забрался к львице,
Тихонько лег под брюхом у неё,
Но он мужчина и ему не спится…

И так же захотелось Артемону ласки,
Что позабыл об осторожности наш пёс
И к морде львицы, что есть дури,
Свой мокрый он подставил нос…

.

"Старуха" медленно брела.
Куда? Зачем? - не ведала она.
Лишь знала: будет в этом толк,
И вот ей повстречался волк.
"Старуха", вскрикнув от испуга,
Осела наземь, тихо прошептав: -
Ужель вот в этом толк,
Чтоб съел меня голодный волк?
А волк, "старуху" обойдя,
В глаза ей пристально глядя,
И взгляд, не отводя, - присел.
"Старуха" вдруг услышала себя:
Ведь этот волк - он только друг,
Он белый, как и все вокруг,
А белой стать сама хотела,
Но право, - не сумела,
Боясь людей и мир вокруг.