Чингизу Айтматову,
навеявшему эти строки
Родился я, как все, - в слезах и стонах,
Отца и мать не помнил никогда.
Быть может, их в столыпинских вагонах
Отправили в далекий Магадан,
А надо мной склонились чьи-то лица,
Сердитый доктор пальцем ткнул в пупок:
«Уж если повезло тебе родиться,
Страна поставит на ноги, сынок.
Ведь ей, как никогда, нужны ресурсы.
В ее на взлёт нацеленный подъем
И ты внесешь свой вклад, окончив курсы,
Чтоб воплотилось планов громадьё».
Мой маленький, живой комочек плоти
В сосуд стеклянный бережно кладут.
Сквозь трубочки в разинутый мой ротик
Еду, питьё и воздух подадут.
Вот так из года в год в горячке будет
Я рос и крепнул вместе со страной.
Порою был упрям и безрассуден,
Но не желал себе судьбы иной.
В один из летних дней студентка Катя
В мой бокс впорхнула. Зеркальце достав,
Коснулась кудрей. В лёгком белом платье
Она была прекрасна и чиста.
А зеркальце, сверкнув в её ладошке,
Мой облик показало без прикрас.
С ним целый мир был отражен в окошке,
Я бросил взгляд и увидал тотчас
Через стекло расплющенную морду
Урода в банке, губ кривой оскал,
Коротенькие ножки, хвостик чёрта,
И, захлебнувшись страхом, застонал.
Я в судороге дернулся на полке,
И мой сосуд, качнувшись, соскользнул.
Разбился он на тысячу осколков,
Что впились в тело тысячей акул.
Лежал в грязи, среди других уродин.
Впервые ветер кожу холодил.
-Свободен! Наконец-то я свободен!..
Но как паскудно жизнь свою прожил!
А вечерами, скорчившись в постели,
Я думал, сожалея об былом,
Что завтра ждут нас голод и метели.
Ах, как уютно было за стеклом!
Не забывайте, тиская гражданок,
Пока нас пудрят нации отцы,
Что все мы вышли из стеклянных банок,
В которых нас взрастили подлецы.
Новые комментарии